Известный латышский философ Вилнис Зариньш (1930-2014) вспоминал, как летом 1942 года, в занятой немцами Риге на парадных дверях гостиницы «Метрополь» он увидел табличку «Вход только для германских подданых». Такое же объявление красовалось и в Экономическом магазине, куда не пускали местных. Зариньш пишет, что его тогда посетила мысль о том, что как бы не старался он приспособиться к существующему порядку, но усердие и покорность не помогут ему стать «своим» для немцев: «Я всё равно останусь человеком второго сорта – как латыш, а не немец».
Даже внешняя принадлежность к немецкому народу, труд на его благо, знание немецкого языка, усвоение немецкой культуры, выдающиеся личные достижения – всё это в глазах нацистских идеологов ещё не позволяло считать человека полноценным немцем. Куда важнее работоспособности, заслуг и уважаемых черт характера – текущая в жилах «чистая» кровь. Течёт в тебе «арийская» кровь – значит, тебе положены привилегии, пусть ты и не имеешь никаких заслуг. Кровь «неарийская» или же недостаточно «арийская» – каковы бы ни были твои личные способности и успехи, рано или поздно ты подлежишь уничтожению.
Немцы с готовностью использовали прибалтийских добровольцев для полицейской службы и проведения карательных акций, но для них они неизменно оставались представителями «неполноценных народов», будущее которых рассматривалось исключительно с точки зрения «хорошего расового материала», либо «плохого расового материала». Иными словами, достойны ли они со временем быть допущены к онемечиванию…
После того, как стало очевидно, что план молниеносного завоевания Советского Союза провалился, стали появляться здравые предложения несколько изменить отношение к местному населению, как изначально к «примитивным расовым группам».
Уже в 1942 году А.Розенберг пишет фюреру о том, что по его сведениям, германские военные и чиновники на местах, позволяют себе не надлежащие высказывания по отношению к населению оккупированных территорий, которое они называют «колониальным народом, немецкими неграми, свиньями и погаными русскими». В общем, ведут себя крайне неуважительно! И это очень распространено... Розенберг призывал Гитлера брать пример с английской колониальной политики. Ведь Англия много лет владычествовала над Индией, но англичане никогда не позволяли себе таких откровенно-циничных и презрительных высказываний, какие позволяют себе представители германских оккупационных властей! Англичане бесконечно презирали индусов, но при этом, они постоянно напоминали им, какие бесчисленные блага высокой культуры принесла Великобритания в Индию, они рассказывали о том, что англичане построили дороги, привнесли образцовый европейский порядок, самоотверженно осуществляли «бремя белого человека»!
Следует проявлять разумную сдержанность и не демонстрировать пренебрежительного отношении к покорённым народам. Согласно новой политической линии, предлагаемой А.Розенбергом, следовало организовывать для войны с русскими представителей различных национальных групп, проживавших в СССР. Он хотел использовать их как инструмент для борьбы в интересах Великой Германии: украинцев, кавказцев, татар, калмыков, прибалтов… Всех, кого удастся мобилизовать, используя антисоветскую риторику и русофобские настроения.
Всё это было рационально и очевидно, однако Гитлер крайне неохотно поддерживал политику заигрывания с теми, кого ещё недавно нацистская пропаганда называла «неравноценными, примитивными народами». Но победы Красной Армии на фронте не оставили ему выбора.
После поражения под Сталинградом в 1943 году, немецкие пропагандисты начали распространять среди военнослужащих вермахта рекомендации о том, что нельзя русских беспричинно бить, нельзя насиловать женщин, нельзя относиться к ним неуважительно и т.д. Но это уже ни на что не влияло.
Многолетняя пропаганда и брошюрки типа «Der Untermensch» намертво вбили в сознание большей части «арийского» население представление о том, что они РАСА ГОСПОД, поставленная по праву своего рождения над «колониальным народом» оккупированных территорий. И с этим ничего уже нельзя было поделать…
По мере того, как германские войска терпели новые поражения на восточном фронте, всё острее становился вопрос относительно организации национальных формирований в составе вооружённых сил Германии. Генерал А.Власов, прекрасно понимал, что его роль и политическое значение в этих условиях возрастают, однако его постоянно уязвляло упоминание об «унтерменшах». Рейхсфюрер Г.Гиммлер не скрывал того, что считает Власова ярко выраженным «унтерменшем». Враждебная кровь, расово чужд... Только в 1944 году, когда дела у нацистов пошли совсем плохо, он пересилил себя и даже согласился встретиться с генералом-предателем. Когда же в ходе этой встречи Власов напомнил ему про брошюру «Унтерменш», Гиммлер разыграл настоящий спектакль: «Ну что вы, что вы! Унтерменши есть во всех народах, у себя я их посадил под замок и когда мы победим, то ваша задача -- осуществить то же самое в вашем отечестве».
