Год оказался неудачным.
В конце зимы у Вали стали постепенно усиливаться уже ставшие привычными еë головные боли. Валя сначала старалась не обращать на это внимания. Но вскоре боли стали очень сильными. Они едва давали ей возможность работать! И Валя чувствовала, что скоро и эту работу ей придëтся поменять.
Дни влачились в однообразной, тягучей усталости. Утро. Когда голова ещё немного светлая. Потом автобус, изматывающая работа до вечера, которую она когда-то прекрасно переносила. Снова автобус и искры из глаз от головной боли, которые она с трудом терпела, чтобы вернуться домой. Быстрый ужин. И то ли отдых, то ли сон, то ли мутное забытие. В зависимости от силы боли.
Тихая и скромная Валя сделалась ещё тише и спокойнее. Телевизор бабы Ули больше не раздражал, и пьяницы, сидящие на лавочках под окнами выкрикивающие застольные песни, стали ей совсем безразличны.
Так всё это показалось мелочным и неважным!
И Вале теперь хотелось только одного: отдохнуть. Чтобы после отдыха навсегда ушли эти надоевшие боли!..
Необыкновенно холодной и слякотной осенью хозяева квартиры, в которой жила Валя, сообщили, что собираются еë продавать. Значит, Валя за две недели должна была найти себе новое жильё. Стоимость которого не так сильно била бы по еë маленькой зарплате.
А это оказалось очень трудным условием! В знакомом районе ничего подходящего не находилось, так как всё стоило слишком дорого! В других районах города — ещё дороже.
Валя уже почти отчаялась найти что-то по своим средствам, как вдруг увидела объявление о сдаче малогабаритной квартиры, находившейся в доме, каждый день виденном Валей из окна.
Цена оказалась приемлемой и Валя даже не переехала, а за один день перенесла туда свои нехитрые пожитки. И книжку. С самыми лучшими на свете сказками.
А через месяц Вале пришлось уволиться с работы. Она ходила в поликлинику, но врачи так и не смогли ответить ей ничего внятного о природе еë болезни. А между тем, головные боли окончательно убрали для девушки возможность продолжать трудиться уборщицей.
Тогда она ещё не думала, что предложение соседки по подъезду — Маргариты Ниловны — помогать за неплохую плату убираться в квартире и приносить продукты из магазина, обернëтся для Вали самым неожиданным и, наверное, самым значимым в еë жизни знакомством. Знакомством со своей будущей подругой Жулькой.
Много жизненных ценностей перевернëт в хрупкой Вале это знакомство.
У Маргариты Ниловны, старой и уже очень больной женщины, была единственная дочь по имени Джульетта.
Такое имя ей дала мать. Она всю жизнь проработала преподавателем литературы в институте и очень ценила Шекспира. Поэтому и дочь назвала в честь, наверное, самой знаменитой Шекспировской героини.
Однако, ей своë имя никогда не нравилось. "Уж лучше бы Офелией назвала! " - упрекала она мать, потому что из-за известного всём сюжета Шекспировской пьесы Джульетту постоянно дразнили в школе.
Да и к литературе Джульетта относилась почти равнодушна. За то стихи очень сильно любила. И сочиняла на них песни.
Она с детства мечтала стать певицей.
Вообще Джульетта была необычным ребëнком. Когда все еë ровесники почти проклинали музыкальную школу, она каждый раз буквально бежала туда с великой радостью! И кончила еë с отличием.
А когда кончила обычную школу, то уже знала, куда направит свой жизненный путь: конечно же, покорять большую сцену!
Маргарита Ниловна такой выбор дочери одобрила. Она очень любила всё прекрасное, что связано с искусством, в том числе и музыку. Однако, в жизни тëтя Марго, как звала еë Валя, была хоть и добрым, но очень наивным человеком. Казалось, она до сих пор застряла и счастливо продолжался жить во времена Шекспира или же Пушкина какой-нибудь кисейной барышней. Этот романтический настрой она передала и дочери.
Но этот настрой жëстко обломался у молодой девушки о суровую жизнь. Точнее, о непомерное людское враньё, алчность и ещё более непомерное лицемерие, которое без прикрас открылось ей, когда она переехала строить карьеру в другой город.
