Когда Григорий запрыгнул на скамейку, наблюдавшие за ним бабки вытаращили глаза и ахнули от удивления. А потом обезумевший старик, выкрикивая ругательства, «пустился в пляс».
*****
Дед Григорий был «неправильным».
Во всяком случае, так считали бабки, с которыми он сталкивался каждый день во дворе дома.
- Неправильный он какой-то… Не мужчина даже! - возмущалась Галина Петровна.
- Ага! – соглашалась с ней Евдокия Степановна, косясь в сторону деда. – Мужчина ведь должен что? Правильно! Посадить дерево, построить дом и вырастить сына. А этот...
Сам Григорий «неправильным» себя не считал, потому что… Да, у него были веские контраргументы.
За свою долгую жизнь длиной в 80 лет он не вырастил сына, так как Бог подарил ему двух дочек, не построил дом, потому что у него была своя квартира в многоэтажке.
Дерево же не посадил, поскольку в том не было надобности: в городе этим занимаются коммунальщики.
А личная инициатива, как известно, наказуема. Можно и штраф схлопотать…
Чтобы соответствовать критериям «правильности», дед Григорий, когда вышел на пенсию, своими руками смастерил скамейку и установил её возле подъезда.
Прямо под старым абрикосом с раскидистой кроной, чтобы летом было где спрятаться от жары.
Сама скамейка получилась добротная. Посмотришь на нее и сразу понимаешь: мастер вложил в нее частичку своей души. Да, Гриша гордился собой.
Гордился и… рьяно оберегал свою собственность от внешних «угроз».
Именно поэтому бабки, которые сначала было обрадовались тому, что теперь им будет где обсудить Таньку из двадцать пятой квартиры или Лешку-алкоголика из третьего подъезда, негодовали, когда Григорий прогнал их с насиженного места.
- Не для вас я скамейку мастерил! – грубо отвечал дед на все претензии прекрасной половины пятиэтажки.
- Ну точно неправильный дед какой-то! Не мужчина даже! – кричала Галина Петровна.
- Да-да! – соглашалась с ней Евдокия Степановна. – Мужчины, они должны место дамам уступать. Хоть в общественном транспорте, хоть на скамейке.
Как-то, объединившись, бабки попробовали силой «отжать» у деда его недвижимое имущество, однако он так размахивал своей тростью, что они реально испугались, что убьет.
- Совсем из ума выжил, старый! – еще пуще возмущалась Галина Петровна.
- Ага! Как жену похоронил, так и слетел с катушек, - соглашалась с ней Евдокия Степановна. Надо позвонить куда надо!
Впрочем, бабки никуда звонить не стали и больше на скамейку деда Григория не претендовали: довольствовались той, что находилась рядом с детской площадкой. Там не было никакого дерева, поэтому они устанавливали пляжный зонт и, придерживая его руками, чтобы не унесло ветром, щелкали семечки.
Гриша же выходил с утра-пораньше, усаживался на свою скамейку и читал газету, не обращая внимания на косые взгляды соседок в свою сторону.
В полдень он уходил обедать и смотреть новости, а потом опять выходил и сидел до самого вечера.
Жена померла за год до его выхода на пенсию, дочки жили в других городах, поэтому, чтобы не сойти с ума от одиночества в пустой квартире, Григорий и проводил большую часть времени на улице. Впрочем, не только поэтому, но об этом позже.
Утром перед выходом на улицу он, как обычно, завтракал и слушал радио.
- Сегодня в городе ожидается аномальная жара, - бубнил себе под нос диктор. – Рекомендуем оставаться дома и включить кондиционер на полную мощность.
Дед Григорий усмехнулся. Кондиционера у него отродясь не было, да и жара ему не страшна: под абрикосом температура воздуха всегда ниже, чем на солнце.
После долгой рекламной паузы диктор на радио традиционно перешел от прогноза погоды к прогнозу астрологическому. Гриша в гороскопы эти не веровал, но ради интереса слушал.
- Тельцам рекомендуется сегодня не выходить дома, чтобы избежать проблем со здоровьем!
Дед Григорий опять усмехнулся. Да он здоров, как бык! Ничего с ним не случится.
Прихватив с собой свежий выпуск любимой газеты, Григорий с улыбкой на лице вышел из квартиры.
Но когда оказался на улице, сразу нахмурился. На скамейке, развалившись во всю длину, лежал кот…
Но больше всего возмутило Григория то, что этот незваный гость остался лежать на скамейке. Будто так и надо.
Обычно коты, зная вспыльчивый нрав старика, сразу же убегали в более безопасное место. Так же, кстати, поступали и бабки, наученные горьким опытом.
Но этот самодовольный котяра, видимо, был залетным, и местных порядков не знал. Придется рассказать.
- А ну брысь! Брысь, кому сказал! – замахнулся Григорий своей тростью.
Кот напрягся, но убегать не стал.
Только когда трость ударила по скамейке рядом с ним, он отпрыгнул в сторону.
На всякий случай отбежал еще на несколько метров и сел рядом с машиной, готовый в любой момент нырнуть под днище. Кот смотрел на старика удивленным взглядом и думал только об одном: «Какой-то неправильный дед. Тебе что, места мало?».
- Смотрите-ка! – возмутилась Галина Петровна. – Даже котам не дает на скамейке отдохнуть!
- Ага! – согласилась Евдокия Степановна. – Совсем ку-ку.
Дед Григорий с невозмутимым лицом сел на свою скамейку, развернул газету и принялся читать.
Кот всё это время не сводил со старика своих глаз. Со старика и еще одной женщины, которая сидела рядом с ним и осторожно гладила его по густым седым волосам.
Женщину эту никто, кроме кота не видел, но она была. Вся в белом, воздушная какая-то. И появилась практически сразу, как старик сел на скамейку.
Сам же Григорий в тот момент испытывал очень «странные» чувства.
Хорошо так было у него на душе, будто жена его, Василиса, рядом с ним сейчас находится и гладит его по голове.
Он, конечно, в эти «сказки» про жизнь после смерти не верил, но отрицать того факта, что явно ощущает её присутствие, не мог. Происходило это именно здесь, на скамейке, и нигде не больше. Поэтому и проводил он тут всё свое свободное время. Как говорится: совмещал приятное с полезным.
Кот подошел к скамейке, выждал некоторое время, после чего ловко запрыгнул на самый край и посмотрел на деда.
- Ах, ты! Ты опять? Ты почему такой непонятливый? Я тебе сказал: брысь отсюда!
Пришлось коту опять спасать свою шкуру, уворачиваясь от деревянной трости, и отпрыгивая на безопасное расстояние.
Другой бы на его месте сразу догадался бы, что ему тут не рады, и пошел бы искать счастья в другом месте. Но этот кот был не таким. В чем-то он даже был похож на деда Григория – такой же «собственник».
Ему очень понравилась эта скамейка. Удобная такая, и тень есть над головой.
Еще и бабушки сердобольные подкармливают периодически. Нет, он не мог просто взять и уйти... Он будет бороться за это «хлебное место» в тени.
Борьба была долгой. А еще яростной и бескомпромиссной. Никто из них не собирался уступать.
Кот то и дело запрыгивал на скамейку, дед Григорий размахивал тростью и кричал ему: «Брысь!».
Молодой кот ловко изворачивался и отпрыгивал на безопасную дистанцию. Через несколько минут всё повторялось и, казалось, что ЭТО не закончится никогда.
Бабки делали ставки, кто победит.
Мнения разделились. Галина Петровна и Евдокия Степановна были уверены, что победа будет за котом. Еще две старушки-подружки «ставили» на старика, восхищаясь его неутомимостью.
А тем временем в нешуточном противостоянии деда и кота начался новый виток.
Теперь уже Григорий бегал за котом вокруг скамейки, выкрикивая всё, что он о нем думает. Кот, впрочем, тоже в выражениях не стеснялся: громко мяукал что-то в ответ.
Через несколько минут стало тихо. Обычно в таких случаях говорят: «Затишье перед бурей». Очень было похоже на это.
Дед Григорий, опираясь на трость, тяжело дышал и протирал газетой мокрый лоб, обильно усыпанный морщинами. Кот же, запрыгнув на скамейку, нервно подергивал кончиком хвоста.
- Не хочешь, значит, по-хорошему? – еле слышно прошептал старик.
Кот в ответ помотал головой, как бы подтверждая серьезность своих намерений.
- Ну хорошо...
Что творилось потом, сложно описать словами. Но точно ничего хорошего.
Когда дед Григорий запрыгнул на скамейку, наблюдавшие за ним бабки вытаращили глаза и ахнули от удивления. А потом обезумевший старик, выкрикивая ругательства, «пустился в пляс».
Правда, он не танцевал в буквальном смысле этого слова, а больше прыгал по надрывно скрипевшим деревянным рейкам. Прыгал до тех пор, пока не сломал их.
Кот смотрел на старика и не понимал, что с ним случилось. Зачем ему надо было ломать скамейку?
Ни себе, ни людям, что ли?
Потом раздался громкий треск, который указывал на то, что дед своей цели добился. Поломал.
В тот же самый момент он схватился за сердце, стал жадно глотать горячий воздух, ноги подкосились… Григорий хотел было присесть, да только некуда было.
Скамейка сломана…
Тогда он медленно опустился на корточки, прижавшись спиной к единственной уцелевшей рейке, закрыл лицо руками и заплакал.
То ли от собственного бессилия, то ли от осознания того, что натворил. А может и потому, что перестал ощущать присутствие покойной жены.
- Так ему и надо! – злорадствовала Галина Петровна. – Нечего было жадничать.
- Ага! Да-да! – соглашалась с ней Евдокия Степановна.
И только один кот, найдя в себе не столько храбрости, сколько обычного сочувствия, подошел к расстроенному старику, уперся в его ногу влажным носом и тихонечко так что-то мурлыкал себе под нос.
Дед Григорий посмотрел на него молча, усмехнулся, мол: «Твоя взяла», и несколько раз провел своей шершавой ладонью по мягкой кошачьей шерсти. Стало легче.
Потом он встал во весь рост, посмотрел на сломанную скамейку, вздохнул тяжело и пошел домой.
*****
На улицу Григорий вышел ближе к вечеру. Только вместо газеты у него в руках был молоток, картонная коробочка с гвоздями и деревянные рейки. Когда-то он специально взял их с запасом.
Через несколько часов скамейка была полностью восстановлена. Покрасить, и будет, как новая.
Кот все это время находился рядом с дедом и даже пытался ему помочь, да только толку от него мало было.
В общем, помогал ему морально...
Бабки тоже наблюдали за стариком и о чем-то еле слышно перешептывались между собой, а о чем – одному Богу известно.
Может быть, опять «перемывали косточки» соседу. А может удивлялись тому, что человек так быстро переобулся.
Наблюдала за Григорием и еще одна женщина. Та самая, которую, кроме кота никто не видел.
Она стояла за спиной и молча смотрела на деда Григория, озаряя всю улицу лучезарной улыбкой.
«Всё-таки хороший у нее муж, просто от одиночества такой вредный...».
Выбросив поломанные рейки на свалку, Григорий отнес молоток и гвозди домой, после чего снова вышел, но на этот раз с газетой. Сел на свою любимую скамейку, посмотрел на кота, который рядом стоял, и улыбнулся:
- Ну что, прыгай давай!
Кот от такого предложения отказываться не стал. Устроился поудобнее рядом со своим дедом и тихонько тарахтел, чтобы не мешать Григорию читать газету.
А женщина в белом улыбнулась еще раз на прощанье и растворилась в воздухе.
Теперь её Григорий точно не будет чувствовать себя одиноким. Теперь он в надежных лапах.