«Я сама его уговаривала не спешить с этим. Зачем нам штампы в паспорте, когда мы и так счастливы? Не хотела давить. Живём себе и живём».
Анастасия Лаврецкая больше четырёх лет прожила в гражданском браке с Алексеем Тупициным. У них общий ребёнок — сынишке, Алексею Алексеевичу, скоро два с половиной года. От предыдущих отношений у обоих также остались дети, сплошь пацаны. У Алексея — 16-летний подросток, у Насти — мальчишки 11 и 14 лет.
В Сургуте они только-только закончили выплачивать ипотеку, купили машину. Ради этого оба упорно трудились.
— Он мне сказал, что я должна выдохнуть, уйти с работы и заняться детьми. Чуть погодя я согласилась,
— рассказывает Настя ИА Регнум.
Казалось бы, вот оно — счастье: есть где жить, что есть и кого воспитывать.
— Я уже сейчас, задним числом понимаю, что по-другому быть и не могло,
— делится воспоминаниями Анастасия.
Только в свою бригаду!
На дворе — март 2024-го. Андрей, закадычный друг Алексея, с первых дней отправился на СВО добровольцем. Попал в артиллерийский дивизион, сейчас сражается на донецком направлении. Оба товарища долго проработали в одном ЧОПе, где Андрей был директором. Многие их коллеги оттуда, почти не раздумывая, отправились на фронт. Кто-то раньше, кто-то позже.
Алексей тоже рвался «за ленту», хотя все вокруг отговаривали.
— Не могли мы остаться в стороне, когда Родина в опасности. Ну а как по-другому?
— рассказывает Андрей, с которым мы созвонились, когда его подразделение ненадолго вывели в тыл.
— С Лёхой всегда были на связи. Я его сам убеждал повременить — ну у тебя же сын только родился, зачем, куда ты?
Анастасия, конечно, тоже уговаривала, но понимала, что удержать мужа не удастся.
— Честно, я долго боролась с его желанием уйти на фронт. Одно время это работало, но потом я смирилась и сдалась — он ведь так рвался к своим.
Алексей служил «срочку» в легендарной 810-й, ныне гвардейской, отдельной бригаде морской пехоты. Она, к примеру, штурмовала Мариуполь. Поэтому и контракт Алексей хотел заключить именно с ними.
Поочерёдно спрашиваем у Андрея и Насти: у вас же столько друзей сейчас воюет в разных подразделениях, почему не попросили командование выписать Алексею отношение (документ, ходатайство для военкомата от командира части для прохождения службы в этом конкретном подразделении)?
Оба отвечают примерно одинаково — кроме 810-й бригады Алексей на ни что не соглашался.
— Когда он разыскал всю нужную информацию, решил заходить через Питер. Там у него знакомые были. С остальными задружился на месте,
— вспоминает Анастасия.
— Он мне тогда говорил: «Прилетай сюда, есть ещё пара дней перед отправкой в Севастополь»
(там находится база бригады. — Прим. ред.)
. Естественно, я быстренько собралась и первым же рейсом отправилась в северную столицу.
/ Источник: © Личный архив Анастасии Лаврецкой
Когда супруги гуляли по набережной, Алексей вдруг остановился, взял Настю за руку и сказал, что им нужно срочно венчаться.
— Я даже немного засмущалась, потом засмеялась,
— мысленно возвращается в тот вечер девушка.
— Говорю ему: «Ну ты же понимаешь, что сначала необходимо расписаться. В церкви не венчают без штампа». «Понимаю, — отвечает он. — Давай тогда поженимся!» Я сказала: «Ну вот приезжай, заканчивай там все свои дела — и поженимся. Будет стимул вернуться. А то найдёшь там себе девушку какую-нибудь и останешься».
— Да какую девушку, Настя?
— Какую-какую… Красивую, конечно!
Через день Настя села в самолёт до Сургута, а Алексей уехал с ребятами на машине в Севастополь.
— Конечно, тогда я размышляла по-другому: сын записан на Лёшу, все документы есть,
— рассказывает Анастасия.
— Если, не дай Бог, что-то случится, не придётся потом доказывать, чей это ребёнок. А мне самой ничего ни от кого не надо.
Позывной Пехота
— Лёху отправили за ленту где-то в апреле, попал в штурмовики,
— вспоминает артиллерист Андрей в беседе с ИА Регнум.
— Он мне тогда кинул сообщение: «Всё, пора. С Богом, брат!». «С Богом!», — ответил я ему. Позывной ему дали Пехота. Он им очень гордился, ведь войны всегда заканчивает именно пехота.
У Пехоты было несколько успешных выездов по задачам. Работал в основном на Запорожье. Потом их подразделение перекинули на Херсонщину, поближе ко Днепру.
