Однажды в Америке выбрали президентом обезьяну. Оказалось, что она-то получше многих политиков: не собирается воевать, не выдвигает идиотских законов. Но далеко не всем сильным мира сего понравилось такое положение дел.
В 1977 году начинающий писатель Александр Бушков написал повесть с очень захватывающим названием - "Мы никогда не звали его Джо". Повесть очень короткая и, возможно, с точки зрения сегодняшнего времени, несколько наивная. Но именно из-за сегодняшних реалий о ней стоит вспомнить, хотя бы для того, чтобы немного лучше понять происходящее в мире.
Кстати, вполне допускаю, что именно эта повесть стала источником скандала, имевшего место на странице Ирины Родниной. В 2013 году там появилось изображение, на котором рука неизвестного человека держит банан перед фотографией Обамы и его супруги Мишель. В результате создается впечатление, что неизвестный предлагает этот банан президентской чете.
Основная идея повести весьма проста, хотя и несколько неожиданна. Президентом США избирают шимпанзе по имени Джозеф Смит. Он жил в зоопарке, смотрителем которого и был главный герой повести - Рой Джордан. Однажды утром в зоопарк нахлынула толпа государственных агентов, сообщивших, что они приехали, ни много, ни мало - за Президентом...
– Мистер Джордан, – щелкнул каблуками высокий мужчина с непроницаемым решительным лицом, не требующим визитных карточек.
– Да, – сказал я. – Требую адвоката… А в чем, собственно, дело?
– Ричард Стэндиш, начальник секретной службы. Я обязан немедленно обеспечить охрану президента. С вашей стороны инструкции будут?
– Как-кого президента? – тупо спросил я.
– Вот, а ты не верил! – гордо сказал Баттен.
Стэндиш цепко взглянул на него, щелкнул пальцами, и из-за его плеча прямо-таки из воздуха возник долговязый тип в дымчатых очках, с огромной папкой под мышкой.
– Бак?
Бак раскрыл свою папку, оказавшуюся портативным компьютером, и его пальцы забегали по клавишам так вдохновенно, словно он участвовал в престижнейшем конкурсе пианистов.
– О`кей, Дик. Хьюберт Баттен, пятьдесят два года, бывший боцман торгового флота, вдов, незаконные дети в Гонконге, Маниле, Сингапуре, Антверпене, Лиссабоне и Ливерпуле, штрафовался полицией за хулиганское поведение в Буэнос-Айресе, Танжере и Вальпараисе. Проверен. Благонадежен, хотя занимается самогоноварением в служебное время и в служебном помещении.
Тем временем за нашими спинами послышалась возня, и двое верзил в штатском подвели к нам громко протестующую Алису.
– Ошивалась поблизости, Дик, – лаконично доложил один. – Оружия нет.
– Бак?
– О`кей, Дик. Алиса Лоутон, двадцати четырех лет, художник-дизайнер фирмы «Мейринг», незамужняя, сведения о цвете обоев в спальне, марке любимых сигарет и шоколада прилагаются. Невеста мистера Джордана. Проверена. Благонадежна, хотя три года назад назвала болваном остановившего ее машину патрульного дорожной полиции.
– Приношу извинения, мисс, – щелкнул каблуками Стэндиш. – Мистер Джордан, приношу извинения. Мои люди не знали в лицо вашу невесту.
– Рой, что эти типы здесь делают?
– Обеспечивают безопасность президента, – тупо сказал я.
– При чем здесь ты?
– Прошу прощения, мисс Лоутон, – сказал невозмутимый Стэндиш. – Вероятно, вы еще не видели утренних газет? Мистер Джордан – вот уже четыре часа специальный помощник президента по связям с общественностью. Четыре часа назад стали известны результаты президентских выборов. Волеизъявлением народа очередным, сорок вторым по счету президентом страны стал Джозеф Смит, с которым вы все знакомы…
Он протянул руку и элегантным жестом указал на Джо, моего любимца, шимпанзе шести лет от роду.
