«Атака мертвецов» (или Битва при Осовецкой крепости)— распространённое[1] публицистическое название контратаки 13-й роты 226-го Землянского полка[i 1] 24 июля (6 августа) 1915 года при отражении немецкой газовой атаки. Эпизод обороны крепости Осовец на Восточном фронте во время Первой мировой войны.
Крепости Осовец и Новогеоргиевск являлись важными узлами обороны «Польского мешка», так на военном жаргоне того времени называлась выступающая глубоко на запад и уязвимая с северного и южного флангов территория Царства Польского.
Крепость Осовец (Ossowitz на германских картах) являлась системой соединённых траншеями четырёх фортов[i 2] в излучине реки Бобр[i 3]. Крепость запирала проходившие через неё железную дорогу Лык — Граево — Белосток и шоссе на Белосток, важный региональный транспортный узел.
Основные укрепления и крепостная артиллерия располагались на восточном берегу реки. На болотистом западном берегу под прикрытием орудий крепости располагалась вынесенная на 2—2,5 км передовая Сосненская позиция, проходившая с севера на юг по линии Бялогронды — Сосня (пол. Białogrądy — Sojczynek). Именно эта позиция была основным направлением предыдущего генерального штурма крепости в феврале-марте 1915 года, на ней же развернулись описываемые далее события[2]. Для новой генеральной атаки была выделена 11-я дивизия ландвера. На основном направлении вдоль шоссе и железной дороги был развёрнут усиленный маршевыми частями[i 4] 18-й полк. Южнее должен был атаковать 76-й полк. Для успеха операции по фронту обоих полков было решено применить массированную газобаллонную атаку хлором в смеси с бромом. Прочие части дивизии к северу и северо-востоку должны были поддержать атаку демонстративными действиями.
На рассвете[i 5] в 4:00 утра 24 июля (6 августа) 1915 года с попутным ветром по всему фронту атаки начался выпуск хлора и брома из заранее развёрнутых 30 газобаллонных батарей. По оценкам, газ в итоге проник на общую глубину до 20 км, сохраняя поражающее действие на глубину до 12 км и до 12 м по высоте[3].
При отсутствии каких-либо эффективных средств защиты у оборонявшихся, результат атаки газами оказался сокрушительным: 9-, 10- и 11-я роты Землянского полка выбыли из строя полностью, от 12-й роты в центральном редуте в строю осталось около 40 человек; от трёх рот у Бялогронд — около 60 человек. Практически все первая и вторая линии обороны Сосненской позиции остались без оборонявшихся. Вслед за газами германская артиллерия открыла огонь по крепости и заградительный огонь для своих двинувшихся в атаку частей. Артиллерия крепости на начальном этапе не могла эффективно вести огонь, так как в свою очередь попала под надвинувшуюся газовую волну[2]. Это усугублялось одновременным обстрелом крепости как обычными снарядами, так и снарядами с хлорпикрином. В крепости из строя выбыло свыше 1600 человек, в целом весь гарнизон получил отравления той или иной степени тяжести[4].
Подавляя одиночное сопротивление, части 18-го полка быстро преодолели первую и вторую линию колючей проволоки, заняли тактически важный укреплённый пункт «двор Леонова» и стали продвигаться вдоль полотна железной дороги к Рудскому мосту. Единственным резервом на самой Сосненской позиции оставалась рота ополченцев, но и у неё было отравлено до 50 % личного состава, а деморализованные остатки роты эффективной контратаки провести не смогли[2].
Немного лучше обстояла ситуация на юге позиции. 76-й полк ландвера быстро занял обезлюдевшую Сосню, но наступал слишком стремительно и попал под собственные газы, понёс значительные потери и был временно остановлен огнём остатков 12-й роты у центрального редута.
Возникла реальная угроза захвата немцами Рудского моста, что означало бы рассечение всей обороны западнее крепости и потерю Сосненской позиции. В этой ситуации комендант крепости генерал-лейтенант Н. А. Бржозовский приказал организовать артиллерийский огонь по уже занятым противником участкам Сосненской позиции и контратаковать в штыки «всем, чем можно». В контратаку пошли остатки 8-й и 13-й рот (около половины от исходного состава) и переброшенная из крепости немного менее пострадавшая 14-я рота.
