Введение
Под «военным коммунизмом» понимается – политическая система, которая господствовала в советской России в 1917–1920 гг. [3, С. 7]. По мнению Павлюченкова, «политика военного коммунизма» лишь по некоторым внешним признакам напоминала коммунистические принципы, а по сути она была вызвана гражданской войной и проводилась в экстремальных условиях [3, С. 8].
В начале 1920-х гг. лидеры большевизма, пишет Павлюченков, открыто заявляли о верности основным положениям «политики военного коммунизма»: уничтожению частной собственности, ликвидации эксплуататорских классов, установлению государственного планового хозяйства и т.п. [3, С. 8].
Политика «военного коммунизма» складывалась из принудительного изъятая продуктов крестьянского труда, внедрения милитаризированной трудовой повинности в промышленности и вытеснении всего многообразия общественных связей всеобщим государственным регулированием и централизованным обменом. Все это вело к социально-экономической нивелировке, разумеется по низшему уровню жизни, и приведению всех граждан в «одну шеренгу» [3, С. 9].
Историография
В отечественной историографии сформирована широкая основа для изучения темы – она исчисляется десятками тысяч единиц. По мнению Павлюченкова, советская историография внесла огромный вклад в изучение проблематики и в некоторых аспектах она дельно всё описывала. Основным недостатком советской историографии, по мнению Павлюченкова, слабое концептуальное осмысление военного коммунизма [3, С. 16]. На рубеже 80–90-х гг. появляется возможность вышеуказанную проблему разрешить.
Приведем примеры работ. Так, К. Б. Радек в декабре 1921 г. в статье «Пути русской революции», открыто полемизируя с Лениным, писал о военном коммунизме лишь как о системе мероприятий, направленных к успешному завершению вооруженной борьбы [4, 3, С. 18]. Другие же в своих работах указывали помимо прочих и на идеологические, и политические корни военнокоммунистической политики – М. Покровский, Н. Попов, Л. Троцкий, Е. Ярославский и др. [6, 3, С. 18].
Из ряда известных работ следует выделить книгу Л.Н. Крицмана
«Героический период великой русской революции», вышедшую
в 1925 году и долго сохранявшую актуальность в своих наблюдениях
и выводах. Любопытно его определение военного коммунизма как
первого грандиозного опыта «пролетарско-натурального» хозяйства,
опыта первых шагов к социализму. Военный коммунизм, считал
Крицман, «в основе своей отнюдь не являлся заблуждением лиц или
класса; это — хотя и не в чистом виде, а с известными извращениями — предвосхищение будущего, прорыв этого будущего в настоящее» [11, 3, С. 19].
В конце 20-х гг. Э.И. Квиринг в своих «Очерках развития промышленности СССР», полемизируя с Крицманом, подчеркивал, что политика военного коммунизма была навязана пролетариату, вынуждена войной и разорением [12, 3, С. 20]. В 1929 г. Е. Ярославский в IV томе «Истории ВКП(б)» подверг резкой критике точку зрения Радека и утверждал, что система военного коммунизма помимо прочего «была штурмом остатков капитализма, была попыткой непосредственного перехода к социализму» [14, 3, С. 20].
В 30–40-е годы тема «военного коммунизма» исчезла из исследовательского поля. Историография 50–60-х годов не внесла качественных перемен в понимании внутренних противоречий военного коммунизма, но, эти годы были отмечены появлением нескольких крупных работ советских историков [15, 3, С. 20] и возобновлением дискуссии о природе военного коммунизма на страницах исторических журналов, продолжавшейся и в 70-е и в 80-е годы. Но, в начале 70-х гг. часть советских историков считала, что проведение «политики военного коммунизма» было объективной необходимостью [3, С. 21].
В 80-е годы на базе дискуссии появились работы более объективно, чем прежде, отражавшие военный коммунизм и вводившие в научный оборот много нового материала [18, 3, С. 21]. Военный коммунизм рассматривался в них уже как всеобщее явление, как период, где правительственная политика составляет лишь элемент целого [3, С. 21]. В 1990-е гг., пишет 3, резко сократилось число работ по проблематике военного коммунизма [3, С. 22].
