АКСЕЛЬРОДЫ
Двоюродные братья иногда ближе друг к другу, нежели родные (знаю по себе). Особенно тогда, когда их сближают не только родственные чувства, но и творческие идеи, и общие замыслы. В лице двоюродных братьев Аксельродов мы имеем полное подтверждение только что сказанному (или, если хотите, написанному). Оба – представители андеграунда, оба – представители не очень популярного и известного в литературе течения, но у обоих есть свои читатели и поклонники.
Николай Ильич Аксельрод (1945-2011) – художник, поэт, драматург. Двоюродный брат Бориса Ванталова (Б. Констриктор). Писал под творческим псевдонимом А. Ник.
Николай Аксельрод родился в Ленинграде в семье советских функционеров – отец, Илья Львович, и мать, Зоя Николаевна, были партийными служащими. Будучи во время блокады на партийной работе, Илья Львович впоследствии оказался в Москве на правительственном банкете со Сталиным. Во время домашних застолий (7 ноября, 1 мая) он любил вспоминать этот звездный час своей жизни.
Зоя Николаевна продолжительное время возглавляла (тоже была партийной) отдел кадров завода «ЛенРемЧас».
В детстве Николай перенес полиомиелит, после чего хромал, был вынужден пользоваться ортопедическим аппаратом.
У Аксельродов был еще и старший сын Владимир, впоследствии педагог-методист Санкт-Петербургского городского Дворца творчества юных, историк, краевед, кандидат педагогических наук.
Николай окончил школу рабочей молодежи. Учился в фотоучилище, где подружился с поэтом и фотографом Борисом Кудряковым, впоследствии известным, как Гран-Борис. В 1960-е годы начал заниматься литературой, вошел в круг поэтов Малой Садовой – круг неофициальных литераторов в Ленинграде 60-х –70-х годов XX века. Назвали свою группу так по месту встречи участников движения «внутренней эмиграции – угол Невского проспекта и Малой Садовой улицы, дом 8, где располагался отдел кулинарии Елисеевского гастронома. Тогда же и начал публиковаться в самиздате.
Затем А. Ник вошел в художественную группу хеленуктов, куда, помимо Аксельрода входили Дмитрий Макринов, Александр Миронов, Владимир Эрль и др. Познакомившись с хеленуктами, Николай бросает работу в фотоателье и устраивается контролером-приемщиком на автостоянку (остров Голодай).
Первоначально сообщество предполагало самоназвание «абсурдисты», однако вследствие тривиальности и избитости термина принят он не был. Следующий вариант, предложенный Владимиром Эрлем, оказался также отклонен и оставлен группой в тайне, но затем это русское слово путем нескольких лингвистических действий и, по выражению самого В. Эрля, «хитроумного анаграммирования» было преобразовано в новое слово, «хеленуктизм», обозначившее художественное движение своих участников. Члены группы стали именоваться хеленукты. Творческие эксперименты хеленуктов – характерный образец ленинградского андеграундного искусства второй половины 1960-х– начала 1970-х годов.
Находясь вне официального литературного процесса в СССР и в мировоззренческой оппозиции к его социальной ангажированности, хеленукты ориентировались на идеологию и эстетику абсурда, при этом, как и многие другие неофициальные художники той поры свою деятельность с политикой не связывали и в диссидентском движении участия не принимали. Творчество хеленуктов, основу которого составляло коллективное сочинительство, было направлено на дальнейшее развитие авангардных тенденций начала XX века (В. Хлебников, А. Кручёных, дадаисты, Д. Хармс). Возврат к художественному материалу авангарда и модерна был обусловлен стремлением продолжить культурную традицию, прерванную после 1920-х годов. В манифесте «Хеленуктов» (1966) говорится: «Сим торжественно объявляем, что мы <...> Хеленуктами сделались.
Хеленукты всё умеют: что ни захочут, всё сделают.
<...>
Мы можем:
а) стишки сочинять;
б) прозу выдумывать;
в) пиэссы разыгрывать;
г) нарисовать там чего-нибудь;
д) гулять;
е) смеяться;
ё) в шашки играть;
ж) статейки писать;
з) ..................;
и) по телефону разговаривать;
й, к) кашлять и сморкаться;
л) стоять;
м) сидеть;
н) лежать;
о) купаться;
п) огурцы резать;
р) в баню ходить;
с) петь;
т) ездить;
у) зубы рвать;
ф) думать;
х) чаевничать;
ц) нюхать;
ч) на веревочке узелок завязать;
ш) одеваться;
щ) греться;
ъ) лобзиком выпиливать;
ы) сеять просо;
ь) запоминать;
э) бросать в воду камешки;
ю) говорить не по-русски;
я) гладить Епифана.