С первого взгляда ситуация кажется сплошным курьёзом. В самом деле - обезьяна на главном посту страны! Но это только на первый взгляд. А есть такая вещь, как юриспруденция. Как сказано в одном интересном романе, она удивительна, поскольку сочетает безумие поэта с беспощадностью математика и наглостью кошки. То, что обычному человеку кажется очевидным, для юриста эфемернее радуги, зато откровенная чушь может стоить жизни и имущества.
В описываемой ситуации не нарушен ни один закон! Джозеф Смит избран волеизъявлением народа, в результате демократических выборов, и официально является Президентом страны.
В самом деле, в США имеется масса курьёзных, но до сих пор так и не отменённых законов, запрещающих солить огурцы в деловой части города, продавать змей на улицах, стрелять зайцев из окон трамваев, купать двух младенцев в одной ванночке, колотить жену палкой толще установленного диаметра et cetera et cetera. Всех этих законов, а точнее говоря - прецедентов, не могут знать даже самые опытные юристы, однако при всех их обилии вряд ли кому-либо узаконить запрет избирать президентом шимпанзе. Конечно, автоматически подразумевается, что президентом будет человек, но понятие «автоматически подразумевается» – не аргумент для юристов. Все возможные возражения будут носить сугубо эмоциональный характер, а в судейском зале нет места эмоциям, там царит математическая строгость формулировок. Если обратиться к истории, то Калигула был конечно самодуром и деспотом, но вряд ли в римском праве имелась статья, запрещавшая возводить коней в звание сенатора.
Что же привело к тому, что такая ситуация стала возможной? Опять-таки, ничего необычного, всё та же юриспруденция и избирательные технологии.
Я все вспомнил. Теперь я знал совершенно точно – Джо действительно стал сорок вторым по счету президентом страны, хотя моих заслуг в том не было. Заслуги следовало отнести на счет Кэлтона Холла, модного писателя и моего старого приятеля. Я вспомнил тот разговор четыре года назад, тогда на вечеринке в доме нашего общего знакомого подвыпившая компания завела разговор о политике – приближались президентские выборы. Когда приелись сплетни и старые анекдоты, Кэл подбросил идею, которая показалась присутствующим чересчур уж фантастичной – выдвинуть кандидатом шимпанзе и провести его в Уайтхауз.
– В сущности, в этом нет ничего нового, – витийствовал Кэл. – В Канаде с шестьдесят четвертого года существует партия, регулярно выдвигающая кандидатом на пост премьера носорога. В Бразилии однажды выдвигали бегемота – на сей раз в мэры города. В Италии выдвигали мула, в Австралии осла. В качестве исторического президента я хотел бы напомнить присутствующим о получившем сенаторский титул коне Калигулы… Черт побери, чем мы хуже? Рой, как зовут твоего шимпанзе, того, что недавно овдовел?
– Джо, – сказал я под общий хохот.
– Только без излишней фамильярности, хватит с нас Джимми. Так вот, пусть будет Джозеф Смит, работник зоопарка, человек из толпы. Некурящий и непьющий вдовец самых строгих правил, спокойный, уравновешенный, с безупречным прошлым, психически нормальный, не замешанный в грязных политических интригах, имеющий все гражданские права. Он ведь родился не в Африке, а у нас в стране, так что к нему полностью применим Lex Locis… [Lex Locis – в американской юриспруденции «Закон о гражданстве», согласно которому каждый, родившийся на территории страны, автоматически получает гражданство США.]
– А образование? – захохотал кто-то.
