Но невидимые барьеры существуют
Я работаю профессором психологии с 2012 года. За последние шесть лет я был свидетелем того, как студенты всех возрастов откладывали работу над бумагами, пропускали дни презентаций, пропускали задания и пропускали сроки сдачи. Я видел, как многообещающие аспиранты не успевают подать заявления вовремя; Я наблюдал, как кандидаты наук месяцами или годами пересматривают черновик одной диссертации; Однажды у меня был студент, который два семестра подряд учился в том же классе, что и я, и ни разу ни от чего не отказался.
Я не думаю, что лень когда-либо была виновата.
Когда-либо.
На самом деле, я не верю, что лень существует.
Я социальный психолог, поэтому меня интересуют в первую очередь ситуационные и контекстуальные факторы, которые управляют поведением человека. Когда вы пытаетесь предсказать или объяснить действия человека, рассмотрение социальных норм и контекста человека обычно является довольно безопасным выбором. Ситуационные ограничения обычно предсказывают поведение намного лучше, чем личность, интеллект или другие черты индивидуального уровня.
Итак, когда я вижу, что ученик не справляется с заданиями, пропускает дедлайны или не добивается результатов в других аспектах своей жизни, я задаюсь вопросом: какие ситуационные факторы сдерживают этого ученика? Какие потребности в настоящее время не удовлетворяются? И, когда дело доходит до поведенческой “лени”, я особенно тронут вопросом: какие барьеры для действий я не вижу?
Барьеры существуют всегда. Признание этих барьеров — и рассмотрение их как законных — часто является первым шагом к преодолению моделей “ленивого” поведения.
Действительно полезно реагировать на неэффективное поведение человека с любопытством, а не осуждением. Я узнал об этом из книги "Лени не существует", писательницы и активистки Мик Эверетт. Мик увлечена принятием и размещением инвалидов и бездомных. Их работы на обе темы - одни из самых ярких, разрушающих предвзятость работ, с которыми я когда-либо сталкивался. Отчасти это связано с тем, что Ким гениальна, но также и с тем, что в разные периоды их жизни Мик была и инвалидом, и бездомной.
Мик - человек, который научил меня, что осуждать бездомного за желание купить алкоголь или сигареты - полная глупость. Когда ты бездомный, ночи холодные, мир недружелюбный, и все причиняет мучительный дискомфорт. Спишь ли ты под мостом, в палатке или в приюте, трудно отдыхать спокойно. У вас, вероятно, травмы или хронические заболевания, которые постоянно беспокоят вас, и ограниченный доступ к медицинской помощи для лечения этого. Вероятно, вы не употребляете много здоровой пищи.
В этом хронически некомфортном, чрезмерно стимулирующем контексте потребность в выпивке или сигаретах имеет гребаный смысл. Как говорит Мик, если вы валяетесь на морозе, выпивка алкоголя может быть единственным способом согреться и уснуть. Если вы недоедаете, несколько сигарет могут быть единственным, что утоляет муки голода. И если вы имеете дело со всем этим, одновременно борясь с зависимостью, то да, иногда вам просто нужно принимать все, что поможет избавиться от симптомов отмены, чтобы вы могли выжить.
Немногие люди, которые не были бездомными, думают подобным образом. Они хотят морализировать решения бедных людей, возможно, чтобы утешить себя несправедливостью мира. Для многих легче думать, что бездомные люди отчасти ответственны за их страдания, чем признавать ситуационные факторы.
И когда вы не до конца понимаете контекст человека — каково это быть им каждый день, все мелкие неприятности и серьезные травмы, которые определяют его жизнь, — легко навязать поведению человека абстрактные, жесткие ожидания. Всем бездомным следует отложить бутылку и приступить к работе. Неважно, что у большинства из них есть симптомы психического и физического недомогания, и они постоянно борются за то, чтобы их признали людьми. Не обращайте внимания на то, что они не могут хорошо выспаться ночью или сытно поесть неделями или месяцами подряд. Неважно, что даже при моей комфортной, легкой жизни я не могу прожить и нескольких дней без желания выпить или совершить безответственную покупку. Они должны быть лучше.
