В 1777 года селом Никольским владел секунд-майор Дмитрий Нальянов. По ревизии в самом селе на то время проживали 14 мужчин. По данным карты генерального межевания Даниловского уезда Ярославской губернии 1792 года в селе Никольском располагалось 4 жилых строения (вероятно, одно усадебное, одно для жительства церковных служителей и два обычных крестьянских дома) и одна деревянная церковь. Семья Нальяновых жила в Петербурге.
Будучи очень богатыми и высококультурными людьми, они в XVIII веке создали эту красивейшую усадьбу. Она располагалась на Никольской возвышенности в огромном лесопарке, который доходил почти до Торопова. Кроме барского дома владелец имения Павел Дмитриевич Нальянов на месте деревянной церкви построил каменный храм во имя Святителя Николая Чудотворца, который по архитектурному ансамблю не уступал тороповской церкви. Он даже вошёл в опись памятников культуры».
Жаль, что это никак не повлияло на судьбу храма, который разрушается год за годом и скоро совсем исчезнет с поверхности земли.
В интернете нашла «Иконографию архиепископа Ростовского и Ярославского Арсения (Верещагина)» под редакцией Т. В. Колбасова об освящении церкви.
«Храм во имя Святителя Николая Чудотворца в селе Никольское-Нальяново, построенный в 1797 году на средства владельца села Павла Дмитриевича Нальянова.
«23 августа владыка описывает, как он «по чиноположению церковному освящал, прекрасно и великолепно как снаружи, так и на и паче внутри ново построенный, храм во имя чудотворца Николая (в селе Никольском Даниловского уезда по приглашению Нальяновых). По вечеру … сожжён был изрядный фейерверк, прекрасно иллюминирована была вся церковь вокруг плошками и горели две прозрачные картины: 1я в честь Святителя Николая Чудотворца, а 2я изображала вензель Арсения Архиепископа Ростовского с приличными орнаментами и особливо горела кавалерийская звезда».
В Никольском был вырыт огромный пруд (в народе получивший название Озерко), а рядом пруд поменьше, с островком посередине. На островке построена беседка, и господа на лодке переправлялись туда пить чай. По периметру его были посажены березы в виде аллеи. От усадьбы по склону возвышенности шла главная аллея, также обсаженная березами. На въезде в аллею стояли две башенки с овальным орнаментом и гербом дворянского рода Нальяновых.
Кроме лесопарковой зоны других земель у них не было. Это был дачный тип усадьбы.
У Нальяновых эту усадьбу купил Николай Федорович Груннер (1838–1904), выпускник 2-го московского кадетского корпуса и Михайловской артиллерийской Академии, бывший военный, богатый помещик. Груннер был человек очень экстравагантный, любил подпустить какое-нибудь грубоватое русское словечко.
Был он похоронен на маленьком кладбище у Никольской церкви. Ходила легенда, что он подготовил надпись для своей будущей могилы. Смысл ее был такой: «Прохожий, остановись. Снимай штаны и с… садись. Сиди спокойно, делай свое дело. Здесь лежит Груннера тело». Вот такой оригинальный человек правил этой усадьбой.
В 2005 году обнаружен камень, который лежал в качестве части фундамента под одной из бань в Никольском. Надпись на нем гласила: «Николай Федорович Груннер, скончался 28 августа 1904 года на 66 году жизни».
Церковь в Никольском-Нальянове была безприходной и принадлежала только деревне Подольново. Она имела своего священника. В течение 50 лет там служил священник отец Федор. Он жил как пастух, его переводили из дома в дом и так до самой старости.
После Груннера барский дом арендовал известный писатель П. А. Сергеенко.
Сергеенко Пётр Алексеевич родился в Таганроге в 1854 году, окончил таганрогскую мужскую гимназию. Учился в одно время с А. П. Чеховым, но в разных классах, поэтому они почти не общались. Знакомство возобновилось в 1884 году в Москве, после чего между ними установились приятельские отношения и завязалась нечастая переписка. Сергеенко – автор ряда статей, пьес, романов, а также воспоминаний об А. П. Чехове.
В период 1884–1900 годов земляки встречались и гостили друг у друга. Сергеенко был посредником при продаже Чеховым своих произведений издателю А. Ф. Марксу. Незадолго до своей смерти Чехов пишет Сергеенко:
«Милый Пётр Алексеевич, теперь хлопоты с пьесой окончились, я свободен и большей частью сижу дома. Застать меня можно во всякое время, когда пожелаешь. На два, на три дня я уеду в Петербург, но сказать определённо, когда именно уеду, нет пока возможности. Удобнее всего вечер, после 6-7 часов, когда у меня бывает не так много посетителей.
Крепко жму руку, будь здоров и благополучен.
Твой А. Чехов. 22 янв. 1904».
На обороте:
Данилов Яросл. г.
