Ирина Родионова — молодая писательница, получившая известность благодаря роману «Душа для четверых», young adult с элементами магического реализма. Но не пугайтесь жанра: это остросоциальный роман про вещи, важные не только молодым, — дружбу, милосердие, память и принятие себя и других.
Мы решили поговорить с Ириной о том, как создавался роман, чем писателю могут быть полезны конкурсы и что делать, если ты только начинаешь творческий путь.
А в конце интервью — промокод на Букмейт!
Про жанр и «Душу для четверых»
Букмейт: «Душа для четверых» — ваш дебютный роман, но мы знаем, что писать вы любили с детства: у вас была специальная жёлтая тетрадка для рассказов. Появилось ли что-то в «Душе для четверых» из той желтой тетради?
Ирина Родионова: Мне кажется, да. Я с детства размышляю примерно на одни и те же темы. Я очень много впитывала из окружающего мира ещё до школы или в начальных классах, меня уже завораживали трагические истории и то, как люди с ними справляются.
Я помню, когда была маленькой, писала рассказ о столкновении двух поездов под Уфой. Видимо, я услышала эту историю по телевизору, и она меня так впечатлила. Села, написала про неё рассказ, подошла к родителям, говорю: «Вот, смотрите, я маленький писатель».
А еще я где-то увидела(то ли в компьютерной игре у папы, то ли в фильме каком-то) заброшенный парк развлечений. Я написала про этот парк: как там живут погибшие дети, как они тоскуют и скучают, их все боятся, и только такие же дети способны с ними поговорить. С логикой у меня еще было туговато, поэтому когда живые дети приходили помогать этим душам, они приносили им еду. Тогда моя мама начинала давать первые редакторские правки, она говорила: «А может они носят не еду, а улыбки и смех?». Я тогда думала: «Это ж какой простор, это ж можно столько всего придумывать».
Б: Почему ваши главные героини именно молодые девушки?
И: Мне интересно писать про то, что на стыке между юношеством, молодостью и взрослостью. Например, девушка рожает ребёнка и не может принять своё материнство. Вроде взрослая тема, но в то же время — про сепарацию от родителей, желание быть самостоятельным. У нас сейчас довольно сильно размывается понятие взрослости, ответственности. Многие в 25-30 лет ещё ощущают себя детьми. Это психологическая проблема, которую мне интересно рассматривать.
Б: В современной литературе такой жанр называется young adult, но многих писателей обижает причисление к нему. Как вы относитесь к такому лейблу?
И: Совершенно спокойно. Меня это не смущает и не пугает. В принципе, я пишу для людей примерно моего возраста. Единственное, мне не хотелось бы застревать в этом определении. Я пробую писать детские рассказы, попробовать с детьми взаимодействовать. Я пробую писать реалистичную прозу, остросоциальную, уже более взрослую, серьезную. Поэтому застревать в каких-то рамках я не хочу, но сейчас я в основном пишу про молодых, потому что сама такая.
Б: В «Душе для четверых» есть и элементы магического реализма. В чем они проявляются?
И: В метафорах, для меня это способ поговорить о чём-то важном, остросоциальном, тяжёлом, мрачном. Она позволяет интересно подсветить проблему.
Мне всё время жалко в этом плане читателя. Мне самой бы хотелось, чтобы я могла, прочитав книгу, подумать о серьёзных темах и в то же время получить удовольствие от сюжета. Я хочу говорить о памяти умирающих людей, но не останавливаться только на вещественности, поэтому родилась именно та эмоциональная метафора, которую я попыталась передать, — память из воспоминаний человека.
Б: Как вам пришла идея магического допущения, связанного с памятью?
И: Я увидела сюжет про волонтеров, которые разбирали квартиры умерших людей в каком-то российском городке. Там была фотография максимально захламленной комнаты и рассказ о том, как они этим занимаются. Меня это зацепило, потому что я люблю писать про смерть, про то, как люди ее проживают, и в то же время меня очень волнует тема памяти.
Через некоторое время ушла моя бабушка, мы тоже разбирали её квартиру: она накопила огромное количество всевозможных вещей. Я рылась в шкафах, в тумбах и доставала что-то невообразимое. Там была книжка про местные НЛО, пластинка «Вокальный инструментальный ансамбль Битлз», бусы, платья, старые помады, какие-то пиджаки, которых я в жизни на бабушке не видела. Мне было интересно, как она относится к этим вещам, какие у неё с ними связаны воспоминания. Я подумала, как было бы здорово, если бы даже когда она ушла, я могла бы это прочувствовать, пережить, расспросить. Всё это вылилось в роман.
Б: Какими тремя словами вы могли бы описать свой роман?
И: Наверно, «память», «боль» и «дружба». Она довольно мрачная, но всё-таки со светом дружбы. Черновое название романа было «Мёртвые воспоминания», всё в нем построено на памяти.
Про премию «Кислород»
Б: В 2023 году ваша рукопись попала в шорт-лист премии «Кислород». А сейчас она издана в бумаге, выходит в Букмейте. Как вообще это произошло? Премия повлияла?
И: Конечно, премия повлияла. Это вообще социальный лифт для молодых авторов. С помощью писательских семинаров, форумов, конкурсов легче дойти до читателя.
