Сумерки. Затих городской шум, погасли окна домов, уснули люди, а в подземном мире началась суета, движение. Мыши и крысы вышли на охоту, так они называли время добывания пищи, споров и мелких войн с соседними племенами. Одна колония шла в набег на другую, в случае победы им доставались самые кормовые места: мусорные баки возле точек общепита и жилых домов, а неудачники вытеснялись за границы кормового участка и им доставались лишь «объедки», которые они были вынуждены воровать… Так произошло с одним маленьким мышиным племенем, оно было слишком мало и слабо чтобы отвоевать себе «место под солнцем», а точнее мусорный бак под фонарем. Племя не жило, а скорее выживало… Так было и в ту знаменательную ночь, когда к ним в канализационный люк провалилось странное создание, оно было мокрым, довольно грязным, с длинным кожистым хвостом и головой утыканной проволокой…
- «Спасите, помогите, за мной гонятся люди, я беглец, я этот как его… экспонат… ах нет, не так, забыл… выручайте, мы это... родственники, хоть и дальние конечно» - так запыхавшись пробормотало существо и упало в обморок. Мыши, поначалу брызнувшие по всем щелям, опасливо подошли, обнюхали и внимательно оглядели тельце пришельца... Пах он чем странным, резким и неприятным. Отчетливо улавливался запах опилок, еды и чего-то такого… до сей поры неизведанного, и поэтому, внушающего опасение и страх... Посовещавшись, мышки погрузили незнакомца, оттащили в свое убежище, где заботливо укутали старым тряпьем и поставили на страже самого хилого мышонка, со строгим наказом – как гость очнётся – тут же позвать старейшин. А чтобы ему было не так скучно дежурить - оставили огрызок яблочка и колбасную шкурку на закуску. Мышонок поначалу сторожил усердно, взял «на караул», и замер, охраняя пост №1. Но время шло, ничего не менялось, пришелец по-прежнему не подавал признаков жизни, а яблочко и шкурка давно закончились… Мышонок присел, облокотился на стенку и уснул… сладким, детским сном…
Когда соплеменники вернулись нагруженные добычей, в эту ночь им крупно повезло, они нашли не разграбленный пакет с бытовыми отходами и хорошо поживились… Чего там только не было, и сырные корочки, и, морковные шкурочки, и, даже целый кусок чёрствого батона. Есть не переесть, на всех хватит и еще кладовую заполнить будет чем… Вот так радостно галдя и предвкушая несколько сытых дней и ночей мышки вернулись домой. Уже на подходе к своему гнезду, он услышали какое-то невнятное бормотание и гулюкание, как будто кто-то неумелый пытался петь колыбельную… Оставив поклажу, самые смелые и сильные воины подползли поближе и заглянули внутрь. В лунном свете они увидели: в уголке мирно спал мышонок-страж, укутанный в ветошь, а рядом сидел незваный гость, под нос напевая, похрюкивая и повизгивая… Изредка он дёргал проволочки и пружинки на своей голове, они позванивали, позвякивали и издавали мелодичные звуки…
Увидев хозяев, гость встал, поклонился старейшинам, извинился за свое вторжение и поблагодарил за гостеприимство. Выражался он вычурно, и так витиевато-многословно, что после первых 15–20 фраз с благодарениями и извинениями, у бедных мышек «кругом пошла голова» и они попадали на пол. Отлежавшись и отдышавшись, самый старший Мышь приказал принести еду и закатил пир на весь мир. За вкусной едой и обильным питьём мышки познакомились и подружились. Странный визитёр оказался белой крысой, да непростой, а лабораторной и подопытной… Проволока и проводки в его голове – это результат человеческих опытов над его мозгом. Через них люди изучали биотоки и биоритмы крысиного мозга, испытывали на нём воздействие различных лекарств и ядов. Ведь всё, абсолютно всё испытывается на мышах и крысах… Так рассказывал крыс-мутант своим новым приятелям про жизнь в лабораторной клетке, про уколы, про горькие пилюли и порошки, и, много ещё всякого разного…
Мышиное племя с благоговением слушало Крыса, но ничего не понимало, с людьми они не встречались, жили в вечной борьбе с другими колониями мышей за свою «корку сыра», тут уж не до высокого, когда в животе «пусто как в барабане». Выслушав и ничего не поняв, старые, уважаемые мыши собрались на совет, чтобы решить дальнейшую судьбу пришельца. Одни, наиболее осторожные и боязливые, требовали выгнать Крыса из семьи, из опасения «как бы чего худого не вышло». Другие же, напротив, ратовали оставить Крыса в племени и поручить ему мышат холить-лелеять – он им и сказочку расскажет и песенку споёт… Решали, решали, а как рассвело спать завалились, после еды сморило всех…. Долго ли, коротко спали, неведомо, но разбудили всех истошные вопли и крики крысы: - «Вставайте! Пожар! Горим! Спасайтесь! Дезинсекторы близко! Чую, Чую я, отраву несут, смерти нашей хотят! Бежим!».