В другом городе Джульетта на долго не задержалась. Она вернулась обратно. И вроде бы, всё нормально, но притихший голос, потухший взгляд... И грубый характер.
В квартире у них было несколько музыкальных инструментов, но она лишь изредка возвращалась к ним. А вскоре начала пить. Много и серьёзно.
Однако, творческая натура всё ещё неутомимо жила в этом потерявшем смысл жизни существе. И она сочиняла свои песни и пела, надо сказать, очень неплохо! Даже когда была сильно пьяная.
Приобретëнная хитрость и верное рассуждение о многих вещах вовсе не выдавали в ней человека, сломленного жизнью. Да она такой и не была.
И в то же время о ней нельзя было сказать, как о человеке, закалëнном в испытаниях. Нет, жизненные испытания еë сильно подкосили. Но не сломали до конца.
И поэтому, она со свойственным себе внутренним жаром стала прожигать свою жизнь. Она прожигала свою жизнь среди пьяных застолий с собутыльниками, среди песен, которые пела у них в гостях, и среди шумных танцев, мелодии которых она с похмелья уже не помнила.
Среди еë пьющих друзей она звала себя Аталея. Это имя она взяла из какого-то давно прочитанного ею полусказочного рассказа о гордой пальме, погубившей себя исполнением собственной мечты. Потому что очень сильно не любила своë имя. Многие думали, что еë действительно так и звали.
Если уж суждено носить необычное имя, то пусть лучше будет Аталея.
Но даже она очень сильно удивилась, когда Валя ласково назвала еë... Жулькой.
- Как, как? - переспросила она. - Жулька?
- Ну, да. Жулька. Ты же Джульетта, вот и Жулька... А... - спохватилась Валя, думая, не обидела ли она так новую знакомую?. - Разве надо как-то ещё?
- Нет, не надо. Меня всё устраивает. - ответила та, и слегка улыбнулась. В последнее время она очень редко улыбалась.
Понятное дело, что пьяница дочь не могла должным образом помогать матери по хозяйству, и поэтому Маргарита Ниловна позвала к себе на помощь Валю.
Эта работа показалась Вале куда удобнее, чем целый день мыть полы в помещении. И голова, вроде, поутихла немного...
Несмотря на упорное и медленное убийство алкоголем, голос Жульки стоил того, чтобы хотя бы раз прозвучать со сцены! Иногда Валя заставала еë за исполнением очередной песни. И невольно заслушивалась. Это было прекрасно!
Вале искренне нравилось еë творчество, а Жулька своим чутьëм быстро поняла это! И так постепенно они подружились.
Часто Валя задерживалась у них в доме и могла часами слушать рассказы Маргариты Ниловны о еë жизни. Тëтя Марго очень сильно любила мечтательно ностальгировать по ушедшим временам и событиям. Но, видимо, благодарного слушателя этих воспоминаний во всём доме не находилось.
И ещё дольше Валя могла задержаться, когда разговаривала с Жулькой.
Они могли беседовать целыми часами! И Валя рассказала ей всю свою жизнь, как есть. Рассказала даже больше, чем когда-то Чугунову!
А Жулька рассказала ей свою. То, о чëм даже мать не догадывалась. Однако, это было вовсе не таким уж страшным или позорным! Часто даже очень смешным! Однако, Жулька, да и Валя понимали, что для Маргариты Ниловны это... Как бы так сказать... Не культурно. Не вписывается в стиль кисейной барышни.
Один раз, когда Валя принесла им продукты из магазина, Жульки не оказалось дома.
- Не знаю, где она там пропадает, Валечка! - причитала добрая Маргарита Ниловна. - Может быть, снова у своих друзей заседает... Я бы сама дошла до неë, а не могу! Слишком старая стала. Валечка, будь добра, пойди сама туда, спроси, там ли она или нет?
Валя опешила от этой просьбы. Ей очень не хотелось связываться с незнакомой пьяной компанией, но больная и совершенно беспомощная Маргарита Ниловна вызвала у неë сильное сочувствие. В конце концов, у неë хоть и болит голова, но зато не так сильно болят ноги, как у несчастной тëти Марго.
