В.Г. КАРЕЛЬСКИЙ, публицист, независимый исследователь
Жизнеописание Петра I созвучно словам известного поэта-скандалиста: «...а мне – чем сгнивать на ветках – уж лучше сгореть на ветру» (С. Есенин). Вся недолгая, но яркая жизнь Петра Великого (всего 53 года!) промчалась в стремительном и страстном порыве. Никакие страсти, никакие пороки не помешали ему стать государственником и реформатором. Многие сочинители уделяют внимание его порокам и просчётам, не замечая его врождённой мудрости и дальновидности. Цель настоящей статьи – осветить личность Петра I и его деяния с той стороны, на которую в учебниках не принято обращать внимание.
Петя Нарышкин родился в 1672 году от второго брака Алексея Фёдоровича (Тишайшего). После смерти царя малолетние претенденты на престол (Пётр и Иван) стали свидетелями стрелецкого бунта, во время которого своими глазами видели, как мятежники расправлялись с близкими людьми. Это событие наложило глубокий отпечаток на характер императора. Страх перед бессмысленным и беспощадным бунтом закрепился в сознании Петра в 1689 году, когда обострилась вражда русских «Монтекки и Капулетти», семейных кланов Милославских и Нарышкиных, и произошла попытка очередного переворота.
Несмотря ни на что, Пётр с малолетства рос непоседой, обожал потехи и шутихи. При дворе его образованием занимались дьячки да няньки. После отлучения от трона Пётр с матерью жил в подмосковной усадьбе Преображенское. Свои фортеции он репетировал с «потешным войском» тут же, возле Семёновского. Волею судеб царская резиденция оказалась рядом с Немецкой слободой, в которой проживали весьма знатные и неординарные личности, включая алхимика Лефорта и графа Миниха, ставшего впоследствии военачальником и государственным деятелем России. Пытливая и любознательная натура молодого царя тянулась к высокообразованным особам, но не к высокомерным боярам и архиереям. Благодаря этому знакомству юный Пётр узнал много нового, в нём пробудилась жажда знаний, что и есть, своего рода, Преображение. Именно тогда он с особым рвением начал осваивать ремёсла и осознал необходимость преобразования России. Эта миссия стала его главным императивом. Возможность самореализации он получил только после смерти брата, в 1696г. Молодой царь, прежде чем «взять быка за рога», организовал стажировку с «Великим посольством». В Европе он учился корабельному мастерству, общался с государственными чинами и просвещёнными людьми.
Стажировку пришлось прервать в разгар очередного мятежа. В 1698 году, во время похода на Азов, стрельцы отказались подчиняться приказам и пошли на Москву. Тогда-то и было покончено со стрелецкими мятежами. К тому времени Пётр был уже не мальчиком, но мужем. Боевое крещение он принял на войне с Турцией, в 1696 году. Решительные действия регулярного войска не оставляли заговорщикам ни единого шанса. Стрельцы были наголову разбиты, после чего начались репрессии и казни. Царь собственноручно рубил мятежников на Лобном месте, а его ближайший сподвижник (сержант Меньшиков) добивал их из пищали. Что-то в этом деле можно усматривать в психоанализе по Фрейду, но есть и специфика – врождённая ненависть царя ко всему, что враждебно его воле. Эта ненависть находила выход в неописуемо жестоких порядках того времени. Царь не только исполнял роль палача, но и принимал участие в пытках. Эти деяния усугубили детские комплексы и оказали пагубное влияние на психику. Пётр I испытывал внезапные приступы гнева и страдал невралгическими припадками. Любой, кто попадал ему под «горячую руку» в этот момент, рисковал жизнью. Но, будучи в здравом уме и хорошем настроении, царь демонстрировал душевную благожелательность и королевскую щедрость.
Петру I не терпелось употребить свою власть во благо Отечества, дабы насладиться результатами своих трудов. На его долю выпало всё, чем славится абсолютная власть: похабные кутежи, причудливые ассамблеи, кровопролитные сражения и досадные ошибки. Царь-самодержец спешил «испить свою чашу», но, сколько бы он не грешил и не самодурствовал, он никогда не забывал главный смысл своего служения. Этой священной традиции следовали все правители государства Российского, начиная с первых Рюриковичей, за исключением самозванцев и проходимцев. В истории есть много примеров влияния на государей роковых женщин. Петр I под категорию «подкаблучников» явно не подпадает. Он высказывался на эту тему здраво и однозначно: «Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременные». Поэтому альковные похождения, подобных тем, которыми славились европейские монархи, за Петром Великим не значатся.
Очень символично выглядит выбор царя: суженую ему Евдокию Лопухину из придворной знати он заставил принять постриг, а в качестве спутницы предпочёл простую крестьянку, Марту (Катерину) Скавронскую. Эта женщина одним прикосновением и голосом своим успокаивала буйного супруга во время припадка, снимала судороги и головную боль. В 1724 году (за год до смерти) Пётр I возложил на голову супруги императорскую корону. Это был жест благодарения, нежели ритуал коронования. Ведь у царя была очень серьёзная проблема – злой рок, который преследует властолюбцев и лишает их наследника. Престолонаследие служило краеугольным принципом, который ограждал трон от самозванцев. Поэтому личная проблема царя имела государственное значение.
История, по сути своей, это точная наука, которая ищет свидетельства того, что происходило многие века назад. Но, само Время безжалостно стирает все «следы», поэтому многие события приходится реконструировать по косвенным признакам. Так появилась версия, по которой великий русский учёный, М.В. Ломоносов, был незаконнорожденным сыном Петра I(бастардом). Никаких доказательств эта версия не имеет, но есть косвенные признаки, которые её подтверждают. Михайло родился 8 ноября 1711 года, значит, Пётр I мог стать его отцом в феврале-марте. Никаких свидетельств посещения царём Архангелогородской земли в это время не обнаруживается, но этому могли быть причины.
Пётр I, будучи самодержцем, неоднократно останавливался под Архангельском, где лично участвовал в строительстве северного форпоста и спуске кораблей на воду. Отсюда он ходил морем до Соловков, грехи отмаливать. Для царя возле Холмогор была построена личная резиденция, в которой он останавливался, когда руководил строительством Новодвинской крепости и работами на верфи. Инспектируя государевы службы, царь часто путешествовал инкогнито.
Петр Iпридавал кораблестроению архиважное значение и искал любую возможность для переброски кораблей напрямую из Белого моря на Ладогу (на Балтике в то время российского флота ещё не было!). Ему удалось осуществить эту уникальную операцию в 1702г., после чего русский десант приступом взял шведскую крепость Нотебург (позднее, Шлиссельбург). Эта победа позволила Петру I заложить новую столицу Российской империи в устье Невы. Возникает резонный вопрос: мог ли больной, малообразованный человек, каким пытаются изобразить Петра I сочинители осуществить такую сложную и смелую операцию? Ответ напрашивается в пользу царя, но не сочинителей!
В ходе строительства Санкт-Петербурга значение водного пути между Беломорьем и Прибалтикой усилилось. В Архангельске располагалась главная верфь и морской порт, обеспечивавшие выход русских кораблей в Океан. Указом Петра I Архангельск получил статус губернского города в 1708г., а первый губернатор Архангельска (Пётр Голицын) вскоре был награждён высшей государственной наградой – орденом Андрея Первозванного. Накануне, в лето 1710 года, на Соломбальской верфи (тоже детище Петра!) спустили на воду два фрегата: «Святой Пётр» и «Святой Павел». Прежде, чем вступить в строй, эти корабли должны были пройти этапы оснащения, слаживания экипажей и ходовых испытаний. Отсюда следует, что в начале 2011 года работа кипела вовсю и поводов для визита царя в Архангельск было предостаточно. В этом контексте исключить неформальный визит Петра I в Холмогоры никак нельзя. В истории, написанной камер-юнкером А. Пушкиным, деятельность царя в начале 1711 года ознаменована двумя или тремя указами, которые скорее относятся к исполнению канцелярией царской воли, нежели к личному участию царя [3]. Это был самый кипучий период его деятельности – царю просто не сиделось в дворцовых покоях! В 1711 году Пётр Iв разговоре с Лейбницем сетовал, что реформы в России «не столь быстро идут, как его мысль». Главное препятствие реформам царь видел в «мраке невежества». Ещё одну угрозу он видел в экспансии Швеции, угрожавшей русскому Северу. Тогда-то и возникла та самая «загогулина».
История рождения и смерти великого русского учёного до сих пор окутана тайной. Известно, что мать Михайло Ломоносова (Елена) была дочерью местного дьячка и рано осталась сиротой. В холмогорской переписной книге исследователи усматривают какую-то путаницу. На время свадьбы (осенью 1710г.) ей исполнилось всего 12 лет – не самый подходящий возраст для замужества, да и вести поморское хозяйство в таком возрасте – совсем непосильное дело. Замечу особо, Василий Ломоносов был не простым рыбаком, а промысловиком. Он ходил за тысячи вёрст и промышлял в Арктике. Василий одним из первых на Двинской земле построил для своего промысла новоманерный корабль модели «гукор» грузоподъёмностью 86 тонн (!). Чертежи этого судна были ему переданы самим царём, заполучившим их во время визита в Англию. Ломоносовы участвовали в морских походах, и царь доверял им самые опасные и ответственные дела. Можно говорить о личном знакомстве и о заслугах Ломоносовых перед Царём и Отечеством. Как известно, Пётр I всегда ценил мастеровых и знающих людей.
Рассмотрим теперь историю с географией. Холмогоры находятся в одном дне пути (~80 км) от Архангельска, если ехать по старому вологодскому тракту. Это селение до 1708 года считалось столицей края, здесь располагались монастыри, постоялые дворы и торговые ряды. Подворье Ломоносовых находилось неподалёку, за протокой Двины, где сейчас Ломоносово. Лучшим временем для поездок считалось окончание зимы (с ветерком, да по зимнику!), когда трескучие морозы заканчивались, а Двина ещё оставалась скована льдом. Можно предположить, что Пётр I отправился в вояж по своим царским надобностям, а по пути заглянул «на огонёк» к старым знакомым, дабы обсудить какие-то мореходные дела. Это событие осталось вне поля зрения летописцев, что не удивительно, учитывая слабую осведомлённость публики того времени. Этот неформальный визит происходил без протокола, что многое объясняет. Подробности история умалчивает, но отрицать ничего нельзя, как и возможные детали интимного плана. Обратим внимание на косвенные признаки, которые подтверждают неформальную версию.
Василий Ломоносов рано овдовел, и его третьей женой стала Ирина Корельская. Детей от этого брака долго не было. У Михайло возник с мачехой конфликт, в котором усматриваются мотивы не только бытового плана. По воспоминаниям самого академика Ирина была злой и завистливой женщиной. Она изводила его придирками, не давала читать и настраивала против него отца. У женщин с таким характером за таким поведением часто стоит тайная страсть. Замечу, что поморы воспитывали детей в строгости, и Михайло помыслить не мог ни о каком инцесте. Он стремился к знаниям, а отец хотел женить его против воли.
У мачехи могли возникнуть далеко идущие планы, если она что-то прознала о тайне рождения пасынка. К тому же Михайло выделялся среди сверстников и статью, и умом. На момент побега из отчего дома ему было 19 лет. Если бы Ирине удалось родить от него мальчика, то возникала пикантнейшая ситуация, которая затрагивала больную для того времени проблему престолонаследия. При этом она получала определённый шанс найти место при царском дворе. Каким образом она собиралась подтвердить свои притязания – мы этого уже никогда не узнаем.
Конечно, данная версия – лишь гипотеза, но она подтверждается событиями и странностями судьбы нашего героя. Прежде всего, попытаемся понять отношение к этому делу Петра I. Предположим, царю доложили о прибавлении в семье Ломоносова, что естественно и понятно. Он сознавал, что, возможно, у Ломоносовых родился его сынок. Но царь не может рисковать в такой ситуации, поскольку в этом деле легко ошибиться и попасть впросак. Поэтому Пётр I принимает единственно правильное решение: с признанием отцовства не спешить, а дождаться того времени, когда Михайло подрастёт и у него проявятся определённые наследственные признаки. Поэтому «дело об отцовстве» оставалось в глубокой тайне, а Михайло попал под негласную опеку. Царю не довелось исполнить задуманное – он скончался в 1725 году. К тому времени Елены уже не было в живых, а Михайло был ещё подростком. Тем не менее, Тайная канцелярия не могла оставить персональное дело государственной важности без надзора.
Эта версия многое объясняет. Прежде всего, как Михайло удалось необычайно быстро устроиться в Москве. Первую ночь он провёл с обозом в рыбном ряду. Уже на следующий день «случайный покупатель» увёл его к себе и приютил. Всего через пару дней Михайло отыскал некий монах, служивший в Заиконоспасском монастыре – том самом, при котором функционировала славяно-греко-латинская академия. Михайло по загадочной протекции зачислили в академию в нарушение всех правил. Во-первых, туда принимали только отпрысков дворянского рода, а у него не было никаких рекомендательных писем и справок. Пришлось скрывать тот факт, что Михайло относился к низшему, по тем временам, сословию. Во-вторых, приём в академию давно закончился, но его зачислили сразу и без проволочек. И, в-третьих, Михайло был явно переростком. Его сверстники уже заканчивали учёбу, а он только начинал обучение.
В той ситуации, в какую он попал в Москве, любому другому юноше светила разве что участь рекрута или (в лучшем случае!) служба приказчиком при какой-то лавке. Можно утверждать, что Михайло помогло не случайное везение, а тайное покровительство. Та же тайная сила спасла его в критический момент, когда он выдавал себя за поповича, чтобы устроиться священником в Оренбургскую экспедицию. За ложное свидетельство, поданное в Камер-Коллегию, ему грозила ссылка в монастырь не столь отдалённый. В ходе дознания появилась весьма занятная запись в протоколе допроса (дословно): «...означенный Ломоносов признался, что-де он не попович, но дворцовой крестьянской сын». Эта запись доказывает, что его мать имела какое-то отношение к придворным делам (!), но сам он относит себя к крестьянскому сословию и может быть оправдан. М-да, «умом Расею не понять»!
После вердикта Коллегии любой бы на месте Михайло поставил на учёбе крест и собирал монатки. Но, вместо ссылки его отправили продолжать обучение в Германию, что было по тем временам неслыханной удачей для школяра без роду, без племени. В то время немецкий учёный Генкель искал учеников, обученных латинскому языку, дабы с ними развивать горное дело и металлургию в Сибири. В число счастливчиков попали два московских студента, один из которых – Михайло Ломоносов. Первый этап обучения в Марбургском университете Ломоносов закончил с отличием, что нашло отражение в заключении профессора Х. Вольфа.
Во Фрейбурге отношения с профессором Генкелем не сложились. Ломоносов самовольно покинул университет, чтобы продолжить обучение по индивидуальной программе. Русскому посланнику пришлось разыскивать Ломоносова по всей Германии, чтобы оказать ему материальную помощь (спасти от голода). В этой ситуации в полной мере сказались упрямство и принципиальность будущего академика, его врождённая самостоятельность и опека свыше.
Смерть настигла М.В. Ломоносова в том же возрасте, что и Петра I – в самом расцвете сил и талантов. Существует гипотеза, согласно которой Михайло Васильевича устранили по воле Екатерины II. Императрица со свойственной ей основательностью изучала царскую родословную и знала все подробности, которые по сей день скрыты в архивах Тайной канцелярии. Обнаружив в числе приближённых своего двора бастарда, она не могла спать спокойно. Ведь она взошла на престол не «по праву крови», а по прихоти поддержавших её офицеров гвардии. В 1764 году Екатерина II неожиданно навестила Ломоносова и расспрашивала подробности его жизни и деятельности. Учёный в то время работал над трудами по русской истории. Этот визит больше напоминает разведку и допрос с пристрастием.
На Рождество императрица закатила традиционный бал с ужином. После этого мероприятия Ломоносов и его супруга почувствовали себя плохо. Через какое-то время их состояние улучшилось, но уже в марте академик расхворался вовсю. Смерть наступила в апреле 1765г. В биографии написано, что причиной смерти послужила простуда, но в это плохо верится (не тот случай!). Тут же, по личному распоряжению Екатерины II, все бумаги учёного были опечатаны и переданы на проверку графу Григорию Орлову. Из архива Ломоносова исчезли многие письма и записи. Чего не сделаешь ради покоя императрицы!
Очень похожая ситуация повторилась через 10 лет. После казни Емельяна Пугачёва (1774г.) Екатерине II были представлены материалы расследования. Императрица внимательно их изучила и.… сожгла всё дело. Она хорошо усвоила иезуитское правило: лучший способ защиты информации – это огонь. Значит, и в той трагической истории ей было что скрывать. Впоследствии та же тема заинтересовала А.С. Пушкина, когда он писал историю пугачёвского бунта и «Капитанскую дочку» (1834...1836гг.). Стоило ему коснуться подробностей, как началась травля, которая закончилась трагедией, причём в этом гнусном деле участвовали агенты масонской ложи и чужеземная мразь. Наверное, слишком глубоко копнул?
Вернёмся к Ломоносову. Напрашивается вопрос: проявились ли у Михайло Васильевича с возрастом черты характера, унаследованные от Петра Первого? И тут обнаруживаются невероятные совпадения! М.В. Ломоносов имел такой же вспыльчивый характер, как у Петра I, он терпеть не мог любую халтуру и обман. В жарких спорах с чужеземными профессорами-иезуитами он не раз прибегал к таким методам убеждения, что утихомиривать его приходилось с помощью околоточных. Только сержанта Меньшикова рядом не хватало.
Следует ещё отметить неутолимую жажду знаний и стремление к возвеличиванию России на просветительском поприще. М.В. Ломоносов учил: «Дерзайте Отчизну мужеством прославить! Только в бодром горячем порыве, в страстной любви к своей родной стране, смелости и энергии родится победа». Точно такая же мысль звучала из уст Петра Великого, который прозорливо утверждал: «...именно Россия, как наследник великой Византийской культуры, станет со временем истинным вместилищем научного знания». Сознавая скрытый потенциал русского народа, он же предсказывал: «Я предчувствую, что россияне когда-нибудь, а может быть при жизни нашей, пристыдят самые просвещённые народы успехами своими в науках...». Ломоносов следовал отчему наказу, а его мысли полностью созвучны: «...за утверждение наук в Отечестве и противу отца своего за грех не ставлю. Я сему себя посвятил, чтобы с неприятелями наук российских бороться, как уже боролся лет двадцать, стоял за них смолоду, и на старости не покину». Не случайно Ломоносов искренне почитал Петра Iи посвящал ему свои труды. Имя Ломоносова навеки вписано во всемирную историю, как учёного-подвижника, рядом с именем царя-реформатора.
Досадно, но строгие научные принципы, которые Михайло Васильевич в своё время отстаивал, в наше время табуируются. Далеко не все российские учёные честно служат своему Отечеству, предпочитая наживу и следуя псевдоморали пуританского Запада. Что бы сделал с такими «учёными» отец Ломоносова, если не биологический, то духовный, – страшно подумать!
Западная псевдонаука ещё держится на прогнивших подпорках невежественного атеизма, онтологического нигилизма и хронического пофигизма. Не сегодня – завтра академические чинуши причислят Ломоносова к разряду лжеучёных, а его наследие похерят окончательно. Глубоко символично, что разрушение псевдонаучных подпорок и возврат строгих научных принципов в лоно науки берёт начало именно в России. Время пришло, и молодое поколение должно понимать тенденцию прогресса, чтобы продолжить великие дела великих предков.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. С. Перевезенцев. РОССИЯ. Великая судьба / М.: Белый город, 2005, 704 с., илл.;
2. Астафуров В.И. Ломоносов. Самородок Русской земли / М.: Аст-Пресс Школа, 2016, 33 с., илл.
3. А.С. Пушкин. История Петра I, 1835г.