Эка!
Все Хеленукты очень красивые, смышленые и умные.
А еще все мы грамотные и отважные.
Мы – единственные живые стихотворцы.
Мы всё знаем: если нам чего-нибудь скажут, так сразу
поймем.
Лучше нас никого нет, да и вообще никого нет.
<...>
Хеленукты – бравые молодцы,
а все остальные – паршивые огурцы!
16 сентября 1966 г.
Дм. М. и Вл. Эрль».
Город играл для них огромную роль, даже свою группу они определили по названию улицы, где собирались: Малая Садовая, неподалеку от Невского проспекта. В одном из писем 1971 года А. Ник пишет:
«Невский бурлит и процветает цветом анаши. Где-то в подворотне, у мусорных баков, лежит мертвый милиционер. Его ударили ножом в бок. В парадной стоят мальчики и девочки. Бутылка с вином идет из рук в руки, по кругу. Всем становится весело, кто-то уже бежит за следующей. С криками и песнями растекаются по улицам. Как прекрасна жизнь, когда под боком пивной ларёк с милыми родными людьми в очереди – как прекрасна она, сбросившая с себя всю лишнюю спецодежду. От неё пахнет трудовым советским потом, смешанным с запахами родного предприятия, учреждения, цеха.
А утром она, не успев умыться, лишь припудрившись, бежит на работу. Сколь показательна такая прилежность. Нам же спешить некуда, мы люди антисоциальные, антисексуальные, нам спешить некуда. Лежишь себе под одеялом и размышляешь. Так себе размышляешь о том, о сём. Любовь, быть может, – что такое любовь? Быть может, деньги – где бы их достать? Возьмешь и стихи от нечего делать напишешь замечательные:
Люблю себя я непритворно,
Не притворяясь ни пред кем.
А что касается музыки, то ее слушать надо, любить запросто.
Из дома выскакивает маленький человек и пробегает мимо меня, выкрикивая на ходу ругательства, разные ругательства…»
А. Ник является ярким представителем ленинградского андеграунда (абсурдизма и черного юмора в том числе). Вот несколько наиболее характерных для А. Ника примеров черного юмора:
«Комар сидел на зеркале и, внимательно рассматривая себя, думал: «И чего это люди считают меня кровопийцем? Я ведь красивый и стройный комар, а не кровопивец какой-нибудь. Это паук урод, страшилище — кровопивец, а не я».
Любовался комар собой и не заметил, как очутился в лапах паука.
Нарциссизм до хорошего не доводит».
«Официально заявляю, что ни к какому труду я не пригоден и пригоден не буду, так как всякий труд портит мое здоровье и здоровье окружающих меня людей».
Открываются могилы,
И спокойной чередой,
Словно крысы за водой,
Из гробов, давно забытых,
Мертвецы выходят вон.
Много их – им нет предела,
Ведь лежали по слоям:
Первый слой, за ним второй,
Третий, пятый и девятый...
Нет предела мертвецам,
Беспредельные могилы
Открывались тут и там.
Годы шли – все умирали,
Накопилось много их.
Но остались ли живые? –
Вопрошающий вопрос.
Нет, живых давно уж нету,
Все живые уж мертвы.
Значит, это преставленье,
Значит, это началось?
Нет, ошибка получилась –
И бесшумною толпой
Все отправились домой.
Николай Аксельрод был также участником ленинградских Рок-кафе «Сайгон» (кафе при ресторане «Москва», это было место обитания героев андеграунда, «непризнанной» и гонимой в позднесоветские годы творческой интеллигенции, так называемых «неформалов») и Джаз-клуба. Как и большинство представителей неофициального искусства СССР, на жизнь зарабатывал он на нестатусных службах: занимался ремонтом фототехники, работал сторожем. Произведения А. Ника, за исключением трех миниатюр, напечатанных в 1972 году журналом «Аврора», в советский период публиковались только в самиздате. Несколько рассказов напечатаны в антологии К. Кузьминского «Лепрозорий-23» (СПб, 1976); стихотворения с 1979 г. постоянно печатаются в журнале «Транспонанс».
