"Любовь не терпит сослагательного наклонения", роман №4,часть 6, "«Странная девочка, странная", глава 4

Больше всего Сарасвати любила ездить в гости к тете Валентине, маминой подруге с тремя детьми. Старшего сына звали Владимир, среднюю ночь – Хельга, а младшего сына – Семион. Тетя Валентина была гостеприимная, добрая и очень нравилась Сарасвати. В ее трехкомнатной квартире была вся самая современная бытовая техника, хрусталь и ковры. С мужем они познакомились на вечеринке. Он сразу стал настойчиво ухаживать, и Валентина приняла его предложение. В школе она любила одноклассника, а в нее саму были влюблены почти все мальчишки. Она была некрасивая, серенькая блондинка с серыми глазами, но очень сексуальная и это понимала даже наивная и мало что понимающая в жизни Сарасвати.
Валентина долгое время не могла забеременеть и врачи не знали, почему. Потом родился Владимир. С ним Сарасвати качались на домашних качелях, а еще он ползал под качелями и веселил Сарасвати.
Когда он вырос, то стал воровать, его посадили, выпустили, потом опять посадили, а он все тащил и выносил из дома дорогие и хорошие вещи, которые покупала мама – она была очень хорошим парикмахером – клиенты у нее не переводились, она и на дому принимала. Сарасвати никак не могла принять тот факт, что из хорошего мальчика вырос вор, пьяница и дебошир, превращающий квартиру матери в свинарник.
Вскоре Валентина захотела дочку и родила ее. Дочь не пришлась ей по душе, она все время подозревала ее в чем-то нехорошем и откровенно не любила и не принимала, считая фальшивым все, что она делает и говорит.
Хельга так и не вышла замуж, не родила ребенка. Она любила и селила у себя многочисленных подруг, которые были неаккуратными. Одна из них стряпала пиццу и испортила печку хозяйке на съемной квартире, другая залила борщом телевизор и он сгорел.
Маме Хельга ответила, что замуж не хочет, спросила, а за кого замуж идти, за таких дебилов, как мои братья.
Третий сын, Семион, с детства не нравился Сарасвати, ибо ябедничал на нее: замахнется палкой, а потом бежит к матери и ноет, что его хотели ударить. Сарасвати ненавидела его за это.
Семион родился, маму и его выписали из роддома, а дома с бабушкой оставалась маленькая Хельга. И вот Хельге разрешили войти в комнату и посмотреть на братика. Ее долго не было, минут двадцать, а потом она вышла, притихшая и зачарованная, с вытаращенными глазами и сказала:
- Мама, а он живой!
Она-то, оказывается, думала, что это кукла. Дети такие смешные, наивные.
Когда Семион вырос, тот тоже дрался, дебоширил, скандалил, влюбился в женщину старше себя, убил человека и его посадили, как и старшего брата.
Муж Валентины, Василио, был очень работящим, хозяйственным. Дома он все время что-то делал, мастерил, преобразовывал и усовершенствовал. Он сделал сам крутящуюся и мигающую огоньками поочередно елку, шкафы и многое другое. Ремонт всегда делал сам. Он же и приучил Валентину пить много и часто. Она спивалась, долгое время потом пила запоями, а потом отходила.
Умер он трагически: ездили на дачу, он отошел попить воды из ручья и ему стало плохо, и он умер от инфаркта на месте, упав головой в ручей. Больше Валентина замуж не вышла, хотя за ней ухаживали все время.
Мэри все детство мечтала сменить свою фамилию, которая на русский переводилась как Нехорошева. Замуж она вышла поздно, за разведенного парня, у которого не было детей, и сменила фамилию на Неустроеву. В-общем, получилось, что шило на мыло. Сначала они зарегистрировались без свадьбы, а когда родилась первая дочка, Александра, развелись, снова поженились и пригласили гостей на свадьбу. У каждого свои странности.
Всю юность Мэри дружила с парнями: красивыми, страшными, разными… Один из них, нерусский и красивый, его звали Рудольф, подошел однажды к Сарасвати, которая сидела на металлической трубе во дворе около дома, и, ни слова не говоря, толкнул ее и она упала, кувыркнувшись на землю. Мэри успокаивала ее, но Сарасвати не поверила, что это была случайность. Глупой Сарасвати не была с детства, зато осторожной и подозрительной, не доверяющей никому понапрасну – практически с рождения.
Мэри никогда не любила свою дочь. Она заботилась о ней, изображала любовь на людях, а когда никто не видел, как она считала, она пинала Александру. Это было так странно, но она хотела мальчика и однажды непримиримо поведала подруге, что у нее первым будет только мальчик; такой ошибки, как двоюродная сестра Вера, родившая двух дочерей, Мэри и Нину, она никогда не сделает. Сарасвати удивилась про себя: как можно знать, кто у тебя родится, если все прогнозы ошибаются? Кроме того, даже если и первой родилась девочка, а не мальчик, что был тебе нужен, ребенок – чудо, разве нет? Сарасвати искренне не понимала, почему все люди так носятся с этими мальчиками и скрывают пол ребенка, говорят, что не видно, если ждут мальчика.