Тëтя Марго назвала ей адрес дома, который стоял через дорогу, номер квартиры, где обыкновенно собирались Жулькины приятели, и Валя отправилась в путь.
Был уже тëмный и морозный осенний вечер. Почти чëрное небо, казалось, совсем упало на землю, и представлялась такой густой, что если бы не жëлтые искры фонарей, то, наверное, еë можно было бы разрезать ножом на половинки.
Подойдя к двери указанной квартиры, Валя позвонила в грязный и засаленный старый дверной звонок. Ей быстро открыли.
Так и есть. Очередное заседание алкоголиков.
Ничего здесь не удивило Валю, только сильно расстроило. Ещё не старые, сильные и, возможно, умные и красивые люди сидели за устланным серыми газетами столом, на котором из еды стояли только недорезанный кусок сала, небольшая буханка хлеба и открытая банка консервированных помидоров. Всё остальное пространство на столе занимала разнообразная выпивка.
Жулька сидела среди этой компании, неловко держа в руках шестиструнную гитару. Она быстро заметила подругу, не смотря на уже хорошее опьянение, и старалась выглядеть весëлой, но было видно, что приход Вали сильно смутил еë. А возможно, ей стало стыдно...
- Жуля, пойдëм. - тихо произнесла Валя. Та опустила глаза. - Жулька!
- Жучка? Какая Жучка? - удивился сидящий слева от стола мужчина и стал оглядываться. - Никакой Жучки здесь нет.
- Не Жучка, а Жулька. - произнесла Валя уже более уверенно. Она думала, что такой напускной решительностью сможет, наконец-то выманить подругу.
- Это кто такая? - снова спросил мужчина.
- Джульетта.
Несколько человек внимательно посмотрели на Жульку с гитарой.
- Это... Это она тебя так зовёт? - сказал тот же мужчина и засмеялся заливистым смехом вместе с остальными.
Со всех сторон посыпались восклицания.
- Жулька!.. Ха-ха-ха! Надо ж так выдумать!
- Это что? Тебя на самом деле Джульетта зовут?!
- А мы то тебя — Аталея!..
Жулька обиженно посмотрела на них острым взглядом из-под гитары.
- Ну вас всех! - резко сказала она, так, что смех мгновенно утих. Она стала и обратилась к Вале. - Пошли.
- Куда пошли? - обернулся к Жульке молодой человек, пока та медленно выбиралась из-за стола. - А деньги?
- Деньги? Деньги в банке. - ответила ему Жулька.
- Да ты же говорила...
- Забудь. - пробросила она. - Валя, ты права. Действительно, от сюда давно пора уходить!
И они ушли вместе, держась за руки.
Жулька шла по улице чрезвычайно медленно. От части из-за того, что держала в одной руке свою гитару, которая у неë постоянно падала. Но в основном, из-за того, что была сильно пьяна.
Однако, всю дорогу Жулька упорно молчала, не проронив ни единого слова. Вале это показалось немного странным. Обычно, пьяные люди очень разговорчивы. Она посмотрела на Жульку: еë лицо обращëнное к домам, было грустным и задумчивым.
Придя домой Жулька сразу направилась в свою комнату и упала на свой диван. Тëтя Марго была очень рада возвращению непутëвой дочки и без устали благодарила Валю, а вот дочка, похоже, была не сильно рада. Они неподвижно сидела с опущенной головой, которую поддерживая обеими руками, скучно вглядываясь в узорчатый ковëр.
- Жуля. Жуленька, тебе плохо? - настороженно спросила еë стоящая в дверях Валя.
Тут Жулька немного ожила, словно еë разбудили.
- Мне на душе всегда паршиво. - ответила она. - А выпивать я уже привыкла.
- Так тебе сейчас плохо?
- На душе — да. Вообще, Валя, знаешь ли, наверное... Я думаю... душевная болезнь ранит всë же сильнее, чем физическая. Вот так. Валя.