Двоюродный брат Аксельрода, Борис Ванталов (Б. Констриктор) задается вопросом: «Почему из этой благополучной советской семьи А. Ник сбежал в андеграунд, определивший в дальнейшем поэтику его судьбы-стихотворения?». И сам же пытается на него ответить: «Возможно, сызмальства на диссидентские настроения внука могла повлиять бабушка по материнской линии, Александра Петровна, отличавшаяся независимостью суждений. Так, она ставила Троцкого в пример Горькому. Тот и другой появлялись в типографии, где она работала в двадцатые годы. Лев Давидович всегда здоровался с наборщиками, жал им руки, а великий пролетарский писатель шел сразу к начальству.
Определенное воздействие на судьбу А. Ника мог оказать и его родной дядя, Сергей Николаевич, мастер спорта СССР по самбо, иногда бывавший на соревнованиях за бугром. Его рассказы о загранице, нестандартное поведение производили сильное впечатление: вернувшись из одной такой командировки, он стал танцевать со своей супругой на западный манер, держа ее не за талию, а за одну из половинок нижней части тела — к нашему с братом восторгу и ужасу родителей. Может быть, уже тогда в этом эпатажном танце для А. Ника зазвучала тема судьбы».
В конце концов, он привлекает к себе внимание КГБ. «Во время визита Ричарда Никсона в Ленинград Колю пытаются на всякий случай посадить в дурку. Он убегает из дома и скрывается по мастерским» (Б. Констриктор).
В начале 1970-х гг. Аксельрод вступает в переписку со студенткой филологического факультета Пражского университета Зденкой Бурешовой. Зденка приезжает на практику в СССР, останавливается у Аксельродов. У них завязывается настоящий роман, который завершается свадьбой в 1972 году. Спустя несколько месяцев молодожены уезжают в Прагу. В браке родились две дочери, Катя и Лиза. Семья жила в Праге, в квартале Страшнице. Благодаря помощи родителей Зденка покупает трехэтажный домик, расположенный неподалеку от кладбища, где похоронен «бедный Франтишек» (Кафка).
В начале 1980-х годов брак распался, но Аксельрод остался жить в Праге.
В эмиграции Аксельрод продолжил литературную деятельность. Но быстро убедившись, что надежд на публикации там так же мало, он вместе с новым приятелем, чехом Юлиусом Мюллером начинает издавать самиздатский журнал «MuNk» на чешском языке, где публиковал как свои литературные и графические работы, так и рисунки двоюродного брата Б. Констриктора, фотографии Б. Кудрякова. Потом была серия книг Postizdat.
все реки вышли из берегов
все слова плывут утюгами
в трюме корабля полно крыс
не умеющих задавать вопросов
но полагающих о себе с большой
желтого цвета буквы
все основы записаны словами
все основы раскололись как утюг
все утюги вышли из стали
которая не выходит из берегов
а из печи сталелитейного завода
по имени реки москвы
что течет желтыми водами
вдоль красных кирпичных стен
вдоль которых бегают крысы
не умеющие задавать вопросы
но полагающие о себе с большой
точки зрения которую провозгласил
капитан корабля что еще не утонул
в данной печи и не расплавился
от собственного стыда перед
историей древних культур
которые как говорят
существовали очень давно
10.11.74. Прага
***
Пробежала по вилке гроза
И ударила в лоб паровозу
Задрожала машина большая
И поникли усы машиниста
ноябрь 1974 г.
С середины 1980-х годов стал графиком-абстракционистом, в Праге было организовано несколько его персональных выставок. «Пражский неформал питерского разлива», — говорил сам о себе поэт, прозаик и график.
САТИРА О РОССИИ ГИБНУЩЕЙ ЗА АКСЕЛЬРОДА
рушится тайга на малой садовой пространно
сохнут степи у Сайгона подобно простыням
озеро исчезло в саду таврическом быть имевшее
иссякла канализация общественная равно и домашняя
газ земной щедро питающий в района сланцев
прекратил подачу из-за подобных мерзавцев
умерла последняя рыба красивая семга
о чем неутешные рыдания смогов
моровая язва в губернии приключилась
глад настал съели последнюю что в оном приютилась
организация оон шлет в россию бразильский кофий
разумей каковой для народа опий
поставлен вопрос в организации юнеско
не превратится ли аксельрод в ионеско
пьяный комендант Сорокин булавой помавая
изливает на онаго как таковые помои
ибо гаснут над невою невские зори
вспоминая о небывалом уроне
забастовки в тольятти о невыпуске аксельрода
каковой есть позор трудящегося народа
паче дети рождаются без волос и без яиц
таковому поступку удивляясь
как в богемию влекут апокалиптические кони
аксельрода в пломбированном вагоне
Февраля 15-аго дня года 1973 от Р.Х. в
Санкт-Петербурге.