Уже в конце войны власовцы пытались проводить пропагандистскую работу среди «остарбайтеров». Однако они столкнулись с тем, что немецкое население и вермахт совершенно не готовы воспринимать «остарбайтеров», как равных себе. Для «истинных арийцев» это были презренные «унтерменши»!
В январе 1946 года в Риге проходил процесс над несколькими немецкими генералами, обвинявшимися в совершении ряда военных преступлений. Главным обвиняемым на этом процессе был обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн. Мой университетский учитель, профессор П.Я.Крупников, состоял на этом процессе главным переводчиком и получил разрешение общаться с подсудимыми вне рамок официальных допросов. Он вспоминал впоследствии: «Мы с ними спокойно обсуждали самые различные темы. Притом они охотно пускались в беседу. Когда я позднее рассказывал об этом, мне не верили. Но психолог, работавший на Нюрнбергском процессе, американец немецкого происхождения, подтвердил в своих воспоминаниях: люди в таких обстоятельствах не молчат».
Во время моей учёбы в университете, я не раз слышал рассказы Петра Яковлевича о том знаменитом судебном процессе. Многое, конечно, ушло из памяти, но один эпизод запомнился достаточно чётко. Во время личной беседы с Еккельном, Крупников спросил его об истинном отношении гитлеровского руководства к генералу Власову. По его словам, которые я теперь постараюсь воспроизвести возможно точно, Еккельн кривовато ухмыльнулся и затем презрительно процедил: «Власовцы, а также все эти латышские и эстонские легионеры, это наши “дорогие союзники”, которых бы мы всех перестреляли на следующий день после нашей победы».
Далеко не все латыши в годы войны сражались за торжество нацистских идей.
130-й Ордена Суворова Латышский стрелковый корпус (Latviešu strēlnieku korpuss) – боевое соединение РККА, участвовавшее в Великой Отечественной войне. Корпус состоял из двух латышских стрелковых дивизий: 43-й гвардейской (сформирована осенью 1942 года путём преобразования 201-й Латышской стрелковой дивизии) и 308-й (сформирована летом 1944 г.). Корпус участвовал в освобождении Латвии от нацизма, был награждён Орденом Суворова II степени.
Председатель совета ветеранов Латышской дивизии Альберт Паже вспоминал уже в недавнее время:
«В Латышскую дивизию шли не по призыву -- по зову сердца. И ребята 15 лет, и мужчины за 40 -- участники Первой мировой. Разные по возрасту, по жизненному опыту, все одинаково рвались в бой, чтобы освободить родную землю от гитлеровцев. И никто не сомневался в победе. В одном телешоу меня спрашивали, почему я выбрал русскую армию, а не немецкую. Всё-таки немцы -- это культурный народ с большой историей, и форма у них красивая. Я ответил, что они на телешоу не знают истории латышского народа. Он 700 лет был порабощён немцами, и вся его литература, все народные песни наполнены рассказами об ущемлении в правах и унижении. [...] Чтоб после всего этого латыши снова хотели попасть под власть немцев -- это немыслимо».
Альберт Паже возглавлял Общество ветеранов 130-го Латышского стрелкового корпуса и латышских партизанских бригад. Как юрист, он вёл активную борьбу за права ветеранов-антифашистов, писал обращения в их защиту в различные организации и ведомства, выступал в СМИ. Националисты грозили ему расправой. Но бывшего фронтовика-добровольца было не так-то легко запугать:
«Вы знаете, у меня и в юности вопроса даже не было, на какой стороне воевать. Ведь долгое время мы, латыши, были под гнётом немецких баронов, которые нас и за людей–то не считали. Меняли нас между собой на охотничьих собак или на дорогую курительную трубку… А уж что они творили тут во время войны, даже рассказывать жутко.
Мы-то воевали против фашистского рабства, а легионеры клятву давали на верность Гитлеру, но никак не Латвии. Нам странно сегодня слышать, что они якобы сражались за Отчизну -- это ложь и жалкая попытка оправдаться».