— Они уже здесь, — сказала девчонка.
— Кто? Виктор и его дружки? — Ивон оглянулся. Луна проливала свет на поляну, на краю которой они с дядей устроили стоянку, но там, где начинались деревья, всё тонуло в густой темноте.
Девочка покачала головой и прикусила губу. Она выглядела растерянной. Ивон прислушался, но не уловил ничего, кроме назойливого писка мошкары да лёгкого шелеста листвы.
— Кто же? — подал голос волшебник-ослик. — И вообще, барышня, было бы здорово услышать, как вы нас нашли и главное — зачем?! Йа!!! Да что ж это такое!
Ослиный крик, а затем негодующее восклицание чародея будто вывели девчонку из ступора.
— Возьмите меня за руки, — шагнула она в сторону Ивона и Риберина. Волшебник, всхрапнув, бочком отпрыгнул в сторону:
— Вот уж дудки. Мне известно, сколько можно вызнать у человека через одно прикосновение. Есть для такого кое-какие заклинания.
— Ну вам-то, дядя, нечего боятся, — не удержался Ивон. — На ослов они, наверное, не распространяются.
— Ещё раз назовешь меня ослом!..
Девчонка оглянулась через плечо, протянула руки:
— Скорее! Если хотите жить!
Наверное, из-за волнения акцент незнакомки стал ещё ярче: скоррррее! Жжжить!
Жить Ивон хотел, да ещё как!
Он шагнул навстречу и вложил ладонь в протянутую руку.
— А мне что прикажете подать? Копыто?
Дядя тоже подошёл к девчонке и ткнулся ворсистым испачканным в овсе носом. Если ей это и не понравилось, виду ночная гостья не подала.
Ладонь девчонки была сухой и теплой. Ивон украдкой заглянул в её лицо. Как сказал бы старший брат Увон - она была ничего. Но всё-таки не так ничего, как Леннета, подумал Ивон. Нос слишком маленький, а взгляд слишком колючий. Да и вообще она вся, как сжатая пружина - одно неосторожное движение, и врежет.
Нашёл о чём думать! — одернул себя Ивон — вот-вот заявятся какие-то ОНИ, и намерения у них явно недобрые, а он о девчонках думает. Ивон незаметно отвёл глаза.
Мальчишка глазел на неё, как на заморскую диковинку. Лин это не понравилось. В другой раз она, может, и врезала бы ему. На ведь она, можно сказать, уже сделала это авансом, когда парень обнаружил её у пруда.
К тому же, добавила Лин про себя, я для него и правда диковинка. Ей тоже были непривычны его слишком широкие глаза и выдающийся нос, но за время путешествия она попривыкла к людям этой расы.
Эти мысли пронеслись в голове, словно ветер, и Лин вернулась к главному.
Чувства кричали ей — демоны близко!
Но где?! Лин напрягла слух и зрение, но это не дало никакой новой информации.
— Теперь — ни звука, — сказала она.
На испытании в храме Богини Источника она не смогла спрятать себя. Сумеет ли она в этот раз спрятать их троих? А разве есть у неё выбор?
Лин наполовину прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться, но при этом не упустить ничего вокруг.
И долго они будут так стоять? Ивон уже неприкрыто посмотрел в лицо девчонки, но она не обратила на него внимания.
— Э... и долго нам тут стоять? Это, конечно, здорово — возьмемся за руки, друзья, как любит петь бабуля, но...
— Тихо же! Я сказала! — девчонка гневно сверкнула глазами.
Ивона захлестнуло возмущение. Какая-то чужеземная пигалица будет ему приказывать! Та самая, что, скорее всего, чуть не прибила его утром на пруду. Ивон пощупал шишку на голове.
И та, что стащила твой завтрак, подсказала скептически настроенная часть сознания, которую Ивон окрестил про себя Ворчливым Ивоном или, для краткости, Ворчуном.
“Вот-вот! Интересно, с какой целью она за мной следила?!”, поддакнул Ивон Ворчуну.
— Заткнись, племянник, — поддержал девчонку волшебник.
Ну вот, и дядя туда же! А только, что сам не хотел к ней подходить. Ивон уже придумал ответ, но не успел его озвучить — земля в паре шагов от него вспучилась, и из образовавшегося отверстия выползло чудовище. А другое, судя по звукам, появилось таким же образом за спиной.
Девчонка сжала его ладонь. Но желание болтать у Ивона пропало и так. Ему захотелось кричать!
Как-то в лесу Ивон повстречал медведя, и с тех пор это было самым страшным воспоминанием из его короткой пока жизни. Даже головорезы Виктора так не напугали мальчика, как бурый, остро пахнущий зверем, гигант, ставший на задние лапы и вылупившийся на него в тот день в Сухой Роще. Тогда Ивона выручил урок старшего брата — Увона. Да, тот самый: если хочешь победить страх, нужно заорать ему прямо в морду. Ивон заорал. Медведь дёрнул головой, мягко опустился на все четыре лапы и, треща ломаемыми ветками, скрылся в зарослях. Решил не связываться с психованным, как потом прокомментировал братец.