Перепуганные мыши повскакали, скарб на спины погрузили, мышат-маломерков в зубы, «и только их и видели». Бегут, лишь пятки сверкают. Впереди Крыс мчится, криком кричит, встречных разворачивает, за собой увлекает. Убежали наши мыши далеко от гнезда родового, передышки малышня запросила, есть-пить захотела. Остановились наши беглецы, сторожевые посты охранные выставили, перекличку устроили. Глядь, а их то много больше стало, прибились к ним мыши разные, беглые, с других семей и кланов, от опасности неведомой спасавшиеся.
Отдышались, да и приступили к Крысу с расспросами, объясни мил друг что, да как, и почему? Прокашлялся Крыс и поведал такую историю: «Он всю свою жизнь жил среди людей в белых халатах, в виварии института над ним проводили различные опыты. Делали ему больно и не раз, он хворал, мучился, а люди наблюдали за его страданиями через стекло. Когда он поправлялся - кололи лапку и брали кровь для изучения. Так он научился различать, запоминать и избегать соприкосновения с веществами, которыми травили его люди. Заметив, что он перестал есть отравленную еду, исследователи перевели его в другой бокс – туда, где другие ученые стали изучать его мозг, вживляя в него разные проводки и антенны, что тоже причиняло ему физическую боль. Они пропускали через него токи разной силы, от которых сильно болела голова и ломило спину. После этих опытов, Крыс заметил, что стал понимать человеческую речь, запоминать, научился хитрить и даже притворяться мёртвым… Именно это умение и помогло ему сбежать. Молоденькая лаборантка решила, что он умер, достала его из клетки и положила на стол, чтобы потом препарировать и утилизировать… Крыс хорошо знал, что это такое, видел и не раз. Когда она отвернулась он быстро «ожил и дал дёру». Лаборантка подняла крик и шум, куда там ей, неповоротливой гусыне в толстенных очках, да на высоченных каблуках за шустриком угнаться. Коридор, длинный как стадион, куча ног, шарящие по полу руки, пытающиеся схватить, поймать, крики, смех, гомон людской. - «Бежать, не останавливаться, уворачиваться» - подгонял сам себя грызун, стремясь достичь заветной вентиляционной шахты. Добежал, успел, провалился, покатился по металлическому жёлобу – пока не выпал в подвал, оттуда в люк, прямо на головы мышиного семейства.»
- «Верить мне или не верить – Ваше право. Но я почувствовал знакомый запах яда, который однажды съел в своей клетке, после той трапезы многие в муках поумирали. Я выжил, но у меня жутко распух и болел живот. Еле-еле успел доползти до чашки с водой и попить, только после этого жжение внутри моего живота немного утихло, и я смог поспать. В таком забытье я провел несколько дней, кушать я не мог, пил много воды и чудом остался жив. Люди очень этому удивились и много раз брали мою кровь на анализ. Сказали, что я скорее «исключение из правил», какой-то «уникум». Мне было всё равно кто я, лишь бы больше не болел живот и в нос не лез этот ненавистный запах. Я думал, что уже забыл его, но не тут-то было. Вот запахло, я сразу всё вспомнил, и испугался, поднял тревогу и увёл Вас всех подальше, чтобы никто не съел эту гадость и не умер. Люди они хитрые, они смешивают яд с вкусной едой, рассыпают это возле наших жилищ, мы едим и умираем, а они радуются и смеются. Мы для них вредители, которые все грызут и портят, поэтому они нас и назвали «грызунами». А мы живые, у нас есть чувства и мысли, у нас есть дети в конце то концов...»
