Старенький ПАЗик мчал надрываясь по ухабистой пыльной грунтовке. За спиной год срочной службы, а впереди неизвестность взрослой жизни.
И не сказать, что год прошел плохо и негативно. Еще перед армией меня пугали множеством баек и историями о страшных дедушках и вениках из ломов. О безбожной строевой подготовке и изнурительных марш-бросках. О издевательствах офицеров и о дуболомах сержантах, которые спят и видят, как щуплого маленького срочника загнать на так называемые "Очки".
И скажу меня это не миновало, на сборном пункте я сидел с огромной толпой маргеналов. Гогот и мат слышались далеко за пределами сего заведения. Кто-то пытался пронести алкоголь в сотый раз и в сотый раз был пойман местными офицерами. Кто-то курил в уголке и так же был наказан, но восприняв это как несправедливость вселенского масштаба сразу осел после филосовских оплеух капитана.
Выход в нужник два раза в сутки и жуткая каша в столовой, рев сержантов, все это поселили во мне уверенность, что дальше будет хуже.
Спустя семь дней неудобных шконок и запаха ну очень "чистых" самцов, меня и еще двух незнакомых ребят загрузили в почти сгнивший ПАЗик, так называемый покупатель в виде молодого здорового капитана отобрал нас по какой-то своей методике.
В автобусе было душно и кажется пахло давно или же никогда не мытым срочником. Сиденья были все исковырены любопытными пальцами будущих защитников Отечества.
Капитан стоял на улице и с кем то разговаривал на повышенных тонах по телефону. Доносившиеся слова намекали на любовь собеседников.
- Викторыч, ты свинья, на кой ляд мне именно тебя дали в помощники. Бесполезный ты кусок.... - поднявшийся ветер стер последнее слово. - и? Какие к черту новобранцы, я уже всех забрал.
В сердцах стукнув телефоном о дверь автобуса, капитан позвал нас:
- Перекурите пока, ненавижу мазанных, всю жизнь портят.
Спустя примерно час к нам подкатило такси и от туда вывалились два пьяных тела. Один в военной форме и в звании старшего прапощика. Второй, ох, нет. Второй был из моего приюта. И это был тот человек, который измывался надо мной всю мою сиротскую жизнь, пока меня не забрал к себе дедушка. Именно этот парень доводил пацанов до жгучих слез.
Здоровый и до остервенения хитрый, мог подлизаться к любому и да же самый мудрый дядя полицейский мог поверить, что вон тот маленький парнишка сам себя избил и пробил собой пару кабинок в туалете.
И вот сейчас это пьяная морда увидев меня, заулыбалась. Рыгнув мне прямо в лицо:
- Дарова Шурик. Значица мы однополчане теперь.
- Привет, Яков.
- Не ссы, прорвемся, ты же мне как брат.
И тут меня переклинило. Я старался всегда постоять за себя и чмом не был. Я был тем, кто дает таким как он отпор, но все заканчивается жёсткими побоями.
- Какой брат? Пусть только мне автомат дадут. И посмотрим в чем сила, брат.
- Ах, вот ты как. Ясно. - похлопав меня по плечу и дав понять, что время у меня будет хуже некуда. Яков полез в автобус и почти сразу вырубился.
Наблюдавшие за этим дело незнакомые мне ребята переглянулись и сели в противоположном конце автобуса, от них помощи ждать бесполезно. Опять я один. Капитан с прапорщиком что-то обсуждали и не понятно кто кого отчитывал. Но мне было уже все равно.
Нас с Яковым отправили в учебку инструкторов, но хорошо в разные роты, сказали, что подготовят для дальнейшей службы в каких то спец войсках лютого назначения и мы сто процентов захотим подписать контракт. И так оно и было. Желание остаться тут росло с каждым днем. Привычный к распорядку дня и к физическим нагрузкам мне все давалось легко. Занятия были интересные и увлекательные. Сержанты инструктора старались и показывали все на своем примере, а офицеры преподователи зачитывали нас различную литературу до дыр. И я даже не понимал, от чего я больше устаю. От беготни ежедневной по много киллометров или от писанины от не меньшего расстояния.
Но счастье не бывает вечным и спустя три месяца, младший сержант Горбов Яков и просто я - рядовой Кельтин Александр, но специалист третьего класса прибыли для прохождения службы ну в очень далекую от рассказов часть.