— Он никогда не рассказывал, где находится и что делает,
— сетует Настя.
— Всегда отшучивался и переводил тему на что-нибудь весёлое. Например, что у него тут корефан есть, которого необходимо срочно женить. А то совсем в бобылях засиделся. Я сразу предложила нашу куму — она девушка свободная и интересная. Естественно, во время «сводничества» обменялись телефонами. Тогда я даже представить себе не могла, как этот эпизод мне поможет.
Последний раз Алексей дежурно отзвонился 27 мая и доложил, что несколько дней побудет без связи — выезжает на позиции. Прошла неделя, другая — на связь Пехота по-прежнему не выходит.
— Я же вообще ничего не знала о том, как всё там в армии устроено. Никогда этого не касалась,
— вспоминает Настя.
— И первое, что я сделала — написала тому парню, которого мы с кумой моей сватали. Спрашиваю, что там с Лёшей? Как он, в порядке?
Боец сначала не отвечал, а потом прислал короткое сообщение: «Числится БВП, Насть! (без вести пропавший. — Прим. ред.). Через четыре часа телефон снова пропищал: «Он 200» (Погиб. — прим. ред.)
— Никто, кроме меня и наших общих друзей, не знал, что Алексей уехал воевать. Он даже матери не сказал, хотя я просила ей набрать. Но Лёшка всегда отнекивался и говорил, что я его семья. Да и нет смысла старушку беспокоить. Но теперь-то тянуть уже было нельзя,
— Анастасия ненадолго замолкает.
Всё происходящее случилось полтора месяца назад — воспоминания ещё свежие и болезненные.
— Матери я тоже звонить не стала. Набрала старшую сестру, Алёну. Лёша с ней никогда особо не общался. Да чего уж там — он всегда говорил, что сильно недолюбливает её. Сложные отношения были. Но, думаю, общее горе же как-то должно старые обиды развеять. Я ошиблась.
Если опустить эмоциональные подробности, будет так: старшая сестра почти равнодушно встретила новость о гибели брата. И попросила пока не беспокоить — когда официально объявят о гибели, тогда, мол, и можно разговаривать.
— Кто ей что там объявить был должен, как она себе это представляет?
— распаляется Настя.
— Мы на тот момент даже толком не знали, где погиб Алексей — то ли в Крынках, то ли на «островах» Днепра.
Алексея пришлось долго и упорно искать самой Анастасии. Девушка позвонила Андрею, тот уже по своей линии набрал знакомым. В ход пошли даже непредсказуемые контакты: однажды Настя и Алексей покупали собаку у заводчиков, кто-то из их родственников отправился на СВО. Пытались найти даже через них.
По официальной линии, как до этого предлагала старшая сестра Алексея, Анастасию ждал предсказуемый результат:
«А вы, собственно, кто? Жена? Нет? Тогда извините!»
. Остальные родственники рвения в поисках не проявляли.
— Подтверждение и обстоятельства гибели пришли от знакомого сотрудника спецслужб: пал на «островах» под огнём вражеской артиллерии, скончался от кассетного боеприпаса,
— вспоминает Анастасия.
— Я сразу позвонила в ростовский морг, описала ситуацию. Мне ответили, что у них есть один боец, который как раз числится БВП. Описали его самого и личные вещи. Сказали, нужна ДНК родственников. Ну, а вы помните, что у нас с родственниками выходит? Остаётся сын. Но с маленьким ребёнком на руках я, естественно, не поеду в их лабораторию. Спрашиваю, можно ли где-то ещё сдать анализы? Оказывается, можно в частной клинике, а потом прислать им результаты. Я подрываюсь и бегу к врачам, оплачиваю процедуры.
«Этого я не могу им простить»
В течение месяца Настя была на связи с моргом, с бойцами из подразделения Алексея, его командирами, и наконец, сопровождающим «груз 200». Борт с телами павших воинов, сделав несколько остановок по пути, добрался до Екатеринбурга, где его ждали сотрудники ишимского военкомата (Тюменская область, именно там живут родственники Алексея).
— По настоянию родственников и против моей воли тело Алексея положили в ишимский морг — там он пролежал с вечера понедельника до утра субботы,
— злится Анастасия.
— Они целую неделю его там держали, не стали хоронить сразу, хотя никаких препятствий не было.
Препятствий, конечно, не было. Зато, как позже выяснится, была уникальная возможность не уйти с пустыми руками. Ради этого, считает Анастасия, похороны и отложили.
— Мы стояли и разговаривали с сопровождающим офицером, командиром разведки, который привёз тело Лёши,
— описывает недавние события собеседница ИА Регнум.