Павлюченков отмечает, что в историографии темы имеется ряд спорных вопросов и один из них – это определение хронологических рамок [3, С. 22]. В советской историографии начало военного коммунизма ведут с 1918 г. [Там же]. В постсоветских работах авторы пишут о том, что черты «военного коммунизма» большевиков проступали и у политике царизма и Временного правительства [3, С. 23].
Истоки формирования политики «военного коммунизма»
Так, Е.Г. Гимпельсон пишет о том, что «военный коммунизм» - был экономической политикой советского государства периода иностранной интервенции и гражданской войны [1, С. 3]. По его мнению, «военный» коммунизм включал в себя следующие элементы: экономическое взаимодействие с крестьянством (продразверстка), ускоренная национализация средней и мелкой промышленности, запрещение частной торговли, натурализация заработной платы, уравнительность распределения, милитаризация труда, трудовая повинность [1, С. 3].
По мнению Гимпельсона, политика «военного коммунизма» - была политикой переходного периода «от капитализма к социализму», благодаря которой сформируется социалистический уклад [1, С. 14]. Автор считает, что из-за сопротивления «чуждых элементов» и подрывами ими экономики большевики внедряли политику «военного коммунизма» более ускоренными методами [1, С. 16].
Первоначально термин «военный коммунизм» появился в трудах большевика А.А. Богданова [Муравьева, 2002 С. 52]. Свое теоретическое оформление идеи «военного коммунизма» нашли также в книге Н.И. Бухарина «Экономика переходного периода» [Там же].
Павлюченков пишет, что в декабре 1917 года Ленин внес в Президиум ВСНХ проект всеобщей национализации производства, в котором также предполагалось объявить все акционерные предприятия собственностью государства, аннулировать все государственные займы, ввести трудовую повинность, приписать все население к потребительским обществам и т. п. [3, С. 59]. По мнению Павлюченкова, в этом документе почти в идеальном обличье представала вся система военного коммунизма [Там же]. С ноября 1917 г. по март 1918 г. было издано 836 актов об отчуждении предприятий [1, С. 17].
К весне 1918 г. центральные районы РСФСР оказались отрезаны от хлебных регионов, что повлекло за собой введение продовольственной диктатуры и системы чрезвычайных мер [Муравьева, 2002 С. 53]. Попытки «введения» социализма прослеживались почти в каждом мероприятии правительства большевиков. Например, в конце марта – начале апреля 1918 г. В.И. Ленин активно участвует в заседаниях Президиума ВСНХ и других органов управления, где обсуждаются вопросы создания государственной системы производства и потребления. Планируется уничтожить частный аппарат снабжения и заменить его «организационным распределением» [3, С. 63]. Обсуждаются вопросы введения всеобщей трудовой повинности и укрепления производственной дисциплины путем введения дисциплинарных судов и т. п. Павлюченков считает, что вышеуказанные мероприятия, реальное осуществление которых стало возможным только в 1919–1920 гг. и которые стали одними из важнейших признаков зрелой военно-коммунистической системы [Там же].
Серия последовавших майских и июньских декретов, положивших начало политике продовольственной диктатуры, имела огромное значение для всего последующего хода событий и становления системы военного коммунизма [3, С. 64]. Первый из них — Декрет ВЦИК и СНК от 13 мая о чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию, - объявляя, «что ни один пуд хлеба не должен оставаться на руках держателей, за исключением количества, необходимого для обсеменения их полей и на продовольствие их семей до нового урожая» [Там же].
Декрет 13 мая и последовавшие в его развитие постановления об организации рабочих продотрядов, а также декрет 11 июня об организации комитетов деревенской бедноты внесли качественно новый элемент в отношения государства и деревни. Цюрупа 9 мая в докладе ВЦИКу откровенно завил, что «у нас нет другого выхода, как объявить войну деревенской буржуазии, которая имеет значительные запасы даже недалеко под Москвой и не дает их ни голодающей Москве ни Петрограду, ни другим центральным губерниям» [3, С. 64–65].
