В замечательном городе Нижнем Новгороде, что раскинулся на слиянии великих рек Оки и Волги, стоит красавец Кремль. Самую высокую его башню – Часовую – украшают необычные часы. На циферблате 17 делений по количеству часов самого длинного дня в году. Когда заходит солнце, специально приставленный к ним часовник переводит механизм, и неподвижная стрелка-солнце указывает на цифру один, начиная отсчет ночного времени.
Однажды вечером разговаривали в башне верховный чародей Волес, зорко следивший за порядком в любимом городе, и часовник.
– Нехорошее у меня предчувствие, Григорий. Что-то в башне должно случиться, – сказал Волес.
– Что же может случиться? – удивился Григорий. – Часовую избу на башне построили в виде пятиугольника – со злыми намерениями сюда войти невозможно. Колокольный звон отпугивает всю нечисть – продолжил он, указывая на восемь колоколов у одной из стен. – А кто к часам прикоснется со злым умыслом, надолго лишится времени. Хотя ума не приложу, что это значит.
– Мы многого можем себе не представлять, но будь осторожен. Договоримся так: ты следишь за ключами от башни, днем примечаешь незнакомцев, если будут у входа крутиться. А я послежу ночью.
– Непременно.
* * *
Недалеко от Нижнего Новгорода расположилась Макарьевская ярмарка. Славилась она купцами богатыми да товарами диковинными. Тысячи людей спешили в июле к Макарьеву монастырю. С ними стекались по Волге-матушке в это место бесчисленные товары из Европы и Азии, встречался здесь торговый Запад с торговым Востоком. Даже караваном верблюдов из Аравии не удивить было завсегдатаев ярмарки. Недаром с любовью и уважением называл ее народ карманом России. Во всей Европе не сыскать было ярмарки богаче и многочисленней.
Пестрота и гомон царили среди лавок, трактиров и балаганов. Голова шла кругом при виде китайцев и персов, французов и шведов. Однако не только деловой да трудовой люд привлекала ярмарка. Немало нашлось желающих бесчестно залезть в этот богатый карман. Самое раздолье на дорогах было для грабителей и разбойников, а по-народному – татей. В многотысячной толпе ловко орудовали мошенники, которых так прозвали за то, что срезали с пояса богатых посетителей туго набитые мошны – то есть кошельки. Самым знаменитым и удачливым среди мошенников слыл Васька Акробат. Прозвище свое отчаянный парень получил за невероятную гибкость пальцев и тягу еще и к ограблениям, на которые его собратья по ремеслу ни за что бы не решились. Ни хитрые замки, ни надежная охрана не смущали Акробата. Чем труднее задача, тем с бóльшим азартом работал мошенник. А еще шла молва, что любил Васька покутить с размахом. Никогда на это дело денег не жалел. Что легко пришло, то легко и ушло.
Так однажды на ярмарке и гулял Акробат с только что приобретенными товарищами в трактире «Жирный олень». По случаю удачного улова угощал щедрый мошенник всех присутствующих. А как известно, угощающий мгновенно приобретает множество «друзей», от которых не протолкнуться в трактире. Веселье было в самом разгаре. Вот уже полтрактира пустилось в пляс с цыганами и дрессированным мишкой. Вот уже сам Акробат не помнит, в какой раз поднимают чарки за его здоровье. Не обошлось и без непотребных девок. В пьяном танце манит виновника торжества гибким станом трактирная девушка Соня. Все ярче блестят ее глаза в предвкушении легкой наживы. Только бы не упустить такого жирного клиента, этот-то точно заплатит много. Потом можно целый месяц не работать.
Только не повезло на этот раз Соне. После танца подсел к Акробату Петька Упырь. Не особо жаловали мошенники Упыря за злобу и зависть к чужой удаче.
– Что, Акробат, свезло тебе сегодня или колдуешь помаленьку?
– Почему же свезло? Чисто сработал, и знал, за какой мошной охотиться, – повернулся Васька к собрату по ремеслу. – Кто свое дело знает, тому везение без надобности. А колдовать не обучен. Сам знаешь, на это лет десять положить надо.
– Рассказывай больше! Купчина тебе попался разиня, вот и все твое дело, – подначивал Петька.
– Упырь, а ты хоть раз заработал столько, чтобы весь кабак напоить? – не остался в долгу Акробат.
Глаза Упыря сверкнули недобрым блеском.
– Деньгами сорить – много ума не надо. Ты вот докажи, что можешь что угодно украсть. Чтобы весь народ знал про кражу.
– И что же это такое украсть надо? – спросил Васька.
– Про городские часы в Нижнем слыхал? – Упырь уперся в Акробата тяжелым взглядом.