– Вот это как раз и не важно, – отмахнулся Кэл. – В конце концов у нас был президент, прочитавший за всю жизнь пять ковбойских романов. Был президент, предпочитавший гривеннику пятак, потому что пятак больше по размеру. Был президент, устроивший из Уайтхауза распивочную пополам с игорным домом. Чем по сравнению с ними плох наш Смит? Важен не человек, а место. Пост – это пост, и тот, кто его занимает, автоматически считается обладающим букетом достоинств и добродетелей… Так что имею честь заявить почтенному собранию – я намерен начать кампанию за выдвижение в президенты Джозефа Смита и истратить на нее гонорар за последнюю книгу. Рой, ты ничего не имеешь против использования твоего подопечного?
– Нет, – сказал я. – Но как ты обработаешь избирателей?
– Половина, как обычно, вообще не станет голосовать. Кто-то будет голосовать за нашего Смита просто потому, что это забавно, и таких найдется много. Кто-то вообще не обратит внимания на сущность Смита, намеренно отдаст предпочтение неизвестному, потому что широко известные кандидаты давно уже не вызывают доверия. Наконец, все Смиты страны будут голосовать за своего однофамильца, если их соответствующим образом обработать. Итак, я уверен в нашем кандидате!
Так это было тогда. Потом я слышал краем уха, что Кэл в самом деле начал с кучкой соратников «предвыборную кампанию», но не придал этому особого значения, а там и вовсе забыл. Выходит, они не остановились и пошли до конца. Кто мог подумать, что избирателям окажется настолько все равно?!
Как уже упоминалось ранее, повесть довольно короткая и большей частью воспринимается как довольно весёлая вещь. Но постепенно в неё просачиваются всё более и более серьёзные мотивы. Началось с безобидных чудачеств, вроде массовой раздачи орденов и отсутствия обуви во время торжественных приёмов. Поначалу Джордан, который с избранием президента автоматически стал его специальным помощником по связям с общественностью, опасается каких-то осложнений, но затем успокаивается.
Теперь я был спокоен. Президент мог вытворять что угодно, потому что он был Президентом. И вообще с чего это я взял, что он может шокировать публику? Не хватит времени и места, чтобы перечислить все странности, которыми страдали владетельные особы, – но разве им переставали воздавать почести? Да и чем можно удивить после панков, сексуальной революции, пробежек голых толп по улицам наших городов и всего прочего? Двадцатый век дал нам многое, и плохое, и хорошее, но напрочь отучил удивляться…
Мне стало легче, и я почувствовал себя прекрасно.
И в самом деле, страна продолжала жить своей привычной жизнью, как и весь остальной мир. Президент Джозеф Смит побывал с официальными визитами в ряде государств, он обращался к нации с речами, СМИ рассказывали о его деятельности, при этом магия слова действовала на Джордана так, что он уже нуждался в усилии для того, чтобы видеть в Президенте того, кем он был до избрания - шимпанзе Джо, и никак не мог понять - почему? Но разъяснилось и это.
Не могло быть и речи о государственной деятельности Президента – речи, заявления и тексты выступлений писали мы, на пресс-конференциях и брифингах отвечали на вопросы журналистов мы, подписывал бумаги он по нашей указке. И так далее. Самостоятельно он выбирал только костюмы, да и то не всегда.
Поразмыслив, я пришел к выводу, что не так уж все это и непривычно. Всегда кто-то писал для президентов речи, и единственное, что отличало Джо от его предшественников – то, что речи предшественники произносили сами. А вот возможностей влиять на события у них порой вряд ли было больше, чем у Джо. В своих решениях президенты всегда учитывали чье-то мнение, а иногда просто подчинялись чьему-то влиянию или неприкрытому нажиму. Было время, когда одним из президентов вертели как хотели его дружки и собутыльники. Другого открыто называли «председателем совета бизнесменов», хотя неизвестно, кто был председателем, а кто рядовым членом совета. Было время, когда некий сенатор правил страной как владыка и самодержец, почти не обращая внимания на тогдашнего президента. Было время, когда советник по безопасности разве что не водил президента за собой на веревочке. Президентов, которые пытались стать подлинными хозяевами страны, можно пересчитать по пальцам, так что Джо лишь повторяет предшественников…
А потом события пошли совсем не по плану - Президент уничтожил содержимое "ядерного чемоданчика"! Напоминаю, повесть написана в 1977 году и одной из самых больших угроз для мира в то время - и не без оснований - считалась ядерная война. Джордан принимает решение, которое для многих в мире казалось спасением, но было несбыточной мечтой - объявляет о ядерном разоружении. При этом он действует как человек, который всерьёз верит в демократические ценности. Возможно, многие сейчас этого не вспомнят, а то и не поймут, но в те времена слово "демократия" ещё не стало ругательным.