Но они уже делают все, что в их силах. Я знал бездомных, которые работали полный рабочий день и посвятили себя заботе о других людях в своих сообществах. Многим бездомным приходится постоянно ориентироваться в бюрократических структурах, взаимодействуя с социальными работниками, соцработниками, полицейскими, персоналом приютов и множеством благотворительных организаций, как благонамеренных, так и снисходительных. . ........... Быть бездомным - чертовски тяжелая работа. И когда бездомный или бедный человек выбивается из сил и принимает “неправильное решение”, для этого есть чертовски веская причина.
Если поведение человека не имеет для вас смысла, это потому, что вы упускаете часть его контекста. Все очень просто. Я так благодарен Мик и их работам за то, что они заставили меня осознать этот факт. Ни на одном курсе психологии, любого уровня, меня этому не учили. Но теперь, когда у меня есть такая линза, я обнаруживаю, что применяю ее ко всем видам поведения, которые ошибочно принимаются за признаки моральной несостоятельности, — и мне еще предстоит найти ту, которую нельзя объяснить и которой нельзя сопереживать.
Давайте посмотрим на признак академической “лени”, который, на мой взгляд, ничем иным не является: прокрастинация.
Люди любят обвинять прокрастинаторов в их поведении. Неподготовленный взгляд, безусловно, выглядит ленивым. Даже люди, которые активно занимаются прокрастинацией, могут ошибочно принять их поведение за лень. Предполагается, что ты должен что-то делать, но ты этого не делаешь - это моральный провал, верно? Это означает, что ты безвольный, немотивированный и ленивый, не так ли?
На протяжении десятилетий психологические исследования удавалось объяснить прокрастинацию как функциональную проблему, а не следствие лени. Когда человеку не удается начать проект, который ему небезразличен , это обычно происходит либо из-за а) беспокойства по поводу того, что его попытки "недостаточно хороши", либо б) замешательства по поводу того, каковы первые шаги задачи. Не лень. На самом деле, прокрастинация более вероятна, когда задача значима и человек заботиться о том, чтобы выполнить ее хорошо.
Когда ты парализован страхом неудачи или даже не знаешь, как приступить к масштабному, сложному делу, чертовски трудно довести его до конца. Это не имеет ничего общего с желанием, мотивацией или моральной стойкостью. Прокрастинаторы могут заставлять себя работать часами; они могут сидеть перед пустым документом Word, ничего больше не делая, и мучить себя; они могут снова и снова накапливать чувство вины — ничто из этого не облегчает выполнение задачи. На самом деле, их желание довести дело до конца может усугубить их стресс и затруднить начало выполнения задачи.
Вместо этого решение состоит в том, чтобы искать то, что сдерживает прокрастинатора. Если беспокойство является основным препятствием, прокрастинатору действительно нужно отойти от компьютера / книги / документа Word и заняться расслабляющим занятием. То, что другие люди называют тебя “ленивым”, скорее всего, приведет к прямо противоположному поведению.
Однако часто препятствием является то, что у прокрастинаторов возникают проблемы с исполнительской деятельностью — они изо всех сил пытаются разделить большую ответственность на ряд отдельных, конкретных и упорядоченных задач. Вот пример функционирования руководителя в действии: я закончил свою диссертацию (от предложения до сбора данных и окончательной защиты) чуть больше чем за год. Я смог написать свою диссертацию довольно легко и быстро, потому что знал, что мне нужно: а) собрать исследование по теме, б) набросать статью, в) запланировать регулярные периоды написания и г) работать над статьей, раздел за разделом, день за днем, в соответствии с заранее определенным мной графиком.