— Когда пришла старшая сестра, первое, что она спросила: «Где его телефон? Срочно отдайте его телефон!». Представляете? Начала ещё кричать на командира. Тот, конечно, стальной мужик — глазом не повёл и объяснил, что телефон при эвакуации тела невозможно подобрать.
Но Алёну, по словам Анастасии, это как будто не интересовало. Зато она спрашивала о зарплате Алексея — всё ли приходило вовремя и сколько.
— Говорю ей: «Иногда ненадолго задерживали, но всё приходило, не волнуйся». О том, что Лёша выписал на меня доверенность по всем банковским операциям, говорить уже не стала,
— брезгливо рассказывает Настя.
— Поэтому я и не удивилась, когда офицер, который привёз тело Лёши, посмотрев на всё это, вернул личные вещи моего мужа мне, а не его родне.
Среди вещей Настя обнаружила странный кулон, который никогда раньше не видела у мужа.
/ Источник: © Личный архив Анастасии Лаврецкой
Вместе предположили, что это «Молот Тора» — амулет с символом древнескандинавского бога грома и покровителя воинов. Рядом, слегка почерневший после боёв в окопах, лежит православный крест. Казалось бы, странное сочетание, но ребята там частенько носят языческие символы: коловраты, руны и так далее. Говорят, что это придаёт сил, ведь «быть воином — жить вечно».
— Алёна и её мама начали потом давить на военкома, на командира, чтобы все эти вещи отдали им. Я же «никто»,
— продолжает Настя.
— И чтобы людей не подставлять, отдала. А там часы, жетон. Хоть что-то бы из этого его детям оставить. Мне-то ничего не надо. Самое дорогое, что у меня осталось от Лёши — наш сын. А ему от отца останется берет.
«В память о Лёше будут помогать ребятам на фронте»
После долгих споров с роднёй, Алексея Тупицина, удостоенного ордена Мужества посмертно, решают хоронить не в Сургуте, где они с Настей провели свои семейные годы, а под Ишимом — в девятистах километрах от дома.
— Это плохо,
— безапелляционно отвечает вдова.
— Плохо, потому что они к нему на кладбище не будут ходить. Его могли похоронить в Сургуте как героя — с почестями, с караулом, всё как полагается. У меня на том кладбище дедушка покоится, ещё сестра работает. Я там смогу ухаживать за могилой, приводить сына. Они это из вредности сделали. Мне ничего не сказали, я же «никто». Вот за это их я никогда не прощу: за то, что продержали его тело в морге целую неделю и похоронили там, где он никому не будет нужен.
Похороны, организованные родственниками Алексея, обошлись, если верить квитку за компенсацию погребения, в 32 тысячи рублей. По словам Анастасии, ради этих денег старшая сестра погибшего воина несколько раз наседала на неё и просила выслать свидетельство о рождении Алексея.
Иначе деньги не давали.
На церемонии прощания с Алексеем Тупициным, кавалером ордена Мужества, о его гражданской жене Анастасии никто не проронил ни слова.
— В прощальной речи, которую либо писали, либо помогали составлять родственники, один раз упомянули, что он был «хорошим отцом» — всё, больше ничего,
— рассказывает Настя.
— Потом его старшая сестра, которая, напомню, с ним практически никогда не общалась, очень картинно бросилась к крышке гроба. И даже опрокинула её. Я больше не могла наблюдать за этим фарсом и мы, вместе с нашими друзьями, покинули мероприятие. Поминки устроили в другом месте.
Артиллерист Андрей полагает, что старшая сестра обернёт трагедию в свою пользу: «гробовые» за Алексея в итоге получат даже не родители, а именно она.
— Погасит ипотеку, купит машину — вот это вот всё. А Насте с сыном — ничего,
— переживает за судьбу семьи павшего друга воин.
— Причём ни младшему, ни старшему ничего не достанется.
Сама Анастасия Лаврецкая в ближайшее время не планирует общаться с роднёй Алексея.
— Мне от них ничего не надо, сына я воспитаю и без их помощи,
— уверена девушка.
— Хотя, конечно, по справедливости, эти деньги надо было разделить между старшим и младшим сыновьями. В том числе как память о подвиге отца. Знаете, когда я с головой ушла в поиски Лёши, поняла, сколько всего прошло мимо меня. Я же ничего не знала, когда он уходил — что там и как.
В конце разговора девушка приободряется.
— Я поняла, чем займусь. В память о Лёше буду помогать остальным ребятам на фронте. Да, так и сделаю!
Но всё равно ком к горлу подкатывает.
— Возможно, сейчас я бы уже по-другому отнеслась к его желанию расписаться и обвенчаться.