«Айгалла, Айгалла», — пульсирует в голове. Небо полыхает разрывами снарядов - кажется, вот-вот вспыхнет сам воздух. Багряные изодранные облака тяжело опускаются на землю.
Йеннгаш пробирается по окраине растерзанного городка, с трудом узнавая знакомые с детства улочки.
Война теперь по ту сторону. Беспощадное наступление. Месть. Злоба. Ненависть.
Они напали на Претию.
Йеннгаш старается ненавидеть. И у него получается, пока не вспоминает её. В этом маленьком городе он проводил каждое лето у тётки, а рядом жила Айгалла. Её родители выращивали гранат в огромном саду, и Йеннгаш помогал им ухаживать за обширным хозяйством.
Нужно ненавидеть врага. Он всё это затеял.
Почему так трудно ненавидеть? Потому что — Айгалла? Почему их страна раскололась на две?
Подростком он не вникал в разговоры взрослых на политические темы. Однажды родители объявили, что весь город теперь живёт в другой стране, Претии, говорящей на претийском. То был странный, будто бы выползший из дальних забытых селений, язык бедных малообразованных крестьян. Йеннгаш с трудом привыкал к нему, не хватало слов для выражения мыслей. Со временем он стал молчалив: предпочёл вообще не разговаривать, нежели оказываться непонятым каждый раз. За использование родного языка теперь полагалось наказание: штраф или общественные работы.
А другая часть расколовшейся страны продолжила называться Гранией.
Почему? Зачем они напали? Ради территории, ресурсов? Нет. Грания - богатая и большая страна. Один на всех родной язык. Многие притийцы вынуждены жить на две страны: половина семьи здесь, половина там. Что-то изменилось в последние годы, будто бы из ниоткуда выросла ненависть к гранийцам, однако они молча наблюдали. До поры до времени.
Кажется, этот переулок. Да! Часть дома разрушена снарядом, а сад покрыт воронками, прямо как Луна.
Йеннгаш, пригибаясь, пробрался через обломки рухнувшей стены. Ещё клубилась пыль, разгорался пожар в дальнем углу дома, в большой комнате, служившей хозяевам прихожей и временным складом для только что собранных фруктов — теперь там было месиво из ящиков, раздавленных гранатов и обвалившихся перекрытий.
Алые пятна растекаются, мешают идти. Йеннгаш поскользнулся - что-то светлое мелькнуло в углу.
Там лежала, неестественно вытянув руку, девушка в светлом платье, окружённая алыми ручьями.
— Айгалла, — прошептал Йеннгаш.
Он наклонился, поднял спелый гранат, выпавший из руки девушки и, разогнувшись, медленно пошёл обратно, стараясь не оглядываться.
Йеннгаш перестал слышать близкие разрывы. Он брёл, не думая, не плача, не боясь. Рука продолжала сжимать гранат, который совсем недавно держала она, Айгалла.
***
Йеннгаш возился в саду.
Тугой пучок чёрных непослушных волос покачивался в такт движениям. Поблёскивали датчики здоровья на мочке левого уха. Миниатюрные устройства связи, закреплённые на висках, пускали солнечных зайчиков, словно две начищенные до блеска серебряные монетки.
С восходом первого малтенианского солнца он просыпался, и, пока не взошло второе и не наступил зной, работал в саду. Последний был весьма уникален: климат Малтены, внешне схожей с Землёй, позволял беспрерывно получать с него урожай.
Как только забрезжат лучи второго солнца, Йеннгаш переберётся в лабораторию, где затеял несколько экспериментов с растениями. Когда придёт время единосолнца и оба светила поравняются в небе, чтобы к закату разойтись по своим орбитам, он устроит обеденный перерыв. После обеда или чуть позже, ближе к первому закату, зайдёт обсудить свежие новости сосед Гарс, добродушный толстяк.
Йеннгаш проверял систему полива, кое-где выстригал траву, бережно рыхлил почву вокруг молоденьких саженцев граната. Часть сада уже покрылась спелыми плодами, часть цвела, а часть только приживалась. В этом году подросшие молодые деревца дружно и пышно покрылись крупными алыми цветками – всё вокруг полыхало, навевая тревогу. Йеннгаш ловил себя на смутных, пугающих мыслях, словно мозг настырно старался извлечь из самых укромных уголков сознания важные, но напрочь забытые картины. Вот и сейчас, вскользь глянув на цветущие деревья, вдруг увидел горящую окраину какого-то города, вспышки и звуки рвущихся снарядов. Непроизвольно пригнулся, замер, прислушиваясь. Что-то небольшое и округлое глухо упало в траву рядом, и Йеннгаш отпрянул, но, посмотрев вверх, тут же облегчённо вздохнул. На ветке, судорожно вцепившись в неё когтистыми лапками и неуклюже покачиваясь, висел глазастый полорик.