Выслушали мыши умные речи, подивились своему чудесному спасению, успокоились и стали обживать новое место. Но как говорится: «Доверяй, но проверяй» отправили несколько смелых мышек на старое место жительство, чтобы те своими глазами на месте посмотрели. Сбегали они, ужаснулись увиденному и услышанному, так всё и было как Крыс рассказал. Приходили люди, «Дезинсекторами» друг друга называли, в белых балахонах, на ногах сапоги резиновые, на руках перчатки, пахли противно и раскидали везде еды много разной. Погрызли мыши той еды и отравились насмерть, совсем немного выживших осталось, да и те хворые, немощные, животами страдающие. Забрали мышки больных и недужных, к себе в новый дом отвели, ухаживать и лечить стали. Крыс обнюхал болезных, животики им помял, быстро сбегал на полянку, травки какой-то нащипал, листиков подсобрал, заставил больных мышек это скушать. Поели мышки растений лекарственных и на «поправку пошли». Вздутые животики опали, головушки кружиться перестали, лапки окрепли… Крыс рад-радёшенек, лапки потирает, под нос себе что-то бормочет, сам себя нахваливает: - «Ай да Крыс, умник-разумник, прямо «Доктор Айболит-всех излечит-исцелит»». Пританцовывает наш Крыс, себя за усишки подёргивает, антеннками на голове позвякивает, пружинками побрякивает. Мышки на него посматривают, друг дружке подмигивают: - «Мол что возьмёшь с болезного, пусть его пляшет, лишь бы племени пользу приносил, да беду отводил. Сам то он головой слаб похоже, а может и падучей страдает» …
Так с тех пор и повелось у них, рабочие мыши поклажу носят, норы роют, мыши-воины на страже стоят да в набеги ходят, пожилые мыши с Крысом во главе малышню нянчат, сказки да были-небыли о сильном мышином воинстве им сказывают. Мышата слушают и кашку кушают… Рассказчики стараются, соловьями разливаются, легенды на сто раз, пересказанные и известные каждый раз по-новому преподносят. Особенно поднаторел в этом Крыс, не просто так говорил, а с подвывертом, да с подковырочкой, то загадку загадает, то стишок сочинит. Да всё к месту, всё со смыслом. Раскрыв рот, затаив дыхание и боясь пошевелиться, мышата внимали каждому его слову. А после, разбившись на «краснокожих» и «бледнолицых», вооружившись соломенными копьями, играли в индейцев. «Краснокожие разведчики» подкрадывались и уводили в плен плачущих «бледнолицых девиц» и прятали их, а «бледнолицые охотники за скальпами» выслеживали, нападали и отбивали своих подруг. Затем менялись ролями, и, теперь уже храбрые красавицы из племени бледнолицых пытались пленить «краснокожих скво», чтобы потом запросить за них богатый выкуп «пушниной и драгоценными камнями» ... «Краснокожие» честно выкупали своих дам. Таковы были правила игры, которые никто не нарушал. После чего, враждующие «выкуривали трубку мира», садились пировать и танцевать. Становились кругом и устраивали пляски индейских воинов, вслед за ними на сцену выступали дамы - начинались придворные менуэты и кадрили. В центре становился Крыс, брал на себя обязанность распорядителя танцев, по углам рассаживал музыкантов и начиналось представление. Музыканты из всех сил дули в дудочки, били в барабаны, трещали трещотками, звенели колокольцами, а Крыс вдохновенно ими дирижировал. Мышки-дамы становились парами, выписывали лапками витиеватые Па, дружно становились на цыпочки и кружились, кружились... По окончании бала мышата приставали к Крысу с просьбами развлечь их еще, придумать новую игру. На что Крыс им отвечал: - «Делу – время, потехе – час! И свой час Вы уже использовали. Кыш-ка мышь-ка по норкам родительским, спать давно пора, а не в куколки играть… Вам сладко спать – а мне ещё поработать надо...» После этих слов он удалялся в свое убежище – лабораторию алхимика и естествоиспытателя.
Лабораторией ему служила большая нора, посредине которой был сложен очаг, по углам стояли бадьи с водой – «на случай пожара». А пожары случались часто, так как Крыс постоянно что-то толок, смешивал, нагревал и поджигал… Всё это дымилось, искрилось, взрывалось с оглушающим грохотом, засыпая вокруг пеплом и углями. Иногда вспыхивало, кружилось завывая, рассыпая искры крупными цветами… но потом гасло, дымило и противно воняло… А Крыс восторженно прыгал на одной ножке, смешно размахивая при этом передними лапками.
- «То-то будет, красота! Трататушки-трата-та! Скоро будет Новый год, каши вкусной полон рот, а потом фейерверк случится, небо светом озарится, расцветёт красивый мак! Будет так, да, будет так. Крыс салют изобретёт, будет мышкам Новый год!» - так довольно распевал Крыс. И ведь ни капли не солгал, изобрёл-таки потешные огни. Аккурат в новогоднюю ночь устроил представление. В сумерки рабочие мыши вытащили на полянку кучу каких-то картонных трубочек, шнурков и треножек. Крыс важничая установил треноги вкруговую поляны, закрепил трубочки и от них протянул длинные шнуры к пульту управления – высокому ящику, на котором громоздилось что-то квадратное, чёрное, усеянное блестящими ручками и штырьками. После всех приготовлений Крыс пригласил мышиное племя на огненное представление в небе. Пока почтенная публика рассаживалась, толкаясь и шумя, стремясь занять самые лучшие места, Крыс надел мотоциклетный шлем с очками, натянул кожаные перчатки, и, стал колдовать над чёрным ящиком втыкая проводки в блестящие гнезда, крутя различные ручки и маховички. Наконец он потребовал полной тишины, и когда даже самые шаловливые мышата смолкли, изо всех сил покрутил самое большое колесо на ящике. Внутри ящика что-то зажужжало, потянуло гарью, по шнуркам побежал синий огонек, добежав до первой треноги искра подожгла картонную трубочку, «Бах, бабах» - послышался громкий хлопок, из трубочки вылетел разноцветный сноп пламени, поднялся высоко в небо, и опять: «Бах, бабах» - раскрылся красным цветком. Не успели мышки опомниться от увиденного, как все ракеты начали стартовать в небо, взрываться осыпая зрителей цветными огоньками и конфетти. Мышки упали на спину и замерли… Так они лежали до конца салюта, недвижимы и молчаливы. Крыс удовлетворенно взирал на них с высоты своего пульта управления. Опомнившись и отдышавшись, мышки стали рукоплескать, бросились качать изобретателя. Выше и выше взлетал Крыс, дёргая лапками и кувыркаясь в воздухе. Когда закончились качания Крыса прочно установили на земле. Он, откашлявшись поблагодарил мышек за оценку его труда и таланта, сообщил, что следующее его изобретение уже «не за горами», и это будет волшебный фонарь и театр-теней…
Мышки, воочию убедившиеся в его талантах, знающие его многословие и многоречие, быстро свернули дискуссию и пригласили Крыса за праздничный стол. Но и там их поджидал сюрприз, посередине зала стояла самая настоящая Ёлка, собранная самолично Крысом из маленьких хвойных веточек, украшенная тряпочками, фантиками и блестинками. - «Раз-Два-Три! Ёлочка гори!» И ёлка зажглась, вспыхнула искрами, разбежались цветные огоньки. Мышата от восторга попадали на спинку. Пока они не опомнились из-за Ёлки показался Самый Старый Мышь, укутанный в красный плащ, а за ним несколько рабочих мышек, в зелёных колпачках и смешных длинноносых ботинках, втащили мешок с подарками для детворы. Каждый мышонок получил вкусный подарок.
