Мне очень нравится читать воспоминания ровесников о том, как сбывались их заветные детские мечты. Или, как у них исполнялись мои мечты. Как будто компенсирую недополученные эмоции. Хотя в 90-е, а тем более в 80-е жили мы по российским меркам хорошо. Даже очень: военный городок плюс подсобное хозяйство.
Но мне долго снился один и тот же сон: родители идут из единственного в поселке «Военторга» (а они в 80-90-е прилично снабжались) и несут два сверка из черно-белой газеты «Правда». Сон в целом какой-то монохромный, как и многое в обожаемом мной Союзе. Я не знаю, что внутри, но детское сердечко чувствует — это они. Радость в квадрате, концентрированное счастье. Это Барби. Я разворачиваю газету — ноги с изогнутыми ступнями, колени — о, боги — два щелчка, тоненькая талия и … голова от советского пупсика.
Да что ж такое? Один и тот же финал изо сна в сон. Почему, как так?
И далась мне эта Барби? Я о ней никогда и не мечтала вообще-то. Мне 7-8 лет, и я счастливая обладательница всего двух с половиной кукол: Андрейки, Жанки и безымянной немки — жертвы ветрянки, разукрашенной зеленкой. Ну какая Барби? Нам нельзя было вот так, без подготовки давать в руки эту пеструю феерию, нас бы разорвало от эмоций. Сначала вкладыши от жвачки «Дональд», цветные шнурки, авторучка сразу с четырьмя стержнями. А уж потом… Привыкать к буйству красок, словом, надо постепенно.
Первый и, подозреваю, последний раз за все мое детство я видела «настоящую» Барби году в 90-91 - м. Как полагается — из рук хозяйки, в свои ни-ни. Прошло три десятка лет, а эту картинку помню, как сейчас. Лето, вечер, незамысловатые дворовые игры и звонкий крик Таньки: «Розе купили настоящую Барби». Роза в наш небольшой поселок в центре России приехала из Ленинграда. Глава ее семьи — уважаемый инженер. Да и сама девочка сильно от нас отличалась хотя бы тем, что кругом Светки, Таньки, Наташки, а она — Роза. Откуда у Розы могла появиться «настоящая» Барби, понятно. Откуда мы — голь с капроновыми бантами в жидких косичках знали о существовании культовой американской куклы — вопрос. Рекламу, мне кажется, тогда еще не крутили.
Это была «суперстарка» с длинными белыми волосами, огромными синими глазами и виниловыми ногами на два щелчка. Я посмотрела на нее и … пошла дальше. Ни восторга, ни вздохов, ни мольб дать подержать в руках. Не знаю, может, это умная психика отказалась фиксировать образ, который в реальности никогда, ни при каких условиях не материализовался бы. Эта кукла не для меня. Она также недостижима, как грузовик с «киндерами» или Виталик — жених старшей сестры, так думала я на заре 90-х. Вот это «сказочно красива, безумно нарядна, но не для меня» жило со мной тридцать лет и три года.
Только в прошедшем марте я неожиданно для самой себя разрешила себе хотеть Барби. «Вроде же, заслужила, доросла?» — вопросы в бездну, у которой ни конца, ни края. Так много в обожаемом мной Союзе нам запрещалось. Например, хотеть. Да и, как ни крути, Барби сказочно красива. Mattel, как по мне, не зря ел свой хлеб: на их куклы хочется любоваться, их нравится держать в руках, они просто доставляют удовольствие. «Мне тоже можно», — пока еще не совсем успешно привыкаю к этой мысли.
А тогда мне продолжала сниться та самая кукла - немыслимый психоделический гибрид с головой от пупсика, но с ногами на щелчки. О, эти ноги. В моем понимании — это был главный актив, первая ценность Барби. Насколько я вообще могла судить о ценности ярких заграничных игрушек на фоне моего Андрейки. Во всех играх он, кстати, был отрицательным персонажем. Сказать, что я его недолюбливала — сильно приукрасить. Несправедливость мира я «познала» в два года, когда получила этого загорского мальчишку на свой День рождения. «Почему? За что? Любую другую, но девочку и с волосами не могли?», — спрашивала я молча и вслух. Нашла фото Андрейки в интернете. Мой был в такой же серой картонной коробке, в такой же одежке, только красного цвета.
Конечно, никакая Барби в моей реальности в 90-е появиться ну никак не могла. Я мечтала о ходячей Насте, как у Юльки, или пухлой Арише, как у Светки. Сколько было страданий, когда в наш «Военторг» привезли Ариш. Некоторым подружкам купили, мне нет — дорого. В памяти отложилась их стоимость в 15 рублей, что, вероятно, действительно для семьи было дорого.
Но 7-8-летка так не размышляла, она попрекала судьбу, уплетая тюрю из эмалированной миски и покачиваясь на старом венском стуле вперед-назад. Обожала бабушкину тюрю! Ни одному Mattel такая точно не снилась)
Но и в пик Барби-бума американскую виниловую легенду мне тоже не купили. Сейчас понятно, почему мама резко пресекала любые разговоры в эту сторону, и я об этом напишу дальше.
А о чем в детстве мечтал ты, уважаемый читатель? И любил ли ты тюрю так, как любила ее я?