– Как не слыхать? Редкие часы. И они главные – весь город по ним время узнает.
– Точно. А еще говорят, что заклятье на часы наложено. Мало на Часовую башню залезть, надо еще заклятье обойти, чтобы тяжеленный механизм снять. Тут без удачи или колдовства никак.
– Сказки все это. Распустили слух для дурачков, чтобы никто к часам не лазил, – легкомысленно бросил Васька.
– А вот ты и докажи, что нет никакого заклятья, – не унимался Петька.
– Да какой мне прок-то от этих часов? – удивился Акробат. – Ну сниму я их, а дальше куда дену? Их ни продать, ни утащить далеко невозможно. Это ж не для одного хозяина – для всего честного народа вещь сделана!
– А куда хочешь. Хоть в Волгу брось. Вот только после такого дела любой будет знать, что нет в татьбе равных Ваське Акробату.
– Да как же это такую ценную вещь – и в Волгу? Часы ведь людям нужны! – Васька никак не мог взять в толк цели дела, на которое его подбивал Упырь.
– А вот ты сам и решай, что тебе дороже: чтобы у людей, которых ты знать не знаешь, часы были, или чтобы Васька Акробат прослыл лучшим в своем деле, – хитро прищурился собеседник. – А то ведь другие охотники найдутся, не успеешь глазом моргнуть, как про Акробата никто и не вспомнит. А ты чего тут расселась? – рявкнул он на давно подсевшую к ним Соню. – А ну кыш, не отвлекай от серьезного дела!
Девушка бросила обиженный взгляд на Упыря и растворилась в разгулявшейся толпе.
Ну и озадачил Упырь! Чтоб ему провалиться! И хочется, и колется. С одной стороны, нехорошо это, без нужды лишать времени огромный Нижний Новгород, а с другой – как же хочется славы, большой, неоспоримой! Да и Упырь, наверняка, не упустит случая нашептать другим мошенникам, что струхнул Васька Акробат. Не пошел на большое дело. Долго сидел он, мучимый сомнениями, среди пляшущей толпы.
Так ничего и не надумал, когда в таверну вошли городовые, которых ежегодно присылали из Нижнего Новгорода для охраны ярмарки.
– Арест! Арест! – тревожное слово порхало от одного гуляки к другому, пока не стало совсем тихо. Неестественно тихо. Даже дрессированный мишка замер, словно почувствовал угрозу. И, поскольку в таверне большинство народу было не без греха, многие подумали, что блюстители закона пришли именно за ним. Лишь Соня, проскользнувшая в таверну вслед за городовыми, с удовлетворенной улыбкой прислонилась к стене.
– Где Акробат? У нас есть свидетель его признания в краже!
Васька, вырванный из раздумий, медленно поднял голову. Ну вот судьба и помогла сделать выбор. Глаза загорелись азартом. Парень вскочил на стол и завопил на весь трактир.
– Люди добрые! Это что ж делается-то, а? Человек угощает честных людей на свои кровные, а эти крючкотворы решили его в каталажку упечь?! Да им же все равно, кого хватать, главное – перед начальством выслужиться!
– Ты мне тут не балуй! – грозно подступил к Ваське городовой.
– Да неужели честной народ допустит такую несправедливость? – продолжал голосить Акробат.
– Что ж мы, братцы, товарища нашего так просто этим извергам отдадим? – раздался голос старшего из бурлацкой артели.
Зря не верил Васька в свою удачу. Повезло Акробату, что среди прочих угощал он в тот вечер бурлаков из лучшей артели, которым с ворами-то и знаться не положено. Известно, что в бурлаки слабаков не берут, а эти крепкие ребята еще и выиграли негласное соревнование артелей. Первыми притащили судно своего хозяина на ярмарку. Вот и решили отпраздновать.
Бурлаков поддержали и остальные новоиспеченные товарищи Акробата. Завязался мордобой. Через минуту уже ничего невозможно было разобрать в образовавшейся свалке. На это Акробат и рассчитывал. Легкой тенью растворился хитрый тать в ночи.
* * *
В Нижнем Новгороде солнце село за Волгой. На Часовой башне Кремля с исчезновением последнего луча пробил первый час ночи. Летние сумерки медленно, нехотя, опускались на город. Часовник Григорий, только что установивший механизм на начало отсчета, внимательно оглядел пятигранную часовую избу. Осмотрел колокола – все в порядке – и отправился по крутой лестнице вниз, в свой домик рядом с башней пить вечерний чай.
