Роман «Звёздочка моя» глава 13 «Всё проходит и это пройдёт» часть 6
Татьяна Ширяева сломя голову неслась из хирургии на работу. Ей хотелось одного: поскорее прийти в отдел и, написать письмо в политбюро ЦК КПСС.
У киоска «Роспечать» она остановилась, вспомнив что ей понадобится конверт.
Ширяева достала из сумочки кошелёк и обратилась к киоскеру:
— Мне один конверт, пожалуйста! — она протянула десять копеек.
— Вам обычный или «авиа»? — чуть опустив очки с толстыми линзами, чтобы рассмотреть покупательницу, уточнила пожилая женщина киоскер.
Татьяна задумалась, принимая решение.
— Женщина, вам за пять копеек или за семь? — не выдержала киоскер, ей не терпелось закончить с медлительной покупательницей и допить остывающий чай в стакане вприкуску с конфетой «Буревестник», которой её угостил дворник.
— Погодите, я что-то растерялась и сообразить не могу.
— Ну вы даёте! Как будто не конверт, а корову покупаете, — киоскер развернула конфету, откусила от неё кусочек и от удовольствия закрыла глаза. На её лице появилась блаженная улыбка.
— Давайте «авиа»! Такой-то конверт, наверное, побыстрее до политбюро дойдёт.
— Не дойдёт, а долетит, но не факт, — дожёвывая конфету с сомнением в голосе ответила работница торговли. Она огляделась, опасаясь, что её кто-то услышит, убедившись, что поблизости никого больше нет, прошептала: — Если только не в нашем городе в почтовый ящик опустите.
— А что мне теперь с письмом в другой город, что ли, ехать?
— Да, и желательно, чтобы он был не в нашей области. Слышала, но не знаю, правда это или нет, что у нас на почте письма такие сразу изымают. Сами понимаете, что никому неохота лишний раз себе проблемы наживать, вот и подстраховывается у нас, так сказать, руководство.
— Да ёк-макарёк, что-нибудь да не слава Богу, — посетовала Татьяна. — И когда мне разъезжать-то по соседним областям? Я же планировала письмо написать и сразу же после работы его отправить.
— У вас случилось что-то? — женщина доела конфету и запила её чаем. — Я по глазам вашим вижу, что вы чем-то огорчены. У вас вон даже руки трясутся.
— Да и не только руки. Меня всю колошматит и никак успокоиться не могу, — разоткровенничалась Татьяна. — Дочь на гвоздь встала, в хирургию положили, а коновалы её так залечили, что с перитонитом в реанимацию угодила. Хирург сказал, что собственноручно ей все кишки́ фурацилином перемыл. Это же представить и то немыслимо!
— Да что вы!
— И лежит теперь моя кровиночка ни жива ни мертва.
— В коме, что ли?
— Да, Боже упаси, типун вам на язык. В сознании она, но хирург сказал, что жизнь её висит на волоске, да к тому же у неё ещё и группа крови редкая.
— Резус фактор, что ли, отрицательный?
— Да. Не повезло ей с группой. Да и вообще ей с самого рождения везёт как утопленнице. Сму́чилась я с ней. Ой, сму́чилась.
— Бывает такое. Сочувствую вам, а вашей дочке желаю скорейшего выздоровления.
— Спасибо.
— А может, для начала-то, министру здравоохранения письмо написать? — предложила киоскер.
— Это Буренкову, что ли?
— Ему самому.
— Да что-то его фамилия, прямо скажем, мне доверия не внушает.
— Фамилия, конечно, та ещё, но ведь как-то же он с ней до министра-то дослужился!
— Вот это-то и подозрительно. Лучше уж я сразу в политбюро напишу.
— Тогда уж, если писать, то к самому Брежневу, — посоветовала продавец. — Он сразу видно, что мужик неплохой. Одни его брови чего стоят!
— Да уж, брови у него знатные! — хихикнула Татьяна. — Их бы ему маленько рейсфедером¹ общипать и тогда бы совсем другое дело было. А то это не брови, а грядка моркови непрополотая ни единого раза за летний сезон.
— Да когда ему брови-то щипать? Да и зачем: он ведь мужик, а не баба? С такими-то бровями он очень даже солидно выглядит.
— О вкусах не спорят. Дайте мне два простых конверта, — Ширяева положила в монетницу десять копеек.
— А зачем два? — киоскер взяла монету и подала ей два конверта.
— А на всякий случай: может я и министру напишу и Леониду Ильичу тоже, — убирая конверты в сумочку ответила Татьяна. — Уж если писать, так писать!
— Ого! — киоскер удивлённо посмотрела на неё. — Сами писать будете, или кого-то попросите?
— Конечно, сама! У меня талант. Я и на радио уже без счёту раз писала.
— А на радио-то зачем?
— Да я с праздниками то коллег, то родственников поздравляла. Мне три-четыре страницы накатáть² — это раз плюнуть! — нескромно заявила она.
— Ну надо же! Никогда бы не подумала, — женщина выпила глоток чая. — Так если у вас и правда талант, то может быть вам попробовать рассказы или сказки писать?
— Да мне уже это не вы первая говорите. Была бы у меня печатная машинка, то конечно, много бы чего могла бы понапечатать, а вручную-то это же труд-то какой!
— Софья Андреевна восемь раз «Войну и мир» переписывала.
— Это Толстая, что ли?
— Да-да, она.
— Не верю! — решительно заявила Ширяева. —Я вот даже и прочитать всю «Войну и мир» не смогла, а она восемь раз её переписала. Ага, как же! — Татьяна машинально показала фигу. — Сказать-то много чего можно, но мозги-то включать тоже надо.
— Так рукописи же сохранились!
— Ну не знаю, не знаю, — Татьяна вздохнула. — У богатых свои причуды: видимо ей больше-то заняться нечем было, вот она и переписывала её от нечё делать. Хотя, в это тоже слабо верится, скорее всего не сама Софья Андреевна писала, а служанку какую-нибудь заставила. Да не будет графиня свои белы рученьки марать, на то она и графиня!
— Вполне возможно. Не буду с вами спорить.
— И правильно! — Ширяева завязала потуже шёлковый головной платок. — Тогда пошла я, а то меня уже, наверное, и на работе потеряли. Как из хирургии позвонили, сказали, что Ленка моя в реанимации, так я сразу же рванула. Врагу такое не пожелаешь… — вытирая проступившие слёзы, Татьяна пошла.
— Удачи вам! — пожелала ей вслед киоскер. — И не забудьте потом как-нибудь рассказать, чем ваше дело закончилось.
— Хорошо, — с улыбкой пообещала она. — Не забыть бы вот только.
— Странная какая, — подумала киоскер, провожая взглядом Татьяну, — то хихикает, то ревёт, то тут же улыбается. Да и история про её дочку какая-то мутная. И чудачка — эта баба ещё та: машинку ей, видите ли, печатную подавай! Вот умора, так умора! — она засмеялась. — С её-то подвешенным языком она бы, конечно, много чего понаписала, только таких писак как она — пруд пруди, а вот Лев-то Толстой один и никто его труды не переплю́нет! Кишка у всех тонка. Да и второй такой Софьи Андреевны нет больше и вряд ли ещё когда будет.
Пояснение:
рейсфедером¹, рейсфедер — это чертёжный инструмент для проведения тушью или краской линий толщиной от 0,08 до 1,6 мм, модницы в СССР использовали его для выщипывания бровей, вместо пинцета
накатáть² — написать
© 15.07.2024 Елена Халдина, фото автора
Не теряйте меня, если что — я тут , продолжение романа, в первую очередь я теперь буду публиковать именно там, а потом уже тут.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение следует
Предыдущая часть романа ↓
Начало романа "Звёздочка моя" ↓