Российская Социал — Демократическая Рабочая Партия.
Всеобщий Еврейский Рабочий Союз в Литве, Польше и России (БУНД).
К Обществу!
Граждане! В последнее время наш город был свидетелем ряда мелких событий, служащих однако прекрасным показателем того бесправия и произвола под которым стонет наш российский обыватель. Неограниченные «права и прерогативы» всероссийского деспота в небольших дозах распределяются среди многочисленной стаи его подлых слуг, вселяя в них уверенность в безнаказанности своих диких поступков. Нет предела наглости этих маленьких самодержцев и сатрапов; нет семейного уголка, свято охраняемого от нескромных взоров чужого, куда не проникали бы грязные лапы царских прихвостней. Вольно, не встречая отпора, гуляют по обывательским физиономиям и спинам всемогущие кулаки самодержавной полиции. Кулачная расправа становится излюбленным средством воспитания обывателей в духе «благонамеренности» и начинает входить в основные принципы полицейской педагогики.
Купец Нинбург, зверски влекомый тремя держимордами в темную, за то, что «дерзнул» заметить на пожаре исправнику, что пожарными лошадьми полагается возить воду на пожар, а не снопы «отцов города», радеющих больше о своих снопах, чем об уничтожаемых огнем домишках бедняков.
Купец Берлин, подвергшийся оскорбительной, грубой ругани от жандарма Смирнова за то, что тоже имел «дерзость» сказать ему, что не потушенными окурками бросаться в пожарное время, по меньшей мере, неудобно.
Схваченные на улице двое рабочих и без всякого повода избитые надзирателем Флоренцом, при дружном участии городовых.
«Блистательный» представитель петербургской знати, один из придворных блюдолизов, местный предводитель дворянства граф Ламздорф не стесняется ни за что осыпать площадной руганью покупателей яблок в саду Петина, пригрозив им также облюбованной правительством поркой.
Разве все эти факты не свидетельствуют о все более разыгрывающейся вакханалии преданной царю полиции; они показывают, что личность всякого обывателя делается как бы собственностью полицейских сатрапов, которые могут с нею делать что хотят. Какие бы мерзости не творили маленькие царьки по глухим углам России, в печати никто не смеет об этом пикнуть из-за гнета царской цензуры. Малейшее слово неудовольствия или критики, исходящее из уст самых благонамеренных людей, влечет за собою кутузку, кулачную расправу с прочими атрибутами полицейского суда.
Разнузданность наших невельских полицейских есть, однако, отголосок того произвола и деспотизма, который царит теперь во всей России, стонущей под игом самодержавия. Вспомните целый ряд событий последнего времени, ярко иллюстрирующих политику угнетения и насилия, которая красной нитью проходит по всей деятельности современного русского правительства.
Неслыханное по своему откровенному цинизму нарушение и упразднение Николаем II всех вольностей и законов Финляндии, тех вольностей, которым тот самый Николай, при вступлении своем на престол, клялся в верности и дальнейшем их сохранении.
Бесчеловечно-жестокие расправы с крестьянами Харьковской и Полтавской губерний, доведенных правительственными поборами и эксплуатацией «милых царскому сердцу дворян» до открытого раздела помещичьих имений. Когда господству разбойничьей шайки Плеве и Ко придет конец, пусть они тогда вспомнят ужасные стоны засекаемых до смерти несчастных.
Кровавые пасхальные дни в Кишиневе, истинный виновник которых теперь известен уже всему миру. Кровавый ореол специалиста по части порки Плеве обогатился новым патриотическим подвигом — избиения и ограбления евреев во славу «божественного самодержавия».
Целый ряд массовых расстреливаний рабочих на улицах Баку, Ростова, Златоуста, Батума, Тифлиса, Киева и других городов ясно показывают, какая благодать снисходит на этих эксплуатируемых людей со стороны правительства.
Еле дышащее под административной опекой городское и земское самоуправление, единственные уголки некоторой самодеятельности, подвергаются все большей и большей реорганизации в смысле упразднения последних остатков свободной деятельности и укоренения бюрократически — взяточнических основ.
Учреждение «положения об усиленной охране», освобождающее помпадуров от обязанности руководствоваться в своей деятельности законами и развязывающее им руки для безграничного произвола и насилия.
