В этом материале мы подведём некие итоги истории. О ней самой говорить мы больше не будем. Итог понятен: кто-то умер, кто-то – сел. А чего мы, собственно, ожидали? С другой стороны, многие люди той истории живы. Более того, некоторые из них неплохо себя чувствуют. Для многих из них те самые 90-е были некой лотереей. Кому-то с билетом повезло, а кому-то – нет. Здесь мы зададим вопросы именно по времени, по тем культурным кодам, маркерам и внутренним моментам.
Вы постоянно говорите «коллектив», «команда». А почему не «группировка» или «бригада»?
– Ну… какая бригада? Мы что, строители или труженики полей? А группировка – это чисто ментовский термин. Мы говорили, как правило, коллектив. Ну, или фирма. Все эти бригады – это в фильмах только или в каких-то передачах на ТВ. А группировки – в сводках ментов.
Вот, интересно. Вы рассказываете: «взяли стволы, и поехали». А не возникало когда-то желания это всё бросить? Рисковать жизнью ради чего?
– Вопрос банален, как и ответ. А, что я буду делать вне нашего коллектива, вне нашего дела? На завод пойду, где зарплаты не платят по полгода? Водилой-дальнобойщиком за шапку сухарей под «Камазом» мёрзнуть? Ну, и другая причина немаловажная. После такого пути в этой каше, обратной дороги может и не быть. Пока при делах, постепенно крутимся, решаем что-то. Стоит уйти – или посадят, или опустят. Так что, имейте в виду – когда сюда окунулся, выплыть уже сложно. А все такие желания всё бросить и начать с нуля… это легко лечат. Водочкой.
В вашей истории фигурирует некий «начальник», босс, руководитель. Это что за человек?
– Это человек, который имеет вес и выходы на «коллег» по всей стране. Но самое главное – на чиновников, на весомые и высокие «погоны», на бизнес. Огромная его роль заключается в примирении и так называемой делюге среди коллективов на той или иной территории.
Но вы же ему подчинялись, по сути?
– Нет, я бы так не сказал. Мы работали «под ним», но не на него. Да, было исключение, когда мы реально обратились за помощью. За это, кто-то платит деньги – долю, кто-то исполняет поручения. Взамен мы получаем возможность работать на территории, чувствовать себя при делах, зарабатывать.
А Вам не казалось, что этот же человек мог вас и сдать в угоду собственных интересов.
– Нет, так он поступить не мог. Мало ли, если всплывёт. Допустим, он нас сдаёт ментам. И что? И он сам же оказывается у них на крючке. Стоит разгласить эту информацию, и ему – конец. Кому оно надо? Точно не ему.
Другое дело – окружение этого человека. Я этот момент опускал в нашем разговоре, но там интриги были постоянно. Кто-то больше имеет с одного коллектива, кто-то – с другого. Иногда интересы пересекаются, и там всё могло быть. Один из его близких так и попал – сдал следакам одного человека, который мешал. Того закрыли, а потом история всплыла. И этот самый близкий из окружения – пропал. Супруге сказали, что сбежал за границу. Ну, вы поняли…
Разборки были часто в то время? Стрелки.
– На самом деле, не так и часто. В фильмах показывают, что чуть ли не каждый день какие-то стрелки, разборки и т.д. Частым явлением это не было. На моей памяти лет за 15 вот у нас было 4 или 5 таких встреч, не более. Можно было просто мне встретиться с таким же человеком из другого коллектива где-то в ресторане. Покушать, выпить, решить вопросы, которые возникали. В 99% эти вопросы решались полюбовно. Стрелять и убивать никто не хотел. Это никому не нужно было, почти.
Если что-то или кто-то упирался, то разборки устраивать какой смысл? Проще устранить, и всё. Если уж говорить о крайних случаях. Мы два раза попали под именно разборки со стрельбой, но там была такая подноготная, когда было понятно, что этого не избежать. Хотя, до последнего мы пытались уладить как-то без того. Почти всегда получалось. Но смотрите, для примера. Мы решали какие-то вопросы и дела чуть ли не каждую неделю или пару раз в месяц, встречались, общались. То есть, из сотен трёх дел за мою жизнь, стрельбой закончилось – два. Это – менее одного процента. Вот вам и ответ. Не нужно думать, что все вокруг ездили по стрелкам и палили друг в друга. Это было не так.
Вы делали деньги сами и делали деньги с бизнесменов, предпринимателей – «коммерсов». Были те, кто мог послать подальше?
– Были. Вот мы и общались, разговаривали, торговались и приходили к общему знаменателю. Как так Горбачёв говорил, пытались принять какой-то консенсус. Поймите, если человека «нагнуть», то он будет постоянно брыкаться, искать защиты на стороне и так далее. Это ведёт к проблемам. Чтобы этого не было, нужно сделать так, чтобы человек сам был согласен делиться, платить за решение его проблем. Чтобы он сам был доволен. И тогда всё будет ровно и спокойно. И ему, и нам.
Вопрос завершающий. Как Вы относитесь к тем годам именно в вашей жизни? Если была бы возможность что-то изменить, что бы изменили?
– Что касается изменить что-то, то я себе этот вопрос раньше задавал часто. Наверное, изменил бы не для себя. Для тех, кто в эти годы погиб. А мне что менять? Жив, здоров. Несколько хороших парней ушли очень рано, оставили детей без отцов. В их отношении что-то изменил бы, наверное. То есть, сделал бы так, чтобы смог их спасти.
А к тем годам отношусь по-разному. Сейчас вспоминаю с некоторой ностальгией. Как было хорошо, как интересно жить. Какие-то дела, движения, голова работала на пределе, Земля крутилась со скоростью юлы. Было классно. Но с другой стороны, если ностальгию убрать, то в остатке будет – опасность, риск, смерти, криминал и жизнь на мине.
Каждому – своё. Каждому возрасту – свои уроки и своя жизнь. Скажу так. К тому времени отношусь, как к данности. Как к тому, что должно было быть, и никак иначе не могло быть. Выжил, остался человеком. Вот и всё.
Вот такая у нас была история. Вот такой собеседник. Но будет и ещё одна часть – ответы на вопросы наших читателей. Выпустим к концу недели. Но у нас есть хорошая новость – новая история, новая тема. Об этом – немного позже. Но тоже – в течение недели.