Все шло своим чередом. Фёдор неторопливо обходил защитный купол по периметру и водил сканером по стенам. За минувшие сутки в юго-восточном секторе на медиальном крепеже появилась пара новых микротрещин. Но это было не страшно. На складе станции было достаточно ремонтной пасты, предназначенной как раз для решения подобных проблем. Пометив в планшете места трещин, Фёдор завершил обход и отправился в жилой сектор.
На этой небольшой планете Фёдор находился уже 11 земных месяцев и 15 дней. До возвращения домой оставалось совсем немного. Вахта подходила к концу. И это была последняя его вахта. Процесс терраформирования шёл полным ходом, и Фёдор с грустью думал, что скоро ему придётся отправляться домой и сменить романтику дальних планет на скучный кабинетный труд.
Поначалу, когда процесс терраформирования был в разгаре, работы, как обычно, было много – следить за датчиками, переключать что-то в ручном режиме, если программы сбоили. Да ещё приходилось иногда облачаться в скафандр и вручную делать забор проб вне защитного купола – роботы-операторы то и дело ломались. На их починку тоже требовалось время.
Время… Странная это была субстанция… Каждый раз, оказываясь на другой планете, с иным, чем на Земле, периодом её вращения вокруг звезды, Фёдор вскорости терялся в этом сочетании ритма планеты, своего собственного биоритма и ритма далёкой земли, которая как некий пульс жизни присутствовала во всём. Большинство приборов на станциях терраформирования работали с учётом двойного времени – местного и земного. Но с течением времени – Фёдор это не раз замечал – его собственный ритм и темп жизни словно замедлялся или ускорялся, в зависимости то того, что из себя представляли местные сутки.
Сутки на Саванне составляли 28 земных часов, и для Фёдора это означало удлиннение времени, увеличение того, что можно было «положить» в один день, Поначалу, конечно, он жил в режиме земных суток, но вскоре заметил, что встает вместе с зелёным солнцем Саванны и с ним же и уходит спать. Организм настроился на «местную волну» времени. Фёдор эти самые волны иногда себе представлял. Они ритмично набегали на берег пространства и так же ритмично отступали. А ещё он иногда ощущал время как реку, текущую сквозь пространство. Вернее, вместе с пространством. Потому что всё, что происходило, происходило именно в моменте и больше никогда не повторялось – каждой секунде времени соответствовала своя уникальная комбинация атомов, которая больше никогда и нигде не сложится…
Фёдор вспомнил свои разговоры с дедом, известным хроноисследователем, заложившим основы УТВ – Универсальной теории времени. Именно дед рассказал ему о том, что в старинных книгах содержалось знание о том, что время возникло вместе с пространством. Фёдор помнил тогда, что страшно удивился тому, что оказывается, не все об этом знали. А у него самого не было в этом ни малейшего сомнения. Он ощущал время. Дед говорил, что у него есть особое чутье, талант. Возможно, из него получился бы неплохой хронологистик, но его поглотила другая интересная область исследований, имеющая и практическую сторону – терраформирование. Идея формирования на других планетах среды, пригодной для жизни человека с минимальным ущербом для существования самой планеты, стала для Федора не просто профессией, но и смыслом жизни. Ему нравилось наблюдать за самым началом процесса и потом оценивать динамику и результат. Единственной проблемой было то самое его «чувство времени». Иногда Фёдор словно проваливался в «чёрную дыру», где терялось ощущение времени вовсе. И в эту же «дыру» будто пылесосом затем начинало засасывать и пространство.
Знакомый адаптационный психолог на последнем сеансе предупредил его, что всё это может плохо закончится. И многозначительно помолчал. Фёдор, хорошо знакомый с работой деда, и сам понимал, что со временем шутки плохи и что рано или поздно ему придётся оставить работу на других планетах. Тем более что совсем недавно ему предложили неплохую должность в Университете Мегатауна.
С каждым днём работы на станции становилось всё меньше. Современные технологии терраформирования позволяли сделать планету пригодной для обитания землян за совсем короткий срок. А для такой небольшой планеты как Саванна, или согласно межгалактическому атласу UNI906-54, срок уменьшался до смешных двух-трех лет.