Но неужели деятельность правительства выражается только в этом направлении? Ничуть, наряду с этими мерами для укрепления «основ» правительство проявляет также и признаки некоторой заботливости о своих верноподданных. Оно, например, при содействии главнокомандующего шпионской армией Зубатова собирает рабочих, убеждая их в своем благоволении к ним и угощая их поповскими проповедями о «блаженствах загробной жизни». После диких экзекуций оно в своей безграничной щедрости раздает даром изувеченным рабочим разные «задушевные и дружеские речи» генерала Богдановича и князя Мещерского, обливая их израненные спины таким мутным потоком «задушевности и дружелюбия», что приходится удивляться, откуда это берется у всех этих погрязших в разврате князьков и генералов.
Правительство простирает свою заботливость и на крестьян также: оно избавило часть крестьян от круговой поруки, благоразумно, однако, оставив непосильные для изголодавшегося крестьянина подати и налоги, не дающие никакой возможности выйти ему из настоящего безвыходного положения.
В своем наивно — глупом манифесте от 26 февраля Николай II возвещает начало эры всевозможных благодатей, которыми этот коронованный недоросль намерен якобы осчастливить своих подданных, или, точнее говоря, как-нибудь укрепить свою расшатывающуюся власть.
Но никого не обманут эти заигрывания и эти искусственные затемнения сознания народа; не обманут они рабочих, которые своей смелой борьбой показали правительству свое отношение ко всей его двуличной политике; не обманут они и крестьян, которые прекрасно понимают, что уничтожение круговой поруки выгодно только богатым, избавив их от необходимости платить за бедных; не обманут они и студентов, убедившихся в том, что одной академической борьбой они не достигнут нужной им свободы, а потому вступивших вместе с рабочими на общий путь революционной борьбы. Всем ясно, что под лицемерной маской этих мнимых благодетелей народа скрывается шайка хищников, для которых нет ничего святого, которые, пользуясь солдатами, попами, чиновниками, жандармами, продажной печатью и наивно — прекраснодушными людьми из общества, эксплуатируют, насилуют, угнетают и всячески тиранят многомиллионное население России.
Но растущее революционное движение показывает нам значительные симптомы приближающейся катастрофы. Волны народного недовольства, разливаясь, проникают во все углы России, и их грозный рокот заставляет трепетать адептов зла и насилия, сообщая им, что в недалеком будущем им придется расплачиваться пред неумолимым народным судом за все страдания, которые они доставили народу.
Не сломят борцов за правду все усиливающиеся репрессии правительства. Не страшны им тюрьмы, каторга и Сибирь. Пусть оно даже вешает мирных демонстрантов, что теперь имело место в Ростове, это не остановит могучего подъема. На трупах павших героев встанут новые ряды, и с удесятеренною энергией будут работать к низвержению несправедливого режима.
Эти репрессии — предсмертные конвульсии издыхающего чудовища, отчаянно цепляющегося за жизнь.
Переживаемое нами ныне время по своей исторической сущности столь значительно, что долг каждого мыслящего человека, без различия состояния, глубоко вдуматься в смысл переживаемых событий и раз и навсегда определить свое отношение к ним. Самодержавие своим губительным влиянием более или менее чувствительно дает о себе знать каждому. Оно находит еще опору в пассивном состоянии общества, в его безразличном отношении к героической борьбе, которая происходит пред его глазами. Но теперь уже пора бросить старую обывательскую замашку прятаться в свою ячейку, с тревогою приговаривая: «моя, мол, хата с краю». Назревшие жизненные вопросы в обществе требуют от каждого самого активного к ним отношения.
Самодержавие сильно только благодаря мраку невежества, царящему над большинством общества. Свободная же критика и живая общественная деятельность — для него гибель, которая все больше и больше будет угрожать ему по мере роста общественного сознания в необходимости достижения политической свободы.
Политическая свобода нужна вам, граждане, для свободного развития личности, для ограждения себя от всякого рода угнетения и насилия, а потому вы должны показать правительству, что оно уже потеряло в вас своих прежних безмолвных союзников и что ваша личная воля есть тоже нечто значущее в деле управления громадной страной.
ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СВОБОДА!
Сентябрь 1903 г. Невельский социал-демократический комитет
Из книги "Страницы истории Невеля. Книга вторая":