Основным оппонентом ленинского плана стала хозяйственная группировка Рыкова [3, С. 65]. Рыков продолжал сохранять пост московского облпродкомиссара и имел опыт, который позволял ему с полным основанием критически отнестись к проекту продовольственной диктатуры и войны с деревней [Там же]. Для В.И. Ленина продовольственная политика была тесно увязана с социально-политическими задачами борьбы с капитализмом, основной базой которого теперь были признаны зажиточные крестьяне [3, С. 65]. План вооруженного похода и разжигания гражданской войны в деревне вызвал ожесточенное сопротивление и с о стороны эсеро-меньшевистских представителей в Советах [Там же].
В мае 1918 года выдвинулся лозунг централизации — централизации банковского дела, управления промышленностью, продовольственного дела и политической власти. Вооруженный поход в деревню были лишь первой целью, а вторым направлением удара законодательства о продовольственной диктатуре были сами Советы. В этот период обострились противоречия между центральной властью и губернскими Советами [3, С. 66].
В марте – мае 1918 г. Советы Саратовской, Самарской, Симбирской, Астраханской, Вятской, Казанской, Тамбовской и других губерний, где подавляющее большинство делегатов приняли постановление об отмене старых твердых цен на хлеб и восстановили свободную торговлю [3, С. 66]. Ответ Центра выразился в декрете от 13 мая о введении продовольственной диктатуры и особенно декрете ВЦИК и СНК от 27 мая о реорганизации Наркомпрода и местных продовольственных органов. Последним устанавливалось подчинение всех губернских и уездных продовольственных органов не местным Советам, а непосредственно наркому продовольствия, который получал право отменять постановления Совдепов [Там же].
В процессе централизации государственного управления со второй половины 1918 г. система реальной власти начала активно формироваться по жесткой партийной вертикали. ЦК большевиков ставил задачу создания партийно-организационного аппарата, «могущего быстро проводить в жизнь мероприятия центра». С осени 1918 года повсеместно на территории Советской России в уездах и волостях начался процесс внедрения большевистских партийных организаций и ячеек [3, С. 68].
Провозгласив продовольственную диктатуру, государство было обязано привести в соответствие с ней остальные отрасли народного хозяйства. 28 июня был принят декрет о национализации всей крупной и части средней промышленности [3, С. 70]. Летом 1918 г. советское правительство проводило кампанию по отправке в провинцию продовольственных отрядов и организации комитетов деревенской бедноты. Комбеды должны были стать опорной базой, надежными островками поддержки политики большевиков во враждебной деревне. По декрету от 11 июня они становились единственной реальной властью на уровне волости, села или деревни и имели широкие полномочия и нередко свои вооруженные отряды [3, С. 71].
А.М. Устинов, видный деятель прокрестьянской партии революционных коммунистов, так описывал деятельность комбедов на местах: «Они становятся в деревне источником величайшей неразберихи, и от них идет там дым коромыслом. В комитеты входит голытьба, деклассированные, бесхозяйственные элементы деревни, всякие "перекати-поле"... Эта теплая компания, ничего за душой не имеющая, кроме сознания полноты власти, отправляется походом на хозяйственные элементы деревни, на всех тех, у кого хоть что-нибудь есть. При этом не щадятся и трудовые хозяйства: расхищаются скот, мертвый инвентарь всех видов, самые ничтожные запасы продуктов – растаскивается и проматывается все и вся, идет не созидание ценностей, а их уничтожение» [3, С. 72].
Центральная власть предпринимала попытки провести в жизнь декрет 13 мая о продовольственной диктатуре. В развитие этого декрета постановлением Наркомпрода крестьянскому населению устанавливались нормы душевого потребления — 12 пудов зерна, 1 пуд крупы на год и т. д. Весь хлеб сверх указанных норм получал название «излишки» и подлежал отчуждению [3, С. 72].