Праздник шёл своим чередом. Новый год удался на славу, все много ели, пели и танцевали. Вокруг Ёлки водили хороводы, играли в «Ручеёк» и в фанты. Под Ёлкой сидел Мышиный Дед Мороз, бросаясь конфетти и серпантином. Мышата резвились между столами, а почтенные матери семейства строго на них поглядывали, одергивая особо расшалившихся…
Крыс чинно сидел во главе стола, важно принимая поздравления и восхваления, периодически повторяя: - «Всё как у людей, всё как должно быть. Я же помню, я видел это много раз. А будет и ещё лучше. Я смогу, я придумаю!»
После новогодних гуляний мышки выбрали Крыса в совет старейшин и назначили бессменным лекарем, пекарем, историком и летописцем. Он должен был записывать все наиболее значимые истории из мышиной жизни. Каждый вечер к нему приходили разные мышки, рассказывая о том, что они видели своими глазами и пересказывая то, какими «слухами земля полнится». Крыс выбирая самое интересное, выцарапывал услышанное острым гвоздиком на стенке. Он называл это летописью времён и народов. Мыши верили, читать то они ещё не научились, и, что он там писал, правду или ложь, им было неведомо.
Прошло время, поколения сменялись поколениями, а Крыс жил, и, даже особо не старился… Уже давно не стало тех старейшин, с коими он заседал в совете, и, с кем вершил государственные дела. Все стены Крысиного убежища заполнились летописями, нет ни клочка свободного места. Мышиное племя разрослось, не стало хватать жилых норок, хозяйственных кладовых. Грызуны стали расширять свои границы, основали государство со столицей МышьГород. Вокруг него понастроили кучу мелких городков и поселений. Крыс стал Президентом мышиного государства, основал Сенат, Верхнюю и Нижнюю палату лордов. Что такое Сенат и Палаты лордов он и сам не очень понимал, просто как-то видел в лаборатории новости по телевизору. Поэтому объяснить мышкам доходчиво не смог. Сказал просто: Сенат предлагает, а Нижняя и Верхняя палата одобряет предложение кидая шапочки-колпачки вверх. А если не одобряет - то Лорды встают с места, громко улюлюкают, после чего идут врукопашную…
Идея сената, летающих колпачков мышкам пришлась по душе. Был раздобыт кусок сукна, из которого сшили колпачки. Колпачков пошили много, хватило на обе палаты лордов, даже ещё «про запас» осталось. Но встала другая проблема - Как же отличить теперь кто с верхней, а кто с нижней палаты? Мышки постоянно путались, не могли правильно рассесться по местам, дебаты и прения перемежались перебранками и потасовками. Пришлось Крысу ввести ещё одно отличие - ленту, носимую через плечо. Члены Верхней палаты стали носить голубые ленточки, а члены Нижней палаты - красные… Их так и стали называть Голубые и Красные Лорды.
Теперь Лорды не смешивались, чинно усаживались на места, бурно одобряя или не одобряя предложения сенаторов. Чаще не одобряли, уж больно им нравилось устраивать шутейные баталии. Заседания сената и обеих палат всегда проходили по выходным и праздничным дням, ну или в плохую погоду к примеру - когда нельзя корм собирать. А по будням, мышиное сообщество объединялось для поисков пропитания. В МышьГороде оставались только мыши-стражи на дежурстве, дитёнки-мышонки в яслях, мышки-няньки и почтенные старцы.
