Имя Светланы Изамбаевой из Чувашии в 2005 году прогремело на всю страну после того, как она стала первой в России женщиной, публично рассказавшей о том, что у нее ВИЧ. Корреспонденту «АиФ» Светлана рассказала о том, как подвергалась насилию в раннем детстве, как вырвалась из порочного круга и как сегодня помогает другим.
«Это такая игра»
«У нас в семье было пятеро детей, я самая старшая. Мои родители были алкоголиками, – рассказывает Светлана, – сначала папа начал употреблять, потом мама вместе с ним, чтобы ему меньше досталось. Меня воспитывала бабушка, но в конце 1980-х она получила похоронку на сына, моего дядю, а потом и цинковый гроб из Афганистана. С тех пор в нашей семье поселилось непрогореванное горе».
В детстве, вспоминает она, к ним часто приезжал двоюродный брат отца, ее крестный. Приезжал из другой деревни и регулярно оставался посидеть с детьми, когда родители и бабушка работали в колхозе. Внешность его в памяти Светланы отпечаталась накрепко: усатый, немного похож на отца, от него пахло сигаретами, темные волосы, на вид лет сорок или около того. Женщина вспоминает, как весело ей было с ним играть.
Поначалу игры были действительно детскими.
Когда ей было четыре года, он стал сажать ее на коленки и начинал трогать себя, а потом ее.
«Этот момент я не забуду никогда – у меня было отвращение и ужас. Но в тот момент я считала, что являюсь соучастницей всего процесса. Он брал мою ладонь и ставил себе на детородный орган, заставляя делать туда-сюда, трогая и целуя меня. Я сегодня выражаюсь детским языком, описывая прошлое, но эти ужасные моменты мне часто снились после. Если честно, до конца не помню и не понимаю, но в голове до сих пор есть картинки, что он ко мне в сарае пристает, как будто сзади, и мне больно».
Потом пришло осознание: что-то здесь не так. И девочка осмелилась рассказать маме: «Дядя Валера показывает мне свою писю».
«Я заметила, что у мамы глаза расширились. Она выбежала в сени, помню, как она орала на дядю, больше я его не видела у нас в доме. Я очень благодарна маме, что она поддержала меня, дядя Валера больше со мной не сидел».
Потом Светлана еще долго, видя на улицах похожих на него мужчин, сразу убегала на другую сторону и пряталась.
«Мужчины только используют девушек, принося боль»
«Я много работала с психологом на эту тему, пытаясь прожить эту ситуацию, чтобы она не имела влияние на мое настоящее и будущее. Два года назад я ездила на малую Родину, на могилу к родителям. Проходя мимо, увидела погост дяди Валеры. Я долго стояла, как вкопанная, вспоминая историю, а потом мне захотелось танцевать, потому что почувствовала себя свободной от вины».
В школе, вспоминает Светлана, у нее сформировалась агрессия на мужчин, которых она ненавидела и сильно боялась – но это не мешало ей защищать других девочек от их агрессии.
«Примерно в это же время отец стал бить мать, я ее защищала, получая все удары на себя. С подросткового возраста начала пользоваться тональным кремом, чтобы никто не видел побои. С этого возраста я понимала, что мужчины только используют девушек, принося боль».
Сейчас Светлана после многочисленных сеансах с психологом, понимает: все мое дальнейшее будущее во многом определялось ее детскими травмами: «У меня не было сформировано базового чувства безопасности. Я продолжила учиться в колледже и ездить на учебу на попутках. Однажды я добиралась на попутке и меня завезли куда-то. Было настолько страшно, что этот случай всплыл в моей голове только на сессии с психологом, мой мозг вытеснил все это. До сих пор не знаю, как смогла выбраться. Это было темное время для меня, я сама себя считала злом, виня себя, что со мной все это происходит. И именно поэтому от невыносимого чувства вины включается психологическая защита — вытеснение. Женщины, столкнувшиеся с сексуализированным насилием, вытесняют из воспоминаний эту ситуацию и неосознанно избегают мужчин, впоследствии не могут построить здоровые отношения или терпят мужчину-абьюзера».
«Береги здоровье и свою жизнь»
Во время учебы в вузе Светлана стала встречаться с парнем, но в итоге он ее бросил, сообщив, что уезжает служить в армию по контракту. На какое-то время она осталась одна, завела еще один роман, который, по ее словам, «закончился, не успев начаться». Потом вернулся из армии первый возлюбленный и предложил начать все заново, начал ухаживать… А потом она внезапно узнала жуткий диагноз.
«Конечно, я сразу все ему рассказала. Я приехала к нему в Подмосковье, где он служил, и все сообщила. Мы вместе рыдали. Он приехал в Чебоксары и также сдал анализ, который показал отрицательный результат. То есть меня заразил не он. А кто? Я до сих пор не знаю. Я просто недопонимала всей опасности. Так происходит и сегодня, когда люди не используют презервативы, когда они не думают о риске получить ВИЧ-инфекцию. Оглянувшись назад, я бы сказала себе 20 летней: «Света, береги свое здоровье и береги свою жизнь!»
Какое-то время они еще пытались жить вместе. Но он рассказал о диагнозе своим родным, отчего их отношения окончательно испортились. Вскоре в одной из «желтых» газет вышла статья с таким заголовком: «ВИЧ-инфицированная женщина бросила здорового жениха ради ВИЧ-инфицированного».
«Они все переврали: я бросила его из-за алкоголизма, а не потому, что встретила кого-то другого. В это время меня разыскивают журналисты Малахова с желанием сделать выпуск со мной. Я долгое время не рассказывала о том, что со мной происходило в детстве и юношестве, понимая, что меня возненавидят все, крича, что виновата сама».
«Никаких больше мужчин – от них только боль»
«После расставания с тем парнем я дала себе зарок: никаких больше мужчин, от них только боль. В итоге я начала заниматься активизмом в сфере ВИЧ, рассказывая по ТВ о своем статусе, не прячась. На одной из встреч с другими ВИЧ-положительными я знакомлюсь с парнем, своим будущем мужем, который просто оставляет мне свою визитку, делая комплементы о моей смелости. В этот момент я разрешила себе быть счастливой, влюбилась в его карие, теплые глаза. Наш бурный роман с 1 марта 2006 года перерастает в свадьбу 15 июня 2006 года. Супруг долго не решался публично рассказать о своем ВИЧ-статусе, о том, что заразился половым путем. Сначала он мне говорил, что никогда не откроет своего лица, на что я ответила — трус. Но через какое-то время он решился дать интервью. Это был его сильный поступок, который окончательно убедил меня, что это мой мужчина. С этого момента мы вместе, у нас рождается старшая дочь без ВИЧ, а затем младший сын также с отрицательным статусом. В этом заключается моя миссия объяснить людям, что ВИЧ — не означает приговор».
Сейчас, по ее словам, многие женщины получают ВИЧ не в результате насилия, но, если насилие случилось в жизни, следует обратиться за помощью, получить специализированную помощь, профилактику ВИЧ инфекции и помнить, что ты ни в чем не виновата.