Федор внёс данные в бортовой компьютер и отправился в жилой отсек. Открыв дверь, он привычно втянул носом воздух. В отсеке пахло лилиями. А источником этого запаха был небольшой зверёк, привезённый кем-то из предыдущих вахтовиков с планеты Эскромб и с тех пор скрашивающий серые будни дежурных терраформистов. В зоологическом атласе эти зверьки имели сложное латинское название, а в просторечии назывались «зюкелями». Это название закрепилось за ними из-за издаваемых ими звуков, напоминающих слог «зюк». Другой их отличительной особенностью был аромат лилий. То есть, конечно, это был не аромат земных лилий, а какой-то другой аромат, имеющий источник на родной планете этих существ, но для земного обоняния он считывался как аромат цветов. Испускали этот аромат особые железы, расположенные на вытянутых мохнатых мордочках зюкелей. Каждый раз, когда зюкель приходил в волнение - радовался, пугался или сердился - помещение наполнялось ароматом лилий.
Фёдор любил лилии. Они напоминали ему Землю и родительский дом. Его мать, известный учёный-биолог, увлекалась садоводством и любила сажать цветы, давно исчезнувшие с поверхности Земли, но ещё оставшиеся в частных коллекциях и биологических музеях. С самого детства Фёдор привык к густому сладковатому аромату лилий в доме – на столе в гостиной всегда стоял свежий букет этих цветов. Мать срезала их в оранжерее и ставила в высокую вазу из зелёного ливнийского мрамора, добытого в рудниках планеты Бродраг. В какой-то древней книге ему как-то попалось на глаза упоминание о том, что запах лилий слишком силен и что обычно в домах букеты с ними не ставили. Когда он сказал об этом матери, та только заливисто рассмеялась и ответила, что эти сведения устарели.
Ухаживать за зюкелем было легко. Всеми повадками и привычками он напоминал большую сиреневую кошку – любил играть, давал себя гладить и брать на руки. А самым важным было то, что зюкель мог легко дышать земным воздухом.
Для Фёдора, проводящего долгие месяцы одиночества на вахтах, наличие четвероногого друга на станции было большой радостью. Ему было с кем обсудить погоду за границей купола, ежедневные дела и случающиеся приступы острой тоски по Земле.
Зюкель, которого вахтовики не заморачиваясь назвали Зюком, всегда внимательно слушал, наклоняя свою длинную мордочку то вправо, то влево и испуская волны лилейного аромата. Он всегда радовался возвращению людей в жилой отсек, сразу бежал навстречу и терся об ноги, как земной кот.
Накормив Зюка, Фёдор поел сам и сел в кресло с книгой. Он любил почитать перед сном какую-то из старинных книг. Вообще он любил читать бумажные книги, но это удовольствие выпадало ему нечасто – уж слишком дорого обходился сеанс чтения. Здесь же, на Саванне, ему приходилось довольствоваться только электронными книгами или аудиоверсиями. Выбрав книгу на дисплее планшета, Фёдор откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и приготовился слушать…
… Лилии пахли остро. Как после дождя. Фёдор открыл глаза и потянулся. Он был в родительском доме, на Земле. Дверь его комнаты была полуоткрыта, и через нее просачивался и заполонял всё собой знакомый аромат лилий. Из гостиной доносились голоса родителей – низкие басовые реплики отца и смех матери. Как хорошо быть дома… Фёдор встал с кресла, ещё раз потянулся и оглядел комнату. Все было привычно, на своих местах и так, как он любил - карта галактики на стене с флажками, обозначавшими планеты, на которых он уже побывал, небольшой ряд бумажных книг в старинном шкафу, макет космокрейсера на стеллаже, собранный им ещё в детстве, открытый верифон на рабочем столе. Он подошёл к окну. За окном был привычный пейзаж – зелёный газон, небольшой огородик, мамин цветник, живая изгородь, обрамляющая участок.