Крыс, как «Полновластный правитель, Почётный основатель, Академик Околовсяческих наук и Устроитель всяческих забав» оставался дома, на «правлении, управлении, размышлении и медитации». Однажды, находясь в своей лаборатории, оглядывая стены, исписанные летописями, Крыс, неожиданно для самого себя, почувствовал прилив страха. Прожитые годы и монаршие тяготы управления государством тяжким грузом легли на сердце, придавили, расплющили…
- «На кого королевство свое оставит, кто труды его продолжит? Достойного преемника у него нет. Мышки-дамы на него заглядывались, но Крыс точно знал, что ничего путного из тех взглядов не выйдет, порода не та… Молоденькие крысочки, изредка гостящие у дальних родственников, смотреть - смотрели, но томных взоров не бросали, разговаривали почтительно, благоговейно. Они мало что понимали в его «заумных» беседах, предпочитая шушукаться со сверстницами и заигрывать со сверстниками. Не нравилась им белая его масть и красные глаза, а уж проводки на голове и вовсе повергали в панический ужас. Поэтому на продолжение рода Крыс не рассчитывал, «молодо-зелено»…
Стал он присматриваться к старейшинам мышиного города, но и они на роль Преемника не подходили, стары, немощны, недолговечны… Крысу нужен преемник молодой, умный, во всём на него похожий. Чаще частого стал Крыс отлучаться из города, пропадая надолго. Уходил неведомо куда, и возвращался невесть откуда…
Запаниковали мышки, занервничали, с расспросами к нему пристали – «Куда от нас ты ходишь, чем тебе в городе плохо? Сиди себе на троне, правь потихоньку-помаленьку. Изобретай, в сенате заседай – чем не жизнь? - вопрошали мышки Крыса. Рассказал Крыс мышам про преемника, - «Стар становлюсь, правлением тяготиться стал, на заслуженный отдых пора. Молодой король будет Вами править. А я при нём советником…»
Подумали мышки, в Сенате всё в подробностях обсудили, порешили – «Быть посему, преемнику то бишь». Их решение Крыс также в своих скрижалях начертал, острой проволочкой на видном месте нацарапал, рамочкой обвёл. Сам же в путь-дорогу отправился, преемника искать.
Долго ли, коротко дорога та длилась, неведомо, но пришёл Крыс к развилке той памятной, к туннелю заветному. Вернулся он к лаборатории своей, - «В родные пенаты» - мысленно пошутил сам с собой.
Огляделся, принюхался, память подсказала горестные события многолетней давности, всколыхнуло душу. Но нет, дезинфекторами тут не пахло, а вот запах медицины сохранился. - «На месте лаборатория. Никуда не делась» - подумал Крыс, потихоньку карабкаясь вверх по туннелю, всё выше и выше, туда в полную тьму и неизвестность. Запах сгущался, навязчиво лез в нос и больно бередил память. Крыс мужественно преодолевал метры расстояния, попутно побеждая липкий страх, загоняя воспоминания подальше вглубь своего подсознания. А, вот и заветный люк, - «Как всегда приоткрыто. Ничему эти люди не учатся. Раззявы и растяпы» - резюмировал Крыс, «мышкой» юркнул внутрь, притаился в полумраке. Дождавшись, когда люди разошлись по домам и коридор опустел, Крыс выполз из своего угла и быстро-быстро, короткими перебежками побежал по проходу, притормозил «у до боли знакомой» двери. Снизу пробивался яркий свет, сквозь щёлочку Крыс разглядел высоченные шпильки лаборантки и стоптанные туфли уборщицы. Тётки, прихлёбывая горячий чай, оживлённо сплетничали, не видя, не слыша никого и ничего. – «На манеже всё те же. Постарели, однако» - пробурчал Крыс, аккуратно проник внутрь и спрятался между веником и ведром. Женщины увлечённо тыкали пальцем в глянец, обсуждали заказы косметики, моды нового сезона, знаменитостей и их звёздные скандалы. На большом экране телевизора шёл прогноз погоды. Хорошенькая дикторша уверенно обводила область грозового фронта, рассказывая про влияние тёплого течения Гольфстрим на северное побережье Норвегии…
Бегло оглядев помещение и усталых животных в клетках, глаз Крыса застопорился на столе утилизации отходов. Там лежало что-то крохотное, почти не живое серо-розовое создание, с кучей проводков на голове и вздутым животиком.
Сердце Крыса больно стукнулось о грудь, на него нахлынули воспоминания, он задохнулся от жалости к неведомому малышу. Постепенно туман боли отступил, сердце выравняло свой бег и Крыс мог спокойно оценить ситуацию, детально продумать план похищения. То, что это маленькое существо и есть его преемник, Крыс уже не сомневался. На него, и, только на него были направлены его помысли и стремления.