Когда у меня появляется идея именно молодёжных наработок, повестей, романов, я стараюсь сразу прикинуть, куда бы я могла их пристроить. Также и с рассказами. Какой-то остросоциальный рассказ – в литературный журнал, более игровой, атмосферный – в крафтовый.
Меня восхищает, что, будучи девочкой из маленького металлургического городка, о котором мало кто знает, можно спокойно отправить свою рукопись, просто нажав кнопку. И ты знаешь, что её прочитают, оценят, пропустят в лонг-лист, в шорт-лист, в полуфинал и в финал.
Я за эту возможность ухватилась и отправила работу на конкурс «Кислород». Надеялась, что она войдет в шорт-лист, но не ожидала, что всё будет настолько хорошо. Конкурсы – огромная возможность. От меня потребовалось просто написать рукопись, которая понравится редактору.
Б: Какой процесс был потом? Вас занесли в шорт-лист, что было дальше?
И: Мне написали, предложили заключить договор на издание книги. Издательство сделало корректуру, редактуру, разрабатывало варианты обложек с художниками. Мне предлагали на выбор актёров озвучки для аудиокниги. Всё происходит с большим вниманием и чуткостью к самой рукописи и автору. Мы всё обсуждали, подгоняли.
И вот — книга вышла. Самой мне было бы тяжело куда-то пробиться и продвинуть ее. «Кислород» – молодцы. Они не просто выпускают книгу, а начинают искать ей дорогу. Так мы встретились с Букмейтом. У вас вышла книга в электронном и аудио форматах и началось продвижение, благодаря чему я здесь и сижу.
Конкурсы, семинары – огромная возможность для таких тихих интровертов, которые сидят, пишут книжечки, но не могут сами дойти до своей аудитории.
Б: Когда вы подавали «Душу для четверых» на конкурс, была уверенность в материале? Что ее оценят по достоинству?
И: Такое есть чаще всего в первое время, когда ты что-то написал. Ты ходишь, думаешь, это божественно, никто такого прежде не делал. Проходит время, ты открываешь рукопись, начинаешь редактировать, выбрасывать, переделывать.
Тебе может казаться, что работа всем должна понравиться, но не всегда так происходит. Постоянно появляется страх, синдром самозванца. Но и надежда есть. Я каждый раз радуюсь, когда вижу себя в лонг-листах или шорт-листах. Причем меня не было на награждении, ребенок не давал уехать от него, и я совершенно забыла о финале. Я была не уверена, будто что-то займу, поэтому вспомнила о церемонии уже глубоким вечером. Муж укладывал ребёнка, я тихонечко пошла на кухню, в темноте включила в наушниках церемонию награждения и услышала про второе место. Пришла с трясущимися руками.
Б: Как и когда вы поняли, что готовы подавать свои работы на премии?
И: Это произошло, когда я начала ездить на литературные семинары и конференции, обсуждать свои рассказы с мастерами письма. Пришло понимание, что не попробуешь, не получится.
Сейчас я придерживаюсь правила, что работа не должна пылиться в столе. Мне страшно, я боюсь, что не пройду, что меня не заметят. Хорошо, что в случае, когда работы не проходят, то чаще всего просто не отвечают. Но это все равно страшно, мне морально проще прописать целый план книги или 20 тысяч знаков, чем просто нажать кнопку «Отправить», когда рукопись уже прикреплена к письму. Но если ты не будешь пытаться, то твои работы никто не узнает и не прочитает. Поэтому я стараюсь отправлять свои работы везде.
Про то, как стать писателем
Б: Каких авторов вы советуете почитать, чтобы сформировать свой язык?
И: Классика вне конкуренции. «Смерть Ивана Ильича» Льва Толстого, например, такой глубокий текст, исследующий проблематику смерти, что дочитав, несколько дней ходишь и не можешь ни о чем думать. Достоевский, если интересно покопаться в психологии персонажа.
Из современных авторов я обожаю книги Романа Сенчина. Он пишет о нашей маленькой современности. Мне нравится читать Оксану Васякину, завораживает её язык. Я понимаю, что стилистически он не идеальный, но книги потрясающие. Они глубоко погружают тебя в персонажа и проблематику. Молодые авторы очень интересно пишут: Анна Бабина, Марго Гритт, Екатерина Манойло. Пишущему человеку надо пробовать разное.
Б: Дайте, пожалуйста, совет начинающим авторам. Как наладить работу так, чтобы стать писателем?
И: Мне помогает дисциплина. Раньше у меня была норма — 10 тысяч знаков в день, меньше нельзя. Мы садимся, пишем, тренируемся.
А совет простой: много читать, без чтения невозможно наработать хороший опыт. Читать классику, современных авторов. Сейчас много прозы 30-летних. А когда начинаешь понимать, что уже более-менее ориентируешься в качестве литературы, нужно пробовать читать книги послабее, чтобы находить проблемы автора и учиться на его ошибках. И надо обязательно слушать себя и писать то, что нравится именно тебе, чем душа горит, а не гнаться за трендами. Только тогда книжная магия будет возможна.
____________________________
Дарим вам промокод DZENBOOKS на 45 дней подписки Яндекс Плюс для новичков. Подписывайтесь!