Никому не нужно было учить меня распределять задачи подобным образом. И никто не должен был заставлять меня придерживаться моего графика. Выполнение подобных задач согласуется с тем, как работает мой аналитический, аутичный, сверхфокусированный мозг. Большинству людей это дается нелегко. Им нужна внешняя структура, чтобы продолжать писать — например, регулярные встречи писательской группы с друзьями - и сроки, установленные кем—то другим. Сталкиваясь с крупным проектом, большинству людей нужен совет, как разделить его на более мелкие задачи, и сроки завершения. Для отслеживания прогресса большинству людей требуются организационные инструменты, такие как список дел, календарь, ежедневник или учебная программа.
Потребность в таких вещах или получение выгоды от них не делает человека ленивым. Это просто означает, что у него есть потребности. Чем больше мы принимаем это, тем больше мы можем помочь людям процветать.
У меня была ученица, которая прогуливала занятия. Иногда я видел, как она задерживалась возле здания, прямо перед началом занятий, и выглядела уставшей. Начинались занятия, а она не появлялась. Когда она присутствовала на занятиях, она была немного замкнутой; она сидела в конце класса, опустив глаза, энергия на исходе. Она вносила свой вклад во время работы в небольших группах, но никогда не говорила во время больших дискуссий в классе.
Многие мои коллеги посмотрели бы на эту студентку и подумали бы, что она ленивая, неорганизованная или апатичная. Я знаю это, потому что я слышал , как они говорят о неуспевающих учениках. В их словах и тоне часто слышны гнев и негодование — почему этот ученик не воспринимает мой урок серьезно? Почему они не заставляют меня чувствовать себя важным, интересным, умным?
Но в моем классе был раздел о стигматизации в области психического здоровья. Это моя страсть, потому что я нейро атипичный психолог. Я знаю, насколько несправедливо в моей области относятся к таким людям, как я. Мы с классом говорили о несправедливых суждениях, которые люди выносят людям с психическими заболеваниями; о том, как депрессия интерпретируется как лень, как перепады настроения рассматриваются как манипулятивные, как люди с “тяжелыми” психическими заболеваниями считаются некомпетентными или опасными.
Тихая студентка, изредка пропускающая занятия, с большим интересом наблюдала за этой дискуссией. После урока, когда люди начали расходиться по классам, она задержалась и попросила разрешения поговорить со мной. А затем она рассказала, что у нее психическое заболевание и она активно работает над его лечением. Она была занята терапией и сменой лекарств, а также всеми сопутствующими побочными эффектами. Иногда она была не в состоянии выйти из дома или часами спокойно сидеть в классе. Она не осмеливалась сказать другим своим преподавателям, что именно из-за этого она пропускала занятия и иногда опаздывала на задания; они подумали бы, что она использует свою болезнь как оправдание. Но она верила, что я пойму.
И я так и сделал. И я был очень, очень зол, что эту студентку заставили чувствовать ответственность за ее симптомы. Она совмещала полную учебную нагрузку, работу на полставки и постоянное серьезное лечение от психического расстройства. И она была способна интуитивно понимать свои потребности и сообщать о них другим. Она была чертовски крутой, а не ленивой. Я ей так и сказал.
После этого она посещала со мной еще много занятий, и я видел, как она медленно вылезает из своей скорлупы. В младших и старших классах она была активным, откровенным участником занятий — она даже решила открыто поговорить со своими сверстниками о своем психическом заболевании. Во время обсуждений в классе она бросала мне вызов и задавала отличные, наводящие вопросы. Она поделилась с нами кучей примеров психологических феноменов из СМИ и текущих событий. Когда у нее был плохой день, она сказала мне, и я позволил ей пропустить занятия. Другие профессора, в том числе с факультета психологии, по-прежнему осуждали ее, но в среде, где ее барьеры были признаны и узаконены, она процветала.
На протяжении многих лет в той же школе я сталкивался с бесчисленным количеством других учеников, которых недооценивали, потому что препятствия в их жизни не считались законными. Был молодой человек, который всегда опаздывал на занятия, потому что его компульсии иногда заставляли его застревать на месте на несколько мгновений. Была женщина, пережившая жестокие отношения, которая каждую неделю обрабатывала свою травму на сеансах психотерапии прямо перед моими занятиями. Была молодая женщина, на которую напал сверстник, и которая должна была продолжать посещать занятия с этим сверстником, пока школа расследовала это дело.
