Далеко-далеко за огненными Пустошами Преисподней начинается странная земля, тонущая в хаотических турбулентностях раскаленного воздуха и испещренная провалами, в коих зияет изначальная Бездна.
В густом мареве неба дрожит огромный пылающий солнцеподобный Шар. Бросив на него случайный взгляд, мы замечаем его необыкновенную тусклость, даже темноту, по сравнению со всем нам знакомым Солнцем. Он слепит, но не ослепляет и не выжигает глаза; царящий повсюду зной неописуем, но при этом пронизан тревожным холодком испарины.
«Солнце» здесь не движется по небу - оно вечно висит на одном и том же месте. Тени, отбрасываемые строениями и скалами на плавящийся песок, неподвижны и беспокойно-черны. Порою наш взгляд останавливается на лежащих в песке обломках древних колонн и статуй, словно отсеченных острейшим мечом ровно по линии тени. Те их части, что подсвечиваются солнцем, за миллионы лет превратились в пыль, но при этом то, что находится в тени, по-прежнему нетронуто ветром времени.
Среди плывущих, эфемерных, пейзажей, изрезанных бесконечно глубокими ущельями и внезапными обрывами, сокрыт строгий, но роскошный Дворец Самаэля.
Двор Порока, как его называют обитатели, неожиданно богат на вельмож, придворных, и всевозможную прислугу. Среди них встречаются поистине удивительные существа, которых не встретить более нигде во всем многообразии Вселенных.
Самаэль обожает сверхзапутанные иерархические системы, и в месте своего Обетования, разумеется, он возводит эту страсть в абсолют. Весь Двор пронизан тончайшими, но строгими, правилами подчинения, словно тенетами тонких лесок с крючками, что ведут к Главному Ловчему, восседающему на Черном Троне подобно божественному мизгирю. Частью сего Двора жаждут стать многие, но ни один Придворный не сможет покинуть его до скончания времен.
Наш сегодняшний герой давно и беззаветно предан Двору Порока, проводя и воплощая в себе самые благородные его качества.
Он - коварный и невероятно могущественный демон-джинн, способный исполнить любое желание любого существа во всех мирах. Лишь одно условие требует он взамен — это желание всегда будет Последним. Поначалу представая пред людьми, ангелами, демонами, и даже богами, в образе, весьма услужливом и учтивом, в финале он заставляет всех их заискивающе извиваться, безуспешно пытаясь обойти столь простое и столь нехитрое Правило, что издевательски отделяет их от Самой Сокровенной Мечты. Вот она, за стеклом, стоит лишь протянуть руку... И лишиться ее, в придачу ко всему остальному.
Имя демона-джинна немыслимо произнести в нашем плоском и мясном мире, поэтому назову его, скажем... Азур, и это имя будет ничем не лучше и не хуже любого другого, столь же отдаленного от звучания и аромата его истинного Имени.
Он один из излюбленных подручных своего Господина, и Самаэль нередко приходит к своим клиентам именно в таком образе - ухмыляющегося демонического джинна, в котором сверкает космическая гроза, а на плечах мягким пологом возлегает Вселенская Тишина.
Азур коварен, злонамерен, и исполнен чудовищной непостижимой воли, как и любой демон. Так же, он бесформен, стихийно хаотичен, и переполнен бешеной Силы Творения, как и любой джинн.
По Двору ходит легенда, что Азур - никто иной, и ничто иное, как Левое Крыло Архангела Самаэля, которое отрубил ему сам Михаил в одной из ужасных битв начала Великой Войны после Падения. По крайней мере, это объяснило бы его неадекватную, абсурдную Силу, потенциально способную даже уничтожить все Сущее, если у кого-то найдется столько глупости и столько бесконечной Воли для осуществления подобного Желания.
Впервые я встретился с ним во время одной из затянутых в безвремении прогулок среди бескрайних выжженных равнин Огненных Пустошей. Он задумчиво стачивался раскаленными солнечными ветрами, застыв бесформенным, реющим словно флаг из камня, изваянием. Он стоял на вершине одного из высоких темно-красных утесов, вероятно размышляя о бренности и скоротечности Бытия; пожирая своими разноцветными глазами тусклый свет звезд, почти невидимых в черном, подернутом белым маревом, небе.
Я же, ведомый бешеной яростью Пламени Хаоса, что бушевало в то время в моей груди, молнией пересекал все эти бесконечные дрожащие Пустоши, изредка прободенные узкими и высокими грядами игл скал, и испещренные провалами и бездонными ущельями, дырами, воронками, пещерами…
Его Воля черной цепью сковывала окружающее Пространство, столь безотчетно явно, что, даже пролетая на бешеной скорости мимо, я не мог не заметить изменения и остановиться.
Мы молча поприветствовали друг друга горящими углями взглядов, и обменялись Именами Вечности, тонкими ароматами божественных эманаций, что вели нас своими путями сквозь звездную паутину.
Он вопрошал, в чем мое сокрытое желание, я же предстал пред ним в образе зеркала, в котором он не мог отразиться.
Обменявшись Шутками Преисподней, и вдоволь отсмеявшись, каждый из нас вернулся к своим обязанностям. Он вернулся к тревожному ожиданию Бога, я, поразмыслив над случившимся, направил свою траекторию в сторону Дворца Самаэля. Там меня ожидали самые искусительные виды, которые справедливо превозносят поэты и художники по всем мирам…