После финансового кризиса 2008 года в общественном пространстве появился термин, который когда-то встречался лишь в специализированной литературе: «моральный риск» («риск недобросовестности»). Этим словосочетанием обозначают склонность к принятию рискованных решений в условиях, когда большую часть издержек несет не тот, кто принимает решение, а кто-то другой. В случае с финансовым кризисом налогоплательщики оказались вынужденными финансировать спасение организаций, чьи безрассудные азартные игры привели к катастрофе.
Некоторые считают, что кризис банка Кремниевой долины в 2023 году — это новый прецедент, связанный с моральным риском. После краха банка правительство США вмешалось, чтобы защитить вкладчиков; это может побудить других заняться рискованным кредитованием, будучи уверенными, что кто-то другой справится с последствиями. Другим примером морального риска может быть ситуация, когда глава организации принимает решения в собственных интересах (увеличение размера его «золотого парашюта», выплаты при увольнении), подвергая риску подчиненных и будущее организации, но не себя, если дела пойдут плохо. Моральный риск встречается и на личном уровне, когда болеющий человек не принимает меры предосторожности: например, не остается дома или не носит маску, тем самым подвергая риску окружающих и не неся при этом никаких последствий для себя.
Учитывая далеко идущие последствия морального риска, необходимо лучше понимать психологические и структурные факторы, которые способствуют принятию таких решений. Удивительно, но на сегодняшний день таких исследований практически нет. Важное исключение составляют работы, посвященные психологии лиц, принимающих решения, которые свидетельствуют о том, что те, кто обладает властью или упивается чувством собственного превосходства, с большей вероятностью будут принимать корыстные решения в ситуациях, связанных с моральным риском. Эти выводы подчеркивают, почему лидерам важно понимать эту проблему.
Однако мы знаем, что не все лидеры действуют из эгоистических побуждений, особенно когда их действия могут навредить другим. Многие лидеры рассматривают власть не как средство личной выгоды, но как обязанность служить другим. Более того, даже люди, не занимающие руководящих должностей, могут принимать решения, подвергающие опасности других. Возникает вопрос: почему в схожих ситуациях, связанных с моральным риском, люди ведут себя по-разному?
В поисках ответов мы обратились к двойной схеме социального влияния, которая ранее использовалась в исследованиях. Эта система описывает противоположные способы, с помощью которых люди достигают и сохраняют влияние на других. В целом она классифицирует людей как имеющих одну из двух ориентаций: «престиж» или «доминирование». Эта типология сосредоточена на том, как именно человек влияет на других, а не на том, насколько велика сила его влияния. Поэтому система позволяет исследовать, какие типы лидеров более склонны принимать решения, подвергающие риску других.
Люди с ориентацией на престиж ценятся за навыки и склонность делиться знаниями и опытом с другими. В результате они получают уважение и восхищение. Такой человек уделяет время обучению тех, кто работает под его началом, он сопереживает и открыт для предложений. Именно к такому лидеру сотрудники чаще обращаются за советом.
И, напротив, люди, ориентированные на доминирование, напористы и властны в общении с окружающими. Они привлекают внимание, поскольку не боятся авторитетно заявить о себе. Доминирующие личности часто используют авторитет и самоуверенность, чтобы заставить подчиниться. Они могут быть влиятельными, благодаря тактике запугивания. Человек с сильной ориентацией на доминирование может быть жестким руководителем, создающим обстановку высокого стресса.
Учитывая склонность доминирующих людей к контролю, проявлению инициативы и ориентации на себя, а также к присвоению ресурсов, мы недавно выдвинули гипотезу (вместе с коллегой Ниро Шиванатаном), что такие люди с большей вероятностью будут принимать морально опасные решения, подвергающие риску других людей. Мы проверили эту гипотезу в серии из 13 исследований, которые охватывали различные контексты, включая финансовые, экологические, государственные инвестиции и медицинские аспекты.
В одном примечательном исследовании мы привлекли опытных финансистов, имеющих опыт инвестирования на финансовых рынках. Сначала мы оценили их склонность к доминированию и престижу, используя набор опросников. Чтобы определить уровень доминирования, участники должны были оценить, например, насколько им нравится контролировать других, добиваться своего независимо от мнения окружающих, а также готовность использовать агрессивные тактики. Шкала для определения престижа спрашивает человека, например, насколько часто к нему обращаются за советом и насколько его уважают и восхищаются им.
После анализа этих данных мы представили участникам различные гипотетические сценарии, в которых они могли бы вложить деньги клиента. Инвесторы могли выбрать либо вариант с гарантированной доходностью, либо вариант с моральным риском, когда клиент может получить более высокую доходность при более высоком риске, что означает большую комиссию для инвестора. Однако в случае проигрыша инвестор будет защищен от любой ответственности; убытки понесет только клиент.
Мы обнаружили, что чем больше показателей по шкале доминантности было у финансиста, тем охотнее он выбирал ситуацию с моральным риском. То есть лидеры с большей готовностью рисковали деньгами клиентов, чтобы максимизировать собственную потенциальную выгоду. Мы не обнаружили какой-либо устойчивой связи между показателями склонности к престижу и моральным риском.
Мы воспроизвели эти результаты в нескольких исследованиях с разными группами участников и контекстами. Например, рассмотрели сценарий, в котором лидер готов рискнуть здоровьем и безопасностью других людей, используя некачественные системы утилизации отходов в погоне за прибылью, и сценарий, в котором подписание выгодного контракта привело бы к разрушительной для окружающей среды практике рыболовства. Наш анализ показал, что доминирование само по себе, а не просто эгоизм или предпочтение рисковать, является отдельным фактором, определяющим решения о моральном риске.
Чем объясняется такая взаимосвязь, и что можно сделать, чтобы смягчить последствия? Для теоретической проработки этого вопроса мы опирались на результаты предыдущего исследования предпочтений ответственности. Когда человек стремится к цели, он может сосредоточиться либо на результате, либо на процессе достижения. Другими словами, человек может сосредоточиться либо на цели, либо на средствах. Если целью компании является увеличение продаж, руководитель может просто приказать сотрудникам сосредоточиться на конечной цели: найти способ увеличить продажи, не заботясь о том, как эта цель будет достигнута. В качестве альтернативы руководитель может поручить сотрудникам изучить текущую практику продаж и найти, что в ней можно улучшить. В этом случае основное внимание уделяется процессу, влияющему на продажи компании.
Мы предположили, что доминирующие личности склонны уделять больше внимания результатам, чем процессу. Если это так, можно найти способы борьбы с проблемой морального риска.
Чтобы изучить эту возможность, мы попросили участников исследования представить, что они являются либо доминирующим лидером, либо лидером, ориентированным на престиж. Мы также влияли на то, будут ли они чувствовать себя ответственными за результат или за процесс. В условиях важности процесса участникам сказали, что при принятии решения важно оценивать не столько конечный результат, сколько методы и средства достижения желаемых целей. В противоположность этому, участникам ориентированным на результат, сказали, что важно оценивать себя по достижению желаемых результатов, а не по тому, как они их достигли.
Затем мы представили всем участникам серию сценариев, связанных с моральным риском. В подтверждение прогнозов мы обнаружили, что те, кто взял на себя роль доминирующего лидера, принимали больше морально рискованных решений, чем те, кто ориентировался на престиж. Однако, эта тенденция среди доминирующих лидеров значительно снижалась, когда участники несли ответственность за процесс, а не за результат.
Так мы получили практический способ, с помощью которого можно предотвратить принятие людьми со склонностью к доминированию решений, подвергающих риску других. Например, вместо того чтобы поощрять менеджеров хедж-фондов за рискованные ставки, компания может оценивать их работу по тому, выполнили ли они все необходимые действия, прежде чем вложить деньги клиента в рискованные активы. Было ли получено согласие клиента на такие операции? Был ли он уведомлен о том, что такие инвестиции потенциально могут обернуться потерей денег? Даже если инвестиции оказались не слишком удачными с финансовой точки зрения, была ли проявлена должная предусмотрительность? Чем больший акцент будет сделан на подобных моментах, тем меньше вероятность морального риска.
Соблазн поставить во главу угла собственные интересы, рискуя при этом благополучием других, вечен. Наше исследование предлагает более тонкое понимание того, кто особенно склонен подвергать других риску, преследуя собственные цели. Как следствие, стоит быть на чеку, если вы видите, что человек, принимающий решения, склонен к стратегии доминирования, неважно, начальник это, руководитель коллектива, финансовый консультант или другой специалист, особенно когда ваши интересы могут расходиться с устремлениями того, кто принимает решения.
Наша работа также подчеркивает важность осознания индивидуальных различий в том, как люди добиваются результатов. Необходимо осознать, что средства достижения не менее важны, чем цель. Внедряя структурные изменения, организации и команды могут эффективно снижать вероятность морального риска, даже если принятие решений остается за лидером, склонным к стратегии доминирования.