13-я рота под командованием подпоручика Котлинского контратаковала части 18-го полка вдоль железной дороги и обратила их в бегство. Во время атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен и передал командование подразделением подпоручику 2-й Осовецкой сапёрной роты В. М. Стржеминскому, который, несмотря на сильное отравление газами, с остатками вверенной ему роты довёл атаку до конца, «штыками» овладев 1-м и 2-м участками Сосненской позиции[1][5].
В это же время 8-я и 14-я роты разблокировали центральный редут и совместно с бойцами 12-й роты выбили противника на исходные позиции. К 8 часам утра все последствия германского прорыва были ликвидированы. К 11 часам утра прекратился обстрел крепости, что явилось формальным окончанием неудавшегося штурма[2].
[править | править код]Взгляд с русской стороны
Собственно выражение «атака мертвецов» при описании контратаки 13-й роты 226-го Землянского полка прослеживается в работе С. А. Хмелькова «Борьба за Осовец», опубликованной Воениздатом в 1939 году. Автор был непосредственным участником описываемых событий, а в СССР занимал должность начальника кафедры сухопутной фортификации и укреплённых районов Военно-инженерной академии и по обороне Осовца защитил диссертацию на учёное звание профессора. Опубликованная в 1939 году книга является сокращённым и переработанным изложением материалов диссертации[10]. Он в частности пишет[2]:
13 и 8-я роты, потеряв до 50 % отравленными, развернулись по обе стороны железной дороги и начали наступление; 13-я рота, встретив части 18-го ландверного полка, с криком «ура» бросилась в штыки. Эта атака «мертвецов», как передаёт очевидец боя, настолько поразила германцев, что они не приняли боя и бросились назад, много германцев погибло на проволочных сетях перед второй линией окопов от огня крепостной артиллерии.
В целом в СССР исследование и описание конкретных подвигов царской армии на империалистической войне не приветствовалось, и работы, выходящие за рамки сугубо технического анализа стратегии и тактики, являлись редкостью. В двухтомной «Истории Первой мировой войны» 1975 года оборона Осовца отдельно не выделялась, включаясь в более общие наступательные операции германской армии на данном направлении. Там лишь указывается, что «большой интерес представляет влияние на боевые действия войск крепостей Осовец и Новогеоргиевск, которые, прикрывая фланги 12-й и 1-й русских армий, сковали оперативную свободу германского командования <..>», хотя и упоминается, что «русские солдаты проявили такую стойкость и упорство, что приводили в изумление своего противника»[11]. Более подробно детали атаки были рассмотрены в статье 1984 года в «Военно-историческом журнале»[12]. Не используя само выражение «атака мертвецов», автор пишет: «Решительные действия полуотравленных газом русских солдат настолько поразили германцев, что они не приняли боя и начали отступать в исходное положение».
Само выражение «атака мертвецов» (с обоими словами в кавычках, а не «атака „мертвецов“», как у Хмелькова), вероятно, принадлежит журналисту Владимиру Воронову из ежемесячника «Совершенно секретно». В своей статье 2009 года, подготовленной к 95-й годовщине начала Первой мировой войны, он пишет[13]:
Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплёвывая куски лёгких на окровавленные гимнастёрки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. <…> Это сражение войдёт в историю как «атака мертвецов».
В статье Вороновым были добавлены те художественно-публицистические детали (как «выплёвывая куски лёгких на окровавленные гимнастёрки»), которые позднее стали постоянными элементами изложения у других авторов, но в 2009 году широкого резонанса статья не вызвала.
В 2011 году в первом номере журнала «Братишка» была опубликована статья Артёма Денисова «Осовец. Атака мертвецов»[14], в которой тот же эпизод описывается так:
Но когда германские цепи подошли к русским окопам, им навстречу в штыковую контратаку с криком, а точнее, с хрипом «ура» поднялись выжившие защитники — остатки 8-й и 13-й рот, чуть больше 100 человек. Еле держась на ногах, они всё-таки встали на бой, который, казалось бы, проигран. Вид их был ужасен. Со следами химических ожогов на лицах, обмотанные тряпками, они харкали кровью, буквально выплёвывая куски лёгких на окровавленные гимнастёрки.