Однако Ивон почему-то сомневался, что способ Увана сработает в этот раз, а потому сдержал рвущийся наружу крик.
Ну всё, привет, сказал Ворчун. Об этом было бы круто рассказать друзьям и, конечно, Леннете, но ты уже не расскажешь. Ничего и никогда.
Риберин испытывал противоречивые чувства. С одной стороны восторг исследователя, повстречавшего нечто новое, требующее пристального изучения, с другой — животный ужас Колючки, с которым он делил тело. Впрочем, признался себе волшебник ужас был не только Колючкин.
Из норы, похожей на кротовую, но в несколько раз больше, выползло змееподобное существо. Туловище, в обхвате с хорошее бревно, верхней третью поднялось над землёй, слабо покачиваясь, словно на ветру. В районе груди развернулись и зашевелились влажные щупальца. Шею венчала овальная, дынеподобная голова с бледным почти человеческим лицом. Глаза зияли чёрными провалами. Рот приоткрылся, обнажив ряд острых зубов-клиньев.
Всё это в дополнение с мертвенным лунным светом заставило Ивона оцепенеть. Девочка тоже не двигалась. Даже мошкара куда-то делась и больше не донимала писком. Лишь Колючка нервно подергивал ушами, Ивон слышал характерный хлопающий звук. А ещё стук своего сердца.
Безмолвно чудовища двинулись по кругу. Зашелестела трава под извивающиеся телами. Монстры как будто не видели людей, замерших на расстоянии вытянутой руки. Щупальца, поправил себя Ивон. У них не руки, а щупальца.
Ивон скосил глаза на девчонку. Та стояла спокойно, но он заметил на её лбу, блеснувшую в свете луны, капельку пота.
Одна из тварей приблизилась вплотную к Ивону, щупальца затрепетали у его лица, а лик самого чудовища навис сверху. Однако чёрные глаза смотрели как бы сквозь Ивона. Чужеземка как-то сумела одурачить чудовищ.
Затем раздался крик боли:
— Йаааа!
Ивон инстинктивно обернулся и увидел, как вторая тварь вонзила зубы в спину ослика. Колючка взбрыкнул, отскочил, сбросив с себя тварь, но уже через мгновение оказался в плену змееподобного хвоста, обхватившего его задние ноги. Ослик упал.
— Колючка! Дядя! — крикнул Ивон и дёрнулся в их сторону. Мощный удар хвоста второй твари сбил его с ног, и в следующий миг уже сам мальчишка оказался зажат в чешуйчатом кольце.
— Йа! Йааа! — верещал Колючка.
Старый добрый Колючка! Разве он заслужил такое?! Злость взяла Ивона, он согнулся пополам и врезал кулаком по голове схватившего его чудовища. Тварь слегка отшатнулась, и тут же сплела ещё пару колец вокруг ног Ивона, скрыв его уже по пояс. Кольца сжались, и мальчик почувствовал, как застонали его кости. Если чудовище надавит сильнее, сломает ему ноги да так, что встать он потом никогда не сможет. “Потом, ха-ха”, прокомментировал Ворчун в голове Ивона.
— Вот гадство! — крикнула девчонка и что-то бросила под ноги. Раздался всплеск. Большая волна, непонятно откуда взявшаяся, накрыла Ивона так, что он чуть не захлебнулся. Тварь ослабила хватку, зашипела, задёргалась и… лопнула, обдав Ивона горячей жижей.
То же произошло с чудовищем, которое держало волшебника. Ослик тут же вскочил, покачнулся, но устоял на ногах.
— Дядя! Колючка! Вы как?! — Ивон подполз к ослику.
— Йа! Йа! Йа! — как заведённый повторял Колючка.
Чародей молчал.
— Риберин! — позвал Ивон. — Ау!
Прошло несколько минут, но ничего кроме «Йа» Колючка не выдал. Ивон заглянул в глаза ослика и увидел только животный ужас.
— Я не знаю, как старик очутился в теле осла, но, похоже, теперь его там нет, — сказала девчонка, смахивая с себя останки лопнувшего чудовища.
— Из-за тебя! — крикнул Ивон, обернувшись к ней.
— Если бы не я, нас бы прикончили. И, чтобы ты знал, больше такого оружия у меня нет. И в следующий раз, когда демоны найдут нас из-за этой штуки, мы оба сдохнем.
Девочка указала пальцем на что-то в руках Ивона. Он посмотрел, и с удивлением понял, что по-прежнему держит проклятую колбу.