В 1990-е годы, когда искусство андеграунда вышло из подполья и стало востребованным, модным, стали публиковать в России и произведения А. Ника. Также и некоторые чешские независимые журналы (Zrcadlo, Babylon, Beit Simcha-Maskil) публикуют его тексты, но в основном рисунки, состоялось несколько выставок. Последняя прижизненная персональная в 2006 году в галерее Ztichlá klika — «Николай Аксельрод: последние тридцать лет».
Давайте выстроим курятник
И яйца будем собирать
Из-под курей несущих миру
Несущих Африке привет.
Давайте завтракать обедом
Давайте ужинать потом
Давайте скушаем мамашу
Давайте слопаем кота
Давайте жабу на второе
Давайте бабу без компоту
Давайте сопли в шесть утра.
Давайте квасом запоем
Давайте радостью рыгать
Давайте водку вместо чая
Давайте жопу на десерт.
ЗООСАД
Где плакал филин,
и где сова кричала –
тот крик, кукушка подхватила.
Петух скончался на кровати:
всяк зверь свой любит край,
к тому же выпив водки,
а кошка влюбчива как дева,
хоть и стара на морду...
Заметим также, милый друг,
что май здесь вовсе ни при чем,
а просто лень играть нам в жмурки
и водку пить на брудершафт,
тем более с котом Иваном,
который кот Иван Фомич
лизал корове пятки
и дочку с нею прижил
***
Мои слова окурки,
а сам я дым —
куда лечу и растворюсь я в чем?
Слова мои топчут, а мне какое дело —
не видно слов и дыма не видать,
одно прозрачное сознанье
и чувство радости сплошное, —
лечу как дым навстречу дыму
и словно дым я в дыме растворяюсь,
оставив на Земле слова.
Быть может, нищий их докурит —
еще спасибо скажет, дымом наглотавшись.
***
Девушка — персик.
Ее не повстречаешь каждый день.
Говорят, в далекой России не увидишь
так часто персика,
а девушку-персик?
Девушку, которая прикатилась бы к
Твоим ногам?
Способная уладить твою жизнь?
У нас в России почва плохая.
Красавицы есть, без спору, но
все они такие серенькие,
невзрачненькие красавицы с гнильцой.
Девушка-персик не живет в России.
Где ж тогда? Ищи и ты ее не найдешь,
несмотря на все доступные виды
транспорта. Ищи ее в себе,
выращивай ее сам на своем
благодатном поле фантазии.
В постсоветское время состоялось несколько публикаций в журналах «Черновик» и «Новое литературное обозрение», основная часть сочинений остается не изданной.
Проза Николая Аксельрода состоит из огромного количества снов, собранных им в книги. Он сделал сон жанровым инструментом познания, с которым и приступил к реальной жизни. Но, в отличие от К. Юнга и В. Паули, на протяжении четверти века обменивавшихся описаниями своих снов и пытавшихся подвести под сновидение научное материальное объяснение, А. Ник никогда своих снов не толковал, он мог лишь заметить, что «ничего примечательного я в этом сне не увидел». При этом очень часто у него сон сочетает и метафору, и символ, и бытовую частную деталь, как, например, в «Сне о Маленьких лицах»: «Собственно ничего примечательного я в этом сне не увидел. Примечательным было то, как я непримечательное и обыденное увидел, с какого угла зрения, с какой позиции.
Я увидел девушку, стоящую у стены и разговаривающую с парнем в джинсах. Она жаловалась ему на что-то и, хотя я смотрел на неё во все глаза, она не замечала меня. Потом она умолкла, и они пошли.
Они пошли, а я видел их огромные ноги, огромные туфли и высоко очень маленькие лица. Я лежал? Или стелился по земле, как туман? Или же был жучком? Одно было ясно: я был внизу на земле или под землёй, а они шли по мне, топали по мне или рядом. Вот почему такие огромные ноги и такие маленькие лица».
Сну посвящено и одно из лучших его сочинений – «Сон о Фелмори».
