В 1932 году Москва находилась в центре значительных культурных и социальных изменений, отражая сложное взаимодействие между традицией и современностью.
Фраза "Долой фокстрот, цыганщину, церковщину" стала символом стремления большевиков бороться с тем, что они считали устаревшими и чуждыми советскому обществу элементами культуры.
Фокстрот, как олицетворение западной музыки и танцевальной культуры, считался проявлением буржуазной морали, в то время как цыганщина вызывала ассоциации с ярким, но нестабильным образом жизни, нередко идеализируемым как "романтика" на фоне индустриализации и коллективизации.
Церковщина же, со своей стороны, была ассоциирована с религиозными догмами, которые противоречили марксистским идеалам. Эта культурная борьба в кино, театре и музыке отражала более широкий конфликт между старыми и новыми ценностями, стремление создать новый советский человек, свободный от наследия прежних порядков.
Важно отметить, что данное противостояние не только определяло культурный ландшафт того времени, но и способствовало формированию уникальной идентичности, которая продолжает влиять на российскую культуру и в наше время.