Еще через час, когда совсем стемнело, у подножия Часовой башни с внешней стороны кремлевской стены возникла стройная, гибкая тень. Тень покопалась в заплечном мешке, что-то надела на руки и начала взбираться на башню. Если бы кто-то, кроме ворона, сидевшего на липе, увидел это, глазам бы не поверил.
Человек довольно быстро добрался до крыши первой, круглой, части башни и встал напротив часов. Снова заглянул в свой заплечный мешок и достал небольшую пилу. Он начал вести пилой круг по деревянной стене часовой избы. Там, где пила соприкасалась с деревом, появлялась красная тлеющая полоса, словно металл прожигал стену насквозь. Вскоре осталась неочерченной часть над часами. Тогда человек взял пилу в зубы, снова, как кошка, цепляясь руками за стену, поднялся повыше слева от часов. Повис на одной руке и дорисовал дугу, обводя и стрелку в виде солнца, расположенную в самой верхней части часов. Затем то же самое проделал справа. Теперь вокруг часов светился огненный овал. Ворон тихо сорвался с липы. Тать убрал пилу в мешок и достал стеклянную лодочку, аккуратно положил ее на ладонь. Раздался шепот:
Лети над землею перышком,
Как по морю идет суденышко.
Лодочка засветилась изнутри бирюзовым светом. Человек сделал рукой движение вперед, и вырезанная часть стены поплыла по воздуху внутрь башни. Он последовал за ней. Внутри он осторожно поставил лодочку на пол – часы остались висеть в воздухе. Извлек из заплечного мешка отмычку и ловко открыл дверь башни. Затем при помощи лодочки «повел» свою добычу вниз по лестнице. И тут услышал:
– Спасибо, Акробат, – внизу стоял Упырь с четырьмя дюжими молодцами и довольно ухмылялся. – Вот теперь верю – знаешь свое дело. Тебе достанется слава и каталажка, а нам – денежки. Часики-то один богатый человек заказал, да лень мне было самому горбатиться, решил тебе удовольствие доставить, – глумился мошенник. – Так, значит, ты сумел-таки снять заклятье с часов. А то я слышал, к ним прикасаться нельзя. Время накажет.
Васька Акробат молча улыбался.
– Ну что язык прикусил? Не ожидал, что я умнее да удачливее тебя? А я знал, что не устоишь ты перед соблазном. Выследили тебя мои молодцы. Ходил ты к колдуну Яромиру. А говорил, не нужно тебе колдовство.
– Так дело-то серьезное, Упырь. Это не мошны срезать, – наконец подал голос Акробат. – Ты вон сколько помощников взял, а я лишь малюсенькое колдовство для тяжеленных часов использовал. Так что все по-честному.
– Ну будь по-твоему, – согласился Упырь. – Чего уж тут считаться, когда такое дело выгорело. Вот только не пойму, как же ты Яромира уговорил помочь тебе.
– А это не твоя печаль.
– Жаль, нет времени потолковать с тобой по душам, – ответил Упырь. – Ты бы мне все рассказал. А ну шевелитесь! – обратился он к своим сподручным. Нам еще тащить эту тяжесть до телеги и за двести верст везти. И этого сначала свяжите да бросьте в часовую избу – будет часовнику с утра подарочек.
Упырь первый начал подниматься по крутой лестнице. Остановился у часов:
– Бросай мне свой мешок. Тебе он долго не понадобится.
Васька крепко сжал в руке стеклянную лодочку и бросил мешок Упырю. Тот открыл его:
– Ага, знакомые «кошачьи когти» – по стене лазать! Чуяло мое сердце, что это ты их спер. Только вчера для меня их из Индии привезли, кучу денег отвалил, а этот паскудник сбежал из кабака и мои когти прихватил! – обернулся он к своим сподручным.
– Извини, Упырь, не было времени торговаться, – ответил Акробат. – Можешь забрать обратно, мы в расчете.
- Нет, не в расчете, – протянул разбойник, – давай сюда, что тебе дал колдун. Мы можем использовать твое колдовство, чтобы не надрываться.
– Да что ты, Упырь, белены объелся? Разве Яромир позволит своему колдовству попасть не в те руки? Только мне известно заветное слово, да я его никому не скажу. И времени у тебя до рассвета всего ничего. «Потолковать по душам» не получится, – хитро прищурился Васька.
– Да и черт с тобой! Так донесем. А стекляшку свою волшебную давай сюда. Тебе уже без надобности, а я продам, – Упырь направился к Ваське мимо часов и, обходя их, задел циферблат рукой. – Что-то спать хочется, – тут же зевнул злодей. – С чего это?
– Не знаю, – ответил Акробат. – Может, это заклятье так работает. Я ведь его не снимал и часов не касался.
– Как не снимал! – Упырь из последних сил не давал закрыться отяжелевшим векам.