Метафизика его сна не нуждалась в толковании. Каждый его сон обладает двойной реальностью – реальностью сна и реальностью жизни. И реальность сна часто предсказывает реальность жизни. Вот финальная фраза из «Сна об Этапах жизни»: «Он часто кашлял, и ему приснилось, что у него рак горла» – это, по сути, сон во сне, но оказавшийся пророческим для автора (Николай Аксельрод умер от рака горла). Классическая и новейшая литература знают подобные пророчества во сне, но редко они становились художественной прозой.
Кроме того, Аксельрод мастер не только короткого рассказа, но и однострочника. Вот некоторые примеры:
«Петербург – это город, где ужин остыл»,
«Мир хорош, пока его не трогаешь. А копни – и поехало»,
«На бездну наплюй. Если поздно, ложись спать. Все кончается, и даже этот текст».
А.Т.
«Рука. Борозды. Вера. Холодная».
«Страх перед борщом
ужас перед борщом
жуть одним словом
жрать одним словом».
«Ты помнишь, я сел на тебя верхом.
Ты помнишь, что ты сказала тогда.
– Ты помнишь, – сказала ты мне.
– Да, помню, – ответило эхо вдали.
А. Ник – автор множества стихотворений, рассказов, повестей и дзуйхицу (жанр японской короткой прозы, в котором автор записывает всё, что приходит ему в голову, не задумываясь о том, насколько это «литературно»).
ПЕТУХОВ
«У Петухова было трое детей, и все они посещали среднюю школу. Кроме детей у Петухова была кошка и жена Нюра. Кошку Петухов очень любил и называл её Муркой. Неизвестно, любила ли Мурка Петухова, но, во всяком случае, она позволяла ему всякие вольности. Дети Петухова как-то договорились между собой и убили Мурку булыжником. Петухов осерчал и всех детей утопил в ванне, а жене сказал, чтоб ни-ни, чтоб никому значит, что, мол, взяли и сбежали в дальние страны. Потом Петухов пошел на базар и купил по случаю котенка. Назвал он его Мурзиком. Котенок оказался слепым и поэтому все время тыкался рожицей в предметы. Петухов хохотал, а Нюре говорил, чтоб ни-ни, чтоб никому значит».
В середине 1980-х появилось несколько публикаций: в «Митином журнале», в ряде газет, в «Книге Хеленуктизм». Небольшие подборки снов А. Ника выходят в журнале «Библио-глобус», в сборнике «Антиподы» (Австралия).
В постсоветский период опубликованы многочисленные подборки в журналах «Зинзивер», «Футурум АРТ», «Крещатик», «Черновик», «НЛО». При жизни писателя была издана одна книга стихотворений — «Будильник времени» (2008 год). В первом и пока единственном посмертном сборнике «Раскол слов» представлены как поэтические, так и графические работы А. Ника. Затем последовала небольшая подборка в антологии «Русские стихи. 1950— 2000». Основная часть сочинений остается не изданной.
В последние годы жизни Николай Аксельрод страдал онкологическим заболеванием (рак горла), существовал на пенсию по инвалидности, проживая в квартирке на первом этаже упомянутого дома на Страшнице. После операции на горле потерял голос, мог общаться только посредством записок. Умер 31 мая 2011 года в Праге в возрасте 65 лет после перенесённого инсульта. Похоронен на Ольшанском кладбище в Праге (там хоронили всех русских эмигрантов).
После смерти бывшего мужа Зденка Бурешова так описывала последние дни Аксельрода его двоюродному брату Борису в письме от 17 июня 2011 года: «Через несколько дней, 29-го [апреля. — Б.К. ], в субботу, зашла к нему около трех часов. Лежал с открытыми глазами, но, наверное, не понимал, что я ему говорила. Рядом с ним на полу лужа красного вина и в ней карандаши. Госпиталь недалеко от дома, на улице Русской. <...> Трудно представить, что делается в голове человека, который не может ни говорить, ни писать. Когда я ему сказала, что в СПб. собираются опубликовать его тексты, он очень взволновался и хотел что-нибудь мне сообщить. Но что? Я так и не узнаю. <...> Врачи удивлялись: так важно болен! как это возможно, он еще жив. Чудо природы! 31-го мая в 2 часа ночи пришла ко мне Лиза и сказала, что только что звонили из больницы и сообщили, что он скончался. В четверг, 2-го июня, в гуситском городе Таборе в Южной Чехии похоронное бюро "Пегас" (принимает всех, не только поэтов) отправило твоего брата на небо. Может быть, сначала надо было узнать у вас о кремации, да или нет. Но всё произошло так быстро. И как решить этот вопрос, когда речь идет о 1) православном, 2) еврее?»