«Ой-ой-ой», — причитал пушистый бело-синий зверёк, уставившись огромными круглыми глазами на выпавший из его лапок спелый гранат, который лежал сейчас под ногами Йеннгаша.
— Воришка! Держи, — протянул фрукт хозяин сада.
Полорик цепко схватил гранат и, чертыхаясь, поскакал вверх по веткам дерева.
— Эй, воришка, будь осторожней, — крикнул Йеннгаш вдогонку, когда заметил на соседнем дереве острую хищную мордочку дребинта, наблюдавшего за беспечным полориком.
— Угу, — отозвался полорик, отплевываясь семечками граната.
Необычный способ общения существ этой планеты уже не пугал, а в случае со зверюшками даже забавлял Йеннгаша. Казалось, будто они говорят по-человечески. С некоторыми даже удавалось побеседовать.
— Фр-р-р, — недовольно протянула рыжая мордочка на соседнем дереве. Дребинт нервно взмахнул длинным гибким хвостом и, разочарованный, направился в другой угол сада.
— Полорики любят фрукты. Дребинты любят полориков. Гхержи любят дребинтов… — нараспев произнёс бархатный голос откуда-то сверху, из ветвей большого дерева.
— Да уж. Сплошная любовь и гармония, — ответил Йеннгаш, задрав голову.
Крупная яркая птица примостилась на верхних ветках.
— Ротуэра, а ты кого любишь?
— Тебя и свет, — ответила птица, раскинув большие разноцветные крылья. — Свет питает моё тело, а ты — разум.
— Я тоже люблю с тобой поболтать, мудрая Ротуэра.
— У нас гости, — недовольно оглянулась птица.
Разведя руки, по дорожке к ним приближался мужчина.
— С первым солнцем, Гарс! — приветствовал Йеннгаш соседа.
— С первым! — ответил тот. — Пришли хорошие новости. Сегодня вернулся очередной грузовой с той планеты… Со смешным названием, как её… Почва? Дёрн? А, Земля! Говорят, богатый рейс - правительство обещает увеличить содержание на десять процентов. Давно не было такой удачной добычи: обычно умирающие, необитаемые планеты совсем бедны. Наконец-то мы с Корли сможем завести детей. Нам дают разрешение сразу на двоих!
— Рад за вас! Но разве Земля необитаема?
— Считается, что почти. Иногда появляются переселенцы, как ты: ничего не помнят о жизни там, хотя быстро обучаются. Почти половина учёных и инженеров — переселенцы. Видимо, там какая-то аномалия. Ты помнишь, как тебя нашла Корли? Полориком прилетел, — расхохотался сосед, — Хорошо, что была её смена. Корли нашла тебя едва живого в трюме с породой. Мы взяли тебя к себе после реабилитации сознания: так делать можно, если нет детей. Прошло уж почти два круга, ты скоро получишь право жизни и сможешь просить разрешение на создание пары. Будешь жить, как мы!
— Я плохо помню прошлую жизнь. Особенно последние годы.
— Так и должно быть. Зачем тебе помнить плохое? Теперь всё хорошо, тобой довольны власти. Твой сад — исключительное явление для нашей планеты. Горжусь!
***
Йеннгаш смотрел на цветущий сад - в памяти, словно кадры полузабытого кинофильма, всплывали воспоминания.
Он шёл окраиной разрушенного города. Уже виднелись старые шахты, давным-давно замурованные.
Внезапно усилившийся запах озона вывел его из забытья. Йеннгаш поднял голову и увидел широкий столб света, спускавшийся откуда-то из-за облаков до самой земли. Подобно гигантской указке, луч двигался по поверхности резко, выдерживая непродолжительные паузы. Наконец, Йеннгаш тоже оказался в центре столба.
Будто парализованный, он зачарованно вглядывался туда, откуда лился свет. Земля под ногами задрожала, края круга впились в почву. Большой кусок грунта начал медленно подниматься вверх, унося с собой Йеннгаша, распластавшегося на этом странном островке. Глаза перестали различать что-либо сквозь белую пелену, ужасно клонило в сон.
