Продолжаем наши прогулки по московским кладбищам.
Спросили – с какого кладбища я фото размещаю. Это со всех московских кладбищ: Новодевичьего, Ваганьковского, Донского, Кунцевского и так далее.
Пётр Чаадаев – воин, философ, один из главных героев моей книги «Взвод: офицеры и ополченцы русской литературы».
Голос Родины.
Хайт, автор «суперхита» 30-х «Всё выше, и выше, и выше...» – его у нас немцы своровали, кстати, тогда. Мы были такие крутые, что у нас воровали песни.
Ширяевец, друг Есенина, средней руки поэт, который вдруг написал великую поэму «Мужикослов». Это ему Есенин посвятил «Мы теперь уходим понемногу...»
Говоров. Герой.
Качалов. Тот самый, у которого была собака Джим. Тот самый Джим, которому написаны гениальные стихи «Дай, Джим, на счастье лапу мне...»
Недогонов – фронтовик, трагически погибший (под трамваем) поэт, о котором я недавно говорил в «Уроке русского».
Чагин – большой партийный советский начальник, благодаря которому Есенин написал «Персидские мотивы». Один из героев книги «Есенин. Обещая встречу впереди». Во всех биографических книгах о Есенине есть его совместные фото с Есениным. После убийства Кирова ушёл из партийной работы в литературоведение. Тот самый человек, что издавал Есенина в сталинские годы, когда, как принято считать, «Есенин был под запретом».
Вадим Кожинов, историк и литературовед, один из моих учителей. Имевший славу черносотенца и антисемита, был женат на еврейке, которая была дочкой того самого Ермилова, что громил Булгакова и много ещё кого. Ермилов фигурирует в моей книге «Леонид Леонов: подельник эпохи». Большой был начальник. А Кожинов – любимейший.
Карандаш. Я ещё застал оглушительную советскую славу этого клоуна. Сейчас его никто не помнит. Как и артиста Качалова. А Кожинова переиздают каждый год. Литература всё-таки более устойчивая вещь, чем театр и цирк и все эти зрелищные вещи, которые выгорают стремительно. А Кожинову – чего ему? Его и через сто лет будут читать. Великий был человек.