За июнь и первую половину июля продовольственные отряды собрали только 2.045.215 пудов хлеба (требовали в 100 раз больше) [Там же]. В течение июля эта цифра увеличилась примерно вдвое. По приблизительным данным с июня по декабрь 1918 г. было всего заготовлено около 60 млн. пудов, которые удалось получить ценой возмущения и волны крестьянских восстаний [3, С. 73].
Уже в начале августа Ленин начинает достаточно решительно пересматривать крестьянскую политику. Фактически именно в августе 18-го начинается перемена курса большевиков на так называемый союз со средним крестьянством, нашедший свое официальное выражение в марте 1919 года в резолюции VIII съезда РКП(б). Но еще в декабре 1918 года под давлением коммунистической фракции, руководимой Каменевым, на VI Всероссийском съезде Советов было решено упразднить комбеды [3, С. 73].
Лучшую иллюстрацию сути военнокоммунистической политики большевиков надо искать, пишет Павлюченков, в поползновениях к организации товарообмена с деревней в 1918 и 1919 гг. [3, С. 74]. Осенью 1918 года, как и весной, экономический обмен между городом и деревней вновь «наступил на грабли идеологических установок новой власти». Выразилось это в том, что крестьянин, сдав хлеб и получив зачетную квитанцию, сам не имел права получить по ней промтовары. Он был обязан сдать ее в волостной комбед или совдеп, каковые и должны были получить товар, а затем распределить его в соответствии со своим классовым «чутьем» и инструкциями власти [3, С. 75].
Для правительства проблема заключалась в том, что запасы хлеба находились в руках легальных и нелегальных коммивояжеров [3, С. 75]. 21 ноября 1918 года Совнарком принял декрет об организации снабжения, который упразднил остатки частноторгового аппарата и возложил на комиссариат продовольствия обязанность заготовки и снабжения населения всеми предметами личного потребления и домашнего хозяйства [3, С. 75–76].
Дальнейшее развитие продовольственной диктатуры привело к введению в январе 1919 г. продразверстки [2, С. 53]. Все произведенное, за вычетом «потребительской нормы и воспроизводственного фонда», крестьяне обязаны были сдавать сначала по низким государственным ценам, а потом бесплатно [2, С. 53]. С осени 1919 г. продразверстка трансформировалась в разверстку: она распространялась на картофель, сено, а к середине 1920 г. – на мясо и еще 20 видов продовольствия и сырья [Там же]. Одновременно был введен целый ряд повинностей: дровяная, подводная, гужевая и трудовая.
После национализации банков, промышленных предприятий и введения продовольственной диктатуры декрет от 21 ноября, по сути, завершил в основе законодательное оформление политики «военного коммунизма», несмотря на то, что вплоть до 1921 года эта политика продолжала «достраиваться» [3, С. 76].
За три года власти большевиков вполне сложилась централизованная командно-административная система управления экономикой и обществом [3, С. 90]. IX съезд РКП(б), состоявшийся 29 марта — 5 апреля 1920 г., явился вехой очередного крупного этапа в совершенствовании военнокоммунистической системы. В первую очередь его главнейшие решения о милитаризации промышленности и транспорта тяжелым бременем легли на остатки рабочего класса [3, С. 95].
В конце стоит отметить то, что политика «военного коммунизма», проводившаяся большевиками в 1918–1921 годах, была вынужденной мерой, на которую правительство пошло ради победы в Гражданской войне. Данная политика привела к укреплению власти большевиков и победе в Гражданской войне, но также вызвала экономический кризис, крестьянские восстания и забастовки рабочих.
Список литературы
1. Гимпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., «Мысль», 1973. 296 с.
2. Муравьева Л.А. Военный коммунизм: теория и практика // Финансы и кредит. 2002. № 7 (97). С. 52–60. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/voennyy-kommunizm-teoriya-i-praktika (дата обращения: 04.08.2024).
3. Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., Русское книгоиздательское товарищество. История, 1997. 272 с.
Ставьте лайк! Подписывайтесь на канал!