- Дела... - Яков посмотрел на меня сверху вниз, - все еще боишься меня?
- Я тебя никогда не боялся.
- Это да, но выхватывал ты знатно.
Я ничего не ответил и зайдя на КПП, Горбов все же мне сказал в след.
- Держись рядом, мы тут новенькие, мало ли.
Но мысль, о том, что он просто сразу хочет обзавесть шестеркой, растворила так и не появившиеся думы о перевоспитании.
И опять мне жутко повезло. Часть была не большая, но этого хватило, что бы развести наши судьбы по разным подразделениям.
И вот тут мне показали "небо в алмазах", местные слоны не восприняли и не увидели во мне друга. А сержанты были из числа срочников обозленных и жадных до власти.
Так что первую ночь я провел в упоре лежа, рассказывая дедушкам за свою жизнь. А в уголке перешептывался мой призыв.
Спустя еще пару недель и сотен выходов на очки, мое мировозрение привыкло, что лучше не будет и все тут для всех враги. Отношение просто скотское. И самое плачевное - это именно в нашей роте. В остальной части в целом слышно было и смех. И даже как то связисты жарили шашлыки, а ремонтники играли в футбол.
Но весь наш быт скатывался к принеси, подай иди в Мордор, не мешай. И за каждый косяк жесткое наказание. Офицерам было все равно, что творят сержанты, главное, что бы дисциплина была железная.
И вот настал день Х, нас молодых слонов оставили в разваливающейся казарме наводить порядок в хозяйственный день, а сержант ушел куда-то спать.
Понимая, что убираться так или иначе надо, тряпку в зубы и пошел. Но вот мои сослуживцы такого посыла не поняли и просто уселись кто где. Мне было не до них. Все о чем я мечтал это баня после поломойки. Управившись за не слишком долгое время. Меня опять переклинило. Чаши генуя, к слову это унитазы, были у нас чистыми, но перло от них все равно не очень приятно. Смочив в одной такой половую тряпку и направшись к первому попавшемуся из моей рабочей команды, я начал хлестать его что было мочи.
И тут до меня дошла одна истина, он ничего не делает, что бы дать мне отпор и никто ему не помогает. Просто никто...
Все эти обозленные глаза смотрят из разных углов и ждут сержанта, а этот закрылся руками и принимает вонючей тряпкой по лицу.
- Ну-ка скоты построились, - это я сказал? - ну ладно.
Развернувшись на стовоемьдесят градусов и зайдя в другой кубрик, мне хватило просто замахнуться. И услышав "ладно, ладно".
На центральный проход вышло три человека.
- Где еще один?
- В спорт-кубрике.
- Как его там?
- Князев.
- Князев!
В ответ тишина.
- Князев! Ну ладно, я не гордый.
До спорт-кубрика от которого от спорта было одно название, я почти долетел в пару больших шагов. Князев сидел на подоконнике, уставившись в запрещенный телефон. Ростом чуть выше меня, он представлял серьезную опасность, но назад пути нет. Если драке быть, то и на губу сьездить можно для разнообразия.
- Че ты орешь, убрался? Молодец.
Он не видел моей экзекуции тряпкой.
- Ага, я убрался, а тепепь пойдешь ты, убирать туалет.
- А ты заставь.
Замах мокрой тряпкой, удивленное лицо аппонента и тут же смачный подарок от меня в виде леща другой рукой наглому срочнику.
- Ты че? Если сержанты увидят, да мы страдать будем все ротой.
- Пусть от сержантов я буду страдать, но ты, гнида, будешь у меня драить толчек.
Обиженный и ущемленный, Князев пошел в строй. Догнав его неспешным шагом, медленно начал свой монолог.
- Вы бы знали, как я вас ненавижу. Человек я спокойный, но вы умудрились меня довести. Теперь я вас буду бить и все равно, что со мной будет, а если вы попробуете сопротивляться. То знайте, я рос в приюте и мне каких-то четыре щегла совсем не страшны. - адреналин пульсировал в висках и кажется говоря сквозь страх, я по тихонечку добивался результата.
- Да все, все. Сейчас убиремся.
Я даже не представлял, на сколько все круто для меня обернется.
....