Петру Алексеевичу Сергеенко. с. Никольское.
В 1892 году Пётр Сергеенко познакомился с Л. Н. Толстым. Задумав написать о нём книгу, приехал в Ясную Поляну. Книга «Как живёт и работает граф Лев Николаевич Толстой» получила признание и была переведена на многие языки.
Сергеенко сумел стать полезным и близким человеком в семье Толстых; он сопровождал писателя после его ухода из дома и находился рядом до самой кончины Толстого.
На этом фото 1910 года сфотографирована семья Сергеенко.
После революции судьба барского дома печальна. В нём, возвратившиеся с фронта солдаты, разместили коммуну.
Никольский помещик ещё до революции продал землю какому-то откупщику-заводчику. Пахотные земли в поместье были заброшены. Не оставалось в хозяйстве ни плугов, ни борон, ни прочего инвентаря, а о лошадях или молочном скоте и говорить нечего.
Крыши над скотным двором и сараями провалились, сад и огороды заросли крапивой. Кругом полное запустение. Вот в таком-то хозяйстве и собрались коммунары-батраки и малоземельные крестьяне. Коммуна в основном состояла не из местных крестьян. Туда приехали «вологодские», так их называли местные жители. Поселились они в помещичьем доме, жили, дожидаясь весны. Настроились весной землю пахать. И хотя коммуну всячески поддерживали, просуществовала она лишь несколько лет.
Затем в этом доме пытались сделать какой-то культурный центр, одно время хотели открыть санаторий. Много было всяких планов, но они все не осуществились главным образом по причине непреодолимых тороповских дорог.
Вот думаю: зачем нужно было уничтожать прекрасные дома, в которых можно было жить и жить? Мало ли тогда было бездомных тех, кто жил в разваливающихся хибарах, ютился в подвалах и у родственников? Да что там говорить, квартирный вопрос в нашей стране – до сих пор один из самых нерешаемых. Что это за классовая ненависть, которая заставляла жечь и разрушать оставшиеся без хозяев усадьбы? Или это просто вечная тяга к халяве толкала людей сначала разграбить, а потом, на всякий случай, сжечь и концы в воду, ну то есть в огонь?
Ничего не изменилось. То, что не успели разрушить тогда, сейчас разрушает время и наше равнодушие. Сколько их, на наших глазах разрушающихся домов… В 90-е в стране начали активно восстанавливать храмы. Даже не столько восстанавливать, сколько строить с нуля на том месте, где когда-то стояла старинная намоленная церковь. Церковь, которую возводили наши предки с любовью и молитвой. А кто теперь строит наши храмы – как правило, иноверцы. Сколько веков понадобится, чтобы выстроенный в наше время храм Христа Спасителя приобрёл святость?
Решение о строительстве храма в честь победы в Отечественной войне 1812 года было принято императором Александром I.
22 сентября 1839 года состоялась торжественная закладка собора на Волхонке. Его строили те, кто пережил эту войну, видел, как горела Москва, сражался и победил врага. Строили те, для кого фамилии, выбитые на мраморных стенах храма, – не просто список героев Отечественной войны, это их братья, отцы, деды. Строили с верой и молитвой. Строительство велось почти 44 года, и 26 мая 1883 года сооружение было освящено.
Через полвека, согласно плану реконструкции Москвы, храм разрушили, и на его месте появился бассейн «Москва». Прошло ещё полвека, в стране изменился строй, новые правители искали новые рычаги управления народом, и власть предержащие вспомнили о церкви.
И понеслось. В начале 90-х началось массированное зомбирование населения, и вот уже партбилеты с лёгкостью меняются на кресты, а партсобрания – на церковные службы. Я не состояла в партии, не ищу утешения в религии, и если раньше я частенько заходила в храм поставить свечку за упокой, постоять в гулкой тишине под пристальными взглядами святых и подумать о своём, то теперь церкви переполнены теми, кто совсем недавно отстаивал очереди в мавзолей. И ощущение причастности к чему-то таинственному исчезло.
Апофигей религиозного нашествия случается регулярно, когда в храм Христа Спасителя привозят очередную святыню. Глядя на бесконечную очередь, задумываешься: что просят у бога все эти люди – богатства, славы, здоровья? Но зачем это человеку, истинно верующему? Скорее уж надо просить быстрой и лёгкой смерти, ведь только в том мире человек ближе всего к богу.
Может, правильнее не тратить деньги на постройку новых храмов, а пока не поздно восстановить то, что уже через пять, десять лет невозможно будет спасти. В новых всё равно бога нет, потому что там поселились торговцы, и торгуют они не голубями, а душами. Хотя и «голубями» тоже торгуют.
Евангелие от Матфея:
«И вошёл Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано – дом Мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников».
. Полюбовавшись видами Никольского, погрустив о судьбе усадьбы, мы возвращаемся в Ярославль.