– «Мой Маленький Принц» - так он мысленно называл лежащее на столе тельце, - «Я спасу тебя от этих, унесу в своё подземное королевство, выращу из тебя настоящего короля. Я смогу, я успею…»
С такими мыслями Крыс приготовился к военным действиям, тихо прошмыгнул между ног и притаился за ножкой стола. Затем быстро вскарабкался на стол и укрылся за штативом с ретортами. Там он перевёл дыхание и ещё раз внимательно продумал пути отхода, осознавая, что с малышом «на руках», то есть в зубах и лапах, он не сможет бежать быстро. Сотрудницы лаборатории продолжали чаёвничать и хихикать, и это было Крысу только «на руку».
На цыпочках подкрался к тельцу, и, бережно взял его в зубы. Малыш, находясь «между двух миров» даже не пошевелился. Отступая, Крыс случайно задел штатив и пробирки испуганно дзинькнули. Лаборантка и уборщица обернулись, и, застали такую картину: - «На столе стоит огромная белая крыса-людоед, глаза красные, из головы железяки торчат, а в зубах образец №5 болтается, пополам перекушенный» - как они сами поутру рассказывали подружкам. – «Ужасный ужас», - охали и ахали приятельницы, пугаясь и сочувствуя одновременно. Женщины вообще многое любят делать вместе, а уж смеяться, пугаться или плакать особенно.
Ассистентка, носительница высоченных каблуков, завизжала высоко и тонко. – «Крыса, крыса, лови-бей-хватай!», - а сама, на всякий случай влезла на стул, поджав ноги и подобрав юбку. Техничка оказалась посмелей и половчей лаборантши, решительность ей по штату положена. Она же работник швабры и тряпки, мало ли чего по углам прячется, а чистоту наводить надо, визжать и бояться некогда… Вооружившись веником, она попыталась накрыть и прижать Крыса к столешнице. Не тут-то было, его уже и «след простыл». Крыс, насколько ему позволяла его драгоценная ноша, драпал «сломя голову». А ноша, безвольно свисая, изредка слабо попискивала, и вздыхала. Вот-вот уже близко спасение, Крыс добежал-долетел и плюхнулся вниз, скорее туда в сумрак подземного мира. Проехавшись на спине, и, как следует ободрав её, Крыс упал на кучу мусора, ушибся, но «неведому-зверушку» из лапок не выпустил. Так они и лежали, Крыс снизу, а на его пузике устроился будущий Принц подземного царства, тихонько попискивая и растопыривая лапки с розовыми пяточками. Один - отдыхая и раздумывая как лучше доставить Принца в МышьГород, а второй просто лежал, наслаждаясь теплом чужого живота.
Набравшись сил для дальней дороги, Крыс взял малыша в лапки и попытался нести его «на руках», что было жутко неудобно. Медлить никак нельзя, надо поскорей вернуться домой, в свой тронный зал и представить наследного принца благородному собранию Лордов. Дома их ждали великие дела.
Найдя обрывок тряпицы, Крыс сварганил нечто похожее на люльку-рюкзак, положил в него малыша и крепко-накрепко приторочил его к своей спине. Опустился на лапки и в обратную путь-дорогу отправился. Передвигаться стало намного сподручнее, Крыс сокращал расстояние со всей возможной скоростью, не теряя притом бдительности и осмотрительности. Мало ли что в дороге может случиться? А у него дитё на руках, ему погибать никак нельзя.
Малыш за спиной особых хлопот не доставлял, большую часть пути сладко посапывал, изредка ворохаясь. Иногда он, пугаясь чего-то во сне, резко пищал дрыгая лапками. Тогда Крыс удобно присаживался, баюкая, клал мальца на колени, негромко напевая колыбельную. На одном из таких вынужденных привалов, Крыс, ласково массируя животик карапуза, внимательно его разглядывал, явно что-то ища…
Не найдя искомого, Крыс воскликнул – «Не может быть, вот незадача, так незадача… Принцесса, однако, а не Принц». «Эх, дуралей я, дуралей», - корил он самого себя – «Где были мои глаза, куда смотрел, девчонку с мальчишкой перепутал. Что ж теперь делать-то? Назад точно не понесу, не отдам дитё на муки смертные. А девчушка то прехорошенькая, шкурка мягкая, пяточки розовые. Интересно глазки какого цвета будут?» - умилился Крыс, - «Красавицей вырастет царевна моя, умницей, ей и власть, и ключи от МышьГорода передам, грамоте научу, наукам всяким. После меня править будет».
Как ни поспешал, Крыс, как ни торопился, малышку едва живую донёс, она ж молочная ещё, а откуда Крысу молока грудного взять? Едва переведя дух, Крыс объявил молочную мобилизацию. Собрал всех кормящих мышей-матерей и поручил им Принцессу выхаживать, кормить, холить и лелеять.
Днём и ночью кормилицы сменяли друг друга, строго по часам кормили малышку. Аппетит у неё был отменный, и, за несколько дней и ночей, заморенное серенькое существо превратилось в очень упитанную особу королевских кровей. – «Такие щёки надула» - смеялись мамки-няньки. Крыс в Принцессе души не чаял, тетёхался с ней непрестанно. Она уже узнавала его по запаху. Стоило ему войти в детскую, тут же поворачивала в его сторону головёнку и ползла к нему…
Через некоторое время случилась радость великая, стали открываться у наследницы глазки. Глашатаи на всех углах раструбили об этом. Указом по государству праздник был устроен знатный, с фейерверками, угощениями, танцами. Мышиный народ ликовал, а Крыс радовался больше всех.