Фёдор посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно 6 часов. Ничего себе он разоспался… «Надо кофе себе сварить», - подумал он и пошёл к двери. Не дойдя до двери буквально пару шагов, он вдруг ударился мизинцем ноги о край стеллажа… Боль была адская – такая, что у него перехватило дыхание и потемнело в глазах…
… Открыв глаза, Фёдор недоумённо огляделся. Он был на станции. У ног крутился зюкель и всем своим видом выражал обиду. Фёдор потрепал его по спине и встал с кресла. На часах было 6.00. За окном лениво поднималось зелёное саваннское солнце. Пора было начинать рабочий день.
«Приснится же такое… Сон во сне…» - подумал Фёдор, - «Это всё от усталости и рутины…» Действительно, последние пару месяцев дни были похожи один на другой как близнецы. «Так недолго и кукухой двинуться», - Фёдор передёрнул плечами, насыпал корм Зюку и пошёл в душ.
День шёл своим чередом. Он был похож на множество других таких же дней, проведённых на станции. Душ. Завтрак. Обход периметра. Устранение поломок. Контроль передачи данных на центральный компьютер. Обед. Заполнение отчётных форм. Уборка. Тренировка. Отдых. Ужин. Ещё один обход. Отбой. Хорошо, что был зюкель. Он свободно перемещался по всему жилому отсеку, иногда создавая проблемы в виде перегрызенной перегородки или раскиданных личных вещей. Фёдор для вида сердился, но на самом деле был рад тому, что в перечне привычных действий появлялось что-то новое.
Зелёное саваннское солнце неспешно катилось по небу. Фёдор быстро обошёл периметр, залатал обнаруженные при прошлом обходе микротрещины и пошёл к центральному блоку станции. Набрав нужную комбинацию цифр на панели, он шагнул внутрь и сразу остановился. В блоке пахло лилиями. «Зюкель? Но как?» Зюк никогда не выходил за пределы жилого отсека. Если только… «Обшивку прогрыз, поганец! Ну, я ему устрою!» - Фёдор быстро завершил работу в центральном блоке и пошел в жилой отсек.
Обследование отсека ничего не дало. Зюкель мирно спал в своём любимом углу под панелью климат-контроля. Вся обшивка была целой и невредимой. «Загадка…» - подумал Фёдор, - «Может, почудился ему этот запах?»
Быстро приняв душ, Фёдор передумал читать и решил сразу лечь спать. Уснул он быстро, сразу провалившись в крепкий сон без сновидений.
Пробуждение было постепенным. Сначала возник запах лилий. Не открывая глаз, Фёдор опустил руку с кровати и пошевелил пальцами. Обычно в ответ на этот жест зюкель подбегал и подставлял свою узкую мохнатую голову под пальцы, чтобы его погладили. Но на этот раз Зюк не подошёл. «Спит что ли?» - подумал Фёдор сквозь сон. Он пошевелил пальцами ещё и даже поскреб ими немного по ножке кровати. «Стоп. А я вообще где?» - вдруг осенило Фёдора. Он приоткрыл один глаз. Комнату заливало солнце. Земное жёлтое солнце проникало в комнату сквозь щели винтажных занавесок, и этого небольшого количества света хватало на то, чтобы высветить все с детства знакомые Фёдору предметы – карту галактики, книги, макет космокрейсера, верифон… Он был в родительском доме.
«Достало уже это всё…» - Фёдор сел в кровати – «надо будет на прием к адаптационному психологу записаться… А то «летаю» туда – сюда…» Фёдор опустил ноги на пол и сунул их в тапочки. «Нет, ну я же не сплю. Не сплю. Я дома». Он встал и вышел из комнаты, аккуратно обойдя угол стеллажа.
Умывшись и привычно состроив рожу своему отражению в зеркале, Фёдор пошёл в кухню. На кухне никого не было. В столовой подала голос кукушка из старинных часов – это были любимые часы из обширной коллекции отца. Он не только собирал древние часы, но и реставрировал их, посвящая этому занятию большую часть своего свободного времени. Кукушка прокуковала 6 раз. На панели продуктового контейнера горел индикатор – наверное, мама, как в детстве, оставила ему завтрак перед тем, как уехать в Мегатаун.