– Да так. Решил не лишать народ времени. Часы мне без надобности, вот и подумал я, что отнесу их в подземелье под Кремлем на денек, а потом верну на место.
Упырь уже опустился на четвереньки на ступеньках. Ноги его не держали.
– Ты чего это наделал? – попытался было вступиться за своего предводителя один из помощников.
– Это не я. Это все его жадность да желание загребать жар чужими руками, – ответил Акробат. – А вы, ребята, шли бы отсюда подобру-поздорову. К часам прикасаться все равно нельзя, иначе, как этот, останетесь здесь до прибытия городовых.
Помощники Упыря переглянулись и поспешили вниз по лестнице. Васька с облегчением вздохнул. Теперь можно и закончить задуманное. Только надо действовать очень быстро. Придется переместить часы в подземелье, а потом вернуться за Упырем. Иначе вся слава этой сонной тетере достанется.
Однако в эту ночь планам Акробата не суждено было сбыться. Только начал он спускаться по лестнице, как услышал внизу шаги. Часовник Григорий и чародей Волес спешили в башню.
– Стой, разбойник! – закричал Григорий.
Первой мыслью, промелькнувшей в голове Васьки, было бежать и спуститься по стене, как и пришел. Пусть без добычи и славы, но хоть на свободе.
– Даже не думай! – остановил его Волес. Уронишь часы, и, как твой дружок, заснешь на 30 лет.
– 30 лет! – от изумления Акробат даже забыл возразить, что никакой ему Упырь не дружок.
– А ты как думал? Со временем шутки плохи. Красть у тех, кто сам не без греха, это одно, а навредить целому городу – это уже другое дело.
– Да чего ж я там навредил бы? Всего на денек хотел часы в подземелье спустить, – оправдывался Васька.
– А тебе не пришло в голову, что тысячи людей в городе останутся без времени? Кто-то не примет вовремя лекарство. В порту перепутают, когда причаливать и отчаливать, и корабли столкнутся. А они везут важные товары для врачей, пожарной дружины, детей. Из-за тебя люди не просто перессорятся, потому что у каждого будет свое восприятие времени, кто-то может погибнуть! – строго сказал Волес.
– Я об этом не подумал, – впервые в жизни природная находчивость изменила Ваське. Оправдания его бесшабашности не было.
– А скажи мне, чем ты угрожал Яромиру, что он согласился тебе помочь?
– Ничем, – ответил Акробат. – Обещал бросить свое ремесло, как только все узнают, что я лучший. Так-то я вообще не хотел на это дело идти. Да городовые раззадорили. Захотел доказать, что Акробат им не по зубам.
– Что-то не верится, что ты бы усидел без дела. Такой-то егозливый, – продолжал допрос проницательный чародей.
– Да я и не собирался сидеть без дела. Яромир сказал, что нервы можно пощекотать, даже когда приносишь пользу. Например, пойти в полицию или пожарную дружину, заодно вину искупить. Яромир обещал поговорить с нужными людьми.
– И ты согласился?
– Согласился, – просто ответил Васька. – Заскучал я. Все одно: мошны, кабаки, девки одинаковые – все только о деньгах и думают. Надоело прятаться. Другой жизни захотелось. А если не сдержу слово, Яромир грозился меня в жабу превратить до тех пор, пока не поцелует меня девица. А девицы у нас на голову здоровые. Чего им такую гадость целовать? А Яромир взаправду может в жабу превратить?
– Может-может. Яромир и не такое может, – впервые на лице Волеса промелькнула тень улыбки. – Вот что, мил человек. Нашкодил – исправляй. Крепко держи волшебную ладью, не разбей. Часы верни на место и стену так же чудо-пилой почини. А ты, Григорий, – повернулся он к часовнику, – все проверь и дождись первого луча, чтобы снова часы запустить.
– А с этим что делать? – Григорий указал на Упыря.
– А этого отдай его помощникам, они там у входа в башню ждут. Пусть везут к миллионщику Петрову в его поместье. Двести верст. У них и телега наготове. Скажут ему, что Волес приказал 30 лет заботиться о нем, пока не проснется. А если заартачится, весь город узнает о его проделках с городскими часами.
– Ну что, Василий, торопись. Скоро рассвет, – обратился он к бывшему мошеннику.
Васька с готовностью принялся поднимать часы обратно в башню.
– Если возьмешься за старое, я сам тебя превращу во что-нибудь похуже жабы, и никакой поцелуй девицы даже с нездоровой головой тебя не спасет, – добавил он.
– Не возьмусь, – решительно ответил Васька. – Лучше быть человеком.
Фото с сайта https://kremlnn.ru.