Именно с этой публикации начинается распространение в Интернете пересказов истории об умирающей русской роте, обратившей в бегство германский полк. Помимо перепечаток в многочисленных блогах, цитаты из статьи Денисова появляются в Википедии и на многих исторических форумах, как на русском, так и английском языках[1]. В 2012 году на эту тему был снят музыкально-игровой клип, где роли офицеров и бойцов исполняют члены петербургского военно-патриотического клуба «Пехотинец»[15]. Скриншоты из этого клипа, нередко стилизованные под старое чёрно-белое изображение, также получают широкое распространение на различных электронных постерах.
Данный информационный феномен повторно привлекает внимание историков к событиям атаки и историчности добавленных позднейшими публикациями деталей. По итогам архивных изысканий была опубликована статья сначала на русском[1], а позднее на английском[16] языках. Эта работа ввела в обращение много новых документов из фондов РГВИА и уже ранее цитировалась в данной статье. Общие же выводы исследователей таковы:
- контратака 6 августа 1915 года безусловно имела место и была примером мужественных и успешных действий российских войск;
- внешний вид атакующих исторически достоверен, за исключением криков «ура», которые при поражённых лёгких и на бегу были маловероятны. Однако все наиболее яркие художественные детали атаки принадлежат публицистам, пишущим почти 100 лет спустя после событий, а вовсе не их непосредственным очевидцам;
- на данный момент отсутствуют германские документы, позволяющие судить об оценке контратаки и понесённых потерях противоположной стороной.
[править | править код]Взгляд с германской стороны
Согласно документам[17], «18-й ландверный полк» у С. А. Хмелькова — это 18-й полк 70-й бригады 11-й дивизии ландвера (Landwehr-Infanterie-Regiment Nr. 18 — 70. Landwehr-Infanterie-Brigade — 11. Landwehr-Division). Командир дивизии с момента формирования в феврале 1915 и по ноябрь 1916[i 7] — генерал-лейтенант Рудольф фон Фройденберг[18]. Он скончался в 1926 году, не оставив опубликованных военных мемуаров[i 8]. Журналы боевых действий дивизии и её подразделений могут находиться в соответствующем разделе Федерального архива Германии. Однако архив заранее предупреждает, что из-за последствий Второй мировой войны значительная часть архивных документов была утрачена, а часть оказалась на хранении в других странах[19].
В опубликованных воспоминаниях прочих германских военачальников, участвовавших в боях на Восточном фронте, упоминания об «атаке мертвецов» не найдены. Однако стоит отметить тематически близкий эпизод в мемуарах Людендорфа, являвшегося на тот момент начальником штаба германского Восточного фронта. Про более раннюю газобаллонную атаку по позициям 55-й пехотной дивизии тот пишет[20]:
Газовая атака 9-й армии, произведённая 2 мая[i 9], не удалась. Ветер был благоприятный, но применение войск было неправильным.Газ подействовал, как надо, но войска предполагали, что у противника должна прекратиться всякая жизнь. Так как противник местами продолжал постреливать, а наша артиллерия как будто не открыла планомерного огня, то и пехота не перешла в атаку.
Газовые атаки на Восточном фронте в 1915 году
Подробнее см. Боевые отравляющие вещества в Первой мировой войне
В данной статье неоднократно упоминаются последствия газовой атаки, средства защиты и внешний вид поражённых. Для удобства современного читателя приводится краткая справка об использованном в тот день методе газовой атаки и наличествовавших (правильнее — отсутствовавших) на тот момент средствах защиты.
Поражающее действие хлора
Первым массово применяемым БОВ стал хлор. Германия смогла быстро накопить большие количества этого газа, так как он являлся побочным продуктом при производстве многих красителей. Поражающее действие хлора основано на синтезе соляной кислоты при контакте газа с водой и водяными парами:
2Cl2 + 2H2O → 4HCl + O2
При контакте с открытыми частями тела и вдыхании это ведёт к раздражению и ожогам глаз и носоглотки, а также к токсическим судорогам грудной клетки. При продолжении вдыхания соляная кислота накапливается в лёгких и последовательно разъедает их, что в конечном итоге ведёт к смерти от асфиксии[21].
По итогам первых германских газобаллонных атак на Западном фронте было установлено, что наиболее поражаемыми оказываются две категории военнослужащих:
- находящиеся у самой земли (раненые на носилках, залёгшие). Это объясняется тем, что хлор тяжелее воздуха и скапливается у земли и в низинах;
- пытающиеся убежать от облака. Это объясняется максимально продолжительным нахождением в отравляющем облаке, как правило выпускаемом с попутным ветром от фронта в тыл противника. Кроме того, бегущий человек более глубоко и учащённо дышит, поэтому его лёгкие поражаются быстрее[22].