Валю немного задели еë слова. Жулька обладала одним удивительным ей свойством, блестящие выходить из всех своих коллизий, связанных со здоровьем и возникших на почве пьянства. Однако, сейчас Валя поняла ещё, что Жульке на самом деле, всё равно, попадëт ли она в очередную такую коллизию или нет. И сможет ли она в следующий раз из неë выбраться?.. Вале хотелось как следует поговорить с ней.
- А зачем ты тогда пьëшь? - спросила она еë. - Хочешь к душевной боли прибавить физическую? Или что?
- Никто ничего не прибавляет! Больно мне, вот и пью. Зачем другие пьют?
- Не знаю, зачем. Не понимаю. Никогда не понимала. Разве это поможет заглушить свою душевную боль?
- А ты сама пробовала? Чтобы так утверждать? - огрызнулась Жулька.
- Нет, не пробовала.
- Вот видишь...
- Обязательно нужно пробовать? Зачем? Я не видела ещё ни одного, хоть кому-то бы это помогло!
- Все мы разные.
- Так и тебе не помогает.
- Просто никто меня не понимает. Ни мать, ни даже ты. Чтобы меня понять, надо мою жизнь пережить.
- Я пережила. Даже, наверное, больше, чем ты.
- С какой стати? - встрепенулась Жулька.
- У тебя мать есть. Родная. А у меня почти никогда и не было. И отца тоже не было. Точнее, он и сейчас есть... Где-то. Только он со мной не общается. Была у меня только вредная тëтка. Которая продала свою квартиру чужим людям. Чужие ей дороже своих оказались... Ладно. Не будем! Просто она никогда не любила тебя. А вот тëтя Марго тебя любит. Очень любит. Ты просто не знаешь, как!
Жулька ехидно усмехнулась, прищурив глаза.
- Любит... Что ты видишь от этой любви? Одни лишь остатки, крошки, песчинки! Любить, может, она и любит, только и себя ой как не забывает! Мне иногда кажется, что на мои чувства ей просто наплевать... - тут она немного осеклась. - Точнее, если встанет выбор — мои чувства или еë чувства, то она всегда, всегда выберет свои. Она не понимает боль. Даже тебе тема боли ох как откликнулась, а она не понимает этого. Она привыкла жить в сахарном и зефирном мире. И все у неë такие милые и добрые!.. Она не видит, сколько подлости творится вокруг. Потому что не натыкалась ни разу, всю жизнь пролистывая книга за книгой свои Шекспировские страсти. А если и обманет или подведëт кто — то каждый раз как впервые. Будто бы с Луны свалилась. А потом опять со всеми мирится. А кто в конце концов крайним оказывается? Знаешь, Валя?! Я!
- Такая же была у меня и тëтя Рая. Только ещё и жестокая. От доброй бы я никогда не съехала.
- А ты что теперь? Бомж, что ли? Это как же так?
- Нет, у меня есть прописка. В деревне Евстафьевка, в домике, в который уже и зайти-то опасно.
- Понятно. Только тебе всё равно легче.
- Почему???
- У тебя есть свобода.
- Какая уж там свобода!.. Одинокая. Ни друзей, ни родни, ни талантов особых. А у тебя есть дар.
- Какой? А... Песни...
- Да, песни. И ты этим счастливее меня. Я-то, кроме уборки домашней, и ничего не умею. Не учил никто, и научиться сама не могла. А ты создаëшь прекрасную музыку!
- Ты... И вправду так думаешь? - обернулась к ней Жулька.
- Конечно же! Жуль, я иной раз слушаю тебя, твой голос слушаю... и восхищаюсь. У тебя с собой целый мир есть. Светлый и прекрасный. Ты просто этого не понимаешь!
- Нет, это ты меня не понимаешь. Со стороны: да, красиво! Но, как сказал... Уже не помню, кто... "Поэзия — это праздник! А платит за всё — поэт." И с музыкой то же самое.
- Странно.
- Вот видишь... Тебе странно. А мне тяжело.
- Мне тоже тяжело. Но я, почему-то, не спиваюсь!..
- Ты просто другая. Чтобы пережить всë и не сломаться, для этого надо такой же простой, как ты быть. Такой же дурочкой ко всему.
- Я для тебя тоже дурочка? Ты на самом деле так считаешь?
