Сожалею, что родилась позже и не застала этого удивительного Человека, спасшего не один десяток жизней. Привожу рассказ мамы о нём и его лекарстве.
Мы, шаловливые внуки, очень любили своего деда Костю. Крепкий, статный, малоразговорчивый, и знавший и умевший всё на свете.
Помню случай, когда сосед Шатров, чуть не зарубил топором пьяницу и лодыря Кнутикова, который обозвал деда зеком. Сбежавшиеся на истошные крики местные мужики, узнав, в чём дело, готовы были сами тут же прибить этого Кнутикова, посмевшего оскорбить «святого Человека».
Когда испуганный до смерти и моментально протрезвевший пьяница кинулся деду в ноги, стал целовать ему сапоги и молить о пощаде, дед поднял его с земли, и сказал:
- Не трогайте его. Я, действительно, бывший зэк, а этот человек всего лишь сказал правду.
На мои детские вопросы о том, почему все так ополчились на Кнутикова, бабушка сказала:
- Люди, обязанные нашему деду жизнью, не смогли стерпеть, чтобы кто-то посмел его оскорбить. Особенно такие никчемные люди, как Кнутиков.
- А почему дед Костя сказал, что он зек? – Не унималась я. – Я что внучка преступника?
- Когда ты повзрослеешь, мама тебе об этом расскажет, - с грустью сказала бабушка. – Помни, такими людьми как твой дед можно только восхищаться и гордиться.
Прошло несколько лет. Мы уже жили в большом городе, из которого до бабушки с дедушкой было несколько суток езды на поезде. Поэтому всё общение с ними сводилось к письмам и открыткам на праздники. Телеграмма, сообщавшая о том, что деда Кости больше нет, выбила нас всех из колеи.
Похороны деда удивили меня огромным количеством людей, многие из которых прилетели из самых отдалённых уголков страны. Я испытала ещё больший шок, когда в дом вошли шестеро молодых парней и встали перед гробом на колени. Меня стали душить слёзы, и я выбежала из дома.
- Смотри-ка, Гавриловы приехали. Все до одного! - Сообщила одна из женщин своей знакомой.
- Это из-за них он отсидел целых семь лет, - поделилась вторая, промокнув глаза платком - Если бы ни Константин Фёдорович….
Поминки проходили в местном клубе, где всем желающим помянуть всё равно не хватило места.
Перед отъездом домой, я попросила бабушку рассказать мне про деда. Таком обычном и любимом для нас и, как оказалось, святом Человеке для всех остальных.
- В начале войны мы с дедом были уже не молоды, - стала рассказывать бабушка.- На фронт ушёл наш единственный сын, а мы с дочерьми, как тогда весь советский народ, стали делать всё, чтобы помочь фронту. Дед пошёл работать в военный госпиталь. Он таскал раненых, помогал медсёстрам и даже временами ассистировал при операциях. Медсестёр не хватало, и девчонки просто валились с ног от усталости.
Прошёл год, и деда вызвали в обком партии, хотя членом партии он никогда не был.
- Вы по образованию ветеринар, поэтому назначаетесь председателем колхоза в соседнюю деревню, - зачитали ему приказ. - Вот вам разнарядка на продукты и зерно, которые колхоз должен будет отправить на фронт.
- С кем я буду выполнять эту разнарядку? Все мужики- комбайнёры и трактористы давно на фронте. Остались дни бабы и ребятишки.
Член обкома выложил на стол пистолет и сказал:
- Да я тебя за саботаж сейчас к стенке поставлю! И пусть твой орденоносец-сын на фронте узнает, что его отец- дезертир.
Дед пропадал в поле сутками. Разве он мог бросить в работе женщин и ребятишек? Когда Марья Гаврилова, муж которой был с первых дней на фронте, а дома шестеро мальчишек погодок, не вышла на работу, дед заволновался. Оказалось, что все они не могут даже двигаться, не то чтобы работать. Опухли от голода. Вот и пошёл наш дед на преступление. В полночь пробрался на ток, насобирал из колеи два мешка земли и пыли, в которых попадались оброненные зёрна, набил ими два мешка и отвёз всё это Гавриловым. Марья с детишками выбирали это зерно из мусора и, залив их кипятком, ели. Только благодаря этому все тогда выжили. Вон теперь какие стали!
- А за что дед отсидел семь лет?
- За то и отсидел. Думаешь в кого такой лодырь Мишка Кнутиков? В папашу своего. Кнутиков -старший, каким-то образом отвертевшийся от фронта, каждый раз пытался отлынивать от работы на поле. Бабы и детишки как волы работают, а он спрячется в стогу и спит. Наш дед не выдержал, сгрёб его в охапку и бабам притащил. Те его, естественно, изрядно поколотили. А ещё через два дня деда арестовали как расхитителя социалистической собственности. В анонимке было написано, что дед воровал зерно, предназначенное для фронта, для Марьи Гавриловой.
- Кнутиков отомстил?
- Наверняка. Хотя анонимка в НКВД ушла. Без подписи.
- Подлец какой! И ведь живут же безнаказанно.
- Только из-за того, что весь колхоз подписался под бумагой, что нашего деда просто оклеветали, его не расстреляли. Дали всего семь лет. А Кнутиков своё получил. Его поймали на току, когда он из опломбированных мешков, предназначенных фронту, воровал зерно. И его расстреляли в тот же день. Наш же дед и в лагере в почёте был. Потому что многих таких же как он заключённых от отравления и дизентерии спас. Своим синим киселём. Голодные заключённые каждому грибу и гнилой картошке как торту радовались. А потом умирали от отравления.
- И их никто не спасал лекарствами?
- А где их было в лагере взять? Дед понимал, что там безвинных людей много. Вот и спасал, как мог.
- Расскажи мне про этот синий кисель. Мне каук будущему врачу интересно.
- Могу ошибиться. Память уже не та. Ты бы лучше Шатровых о нём расспросила. Дед всё их семейство несколько лет назад спас. Когда они все грибами отравились. В больнице тогда сказали, что не выживут, а дед спас.
На утро я пошла расспрашивать Шатровых. И вот что они мне рассказали.
- Пришёл твой дед, - рассказывала мне тётка Марья, - наварил нам жидкого киселя на воде. Крахмал в простой воде кипятил. Потом дал киселю остыть и давай туда йод капать. На каждый стакан по десять капель. Кисель сразу хлопьями синими начинал сворачиваться. Отсюда, наверное, название – синий кисель. Ой, сколько этого киселя он в нас тогда влил. Про токсины всё рассказывал и пить заставлял трёхлитровыми банками. И пили мы его, и клизмы им твой дед детям делал. А врачи потом всё поверить не могли, что от какого-то синего киселя живые мы все остались. Только один старый врач сказал, что слышал про такой кисель от бывших заключённых из сталинских лагерей. Говорят, что какой-то дед сотни жизней им спас.