Моя мечта — холодный треугольник
Завернутый в чистый носовой платок.
Томаш Гланц
НЕКРОЛОГ
Лист бумаги пахнущий травой
И не докурена еще папироса.
Клубится дым змеей прозрачной
И умирает ночь за порогом сознанья.
Мало кому было известно, что в загадочном старинном доме, спрятанном в одном из самых красивых уголков пражского квартала Страшнице, живет поэт Николай Аксельрод, подписывающий свои произведения псевдонимом-анаграммой своего имени: от фамилии он оставил лишь первую букву, а из трех первых букв имени получилась фамилия: А. Ник. В Чехии, где он жил с 1973 года, его часто называли Микулашем — так же, как русских царей из семьи Романовых или мистика XV века Николая Кузанского.
А. Ник жил в одиночестве, по ту сторону литературных фестивалей, салонов и тусовок, почти не выступал публично и редко печатался. Знатокам русской поэзии, всем, кто был знаком с культурной средой ленинградского андеграунда, было известно, что он живет в Праге, но мало кто поддерживал с ним личные отношения. Мне посчастливилось встретиться с ним лицом к лицу; и, хотя мы прожили в одном городе около сорока лет, почти половину из которых я знал о его существовании, встреча произошла совсем недавно и Ник остался и для меня личностью, знакомой лишь по произведениям, но с малоизвестной биографией. Сейчас, когда его физическая жизнь завершена, можно задуматься и о преимуществах того печального факта, что все, кто хо-тел с Ником познакомиться, кто собирался с ним связаться, не успели этого сделать. Это преимущество, на мой взгляд, состоит в том, что его творчество не находится под давлением личных впечатлений современников, как это бывает в случае более социально «востребованных» авторов. Когда мы оглядываемся на жизнь А. Ника, у нас мало готовых фраз под рукой. И то же самое можно сказать о его творчестве…
…Поэзии А. Ника чуть ли не с самого начала его творчества присуща отчетливая, проницательная зрелость. Когда ему было тридцать лет, в 1975 году, он как обычное дело, например, созерцал херувима, читающего в книге жизни:
Белокурый херувим
Нацепив очки стальные
Читает книгу жизни
Написанную не им
Понимая тщетность
Загнутых страниц
И красных строк
В начале каждого года
Связь А. Ника с Прагой началась раньше, чем он туда навсегда переехал. В 1960-е годы он принимал участие в деятельности ленинградского Джаз-клуба, а также позднее запрещенного Рок-кафе — неформальных объединений под эгидой комсомола, сотрудничавших с джазовой секцией в Чехословакии и пражским журналом «Тварж» («Лицо»), где печатались переводы стихотворений авторов, известных тогда в России только читателям самиздата…
…В творчестве А. Ника преобладают короткие тексты, часто иронические, с элементами черного юмора; он работает с афоризмами, эпиграммами, экспериментальными метрическими схемами. Еще он занимался визуальной поэзией и мэйл-артом — созданием артефактов на границе текста, как правило, рукописного, и пластического произведения. Его поиски последних сорока лет, проведенных в Праге, не были связаны с деятельностью каких-либо художественных групп и не вызывали общественного резонанса; за все это время у него состоялось лишь несколько маленьких выставок. Хотя в его биографии имели место и эксцентрические проявления (он мог, например, подраться в пивной или устроить скандал), творчество Ника проходило в тишине, несмотря на поэтику сардонического смеха, типичную для некоторых его произведений.
Было бы абсурдом прощаться с таким проницательным и несентиментальным творческим духом общими словами и заурядными замечаниями. Ведь сардонический смех означал в древние времена готовность — и смелость — смеяться как раз в момент собственной гибели. Пусть лучше прозвучат хлесткие, язвительные стихи А. Ника, в них сквозь отсутствие смысла просвечивают глубокое знание, скепсис и саморефлексия одиночки, о котором мы так мало знали и который ,тем не менее, настолько ощутимо присутствовал в нашей жизни:
Скажите мне еще спасибо
за то, что уходя
я вам в лицо не плюнул,
а лишь порог вашего дома
посыпал перцем, солью и душистым горошком,
чтобы ни одна собака не нашла
ваш труп,
пока он не разложится на составные элементы включая
и выключая память
Подписывайтесь на канал, делайте ссылки на него для своих друзей и знакомых. Ставьте палец вверх, если материал вам понравился. Комментируйте. Спасибо за поддержку!