Жулька заметила, что Валя оскорбилась этим. Ещё немного, и их разговор вот-вот перерастëт в большое противостояние.
- Тебя просто не испортили так, как испортили меня!
- Чем испортили-то?! - Валя решительно еë не понимала.
- Подлостью людской. Извини, я ничем не хотела тебя обидеть, просто ты эту подлость в людях, как и мать, в упор не видишь. Наверное, так и надо... Только я уже так не могу... Не могу глаза свои на всë это закрыть. Понятно, что плохо быть ко всему слепой... Знаешь, Валя, когда много видишь, это тоже очень плохо.
- Мне кажется, так наоборот, лучше. Удобнее жить.
- Даже в Библии написано, что "во многой мудрости много печали".
- Это где там так написано?
- В Бога веришь, а не знаешь! Книга Экклезиаст.
- Жуля, да какая ты начитанная! Какая ты умная! Тебе ли с твоим умом горевать!..
- Ты всегда видишь мир в солнечном свете... Наверное, это правильно.
- Нет. Мне тоже больно. Больно на тебя смотреть, как ты свою жизнь прожигаешь!
- Не смотри. Свою, не твою же.
- Зачем?! Для чего?!
- Жги, пока есть, чему гореть. Всё равно всё прогорит. Наверное, это потому, что просто имя у меня не счастливое. Джульетта... Вот и живу, как у Шекспира. А поменять бы имя... И жизнь поменялась бы, и характер.
- Глупости! - ответила Валя. - Знаешь, что моë имя означает? Мне сказали: "сильная", "здоровая". И где у меня это здоровье? Скоро вообще забуду, что это такое — здоровье? Постоянно голова болит. Вот и с работы пришлось уволиться из-за этого.
- И всё таки, ты сильнее меня. Ты просто другая. Ты вот никогда не пила, а я уже без этого не могу! Ты смогла отказать женатому... Как там его... Кажется, Чугунов?
- Да, Чугунов.
- А я не смогу! И при всей своей жизни ты ещё надеешься на какую-то большую любовь!..
- Да. Надеюсь. Обязательно надо надеяться!..
- Ага, ага! - почти засмеялась Жулька. - Надейся больше. Только ничего не дождëшься.
- Почему ты так считаешь?
- Не светит нам с тобой ничего. Ни тебе, ни мне.
- Ну, если с такими мыслями жить, то конечно же, любой сопьëтся!
- Я же говорю, ты просто другая.
- Да умей я на гитаре так же, как ты!..
- Умей, умей!.. Со стороны, конечно же, это выглядит красиво. Только не думай, что на самом деле, всё так уж замечательно! Что мне нравится, то меня и губит... "Платит за всё поэт". Певец тоже платит, Валь. Я как та пальма Аталея. Всё хотела разбить стеклянный купол своей оранжереи. Чтобы вырасти. Чтобы добиться чего-то. Только обморозилась я на воздухе, пальма оранжерейная. А мать до сих пор в этой оранжереи живëт. А я уже выросла из неë? Зачем только?..
Вале показалось, что она всхлипнула.
- Жулька, ты чего, плачешь?
- Нет. Я уже всё выплакала. К чему плакать, когда всё неуклонно летит под откос? И обратного хода в мою оранжерею нет?
- Ну, если ни на что не надеяться, тогда конечно, остаëтся только прожигать свою жизнь! Ведь стремиться-то больше не куда! Только хороша ли будет такая жизнь? Да и жизнь ли это? С такой твоей философией остаëтся только лечь, да умереть!
Глаза Жульки мгновенно вспыхнули ободряющим огоньком.
- Валя. Не думай. Я не так проста, как тебе кажется! Я за жизнь свою буду бороться. До конца бороться.
Валя посмотрела в сторону и вздохнула.
- Бросить бы тебе всех твоих алкашей, да поскорее, Жуль. Кстати, кто-то, вроде бы, сегодня у тебя просил денег?.. Я что-то этого не поняла.
- Не обращай на них внимания. Им вечно чего-то не хватает! И каждый раз чего-то нового. Они всегда будут недовольны.
7 мая 2024 г.
Автор: Лилия Розова.