В моём багаже больше сорока дней рождения. Были среди них весёлые, шумные, вкусные, яркие, но случались и грустные, с потоками слёз, обидой и разочарованием. Хочу рассказать о двух самых-самых, вспоминая которые я всегда думаю: «Какое счастье, что они у меня были», о шестом и двадцатом.
Шестой
Родители только что вернулись из Ташкента, тайком от меня привезли арбуз, который для уральских мест той давности был большой редкостью. И гости, мои маленькие друзья-подружки, были просто в восторге от этого угощения. Мне же куда большую радость доставило изумительное зелёное платьице с белым матросским воротником. По моим представлениям, а они совпали с мнением взрослых, оно было шито по последнему писку детской моды и очень мне подходило. Я и довольные гости, в считанные минуты уговорившие огромный арбуз, высыпали на улицу и по очереди стали качаться на качелях, которые специально к празднику смастерил мой папа. Когда наше веселье было в самом разгаре неожиданно пошёл тёплый грибной дождик, а в след за ним появилась радуга.
Кто-то из взрослых сказал (надеюсь, что это была моя мама): «Радуга в день рождения – это к счастью». Эти слова врезались в мою память, с того дня появилось чувство защищённости и уверенность в том, что невзгоды обойдут меня стороной
Позже я часто слышала в свой адрес: «Ты счастливая». «Да, - думала я, будучи уже взрослым, солидным человеком, оставаясь, видимо, внутри шестилетним ребёнком, - по-другому и быть не может, ведь в день рождения надо мной сверкала радуга».
Я очень благодарна тому взрослому, который увидел в радуге счастливый знак. Его слова оставили позитивный отпечаток на моей жизни.
С того времени я стала ждать каждый следующий день рождения с особым трепетом, надеясь, что рано или поздно нечто подобное повторится.
Двадцатый
Пионерский лагерь. Если вы читали «Пищеблок» Алексея Иванова, то легко можете его представить. 30 километров от Куйбышева, Жигулёвские горы, за которые закатывается солнце, Волга, гипсовая статуя девочки с горном у ворот. Один в один как в книге, кроме, разумеется, вампиров. Мы, студенты универа, работали вожатыми. Было весело и романтично. Я решила, помню, никому о своём приближающемся дне рождения не говорить. Да и зачем? Всё и так было превосходно, каждый день – праздник. Хотя в душе я продолжала надеяться на нечто подобное радуге.
Как оказалось, моим однокурсникам напоминание не требовалось, более того, у них был план. Как люди чуткие, умные и творческие, они уловили мой душевный настрой, каким-то образом разгадали мои ожидания и сотворили настоящее чудо.
Недалеко от пионерского лагеря было озеро, у дальнего берега которого росли великолепные жёлтенькие кувшинки. Встав рано-рано, ещё до утренней пятиминутки, Дмитрий и два Константина отправились за цветами. Каких усилий им стоило добраться до кувшинок не могу даже представить. Берег озера, заросший высоким камышом, и илистое дно казались непроходимыми. Но парни смогли. Представьте себе такую картину: тишина, все, в том числе и я, погружены в крепкий утренний сон, а в комнату гурьбой входят вожатые, трое из которых несут огромные охапки кувшинок, на цыпочках подходят к моей постели и буквально с головы до ног засыпают меня цветами.
Я открыла глаза, увидела улыбающиеся лица друзей-однокурсников, почувствовала сырые плотные стебли на теле, ощутила болотистый запах жёлтых кубышек, и поняла, что вот оно, долгожданное повторение чуда. Сюрприз удался, я была очень рада такому вниманию, а проснувшиеся девчонки, мои подопечные, просто визжали от восторга. Один из Константинов, сейчас солидный, седой и бородатый доктор наук, профессор, живущий во Франции, отнёс меня на руках через весь лагерь в Дружинный дом на вожатскую пятиминутку. Разговоров было… можете представить.
Волшебное романтическое утро сменилось энергичным солнечным днём. Лагерь отправился в однодневный поход к тёплому волжскому заливу. По дороге я напевала, не смущаясь того, что меня мог кто-нибудь услышать. Обычно я так не поступаю, ведь у меня нет ни слуха, ни голоса, в поющей студенческой компании я всегда молчу. Время провели изумительно, много купались, вкусно ели, играли, пионеры были послушными, а начальство снисходительным. К ужину мы возвращались в лагерь. Кто бы мог подумать, что впереди меня поджидало событие, повлиявшее на всю мою последующую жизнь.
У ворот, рядом с гипсовой пионеркой с горном в руке, стояли дежурные и ребятня из младших отрядов, а рядом с ними несколько незнакомых мужчин. Как потом выяснилось, это были новенькие сотрудники из числа обслуживающего персонала. Все они выстроились живым коридором, сквозь который мы заходили в лагерь. Когда я поравнялась с одним из незнакомцев, произошло что-то сродни электрическому разряду или химической реакции, короче, физика с химией, называемые также любовью с первого взгляда. Я была ошеломлена силой и необычностью нового для меня чувства.
После ужина он подошёл ко мне, мы познакомились. Александр, Сан Саныч, был старше меня на десять лет, бывший врач, бывший муж, бывший спортсмен, приехавший в пионерский лагерь, чтобы отдышаться после тяжёлого развода и неприятностей на работе, перезагрузиться, а потом начать жизнь с нуля. Он был очень красив, строен, силён, прекрасно играл на гитаре и изумительно пел. Его достоинства быстро оценили сотрудницы лагеря всех возрастов и стали откровенно предлагать себя. Но химию с физикой, как говорится, пальцем не сотрёшь. Нас притянуло друг к другу.
Тем же вечером были танцы, которые любили не только пионеры, но и мы, вожатые, как, впрочем, и другие сотрудники лагеря. Медсестра пригласила Александра на танец, но он отказался, сказав, что у него уже есть пара, и подошёл ко мне. И мы танцевали…
Через две недели смена подходила к концу, а значит должен был закончиться и наш роман. В день расставания он пришёл помочь собрать постельное бельё с детских кроватей и отнести его завхозу. Мы оба были печальны, мало говорили, прощаться не хотелось, но у каждого из нас были свои планы. Я собиралась с однокурсниками провести несколько дней на Мастрюковых озёрах перед тем, как отправиться домой. Он предложил мне поехать с ним, но я отказалась. Прощаясь, я чувствовала, что уношу под сердцем его частицу. Пусть будет так…
Его образ, уже стёртый временем, больше вымышленный, чем реальный, я с теплотой храню в своем сердце, ищу его черты в облике нашей дочери.
Мне за сорок. Из всех дней рождения я помню только два. Остальные не в счёт. Будет ли третий?
Благодарю за прочтение. Буду рада узнать ваше мнение о моём первом рассказе. Подписывайтесь. Хозяйка багажа Татьяна.
Багаж с перевесом в Телеграме и в ВКонтакте