«Ну», - думала она, - Давайте рожать одних мальчиков и что? А на ком они потом жениться станут?»
Вторым у Мэри родился сын Кризес, что означало золотый. Его она полюбила по-настоящему с первых дней рождения, тряслась над его здоровьем и над ним самим не только сама, но и ее мама и отец. В доме только и разговоров было, что о Кризе. Александру все небрежно называли Сашка. Зато ее обожал отец и втайне от Мэри баловал шоколадками. Сама Мэри все время следила за собой, худела очень тяжело и болезненно, имея неутомимую склонность к полноте. Она и дочь заставляла питаться одними кореньями.
В юности Мэри была влюблена в двоюродного брата, пыталась его соблазнить, раздеваясь практически до белья, но у нее ничего не вышло. Он женился на симпатичной и сексуальной Тани, которую с первых дней ненавидели свекровь, сестра Сергио Вера – та самая, у которой были две дочери с разницей в пять лет и несколько дней, обе декабрьские, Мэри и ее мама. Вера однажды даже ударила невестку, а мать ее поддержала. Агрессивная и злобная, черноволосая и черноглазая свекровь, Вера и все вышеперечисленные не могли смириться с тем, что Сергио любил жену по-настоящему, страстно и без взаимности. Тани, к сожалению, была влюблена в мужа Нины, Годивира.
Вера не любила мужа, но в юности бегала за ним и переспала, забеременела, и ему пришлось жениться, хоть он и не хотел. Работал он в жилищном хозяйстве и даже продвинулся по служебной лестнице, несмотря на свою неприятно страшную внешность и закрытый, казалось бы, непробивной характер.
А в Веру был долгое время влюблен Пауло. Первую девушку сына, которая дарила ему открытки в человеческий рост, Нина отвергла. Потом он долгое время был один, несмотря на типичные и непорядочные разговоры матери, что сколько у него еще таких будет. Мама его мечтала, что он влюбится в прекрасную  и богатую девушку, женится и все у него будет хорошо.
Когда Пауло было 39 и мечта матери сбылась, он нашел черноволосую, кареглазую и нетерпимо стервозную, трудоголика Марианну с двумя детьми, мальчиком и девочкой, от первого брака, она возненавидела невестку и не желала говорить о ней с подругой, матерью Сарасвати. Одним словом, люди сами не знают, чего они хотят.
Подруга Сарасвати Юдокия, которая выбрала Сарасвати сама после  приезда той из летнего лагеря «Чайка», бросилась к ней на шею и стала с ней дружить. Юдокии было 5 лет, а Сарасвати 9. Сарасвати и Юдокию не смущала разница в возрасте. Они ходили вместе за газированной водой, сдавали бутылки, ходили за хлебом и основными продуктами для дома, гуляли, доверяли тайны и делали секретики, зарывая в землю под стекла цветы, красивые камушки и всякие интересные вещи, а потом смотрели.
Смерть воробья была для них в детстве событием: они переживали и делали ему могилу. Долгое время они ловили голубей, приманивая их на хлеб, установив коробку с приоткрывавшей ее палкой, а сами сидели в кустах. Только однажды им попался молодой и глупый голубь, которого они потрогали, потискали и отпустили. Он, конечно, был шокирован фамильярностью подруг, но быстро оклемался.
Мэри ревновала Сарасвати к Юдокии и запрещала ей дружить с ней. На дне рождении и Сарасвати они даже подрались. Сначала это казалось смешным, но потом, когда все выросли и разошлись, это осталось грустным воспоминанием. Мэри сама бросила Сарасвати, да и остальных подруг с легкостью. Она постоянно всех бросала.
Дни рождения у Сарасвати, несмотря на ограничение в средствах, были необыкновенные, шикарные, волшебные… Девятилетие было самым запоминающимся: двоюродная сестра Хельга помогла Сарасвати и ее маме нарисовать и раскрасить конверты с призами, выигрываемыми и срезаемыми за участие в конкурсах. Атэнэйс испекла три роскошных торта и пригласила 15 человек, включая тетю Валентину, ее мужа и детей. Пели песни, читали стихи, играли на гитаре, кушали, играли в конкурсы…
Сарасвати и Юдокия дружили много лет, пока последняя не вышла, наконец, замуж за настоящего, коренного турка, разведенного и имевшего сына Имрана, и уехала в Турцию. Вопреки общественному мнению, что Юдокию возьмут замуж уже в 18, а от предложений отбоя не будет, ибо она была сексуальна и порочна, а выглядела как ангел – стандартное мужское заблуждение, которое может длиться годами и не ослабевать. У нее были темные волосы и карие глаза.