[править | править код]История применения и защиты
Первая газобаллонная атака хлором была осуществлена немецкой армией 9 (22) апреля 1915 года на Западном фронте под Ипром. На Восточном фронте германцы в первый раз провели газобаллонную атаку 18 (31) мая 1915 года против российской 55-й пехотной дивизии[23].
Иногда встречается утверждение, что первый случай применения БОВ произошёл ещё в январе 1915 года на фронте под Варшавой, где позиции российских войск были обстреляны снарядами с отравляющими газами[4]. Это утверждение не совсем точно. Действительно, тогда по позициям российских войск было выпущено около 18 тыс. снарядов с ксилилбромидом[англ.][i 10]. Его использование прошло практически незамеченным, так как разбрызгиваемая жидкость не испарялась на морозе. Однако главное заключается в том, что ксилилбромид относится к слезоточивым, а не к удушающим или отравляющим веществам. Ни одна из сторон не рассматривала применение ирритантов как нарушение Гаагских конвенций. Как деморализующее и снижающее боеготовность противника средство такие обстрелы были начаты германцами ещё осенью 1914 года на Западном фронте, где в качестве ирританта использовался дианизидин[i 11][24].
Для всех союзников, включая Россию, применение ОВ оказалось неожиданной военной новинкой, к которой те оказались совершенно неподготовленными. По результатам Гаагской конференции 1899 года все её участники обязались отказаться от применения снарядов с ОВ, поэтому довоенные разработки армейских противогазов были приостановлены, как излишняя трата бюджетных средств. Так как в 1915 году все всё ещё старались хотя бы формально следовать положениям Гаагских конференций, Германия нашла выход во временном отказе от снарядов с ОВ и в использовании ОВ исключительно в газобаллонных атаках, так как про них в принятых до войны резолюциях ничего не говорилось[23].
После первых газовых атак во всех странах возобновилась лихорадочная разработка защитных средств, в первую очередь простейших марлевых повязок («предохранительных масок»). В России их изготовление проходило по управлению принца Ольденбургского во всевозможных тыловых добровольческих обществах. Никто в тылу точно не знал, от чего именно и как нужно шить, поэтому качество первых масок было совершенно неудовлетворительно. Они не обеспечивали плотного прилегания к лицу и были слишком тонкими, в лучшем случае защищая от газов лишь несколько первых минут. В очень немногих предусматривалась защита от поражения глаз. Ещё более серьёзной ошибкой был выбор в качестве защитной пропитки масок чистого раствора гипосульфита. Гипосульфит действительно активно поглощает хлор по уравнению:
Na2S2O3 • 5H2O + 4Cl2 → Na2SO4 + H2SO4 + 8HCl
Однако далее по цепочке реакций выделяется токсичный се́рнистый газ:
Na2S2O3 + 2HCl → 2NaCl + H2O + SO2 + SNa2S2O3 + H2SO4 → Na2SO4 + H2O + SO2 + S
Первые партии предохранительных масок, отправленные в войска весной-летом 1915 года, не только не предохраняли от хлора, но и вели к вторичному отравлению сернистым газом, только усиливая эффект атаки. Ошибка была достаточно быстро осознана, и далее в пропиточные смеси стали добавлять соду, нейтрализующую сернистый газ[i 12]. Однако доверие к повязкам в войсках уже было кардинально подорвано. Солдаты просто выбрасывали раздаваемые комплекты или же с издёвкой развешивали как украшения на деревьях[23].
Как частичную защиту от хлора сами бойцы стали использовать запасные комплекты исподнего белья и портянок, которые обильно смачивали водой[i 13] и обматывали вокруг лица. Быстро выяснилось, что смачивание (при отсутствии воды под рукой) собственной мочой даже эффективнее замедляет поражение хлором. Это объясняется реакцией паров хлора с мочевиной по уравнению:
CO(NH2)2 + 2Cl2 → CO(NHCl)2 + 2HCl
Этот факт был изучен с сугубо академической точки зрения ещё в мирное время[25], однако война «переоткрыла» его в практическом применении.
Однако действительно эффективная защита солдат от отравляющих газов появилась с внедрением противогаза Зелинского — Кумманта, принцип устройства которого лежит в основе современных фильтрующих противогазов.