«Гули-Гули-Гули… А, у кого такие глазки? Глазоньки зелёные, глазки непростые, вот такие золотые» - напевал он восторженно, подкидывая свою «ягодку» в воздух и кружа её над головой. Малютка изгибалась, топорщила хвостик-морковку, цеплялась и верещала, но совершенно не боялась высоты. Становясь пушистой красавицей, она начала отказываться от грудного молока, предпочитая всякие мышиные вкусности. Кормилицы вздохнули с облегчением, собрав пожитки отправились по домам, собственных чад воспитывать.
Теперь пришла очередь королевских поваров еду наследнице готовить и за голову хвататься. Принцесса, в еде страсть как разборчива оказалась, фрукты-ягоды ей не по вкусу пришлись, а вот колбасные шкурочки, рыбные и мясные кусочки - за уши не оттянешь. Рабочие мыши с ног сбились, собирая эти деликатесы. Новый кормовой угол на задворках человеческого ресторана выкупать у соседей пришлось. Хорошо, что племя соседское малограмотное было, неучёное, столько разнообразной еды почти задарма отдала – за кусок пустыря на задворках королевства. Зато как радовалась малютка этой пище, пищала, фырчала, издавала странные мелодично-рокочущие звуки, навроде маленького моторчика, отдалённо напоминающие мррррррр-мрррррр…
Царевна росла «не по дням, а по часам». Стала на голову выше Крыса, которого считала своим родителем и звала Тятею. А Крыс был на «седьмом небе от счастья». Ради наследницы заметно расширил и увеличил тронный зал, чтобы она могла свободно побегать. - «Чадо растёт, ему место для игр требуется» - важно сообщил он сенаторам, после чего произошла массовая перестройка и расширение всех дворцовых помещений. Делали все с запасом, «на вырост» - как говорил Крыс - «Дитё поди ещё расти будет».
А дитё, вкусно покушав, мирно спало свернувшись калачиком, не подозревая ни о своем великом предназначении, ни о тяготах управления и власти… Ей прощалось всё, и шалости, и мелкие пакости. Крыс важно расхаживал перед ней, читая лекцию собственного сочинения по правильному поведению монарших особ. А она, сидя в углу с притворным раскаяньем, строила ему глазки… В конце концов Крыс сдавался, со смехом выпуская из угла шалунишку… Чем она тут же бесцеремонно пользовалась, затевая новые проказы… Больше всего ей нравилось играть с клубочком пряжи и маленьким пластмассовым шариком… Лапой гоняя шарик по полу очень мастерски попадала в верёвочные ворота, абсолютно с разных точек тронного зала. – «Гоооо-ооооо-ооол!» - вопил Крыс, - «Гоооо-оооо-ооол» - вторили ему придворные мыши…
После спортивных утех, Крыс и Принцесса начинали «грызть гранит науки и писать скрижали истории». Писать и считать Царевна любила, тем более что у неё росли крепкие коготки, которыми очень удобно было царапать на стенах. Изобретать или химичить ей не нравилось, таланта к этому она не имела. В нос ей бил резкий запах химикатов, от которого слезились глаза и нападал чих…
А ещё у них был один секрет на двоих, они любили поздно ночью выбираться на поверхность, смотреть на звёздное небо и мечтать… Луна, напоминающая целую головку дырявого сыра, манила их жёлтым светом. Ветерок шевелил и гладил их шкурки, заставляя иногда ёжиться от прохлады. Склонив головы поближе, соединив проволочки на макушках в единое целое, Крыс и Принцесса грезили о грядущем, не подозревая о том, что их беспечная жизнь, полная научных изысканий и игр, подходит к концу.
В МышьГороде зрел заговор. Главой заговора был один очень злобный Мышь, по прозвищу Бесхвостый Жулик. Своего хвоста он лишился давно, его откусила мышеловка, и с тех пор он непрестанно злился и строил козни. На беду, Крыса и его Наследницы, этот самый Жулик заседал в сенате, в палате Верхних Лордов и имел право голоса. Чем он пользовался, повсюду наушничая, подговаривая и наговаривая на них разные гадости. Это был очень завистливый и властолюбивый Мышь. Он сам захотел взойти на трон и стать правителем мышиного народа. В своих мечтах Бесхвостый Жулик видел себя восседающем в Тронном зале, а перед ним трепещущие и коленопреклонённые стоят его подданные. Мышки со страхом ловят каждое его слово, и, со всех лап бегут исполнять его пожелания, несут ему самые вкусные кусочки пищи, ведут в его гарем юных красавиц… Так мечтал Жулик, представляя себя Главарём разбойников из восточной сказки про Али-Бабу, когда-то рассказанную ему Крысом… Очень уж ему Главарь понравился, бравый такой, усатый, просто одно лицо…
«Вода и камень точит», так и злые наветы Бесхвостого запали в души мышек-горожан, проросли бурьяном-колючками, расползлась зависть чёрная по городу, расплескалась лужами. Поверили мышки кляузнику, порешили выгнать из города Принцессу, - «Не наша она, не мышиного роду-племени, не нужна. Ату её, ату!». Похватали что было острого под рукой и в Сенат отправились, революцию делать.