У Юдокии всегда было много парней. С некоторыми она спала, с другими только дружила. Любила она Артемия, высокого и красивого парня, спортсмена, похожего на манекен. Сарасвати она рассказывала, что спала с ним, давая почитать личный дневник, где были такие свежие, искренние чувства, что Сарасвати пожалела, что узнала об этом, но увидев, как он нейтрально поздоровался с Юдокией, подтягиваясь на турнике в школьном дворе, Сарасвати разуверилась в ее словах. Не здороваются так прохладно и равнодушно, если что-то было.
Родила сына она от самого невзрачного и толстого Димитрия, который постоянно жевал пирожки. Они переспали, а она не предохранялась. Быстро сбегала в аптеку, купила пожарную контрацепцию, но она ее не спасла.
Когда родился очень худой и маленький Илиа, все соседи спрашивали, в кого он такой страшный, ведь Юдокия красотка.
«Да в нее же», - удивлялась на это Сарасвати.
И тут Сарасвати нечаянно обидела Юдокию, спросив, как зовут сына и поведав, что думала, что та назовет сына Артемием. По глазам Юдокии Сарасвати прочла, что Юдокия все еще любит его.
Мама Юдокии страдала психическим заболеванием, вялотекущей шизофренией и бросалась на людей периодически, а в иное время отталкивала соседей. Однажды она подкараулила маму Сарасвати на лестничной площадке и кричала так громко, что все соседи это слышали, что Сарасвати хочет вовлечь Юдокию в секту, раз угощает ее пирожными и соком.
Дочь она не воспитывала – занималась устройством личной жизни, постоянно воюя с бабушкой, которая боялась, что очередной ухажер отнимет у Валентины, матери Юдокии, квартиру. Но Илию вырастила она и даже любила – дочь ее по примеру матери сыном не занималась.
У мужа Юдокии было семь родных сестер. Они каждый день приходили в гости, а Юдокия обязана была чистить белоснежные ковры и прибираться в большой квартире.
Сначала они жили в квартире, выделенной от предприятия Сандрино, но потом квартиру забрали, его уволили, он перешел на другое место работы и квартиру взял в ипотеку. Денег не хватало, а потом еще и родился Дионис, похожий на Сандрино как две капли воды, красивый и подвижный турок. Юдокия оформила его в Греции на свою фамилию, боясь, что при разводе муж отберет сына. Законы других стран другие.
Однажды подруги пришли к Юдокии с просьбой взять маленького черного котенка, а мать ее набросилась на дочь и стала избивать ее прямо при гостях. Для Сарасвати это было дико. Юдокии позже разрешали держать животных, они у нее были, но недолго: бабушка Катрин выгоняла их за дверь или сбрасывала прямо с 7 этажа. Сама Юдокия ухаживала за своими зверями: возила их к ветеринару, когда у родившегося котенка обнаружилась пупочная грыжа, купала их, кормила и убирала за ними.
Кормила она их своеобразно: собаку Бима, например, сухарями из белого хлеба в томате. Бим, кстати, был белый с черным ухом и черным пятном на морде, белой плотной шерстью и хвостом, свернутым в кольцо. Он обожал, когда неразлучные подруги ходили в школьный двор, и пока Сарасвати держала пса за ошейник, другая (обычно хозяйка) бежала прочь и кричала «Бим, Бим, Бим…»
Другая собака Юдокии, Динка, была помесь дворняжки и болонки, серенькая с черной мордой, будто всегда грязная и замызганная, но сообразительная и способная. Сарасвати научила ее командам «Сидеть» и «Дай лапу» и, когда приходила в гости, Динка немедленно садилась без команды и подавала лапу, чтобы отвязаться  от строгой гостьи сразу же.
Другая подруга Юдокии, Наталия, пригласила Юдокию и Сарасвати на свое день рождения. Сарасвати испугалась, когда мать Наталии схватила Юдокию за какую-то провинность (в доме у них была идеальная чистота и не было ничего лишнего, даже газет, журналов и дополнительной мебели) и рванула за руку.
Подруга Атэнэйс, Хельга, тоже однажды рванула Сарасвати за руку, когда она и дети Хельги чересчур разыгрались и сдернули покрывало с кровати. Сарасвати испугалась тогда, а мама ее возмутилась поведением подруги, так обращавшейся с чужими детьми. Она и своих била нещадно за половики, разбросанные игрушки и любые шалости.
Замужем Хельга была за своим кузеном, Андреасом, который был влюблен в нее в юности, а она бегала за красивым одногруппником, но тот женился на серой мышке, в которую был влюблен и суетился вокруг нее.