Фёдор любил эти возвращения в родительский дом после многомесячных вахт. У него, конечно, было и своё жилье – маленький ливинг-блок в одном из небоскрёбов на окраине Мегатауна. Но после вахты он обычно приезжал сюда, в родительский дом. Именно здесь он приходил в себя, «заземлялся» и проходил адаптационный период.
Так было и сейчас. После вахты на Саванне, перед тем, как начать свою работу в Унивеситете, он решил взять положенный отпуск и провести его в доме родителей. У них был небольшой участок земли, на котором его мать занималась реконструкцией земледелия XX века. В её небольшом огородике росло множество экзотических древних культур – картофель, свёкла, помидоры и огурцы. И те самые нежно любимые ею лилии…
Фёдор вышел в садик. Была середина лета, и огород радовал пышной растительностью. Он прошёлся между рядами небольших аккуратных грядок, удивляясь красоте и разнообразию растений и уже кое-где видных плодов. В дальнем углу сада находился небольшой спортивный уголок. Фёдор с удовольствием подтянулся на турнике и размялся на остальных тренажёрах. На Саванне он старался держать себя в форме, каждый день не меньше часа уделяя физическим упражнениям.
Закончив разминаться, он вернулся в кухню и с удовольствием позавтракал. Мама оставила ему блюдо, рецепт которого вычитала в какой-то древней книге. Называлось это блюдо смешным словом «оладушки» и было достаточно вкусным. После завтрака Фёдор решил заняться каким-то сугубо земным делом. Пройдя в мастерскую отца, он нашел там странную конструкцию. Отец в последнее время стал приносить в дом не только часы, но и всякие другие старинные артефакты и механизмы. Вот и сейчас на одном из стапелей мастерской стояло нечто. У механизма была рама, к которой крепились два полукруга. Наведя на конструкцию луч коннектикума, Фёдор прочитал на дисплее, что в древности это было транспортным средством и называлось забавным словом «велосипед». Фёдор позвонил отцу. Тот был уже в своём кабинете в центре Мегатауна и составлял очередной вариант договора купли-продажи участка земли на крошечной планете Медоуз.
Фёдор раньше не понимал увлечений отца, а вот сегодня ему впервые захотелось поучаствовать в деле восстановления древнего артефакта. Получив «добро» от отца, Фёдор с жаром погрузился в изучение архива чертежей, хранящегося на информационной платформе мастерской.
До обеда Фёдору удалось наконец разобраться с принципом работы артефакта. Быстро проглотив обед, Фёдор вернулся в мастерскую и принялся обрабатывать конструкцию от ржавчины и смазывать места креплений восстановительной пастой.
Он провозился до самого вечера. Вернувшийся с работы отец, не заходя в дом, сразу прошел в мастерскую, и они вместе полюбовались открывшейся после обработки красотой хромированных деталей раритета. Вскоре вернулась с работы и мать. Она накрыла ужин на веранде. Фёдор сидел за круглым столом, слушая разговоры родителей, и понимал, что он совершенно счастлив. Он был на Земле. В родительском доме. Из сада плыл запах лилий…
После ужина он прошёлся по садику и вернулся в свою комнату. Ему захотелось почитать перед сном одну из старинных книг, любовно собираемых им ещё с юности. Больше всего он любил сборник произведения древнего автора с забавным именем Гоголь. Он открыл наугад и прочитал название рассказа: «Портрет». «О чём же это?» - он так давно не перечитывал эту книгу, что сюжет совершенно забылся. «Вот и хорошо», - подумал Фёдор, - «буду читать, как в первый раз».
Прочитав буквально пару страниц, Фёдор почувствовал, что его клонит в сон. Он положил книгу на тумбочку и закрыл глаза. Последнее, что он услышал перед тем как заснуть – топот маленьких лапок и тихие звуки «зюк-зюк-зюк»… По комнате плыл аромат лилий…
Автор: Ольга Синюк
Источник: https://litclubbs.ru/writers/8087-rekursija.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: