Часть 2
Глава 4
«Каратели»
Наступило лето 1942 года. Легион Французских Добровольцев , был переименован в «Трехцветный» легион, и был направлен в Могилевскую область, для борьбы с советскими партизанами. Адриан Лерой, получил звание старшего капрала, и уже командовал стрелковым отделением. Роте под командованием капитана Реферана было поручено охранять железнодорожный мост через реку Днепр.
Одним поздним вечером, когда солнце уже скрылось за горизонтом, Адриан и его отделение совершали обход по железнодорожному полотну. Солдаты вермахта шли в легких летних шинелях, закатав рукава по локоть. Адриан, держал обоими руками свой МП-40, а на поясе были несколько длинных прямоугольных подсумков для магазинов от пистолет-пулемета. Остальные солдаты шли с винтовками — немецкими «Маузер» К98 и французскими МАS-36. Солдаты шли по гравийной насыпи, гремя снаряжением. Некоторые спотыкались на деревянных шпалах. Впереди показался густой смешанный лес, который был на несколько десятков метров от железной дороги вырублен. Отделение Лероя прошло мимо пулеметной точки, выложеной из мешков с песком, из которой в сторону леса смотрел французский МАС FM24/29, за которой кончалось относительно безопасное место. Солдаты шли настороже, углубляясь в лес все дальше и дальше.
Как только французы ушли за поворот, из тьмы, выползли два силуэта, которые мигом оказались на полотне. Первый пригнувшись, копошился возле шпалы, а второй оглядывался по сторонам, сидя на одном колене, выставив перед собой трофейный немецкий пистолет-пулемет. Вдалеке уже показался сигнальный огонь фары приближающегося паровоза. Партизаны переглянулись между собой. Мину устанавливал молодой парень, из числа окруженцев, что попали в котел еще в 1941, о чем свидетельствовала его выцветшая гимнастерка. Прикрывал его пожилой мужчина, который был из местных. Он был одет в темный полушубок, а на его голове была серая папаха с красной лентой наискось.
Партизаны мигом ушли в лес, так же незаметно, как и появились. Поезд приближался. Состав гремел десятком вагонов, груженых техникой, укрытой брезентом.
Раздался взрыв. Локомотив, объятый пламенем сорвался с погнутых рельс, взмыл в воздух, и полетел с полотна, потянув за собой длинную цепь вагонов и платформ. Раздался рев сирены, и с охранного поста сбежались мигом фашисты. Из разбитых вагонов выползали уцелевшие. Но пока все были заняты произошедшим на полотне в лесу, на другом берегу из чащи, вышли с десяток вооруженных людей, и направлялись они к мосту.
На берегу, где находились французы, пулеметчик встрепенулся, увидев как кто-то приближался к ним. Не долго думая, он выпустил очередь трассирующих пуль, по силуэтам, которая разрезала ночную тьму. Партизаны залегли, и начали отстреливаться. В воздухе загремели автоматные, пулеметные и винтовочные выстрелы. Глухо хлопал охотничий ТОЗ. На звуки выстрелов сбежались французы, гремя снаряжением. Перестрелка заиграла новыми звуками. Отделение французов попыталось пройти через мост, но было срезано мигом длинной очередью. Вскоре, в ночной тьме, справа от моста , в нескольких метрах позади него показался маленький огонек, который тут-же разгорелся, и взмыл в воздух, сделав несколько оборотов. Вскоре на мосту разгорелось пламя. Тут-же в него летели новые бутыли с зажигательной смесью. Когда огонь полыхал, охватив весь мост, партизаны скрылись в лесной чаще. Спустя некоторое время, мост рухнул, оборвав железнодорожное сообщение.
Наутро, когда еще не рассеялся густой туман, капитан Реферан приказал немедля, всему батальону прочесать лес. По рации были запрошены подкрепления в виде двух батальонов местного шуцманшафта и батальон латышских легионеров. Вскоре над лесом кружили «Рамы». «Шума» подошли с юга и востока, латыши с севера, французы с запада, и пробиваясь через заросли , они шли длинными цепями, сжимая кольцо окружения, из которого казалось, партизанам было не уйти.
Адриан Лерой шел впереди своего отделения, держа у груди свой МП-40.Они шли через ели и сосны, и через лиственные заросли. Через кусты, пробиваясь при помощи палаша. Но ничего, что могло бы указать на партизан они не нашли. Капитан Реферан запросил тогда у штаба помощь в виде одной роты из бригады «Дирлевангера»- подразделения , состоявшего из браконьеров и уголовников. С северо-запада , к полудню подъехала колонна из грузовиков Опель-Блиц, из которых выгрузились около сотни карателей, в том числе и с собаками. Но поиск не увенчался успехом и к вечеру. Разве что была найдена в глухой чаще леса брошенная землянка, в которой действительно недавно кто-то был, а собаки показали маршрут, что партизаны ушли в сторону болот, где их след и обрывается. Капитан Реферан был раздосадован.
И тогда он, сидя за столом в своем штабе, развернул карту, и стал старательно что-то на ней выискивать. От болот, за которые ушел партизанский отряд, северо-восточнее был небольшой поселок. Вызвав командира разведовательно-мотциклетного отделения, Жака Дюванже, он приказал тому проверить обстановку в поселке. Аджуан Дюванже тут же отправился в поселок на своем БМВ R13, взяв напарника на пулеметную коляску. Следом за ними по проселочной дороге выдвинулись еще три мотоцикла, окутав все кругом серо-желтой пылью. К восьми часам вечера, мотоциклисты вошли в поселок.
15 июля 1942 года- стал последним днем поселка Борки Кировского района Могилевской области Белорусской ССР. Дюванже вызвал по радиосвязи силы французского батальона, который подошел с юга и юго-запада, а с севера и востока вошли отряды бригады «Дирлевангера», создав плотное кольцо вокруг населенного пункта, где жило 1800 жителей. Фашисты заходили в дома, под предлогом проверки документов. Приветливый вид интеллигентного французского офицера, в гладком, выправленном бежевом мундире, легко втирался в доверие, в отличие от как будто только вышедшего из лесу браконьера или бандита из немецкой бригады.
Адриан вошел в один из домов, скрипнув калиткой через покосившийся деревянный забор. По поселку уже слышался треск выстрелов. С Лероем были двое его солдат — Франсуа и Леон, остальные же остались во дворе. Перед ним стояла испуганная худая молодая женщина лет 30-35 и трое детей, одного из которых она держала на руках. Франсуа перевел ей- «Проверка документов, покажите». Она протянула серую тонкую книжицу, которую Адриан раскрыл глянул лишь на одну строчку- количество детей . «Ровно трое, никого не прячет, можно начинать»- сказал Адриан своим солдатам, и те вскинув винтовки , лязгнули затворами и произвели несколько выстрелов, наполнив деревянную избу запахом пороховых газов. Тела рухнули наземь, а фашисты произвели еще несколько контрольных выстрелов. Адриан приказал своим людям удалиться , а сам залил полы и стены бензином из канистры, и кинув подожженную ткань, вышел из помещения. По поселку ходили уже факельщики. Небо затянулось густым дымом. Вскоре и загорелся дом где «поработал» Адриан Лерой и его отделение.
Так полк «Трехцветного легиона» начал свой кровавый путь по Могилевщине. В ответ партизаны объявили на французский полк настоящую охоту.
Прошел месяц с момента расправы в поселке Борки. 15 июня, совместно с немцами, было уничтожено село Закриничье и все 137 его жителей, прямо в своих домах. 25 июня было сожжено село Долгое Поле и его 135 жителей, запертых в колхозном амбаре. Так прошли две контрпартизанские операции «Майский жук» и «Орел». В ответ все больше людей уходило в леса. Все чаще взлетали на воздух эшелоны, мосты, склады, совершались нападения на гарнизоны и конвои, перерубались линии связи. Отдельные деревни, поселки и даже мелкие города переходили под контроль народных мстителей, где восстанавливалась советская власть.
Мотоциклетный разведотряд аджуана Жака Дюванже, вновь ехал небольшой колонной из шести пулеметных мотоциклов, по грунтовой тропе в лиственном лесу. Командир мотоциклистов был одет в длинный кожаный плащ поверх серой шинели. С каски «штальхельма» были спущены на глаза противоветровые очки. На груди, на длинной цепи висел массивный стальной жетон сотрудника фельд-жандармерии. Двигатель гудел, а колеса поднимали густые клубы пыли, оседавшей на придорожных деревьях. Они выдвигались в разведку, в небольшое село, местная оккупационная комендатура которого не выходила на связь долгое время. Густые кроны деревьев укрывали местами узкую дорогу настолько плотно, что порой не доходил солнечный свет. Это сыграло злую шутку с аджуаном Дюванже, который не заметил повешенной через дорогу партизанами проволоку, аккурат на уровне шеи, в которую он влетел на полном ходу. Остальные мотоциклы резко затормозили. Головной же, вскоре остановился, из коляски которого вышел испуганный до смерти пулеметчик. Командир мотоколонны так же сидел, держась обоими руками за руль. Мотор продолжал тарахтеть. Мотоциклисты оставили свой транспорт, и обступили кругом своего покойного командира, который только что потерял голову. В это же время зашевелились ближайшие кусты со всех сторон, и фашистов обступили партизаны, держа тех на прицеле.
Отряд из сорока человек, разного возраста и пола , окружил дюжину французов. Партизаны же молча стали снимать с мотоциклов пулеметы, изымать у французов снаряжение, личное оружие. И вскоре скрылись в густой лесной чаще .
Глава 5
«Год 1943-й»
По земле Белоруссии прошел ряд жестоких карательных операций : «Зимнее волшебство», «Шаровая молния», «Фриц», «Пион», «Якоб», «Фрида», «Потсдам». Были сожжены десятки поселков, сел и деревень. 22 марта 1943 года в Минской области, после партизанского нападения, силами бригады «Дирлевангер» и 117-го украинского шуцманшафт батальона была сожжена деревня Хатынь, и большая часть ее жителей. В это же время, французский полк стоял расквартированный в Могилеве.
Адриану Лерою дошли некоторые письма из дома, из родного для него Лиможа. Отец писал о том, что жена Жерара родила ему наследника, и тот делал уже первые шаги. «Моему племяннику должно быть уже скоро два года»- подумал про себя Адриан, глядя на дату письма — январь 1942. Второе письмо было свежее- за середину прошлого, 1942 года. В нем отец писал уже о том что в город вошли немецкие войска, и объявили о низложении правительства маршала Филиппа Петена.
К середине 1943 года, полк был укомплектован несколькими подразделениями бывшей французской милиции, отправленными на сушу моряками кригсмарине, строителями из «организации Тода», эльзасскими и лотарингскими фольксдойче, солдатами из колониальных администраций и сил обороны Виши. В результате полк стал бригадой, командовать которой продолжил полковник Эдгар Пюо.
Тем холодным декабрьским утром, отряды французских легионеров вошли в кварталы Могилева, где расположилось еврейское гетто. Им в усиление были приданы несколько отрядов местной полиции. На холодном ветру, развивались широкие полы темно-серых шинелей. Солдаты вермахта стояли цепью, протянувшись на весь квартал от края до края. Позади них стояли два десятка грузовиков с герметичными фургонами и обычные грузовики . Это были машины «газвагены», или же «душегубки». Полицаи выталкивали из домов народ, кто в что был одет. У штабного автомобиля , что стоял позади всего этого процесса находились капитан Антуан Реферан и немецкий офицер. В это время, старший капрал Моррис Веньен, адьютант капитана, встал перед собравшимися во дворе жителями гетто. Перед ним стояли женщины, дети, старики, а если и находилось пару мужчин — то те были изнеможденные или больные. Кто-то был бос или плохо одет на таком морозе, кто-то еле стоял потому что подкашивались ноги, дети, ничего не понимая просто стояли и чего-то ждали. Прямо напротив адьютанта Вентьена встала девочка лет пяти, с игрушкой в руках. Вскоре подошел капитан, и Вентьен перевел собравшимся : «Ваше гетто расформировывают, вас ожидает отправка в Германию, вас обеспечат проживанием, работой, и пропитанием за счет Рейха. Однако вам придется разделиться. Все от 14 до 40 лет, способные к физическому труду- построиться налево, а всем остальным оставаться на местах.» Вскоре, вдоль построившихся слева прошлись полицаи и французы, и несколько человек было возвращено назад. Их погрузили в обычные грузовики и отправили под конвоем на железнодорожный вокзал. Их ждала отправка в Аушвиц, Бухенвальд, Дахау, Ораниенбург, Берген-Бельзен и другие концлагеря. У тех же, кто остался на месте судьба завершилась в считанные минуты. Адриан Лерой приказал своему отделению «отсекать»по 20 человек от общей массы, и под конвоем винтовок и автомата подводить к «газвагенам». Тех же, кто сопротивлялся били прикладом по спине местные полицаи, и уже под руки заталкивали в фургон. Как только герметичные двери закрывались, заводился двигатель, выхлопные газы из которого поступали внутрь фургона. «Газвагены» удалялись от гетто один за одним, исчезая на городских улочках.
К Лерою подошел вскоре сам капитан и приказал сопроводить его штабной автомобиль под конвоем. Через полчаса подъехали пара «Ханомагов», окрашенных в белый зимний камуфляж и туда сели солдаты из отделения Адриана и из другого отделения. Вскоре, колонна тронулась. Бронетранспортеры ехали спереди и сзади, а автомобиль капитана между ними .
Спустя время, колонна оказалась в паре километров за городом, на крутом песчаном берегу покрытого льдом Днепра. Солдаты вышли из бронетранспортеров, и увидели стоящие возле обрыва несколько сегодняшних «газвагенов». Офицер приказал разгрузить машины, и вскоре уехал в штаб батальона. Открыв дверь, за которой стоял густой запах бензина, французы обнаружили гору тел, которых стали по одному вытаскивать из машин и скидывать с обрыва, где уже лежали предыдущие жертвы облав.
К вечеру, когда «работа» была почти закончена, Адриан обнаружил ту самую еврейскую девочку с игрушкой, в самом дальнем углу «душегубки».Он ее узнал, ведь она стояла напротив адьютанта. Возможно какие-то мысли и появились в его голове в тот момент,но он не подал виду,и отправил бездыханное тело вниз с обрыва.
Прошло еще три месяца . Батальон капитана Антуана Реферана встал на постой в крупном поселке. Солдаты оборудовали на выездах несколько пулеметных точек, а между дворами была спрятана легкая пушка. Французы же расположились в жилых домах, выгнав их жителей на улицу. О прибывших французских легионерах, через связных в поселке стало известно командиру партизанского отряда «13» С.В. Гришина, . Его отряд в сорок человек был слишком мал, и тогда он разослал связных по соседним отрядам, чтобы те выдвигались к поселку Круча.
Стояла глухая , темная, безлунная ночь. Старший капрал Адриан Лерой и его отделение, занявшие хату на западной окраине поселка, занимались своими делами, но держали винтовки близ окон. Во всем поселке французские солдаты не решались выходить ночью из укрытий, и отправляли в патрулирование деревенских полицаев.
Ближе к полуночи, на горизонте показались силуэты нескольких десятков человек, шедших к населенному пункту с оружием наперевес. На НП поднялась тревога. Адьютант Моррис Вентьен суматошно бегал с сигнальным ревуном, сирена которого разнеслась по всему поселку. Вскоре завязалась перестрелка. Выстрелы своими вспышками разрывали темноту. Свистели пули, разбивая стены деревянных домов. Летели щепки. По партизанам стали работать пулеметы, прижимая тех к земле длинными трассирующими очередями. Но с холма, севро-восточнее поселка также стал работать пулемет, уже по французам. Заговорил вскоре и второй «Машингевер», уже с южного фланга. На вспышки выстрелов стало отвечать 47-мм орудие. Французы стали нести первые потери. Прилетевшая шальная пуля, сразила наповал рядового Франсуа из отделения Адриана. Лерой приказал своим бойцам вынести тело на улицу. Там уже штабелем лежало семеро других французских солдат.
Спустя полтора часа, с юго-востока подошел конный отряд в полторы стони всадников. Это был партизанский отряд «им. Героев войны 1812 года», командир которых, потеряв глаз в боях, ходил с повязкой, за что и получил прозвище «Кутузов». Цокот множества копыт раздался по поселку. Партизаны стреляли на скаку из карабинов и пистолетов, а также рубили шашками попадавшихся под руку французов и полицаев. Вскоре замолчала пушка- партизаны перебили ее расчет. Но вскоре, раздался выстрел , и 47-мм снаряд разнес в щепки здание сельсовета, где расположился штаб батальона. Капитан Реферан чудом выжил, чего нельзя было сказать о его адьютанте Вентьене. Выхватив из кожаной напоясной кобуры револьвер, офицер, бросив свое подразделение, принялся отстреливаясь от партизан бежать вглубь ночного леса.
Поняв, к чему все идет, Адриан Лерой, перезарядив свой МП-40, приказал своему отделению прорываться. Отстреливаясь из винтовок и пистолет-пулемета, они все же вышли на запад, и побрели раненые и изнеможденные. Батальон фактически перестал существовать. Из окружения пробились еще несколько отдельных отрядов, но основная часть была уничтожена или взята в плен партизанами.
Капитан Антуан Реферан пробивался по зарослям, паля из табельного «Лебеля» на каждый шорох. Его мундир был порван. Под ногами хлюпала грязь, которая цеплялась комьями на сапоги. Светало. Только тогда, капитан понял, что зашел в болота. Но оглянувшись, увидел несколько силуэтов приближающихся партизан. В барабане оставалось три патрона, два из которых он тут же пустил наугад.
Спустя полчаса маршрута , грязь под ногами капитана превратилась в жижу, покрытую ряской, в которой он торчал по грудь. Он посмотрел в сторону берега. Там, возле зарослей рогоза, стояло трое партизан. Один из них показал рукой «Плыви сюда», а двое других положили длинное бревно в болото, чтобы капитан выбрался. Но Реферан упорно греб все дальше и дальше. Его рука потянулась к револьверу, но он понял что тот уже ушел на дно болота. Капитан стоял уже по шею в, полгощающей его с каждым мгновением , жиже. Вскоре он ушел полностью в болото. «Собаке-собачья смерть»-проговорил один из партизан на берегу, и те развернувшись, ушли назад.
Адриан Лерой получил долгожданный отпуск на два месяца. Он вернулся в тихий и спокойный Лимож, где работали кафе и рестораны, ездили машины, играла музыка, в парках гулял народ. Изредка его взгляду попадались немецкие солдаты. Семья отметила пышным столом его возвращение. Сидя в кругу семьи, Адриан, удивил всех собравшихся, распахнув полы шинели, вывалил на стол толстую пачку рейхсмарок, которые он получил за последний год.
Вскоре, он вернулся опять на Восточный фронт, в свое подразделение.
Глава 6
«Конец Группы армий «Центр»
Наступил июнь 1944 года. Красная Армия, одержавшая годом ранее победу на Курской дуге и форсировав Днепр, подошла к Белоруссии. В Ставке Верховного Главнокомандования был разработан план с тратегической операции под кодовым названием «Багратион».
Французская бригада «Трехцветного легиона», была пополнена бригадой СС «Франк-райх», прибывшей из Галиции, несколькими бригадами набранНыми в Эльзасс-Лотарингии , а также карательным полком Жана Бриду. Само же новое формирование было включено в структуру войск СС , и получило название 33-й ваффен-гренадерской добровольческой дивизии «Шарлемань». Изменилась форма солдат и офицеров дивизии, а также поступило новое вооружение — первые штурмовые винтовки СТГ-44, гранатометы фаустпатрон , и появился танковый взвод из четырех «Тигров». Командир дивизии — Эдгар Пюо получил звание бригаденфррера СС.
После гибели капитана Реферана, его место занял Адриан Лерой, получивший звание роттенфюррера СС. Своим адьютантом он назначил шарфюррера Леона Блюманже.
Адриан отрешенно сидел в своем офицерском «кубельвагене», и читал письма из дома. За его спиной догорал колхозный амбар, оставив только обгорелые бревна. Эсэсовцы суетились: кто-то нес свой пулемет через плечо, держа рукой с закатанными рукавами бидон с отобранным самогоном, кто-то тащил иконы, которые достали из красных углов домов, которые также были сожжены при помощи зажигательных бутылей и огнеметов. В Опель-Блиц несколько СС-манов закидывали общипаную птицу, к фаркопу привязывали коров и свиней. Сильно пьяный эсэсовец в одной майке палил во все что движется из новенького «Штурмгевера». Адьютант Блюманже протирал свой кортик. Позади деревни, на высоком холме полыхала мельница, чьи лопасти от пламени стали вертеться сильнее, образовывая огненное колесо. Адриан читал...
Последняя новость от отца была совсем свежей — за начало месяца. Он писал : «6 июня сего года, англо-американцы все же высадились во Франции. У вас на Востоке дела тоже плохи. Вдова твоего покойного брата -Жаклин была схвачена Гестапо за связь с Сопротивлением. Их сын- Эжен остался на мне и Антуанетте. Верю что ты скоро вернешься цел и невредим , а все это скоро закончится. Американцы бомбят почти каждый день, и не только по заводам, военным и транспортным объектам, но и по гражданским кварталам. Гестапо и СД хватают всех налево и направо.»
22 июня 1944 года, войска 1-го Прибалтийского , 3-го Белорусского, 1-го Белорусского и 2-го Белорусского фронтов, при поддержке партизанских отрядов перешли в наступление . Основной удар наносился в направлении Бобруйска, охватывая город с двух направлений 3-й и 48-йармией и 9-м танковым корпусом - Рокоссовского севернее г.Рогачева и группой из 65-й и 28-й армией и 1-м гвардейским танковым корпусом, и конно-механизированной группы - генерала Плиева, в направлении Паричи-Слуцк.
Ранним утром, дивизия «Шарлемань», заняла оборону на западном берегу реки Бобр. Эсэсовцы были в темно-зеленом пятнистом камуфляже. Длинная зигзагообразная траншея протянулась на десяток километров вдоль глубокой и быстрой реки. Из земляных укреплений ощетинились стволы противотанковых пушек. У каждого отделения было по бойцу с фаустпатроном. В окопах на станине стояли пулеметы. Однако в одном месте берег становился менее крутым, а река менее глубокой . На левом фланге раскинулись топкие и непроходимые болота.
На другом берегу появилось несколько отделений советских солдат, которые открыли огонь по французским эсэсовцам. Завязалась перестрелка. Русские то приходили целыми взводами , то отползали в лесную чащу. Работали со станин МГ-42, пытаясь выцепить очередью как можно больше красноармейцев.
В это время русский офицер наносил на карту расположение огневых точек. Раздались раскаты орудийных залпов советских гаубиц. Разрывы 152-мм снарядов, рвавших землю и оставлявших огромные воронки, прижимали эсэсовцев на дно окопов. Удачно попадавшие снаряды разносили в хлам пушки и пулеметные точки вместе с их расчетами. Над головами французов пролетели , заполнив голубое небо десятки самолетов с красными звездами на крыльях, которые полетели громить части вермахта и СС в резерве фельдмаршала Моделя. Зашевелились ветви деревьев, и на берегу показались сначала один, затем три, затем девять советских танков. Сзади наступала пехота. Гремели орудия, лязгали гусеницы, трещали сотни винтовок, автоматов, пулеметов. «Тридцатьчетверки» стали вброд, с десантом автоматчиков форсировать реку. Один из СС-манов выхватил из ящика фаустпатрон, и взяв советский танк, который уже переехал реку вброд, на прицел планки гранатомета, произвел выстрел. Граната оторвалась от трубы , и выпуская шлейф дыма, врезалась под башню, которую прожгла кумулятивной струеей. Танк остановился. Но с него спрыгнули автоматчики, полевая огнем своих ППШ и ППС. Советские бойцы мигом оказались внутри французских окопов, и принялись их методично зачищать, заставляя ряды эсэсовцев рядеть. Забросив пару «лимонок» в пулеметное гнездо, красноармейцы заставили его замолчать, открыв дорогу своим товарищам. В это же время русские солдаты, при помощи мокроступов, преодолели болота, и зашли с левого фланга. Отстреливаясь из своего МП-40, Адриан Лерой приказал своему отделению отступать на Юго-запад.
Немецкие войска фельдмаршала Буша оказались заперты в Бобруйском котле. Дорога на Минск была открыта для Красной армии, который был уже освобожден 4 июля 1944 года. В освобожденном городе, столице Белорусской ССР был проведен парад, в котором прошли и бойцы партизанских отрядов.
«Шарлемань» отступила в ходе прорыва, откуда ушла лишь малая часть фашистских войск. Они шли длинной серо-зеленой вереницей , вдоль бескрайних полей и зеленых лугов. Впереди текла Березина- одна из крупнейших рек в Белоруссии. Воле каменного старинного моста через реку, Адриан прочитал указатель на русском языке, выбитый на камне : «Здесь, в 1812 году отступала Великая Армия Наполеона I Бонапарта после провала Русского похода». Адриан со злости пнул камень, но только лишь ушиб пальцы на ноге. «Шарлемань» отступала в Польшу. В Польшу рвалась им по пятам Красная Армия, ведь там лежит кратчайшая дорога на Берлин.
Но уходя, эсэсовцы собирались скрыть следы своих чудовищных злодеяний. И перебравшись на другой берег, рота Лероя была направлена для ликвидации концентрационного лагеря.
Длинная серо-зеленая вереница из сотни вооруженных до зубов и экипированных эсэсовцев вошли утром следующего дня через лагерные ворота. У бараков крутился персонал в белых халатах. Комендант приказал части солдат копать яму, чтобы в ней избавиться от оборудования. Во дворе стояли несколько грузовиков с цистернами. Сотрудники лагеря, все из которых были членами медицинских организаций Рейха, заливали в эти цистерны алую жидкость из специальных емкостей. Комендант приказал : «Необходимо избавиться от тех, кто может обо всем рассказать русским, как только они сюда придут»- и показал рукой в сторону белых бараков. Лерой разделил свою роту повзводно и отправил их на зачистку. Открыв дверь , он увидел перед собой детей разных возрастов. Старшие пытались закрывать младших, братья -сестер, мальчики -девочек. Адриан стоял перед ними в дверях. Две руны «Зиг» на его воротнике устрашающе сверкали, как сверкают молнии в грозу. Он поправил офицерскую фуражку, снял пистолет-пулемет с плеча, и угрожающе подошел вперед. За спиной фашистского офицера показались еще два десятка эсэсовцев, уже с винтовками, которые так же подходили все ближе и ближе, прижимая детей к задней стене барака, сверкая штык-ножами. Лязгнули затворы, и раздалась длинная очередь, засыпавшая гильзами весь пол. Тут же заговорили винтовки. А дети падали, сраженные пулями. Те же, кого не убило сразу, фашисты добивали штыками. На задней стене барака остались десятки пулевых отверстий. Адриан скомандовал - «Все на выход!», и друг за другом эсэсовцы вышли. В дверях показался огнеметчик, который повернув рычаг, выпустил длинную струю пламени, которое разгорелось и охватило все здание. Концлагерь пылал. В ямах зарывались поломанные чудовищные приспособления : специальные тиски, шприцы, трубки, емкости. Кровь фашисты переливали в цистерны, и все больше машин уходило от пылавшего лагеря смерти. Саперы закладывали в спешке заряды на те здания, которые сжечь было невозможно. Быстро протянув провод по катушке, двое эсэсовцев из инженерно-саперного взвода, спрятавшись за укрытием, получив разрешение от Адриана, провернули ручку детонатора, и несколько корпусов взлетело на воздух в тот же момент.
Эсэсовцы шли по полю, закатав рукава. Они они отступали, оставляя после себя только выжженную землю. Они покидали ту страну, которую так хотели завоевать, забрать ее богатства и земли, превратив ее жителей в рабов. Но получив отпор, они с позором шли назад, зная что дома их не ждут. Так закончилась авантюра французских фашистов отхватить у фашистов немецких лакомый кусок от России. Так шла к концу преступная авантюра Гитлера. Красная Армия вела бои в Польше и Румынии, освободила значительную часть Прибалтики. Армии «Союзников» заняли Париж, а к концу месяца контролировали практически всю Францию. Эсэсовцы шли, волоча с собой награбленное за эти годы добро, и пели свою устрашающую песнь.
SS marschired in Feindesland
Und singt ein Teufelslied
Ein Schutze steht am Wolgastrand
Und leise summt er mit
Wir pfeifen auf Unten und Oben
Und uns kann die ganze Welt
Verfluchen oder auch loben?
Grad wie es jedem gefallt
Wo wir sind da gehts immer vorwarts
Und der Teufel, der lacht nur dazu
Ha, ha, ha, ha, ha.
Wir kaemper fur Deutsland
Wir kaempfer fur Hitler
Der Rote komm niemal zur Ruh
Wir kaempfer schon in mancger Schalt
In Nord, Sud, Ost und West
Und stehen nun zum Kampfer bereit
Gegen die rote Pest
SS wird nicht ruhn wir vernichten
Bis niemdn mehr stort Deutslands Gluck
Und wenn sich die Reichen auh lichten
Fur uns gibt es nie ein zuruck......