"Шизофрения-это психическое расстройство, характеризующееся непрерывными или рецидивирующими эпизодами психоза.Основные симптомы включают галлюцинации (обычно слышание голосов), бред, паранойю и дезорганизованное мышление. Другие симптомы включают социальную замкнутость, снижение эмоциональной экспрессии и апатию. Симптомы обычно проявляются постепенно, начинаются в молодом возрасте и во многих случаях никогда не проходят"...
- Стой, дура! Куда на красный!
Она остановилась. Действительно, задумавшись, она не заметила, как подошла к пешеходному переходу. Красный человечек стоял по стойке смирно и ещё целых сорок три секунды, светившихся на таймере выше, никуда идти никому не советовал.
Она обернулась, собираясь отблагодарить мужчину, чьё предостирежение, хоть и в грубой форме, но все же, можно сказать, уберегло её от несчастья. Ведь перекрёсток был с достаточно оживленным движением. Но то ли её спаситель пожелал остаться инкогнито, то ли... его вообще не было. Все за её спиной стояли, абсолютно не обращая на неё никакого внимания, в ожидании, когда красный человечек наконец-то станет зелёным и дружно зашагвет вместе с ними на ту сторону улицы.
Она не любила находиться в толпе. Какая-то фобия, наверно. Названия её она не знала. Не хватало воздуха, хотелось бежать в тишину и пустоту...
Наверное, по этому, опасаясь что вот-вот начнётся паническое состояние, она и не заметила красного сигнала светофора, стремясь поскорее выбраться из этой "зассады".
Только ей одной известно, что ей стоило окончить школу и поступить в университет. Но она была воспитана в твердом убеждении необходимости хорошего образования. К тому же комфорт одиночества способствовал желанию много и упорно заниматься.
Но учиться очно она все же не смогла и уже на втором семестре первого курса перевелась на заочное отделение. Преподаватели на экзаменах и зачетах восхищались её способностью так глубоко самостоятельно изучать материал.
Наконец-то спасительная квартира... Жила она одна. Родители её давно мечтали переехать за город. И, как только ей исполнилось восемнадцать, торжественно вручили дочери ключи от квартиры и были таковы.
Она не скучала по ним. Проведя большую часть детства в своей комнате, они просто не могли стать ей близкими людьми. Мать, профессор философии, лишь изредка заходила к дочери в комнату, чтобы прочесть лекцию. Темы были в основном социальной направленности. Наверное, тем самым, она пыталась научить дочь жить в социальной среде. Хотя, то, что молодая девушка предпочитает свою комнату кабакам и дискотекам, её вполне устраивало.
- А хлеб? Есть-то мы что будем?
Она вздрогнула. Это был тот же мужской голос, что и на перекрёстке, спутать его было трудно.
- Кто здесь?!
Ответа не последовало... Но хлеб она действительно купить забыла. Поэтому, немного успокоившись, и, назвав голос, который она услышал "внутренним", она отправилась в магазин...
Перейдя на заочное отделения, она тут же занялась поисками работы. Должность ночного вахтера в подъезде элитного дома, недалеко от её панельный пятиэтажки, её вполне устроила. На то и жила...
На первом этаже её дома находился небольшой местечковый магазин, где продавалось все самое необходимое, хлеб, молоко, чипсы - сухарики разные, ну, и в довесок туалетная бумага. Один на однин с продавцом ей было гораздо проще. Больших супермаркетов она избегала.
В этот раз она, по обыкновению, спешила домой. Но поймала себя на мысли, что она не спешила убежать от чего-то, а, наоборот, стремилась к чему-то. Этот голос, как будто избавил её от одновременно спасительного, но и превращающего её жизнь в пустоту одиночества.
Зайдя домой, и, быстро положив хлеб в хлебницу, она встала посреди комнаты и тихо сказала "Эй?.."
Ответа не последовало. Расстроенная, она села за книгу. Это была ещё одна возможность перенестись в другой, более увлекательный, мир и при этом оставаться одной без пугающей толпы...
- Может лучше телевизор посмотрим?
Вздрогнув и прервав чтение на полуслове, она сразу же закрыла книгу, испугавшись, что "внутренний" или... да неважно какой... голос опять замолчит.