Андреас ушел в армию, получив отказ на предложение руки и сердца, а когда вернулся, то снисходительно отнесся к тому, что засидевшаяся в девках кузина теперь сама бегает за ним. Он женился, они родили сына Максимилиана, потом дочь Дарину, а последней – Марию.
Хельга была злой женщиной, от нее исходила аура злости  – на суде при разводе Андреас так и сказал о ней. Только с годами она научилась быть терпимее к людям и их недостаткам.
Андреас запретил Хельге бить Марию – он любил ее больше всех. Это была тихая, послушная девочка, вовремя вышедшая замуж и родившая сына.
Андреас ушел от Хельги к богатой женщине, но та выгнала его, поскольку он и там работать не хотел. С тех пор он жил один.
Расходились они со скандалом – Хельга ночевала у новой жены бывшего мужа, а тот пинал ее ногами и унижал.
Хельга так и не вышла замуж, хотя была красивой и сексуальной, работящей и целеустремленной. Она и на пенсии работала, купила сыну с невесткой квартиру и машину.
С первой женой Максимилиан разошелся – она нашла другого мужчину, постарше, но и с тем разошлась. У них с Максимилианом был совместный сын, Данила. От второго мужа она тоже родила сына. И у Максимилиана во втором браке опять родился сын.
Таким образом, у Хельги было 4 внука, и последней родилась долгожданная внучка, которую назвали Евой.
Дарина, дочь Хельги, была нервной, истеричной, пыталась отсудить у матери квартиру для себя и сына, рожденного от любимого мужчины. Когда Сарасвати увидела Дарину с этим молодым человеком, в ком не было ничего особенного, ей стало жалко ее: она была так некрасиво, трагически влюблена в него, ничего и никого вокруг не замечая. Такая любовь вызывает у посторонних только жалость. Она могла часами лежать на диване, не помогая матери ни в чем, а потом, с наступлением вечера, вставала, одевалась, красилась и шла искать вторую половину. Атэнэйс она рассказала как-то, что устала искать любовников и хочет пойти работать проституткой, чтобы не она, а ее искали. Умерла она дома, при загадочных обстоятельствах.
Хельга оформила опекунство над ее сыном и своим внуком Михалом. Это был хорошенький мальчик, обожавший яблоки и способный съесть их даже килограмм зараз.
Хельга всегда строго экономно кормила детей, закрывая кухню на замок после приема пищи. Когда Мария заболела открытой формой туберкулеза, Хельга пересмотрела взгляд на питание и даже стала варить дочерям пельмени и вареники.
В лагере «Чайка» Сарасвати пробыла всего пять дней, после чего простыла, у нее поднялась температура до 39 и мама забрала ее оттуда. Никто даже не заметил, что Сарасвати болеет: она носилась по лагерю в белоснежном сарафане с розовыми, лиловыми и красными звездами. Одна лямка все время падала с плеча, а сзади сарафан застегивался крест-накрест на пуговицы. Сарасвати не понравился лагерь: никто не хотел участвовать ни в каких конкурсах: ни петь, ни рисовать, ни создавать что-то особенное, а все только лежали на кроватях или пакостили. Например, она с девчонками нашла головастиков, а мальчишки опрокинули бочку, в которую их посадили и все они умерли, не успев стать лягушатами.
Сарасвати записалась в местную библиотеку, брала до пяти книг в день и читала. Фамилию ее Егорычева переврали и написали Игоричева, и она обиделась, но промолчала. Говорила она тихо и глухую ее речь никто не слушал. Да и как можно было повторить то, что уже сказано? В девять лет Сарасвати была слишком закомплексованной, чтобы хотя бы попытаться побороться за свои права.
Когда она приехала в лагерь, расположенный за городом, в горах, мужчина сказал ей и ее маме, что видел всякое, но чтобы брали с собой в лагерь рыбок гурами в трехлитровой банке и корм – такого видеть не приходилось. Удивительно, но за пять дней пребывания в лагере рыбка осталась живой.
У Сарасвати с детства были вещи, с которыми она не расставалась, а расставшись, помнила о них всю жизнь: 1) белый с зеленой окантовкой на манжетах и горловине джемпер с разноцветными мелкими пятнышками (были все основные цвета, кроме желтого и за него было обидно – Сарасвати обожала желтый) – мама с дочерью звали ее «Кофта с пятнашками»; 2) коричневый джемпер с крупными неровными бледно-кофейными пятнами и кофейным фоном; 3) синие босоножки на 1-см каблуке с перфорацией – их она пыталась носить даже тогда, когда они стали невозможно малыми; 4) бледно-желтый джемпер с треугольным глубоким вырезом и розовой черепашкой с клюшкой и множество других.
У Сарасвати была и такая манера: когда ей покупали новую вещь, она долгое время берегла ее и не носила – так ей стал малым бирюзовый джемпер на замке и с белыми латексными окантовками карманов. Она надела его всего несколько раз.