Было страшно, но отступать мы не могли.
– Значит, так, – деловито начал Стэндиш. – Я вызываю всех своих парней и утраиваю посты. Нужно связаться с командованием округа и развернуть вокруг Уайтхауза надежные десантные части. Возможно, придется ввести в столицу танки. Списки всех, кого следует немедленно арестовать, я подготовлю через полчаса.
– Очень мило, – сказал я. – Может быть, затребуем еще и авианосец? Дик, мы не в Гондурасе.
– Вы болван, – сказал он. – Вы хорошо представляете, что начнется вслед за оглашением обращения к нации? Военные… Следует ожидать всего.
– Я считаю, что у нас это невозможно. Парашютисты вокруг Уайтхауза, танки на улицах, аресты по спискам… Дик, мы с вами не диктаторы, вернее, Президент не диктатор и не может действовать, словно какой-нибудь латиноамериканский генерал. Наши двухсотлетние традиции…
– Вы серьезно?
– Да, – сказал я. – Нужно же во что-то верить, Дик. У нашей страны, нашей системы немало недостатков, я согласен, но, несмотря ни на что, мы остаемся демократическим государством, и я не допущу никаких командос вокруг Уайтхауза, танков на улицах и арестов.
– А вы помните, как десять лет назад вас и вам подобных лупила полиция, когда вы протягивали им цветы?
– Ах, вы и это знаете. Ну, разумеется… – сказал я. – Помню. И именно потому не хочу действовать теми же методами. Все. Немедленно соберите журналистов в Голубом зале.
Он, я чувствовал, хотел бы возразить, но долголетняя привычка к дисциплине взяла верх – он молча щелкнул каблуками и вышел.
Разумеется, страну залихорадило так, как никогда прежде. Последствия были сногсшибательными, потрясло даже сам оплот капитализма - Её Величество Биржу! Описание того, что творилось в СМИ, заставляет вспомнить замечательное произведение великого американского писателя.
Через пару часов стали поступать экстренные выпуски газет, и я узнал о себе много нового. Утверждалось, что я мессия, сволочь, продажная шкура, национальный герой, развратник, коммунист, алкоголик, анархист, квакер, протестант, мужественный политик, наемник Кастро, прислужник ниггеров, смельчак, узурпатор, наркоман, апостол нашего века, сатана. Оказалось, что я изнасиловал школьницу в дамском туалете воскресной школы, фальсифицировал результаты голосования в одиннадцати штатах, отбыл девять сроков за пятнадцать тяжких преступлений и бежал, не отсидев до конца за шестнадцатое. И тому подобное. Относительно моего происхождения и подлинного имени имелись существенные разногласия – правые газеты дружно склонялись к мнению, что я – высокопоставленный сотрудник примерно девяти коммунистических разведок (по ошибке или из-за плохого знания географии одна газетка отнесла к числу стран Варшавского договора и Андорру). Но были и другие версии: а) двоюродный брат полковника Каддафи, б) земное воплощение Будды, в) анонимный инопланетянин в резиновом скафандре, имитирующем человека, г) вернувшийся из Гималаев граф Сен-Жермен, д) да какая разница, кто этот подонок, если его следует поскорее вздернуть?
Разумеется, нашлись те, кому такие инициативы Президента пришлись совсем не ко двору. Озвучить это взялся один из самых влиятельных сенаторов.