- Давай... те, - она нажала кнопку на пульте и продолжила - А Вы... ты... кто?
Оставив её вопрос без ответа, голос сказал:
- Ну, переключай давай! Муть какая-то!
Поняв, что задавать вопросы бесполезно, она стала переключать каналы...
Голос предпочёл какую-то пошлую комедию, над которой смеялся так громко, что она была рада, что кроме неё его никто не слышит.
...
С того дня она больше никогда не была одна... как ей казалось...
Бесконечно долгая история нашего бренного мира знавала случаи, когда молодой девушке не давали права выбора. И своего спутника жизни она узнавала не за долго до того необратимого обряда, после которого уже ничего было не изменить...
Она очень быстро поняла, что попала именно в такую безысходную ситуацию, но... незримый священник уже произнес слова приговора "объявляю вас...."
Сначала она гостеприимно терпела повадки незванного гостя, потом спорила с ним, пытаясь вернуть спокойный устой своей жизни. А потом гнала его прочь , устраивая так несвойственные ей скандалы. Был период, когда другого выхода, кроме банального побега, она уже не видела...
Но он победил... прогнул под себя её анарексично тощее тело...
Чтобы картина была полной просто необходимо посмотреть на эту ситуацию со стороны....
Сначала соседи просто недоумевали... Что произошло с этой тихой скромной девочкой? Кого она к себе пустила в квартиру? Почему фанерные стены многоэтажки содрагаются, транслируя во всеуслышание её моноспектакли, мягко говоря, на повышенных тонах..
Как-то соседка по лестничной площадке тётя Женя, интелегентная женщина приклонных лет, встретила её на улице босую, с широко открытыми глазами полными ужаса. Она бросилась к онемевшей соседке на шею и лихорадочно, жарко, прирывисто от сбившегося дыхания зашептала на ухо:
- Заявите в полицию! Он преследует меня!.., - потом отстранилась и посмотрела в глаза испуганной соседке полными слез и безысходности глазами, - Я так больше не смогу...
После того, как несчастная девушка убежала, тётя Женя долго смотрела по сторонам, пытаясь найти глазами того, о ком она только что услышала...
Сердобольные соседи позвонили её родителям, а когда мать приехала, дверь ей открыла пьяная дочь и в полубессознательном состоянии заплетающимся языком произнесла:
- Познакомься, мама - это он, - и рухнула в объятья ошарашенной матери...
Последняя мысль, которая промелькнула в её воспаленном мозгу, была о том, что она так и не узнала, как его зовут...
...
- Эй, психи! Пора принимать лекарства!
Санитарка пятой психбольницы Зина не выбирала выражения, общаясь со своими невменяемыми подопечными, за что не единожды получала строгие выговоры от начальства. Но дальше банального нагоняя дело не заходило. Строгое начальство прекрасно понимало, что мало найдётся желающих работать за такую зарплату в таком незавидном заведении...
Но справедливости ради нужно все же отметить, что Зина была женщина добрая, психов своих жалела, а ворчала разве, что для солидности...
...
Она лежала, укрывшись с головой одеялом, и улыбалась. Она теперь все время улыбалась... Тишина!... Какое счастье!... Тишина!...
Мать привезла её в больницу... Когда же это было?... Сейчас ей казалось, что она здесь уже вечность... Сознание пощадило её... Она не помнила всех ужасов, которые происходили с ней в самом начале лечения. Хотя, Зина, женщина с небогатым словарным запасом, описывали то время одним ёмким словом "п...ц"...
- Собирайся, убогая. Амнистия, - Зина откинула с неё одеяло. И она, не переставая улыбаться, зажмурилась от резкого солнечного света, разрисовавшего их палату множеством пересекающихся линий от оконных решёток, как школьную тетрадь в клетку...
...
Она стояла на автобусной остановке, не обращая внимания на настороженные взгляды окружающих. Улыбающаяся без причины худая бледная девушка в толпе лиц без эмоций казалась странной...
- Скучала по мне?..
Улыбка медленно исчезала с её лица...
Она с надеждой обернулась в сторону здания психбольницы, крыша которого еле виделась над высоким глухим забором, а потом сделала шаг на проезжую часть дороги. Визг тормозов спасительно заглушил ненавистный голос в её голове...