Все эти студенты пришли ко мне добровольно и поделились тем, что их беспокоило. Поскольку я обсуждал психические заболевания, травмы и стигматизацию в своем классе, они знали, что я отнесусь с пониманием. С некоторыми приспособлениями они расцвели в учебе. Они обрели уверенность, пытались выполнять задания, которые их пугали, повысили свои оценки, начали подумывать о поступлении в аспирантуру и стажировках. Я всегда ловил себя на том, что восхищаюсь ими. Когда я был студентом колледжа, я и близко не был таким самосознательным. Я даже не начинал свой проект на всю жизнь - научиться просить о помощи.
Мои коллеги-профессора психологии не всегда относились с такой добротой к студентам с барьерами. Один коллега, в частности, был печально известен тем, что не сдавал экзамены и не допускал опозданий. Независимо от ситуации ученицы, она была непоколебимо жесткой в своих требованиях. По ее мнению, ни один барьер не был непреодолимым; ни одно ограничение не было приемлемым. На ее уроке люди терялись в догадках. Они чувствовали стыд из-за своих историй сексуального насилия, своих тревожных симптомов, своих депрессивных эпизодов. Когда ученица, которая плохо училась на своих уроках, хорошо училась на моих, она заподозрила неладное.
Мне морально противно, что какой-либо педагог может быть настолько враждебен к людям, которым он должен служить. Особенно бесит, что человек, разыгрывающий этот террор, был психологом. Несправедливость и невежество по этому поводу заставляют меня плакать каждый раз, когда я обсуждаю это. Это распространенное отношение во многих образовательных кругах, но ни один студент не заслуживает сталкиваться с этим.
Я, конечно, знаю, что преподавателей не учат размышлять о том, каковы невидимые барьеры, стоящие перед их учениками. Некоторые университеты гордятся тем, что отказываются принимать студентов-инвалидов или психически больных - они ошибочно принимают жестокость за интеллектуальную строгость. И, поскольку большинство профессоров - это люди, которые с легкостью преуспели в учебе, им трудно взглянуть на ситуацию с точки зрения кого-то с проблемами в исполнительной деятельности, сенсорными перегрузками, депрессией, самоповреждениями в прошлом, зависимостями или расстройствами пищевого поведения. Я вижу внешние факторы, которые приводят к этим проблемам. Точно так же, как я знаю, что “ленивое” поведение не является активным выбором, я знаю, что осуждающее, элитарное отношение обычно проистекает из ситуационного невежества.
И именно поэтому я пишу эту статью. Я надеюсь пробудить у моих коллег—преподавателей - всех уровней - понимание того факта, что если ученик испытывает трудности, они, вероятно, не выбирают это. Они, вероятно, хотят преуспевать. Они, вероятно, пытаются. В более широком смысле, я хочу, чтобы все люди проявляли любопытство и сопереживание к людям, которых они изначально хотели бы оценить как “ленивых” или безответственных.
Если человек не может встать с постели, что-то приводит его в изнеможение. Если студент не пишет работы, есть какой-то аспект задания, с которым он не может справиться без помощи. Если сотрудник постоянно не соблюдает дедлайны, что-то затрудняет организацию и соблюдение дедлайнов. Даже если человек активно выбирает самосаботаж, для этого есть причина — какой-то страх, с которым он справляется, какая-то потребность не удовлетворяется, выражается недостаток самоуважения.
Люди не выбирают неудачу или разочарование. Никто не хочет чувствовать себя неспособным, апатичным или неэффективным. Если вы смотрите на действие (или бездействие) человека и видите только лень, вы упускаете ключевые детали. Объяснение есть всегда. Барьеры есть всегда. То, что вы их не видите или не считаете законными, не означает, что их там нет. Присмотритесь повнимательнее.
Возможно, вы не всегда могли смотреть на человеческое поведение таким образом. Это нормально. Теперь это так. Попробуйте.