В сенате как раз шли прения между палатами лордов, дело шло к финальной потасовке и киданию колпачков, когда заключительное слово взял Жулик. Взгромоздившись на бочку-трибуну, он поднял лапку, прося тишины и полного внимания. Заговорил. Как из помойного ведра полились его слова, обвиняя Крыса и его воспитанницу в измене королевству. Не давая мышам возможности осмыслить сказанное, именем сената он приказал арестовать Крыса. «Засланные казачки» восторженными криками дружно поддерживали Жулика, внося сумятицу и неразбериху среди мышек. Кто-то из них отворил двери, в помещение ввалились охранные мыши, рабочие-мыши и просто зеваки, коих всегда много на улицах города.
Набившись «как селёдки в бочке», бунтовщики копьями стали угрожающе теснить Крыса с малышкой в тронный зал, потихоньку загоняя их в тупик. Крыс раскинул лапки, загораживая собой Принцессу, а она, сжавшись в комочек, тихо попискивая, отползала прижав ушки. Так они дошли до угла. - «Сдавайтесь! Лапки вверх! Идти Вам больше некуда! Сейчас мы Вас линчевать станем» - воскликнул гадкий Жулик. Он уже мысленно праздновал победу и видел себя Правителем МышьГорода.
Крыс приготовился к решающему бою, вспоминая приёмы джиу-джитсу, подсмотренные когда-то… - «Не отдам преемницу на растерзание, моя она…» - так он думал, закатывая рукава и затягивая пояс потуже. Мятежники всё ближе, острые копья частоколом торчат – вот-вот кинутся, заколют, забьют, изломают… В этот момент Крыс посмотрел на противоположную стену и обомлел, аккурат за его спиной, где его душечка-игрушечка пряталась, выросла тень, огромная-преогромная, злющая-презлющая. Тень зашипела яростно, гневно, жёлтым пламенем вспыхнули глаза, показались острые когти-мечи. Страшно стало не только мышам-разбойникам, но и сам Крыс с перепугу присел пониже. Тень, издав оглушительное «Мяяяяяяяяуууууууууууууу!» - одним прыжком перемахнула в самый центр армии смутьянов… Что там началось…, ни в сказке сказать, ни пером описать. Юная Принцесса, а это была именно она, собственной персоной, била мышей лапами, хватала зубами, крутилась волчком, в одну минуту раскидала, разгромила армию смутьянов и повергла их в позорное бегство. «Мяяяяяяууууууууууууу» - наподдала лапой какому-то зазевавшемуся анике-воину… «Мяяяуу - ну кто тут ещё что против имеет?»
Внимательно прошарив все тёмные места, углы и закоулки, наследница приволокла дрожащего от ужаса Бесхвостого Жулика. Подцепила когтем за обрубок хвоста и поднесла к глазам поближе. «Мяяяуууу?» – ехидно поинтересовалась она – «Мятежничать задумал? Не по-нраву я тебе пришлась…? Смотрю на тебя и думаю – по вкусу ты мне придёшься, жирненький, мягонький такой, всяко лучше, чем колбасные шкурки». Жулик с перепугу обмяк и в обморок шмяк... - «Воняет, испортился наверно» - пошутила Царевна, брезгливо отбросила Бесхвостого подальше от себя. Сидя на развалинах МышьГорода, Молодая Кошечка, принялась наводить красоту, умываться лапкой, ласково мурчать, вполголоса песенку напевать: - «Мчится, мчится, по дорожкам, наша серенькая кошка, Мышку кошка догоняет, съесть не хочет, просто так играет…»
Допев свою песенку до конца, Кошечка подошла к Крысу и предложила: - «Не дрейфь старичок. Пойдем наверх, луной любоваться? Да не трясись ты, я своих не ем…»
Выбравшись наверх Крыс и Кошка сели на знакомый бугорок, сблизили головы, антеннки сошлись, зазвенели в унисон. Ветерок взъерошил им шёрстку, повеяло ночной прохладой, яркая луна выплыла из-за облаков. Крыс и Кошка облегчённо вздохнули и уставились на небо.
Торопиться им было совершенно некуда. Утром их ждал долгий путь домой, правда, где будет этот дом, они не знали, но это их нисколько не смущало. Будет новый день – будет новый дом.
Автор: Smilla
Источник: https://litclubbs.ru/articles/56573-voznja-v-myshinom-korolevstve-ili-laboratornyi-perepoloh.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: