Мифы и правда о петербургских выражениях
Топонимия современного Петербурга, в отличие от таких древних городов, как Псков или Великий Новгород, например, не представляет проблем для ученых. С лингвистической точки зрения наш город настолько молод и так хорошо распланирован, что на его карте почти нет мест, происхождение названия которых было бы трудно объяснить.
Да, именно в Петербурге оказалось удачным решением называть те или иные участки по отношению к центру и Неве по «сторонам»: так появились Выборгская и Петроградская стороны. Да, на Васильевском острове в память о величии замысла Петра I остались названия линий.
Однако на карте города иногда попадаются имена собственные, которые все-таки требуют лингвистических или исторических комментариев. Так, например, название станции метро «Автово» никак не связано с интернациональным, древнегреческим по происхождению корнем «авто-», но восходит к финскому названию деревни Аухтуа (вариант — Ауттула) от фин. autio («пустошь»).
Вот таким же немного необычным местом на карте столицы Российской империи выглядит и Тучков буян. Дело в том, что само слово «буян» издавна известно диалектам русского языка в значении «открытое возвышенное пустое место, не защищенное от ветра», именно поэтому на Руси этим словом часто называли острова (вспомним пушкинские «на море-океане, на острове Буяне»). Позднее у слова появляется и другое значение — «речная пристань; место для выгрузки товаров с судов».
Краеведы считают, что небольшой остров в русле Малой Невы возник после окончания наводнения 1726 года. Вскоре на этом месте была организована пристань («буян»), а через несколько лет здесь появились склады пеньки и леса купца Авраама Тучкова. Так, по-видимому, с середины XVIII века и появилось в Петербурге название «Тучков буян». Среди других, некогда известных мест с подобным топонимом — Сельдяной, Винный, Масляный, Сальный, Гагаринский пеньковый и Ватный буяны.
Текст: Валерий Ефремов, доктор филологических наук, профессор РГПУ им. Герцена
#высокийслог