– Уговорите Президента отменить приказ о ядерном разоружении, – сказал Пертингтон.
– Мое влияние не безгранично.
– Ну, бросьте. Уговорите его. Я понимаю, что он не такой уж опытный политик, но неужели год в Уайтхаузе ничему его не научил?
– Видимо, нет, – сказал я. – Сенатор, меня давно интересует – как вы допустили, чтобы президентом страны стал шимпанзе?
Он взглянул на меня так, словно я предложил ему ограбить дом престарелых, предварительно зарезав его обитателей, а потом взорвать здание:
– Слушайте, Джордан, ваше привилегированное положение все же не дает вам права… Вы не смеете называть так Президента.
– Даже если он – шимпанзе?
– Вот что, – сказал Пертингтон. – Запомните раз и навсегда – президент нашей страны ни в коем случае не может быть этим самым… ну, вы понимаете. Даже если он, м-м… это самое и есть. Он – Джозеф Смит, избранник народа, и любой, именующий его обезьяньими кличками, может нажить кучу неприятностей. Так что помалкивайте. Уговорите вы его отменить необдуманные решения?
– Нет.
Следующая сцена практически полностью повторяет то, что случилось 22 ноября 1963 года в городке Даллас, штат Техас - Президент был убит.
Всё в стране и мире вернулось на круги своя, но кое-что и изменилось. Практически все члены президентской команды ушли в отставку и при встречах вели вот такие разговоры:
Однажды ко мне заглянул Дик Стэндиш, и разговор зашел о Президенте.
– Все-таки он был хорошим парнем, – сказал Дик. – Не пил, не впутывался в грязные махинации… – Ты же прекрасно знаешь, почему он не мог этого делать, – сказал я.
– Знаю, – согласился Дик. – Но какая разница? Все же, кем бы он ни был, он был президентом. Никто не посмеет отрицать, что был президент, который не произносил воинственных речей, никому не угрожал, не разрывал подписанных однажды договоров и не давал пустых обещаний, которые потом отказывался выполнять. Президент, пойми ты это. Может быть, один из лучших наших президентов…
Кто-то может спросить, к чему столь обильное цитирование и относительно скромное комментирование? Прежде всего, возможно, появятся интерес и желание прочесть повесть (и не только её одну) целиком.
Вторая причина гораздо серьёзнее и глубже. Будучи написанной в 1977 году, свет повесть увидела более четверти века спустя - в 2005 году. На первый взгляд это кажется довольно странным - вроде бы, она вполне идеологически выдержана, да и тема насквозь правильная — очередное обличение порочных нравов заокеанского супостата. Тем не менее ни одна редакция и ни одно издательство её не приняли. Кое-кто договорился до того, что назвал повесть антисоветской, к счастью для автора - без оргвыводов.
Если посмотреть на все эти обстоятельства с позиции дня сегодняшнего, то всё будет укладываться в логическую схему, как патроны в обойму. Надо только увидеть в повести не «политический памфлет», а рассказ о жуткой Бюрократической МАШИНЕ, которая не зависит ни от идеологии, ни от географии и способна со всем усердием грохотать вхолостую, ради себя самой, имитировать работу и прилежание без всякой связи с реальной жизнью. Причём эта машина отнюдь не порождение современности - человечество знакомо с ней, по меньшей мере, со времён Средневековья. Эта машина сильнее любого монарха, тирана, диктатора (нужное подчеркнуть, недостающее вписать), она как тот дракон, которого можно победить, только имея собственного дракона. Ну, а что бывает с победителями драконов, классика нам доходчиво объяснила.
И в завершение темы - взгляните на тех, кто участвует в нынешней президентской гонке в США. А теперь сравните их с Джозефом Смитом, мир его праху - кто лучше? Особенно в свете приведённых цитат!
На этом всё, всем добрым людям добра! Берегите себя и своих близких, а также не забывайте подписываться на автора.