Йеннгаш очнулся, когда стало трудно дышать. Уши заложило: беспрерывно нарастающий гул разрывал мозг. Свет насовсем заменила тьма. Йеннгаш несколько раз моргнул – ничего. Тело налилось тяжестью: казалось, его всеми силами кто-то вдавливал в почву, на которой он лежал до сих пор.
Йеннгаш проваливался в небытие и выныривал обратно. Гул со временем стал равномерным, невыносимо монотонным, проникал в каждую клеточку тела. Каждый новый вздох тяжелее предыдущего.
Собравшись с силами, Йеннгаш повернулся набок. Взгляд зацепился за серое пятно среди кромешной тьмы. Мужчина пополз в его сторону медленно, с долгими и частыми передышками. Вверху уже виднелась тонкая полоска света – под ней были видны углы на стыке стен и пола. Помещение, напоминавшее ангар, было плотно заставлено островками грунта, как тот, крайний – его захватили сюда вместе с Йеннгашем.
Уже близко. Кажется, выход. Небольшая горсть земли не дала воротам закрыться полностью, так что оттуда теперь лился свет. Дышать уже гораздо легче.
Придя в себя, Йеннгаш встал и тут же обнаружил: двигаться можно в любую сторону. Невесомость. Нет, скорее, сила притяжения, распределённая по всем поверхностям. Он начал двигаться по одной из стен и вскоре нащупал и сразу открыл люк – за ним скрывался тускло освещённый тоннель. Осторожно, кожей чувствуя опасность, Йеннгаш двинулся вперёд.
Внезапно он услышал… нет, почувствовал голоса. Йеннгаш безуспешно пытался определить, откуда издаются звуки, если это вообще были они. Он не понимал слов, но смысл беседы до него дошёл беспрепятственно, как если бы кто-то говорил образами. Точными, без вторых смыслов.
- Ну как, не перебили ещё друг друга? – спросил некто с хриплым голосом.
– Нет, но их стало заметно меньше. Претия получила новую партию оружия и пошла в контрнаступление.
- Хорошо. Надо втягивать и другие страны: как говорится, в горящем лесу легче ловить полориков. Слишком медленно умирают, а планету освобождать надо, – на время притих, затем весело добавил, - От людей освобождать. И без того много времени потратили на раскачку. Чёртовы гранийцы ни в какую не хотели напасть, а ведь десять местных лет дразнили.
– Так почему не использовать очистительные взрывы, как на предыдущей планете?
– Нет, тогда взрывы обеднили породу и выжгли растительность настолько, что пришлось ждать целый круг, чтобы приступить к добыче. Хитростью мы добьёмся большего. В местном обществе так много противоречий, что легче стравить людей между собой и дать оружие - сделают всё быстрее очистительного взрыва.
– Образцы пород из пятнадцати назначенных точек взяты. Пассажиров в этот раз не брали.
– Список нужных получите позже, к следующему рейсу. Такие ресурсы нам тоже пригодятся: малтеняне от сытой жизни перестали интересоваться наукой, стремиться к открытиям. Зато податливы. Так что земные учёные нам нужны.
Тело Йеннгаша отказывалось двигаться: настолько глубоким было потрясение. Картина сложилась, и ответ на главный вопрос последних лет ужасал.
***
Второе солнце клонилось к закату, окрашивая деревья и крыши домов в оранжевый.
На ветке расположилась, сверкающая в закатных лучах, птица. Ротуэра любовалась сиянием своих крыльев: то расправляла их, то легонько взмахивала ими.
Йеннгаш и Гарс сидели за большим садовым столом с кружками вечернего дора в руках.
— Гарс, я вспомнил кое-что о себе. Скажи: люди вашей планеты тоже с Земли?
— О, есть такая легенда. Наши миры похожи, да, но такова уж природа. Когда только начали изучать космос, мы много размышляли о том, как же выглядят инопланетяне. Оказалось, устойчивых форм разумной жизни не так уж много, и самая распространённая — вы, млекопитающие. Мы с тобой во многом одинаковы, но есть одно заметное отличие — способ общения. Малтенянский эффективнее, точнее, универсальнее. Ну, а наша планета, в отличие от вашей, стара и нуждается в ресурсах, которые мы добываем в космосе.
— А население тех планет, которые разбираете на запчасти…
— Нет, нет, — замахал руками Гарс, — в разработку идут только необитаемые или умирающие планеты. Ни один полорик не пострадал, как говорится. Вот и с вашей Земли немногочисленные жители перемещаются к нам. Здесь им хорошо, они живут и работают наравне с нами, малтенянами.
— Но вы почти не работаете.
— Да, мы богаты. Нас всех содержит государство, так что мы можем заниматься чем-то для души.
— Гарс, я сомневаюсь в гуманности вашего правительства…
Вот уж близился заход второго солнца, а Йеннгаш всё продолжал. Поражённый Гарс не хотел верить, и Йеннгаш не настаивал, но то и дело всплывающий в голове образ Айгаллы наполнял решимостью.
— Гарс, нужно спасти тех, кто ещё жив! Мы потеряли слишком много времени. Малтена прекрасна, но красота, построенная на костях невинных людей, не стоит и гроша.
— Никто не поверит в это! Никто не посмеет сомневаться в гуманности правительства!
— Вас держат в страхе?
— Нет, нас хорошо кормят, — усмехнулся Гарс. — Так что никто в здравом уме не согласится голодать ради незнакомых землян. Да и остался ли хоть один?
После долгого молчания он неуверенно продолжил:
– Если выйти в транспланетную сеть и рассказать твою историю, нам поверят, возможно. Честно говоря, у меня тоже есть мысли на этот счёт. Всякие слухи ходят, знаешь ли…
***
В долине собрались тысячи малтенян. Они приветствовали Йеннгаша и Гарса.
– Наша пятая петиция осталась без ответа! – крикнул с трибуны Гарс.
Возмущённый ропот прокатился по долине.
– Мы идём требовать объяснений! Долой геноцид! Веди нас, Йеннгаш!
– Веди нас, Йеннгаш! - толпа развернулась, готовясь шествовать в правительственный квартал.
Неожиданно небо зарокотало. Десятки световых колонн заметались, выхватывая людей из толпы. Сильная дрожь волной прокатилась по собравшимся, нагоняя страх. Решительность, уверенность как рукой сняло: протестующие в ужасе искали спасения, давили друг друга, словно испуганные насекомые.
– Мятежники! – раздалось над головами. – Каждый из вас лишается госсодержания. Зачинщики будут нейтрализованы и подвергнуты очистке сознания.
***
– Прости меня, Гарс.
– Жаль, что ничего не получилось, Йеннгаш. Остались лишь мы с тобой. Теперь никто не осмелится рисковать своей роскошной жизнью. Земля ведь где-то там... Не все малтеняне найдут её на карте космоса. А семьи здесь. Мы просто хотим жить. Власть не прощает неверия и сомнения в её правоте. И… ты снова потеряешь память. После очистки.
Гарс замолчал, не решаясь сказать что-то. Наконец, продолжил, но тихо:
– Я знаю кое-что. Есть один способ сохранить память. Нужно взять с собой что-нибудь такое, что напоминает тебе о прошлом. О важном. Возьми такой предмет – и не расставайся с ним. Ты должен сохранить память и рассказать землянам обо всём, что узнал. Ты должен попытаться прекратить эту войну. - он напряжённо смотрел в пустоту. – Надеюсь, ещё не поздно.
Йеннгаш внимательно посмотрел на вазу с фруктами на столе, выбрал спелый гранат, задумчиво покрутил его в руках.
Спустя какое-то время Гарс встал и пошёл к выходу.
- Прощай, Йеннгаш!
***
Йеннгаш открыл глаза – пред ним предстало ясное синее небо. Он лежал рядом с огромным цилиндрическим карьером. Вдалеке разрывались снаряды. Осмотрелся: фронт сдвинулся далеко в сторону Претии. Грания наступала, яростно сметая всё на своём пути.
Его рука сжимала спелый гранат. Йеннгаш покрутил фрукт, рассматривая, и резко сел. Воспоминания обрушились на него подобно лавине.
На звук разрывающихся снарядов с угрожающим рокотом слетелись бомбардировщики.
Йеннгаш знал, что нужно делать.
Он поднялся, не выпуская из рук гранат, фрукт, ставший для него символом истины, и направился в сторону Грании.
Автор: Шанжан
Источник: https://litclubbs.ru/articles/51211-granatovyi-sad.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: