Я познакомилась с писателем Сергеем Довлатовым в период моих любовных страданий. На меня обрушилось, как мне тогда казалось, вселенское горе. Причиной было расставание с любимым человеком. Мне было двадцать лет. А в этом возрасте именно любовь кажется единственным мерилом счастливой жизни человека на земле. Ой, как я тогда заблуждалась. Хотя это чувство, в особенности если оно обоюдное, оно прекрасно и благословенно. Но в мире есть ещё много чего достойного внимания и счастливого проживания. Моя трезво глядящая на жизнь подруга, устав от моих бесконечных стенаний, однажды сказала:
— Попробуй почитать Довлатова, может поможет.
В первый момент это показалось обидным, подруга не хотела меня больше слушать и сочувствовать, а адресовала к чтению малоизвестного мне тогда писателя. Мне казалось, что помочь избавиться от муки после расставания никто не сможет, тем более писатель Довлатов. Это были перестроечные годы, появлялись новые авторы, в том числе и он, эмигрировавший из страны, в которой его не печатали. Уже не помню, что было первым прочитанным из его книг. Это и неважно. Изменить моему объекту страданий с Довлатовым это было, на первый взгляд, полным абсурдом. Герой моего романа был непростой парень, он заморочил девушке голову серьезно, потому как учился на философском факультете, соответственно въелся в мозги посильнее средне статистического студента инженерной специальности. По иронии судьбы, его тоже звали Сергеем и соответственно вытеснять одного Сергея другим, мне предстояло, столь изощрённым способом. Довлатов конечно об этом знать не мог никак, нас разделяли не только страны, континенты, океаны, моря, реки, но и его незнание о моем существовании. Читать его легко и сложно одновременно. Его рассказы не исправляют реальность, мир не надо объяснять, его надо принимать таким, как он есть. Сергей Довлатов — автор, который вмешивается в порядок вещей, но не выносит суждения и не выказывает своего предпочтения тому или иному герою. Его герои как его дети, и он любит каждого за их неповторимость. Это и есть легкость и одновременно сложность для читателей. Мы учились воспринимать жизнь с её началом и концом, с героями и антигероями, с добром и злом, с белыми и красными, с черным и белым. А еще в жизни есть смысл, учили нас, который придает осмысленность существованию. Довлатов, указал мне на возможность посмотреть на моё страдание прямо, не искать взаимосвязей и исчерпать мой любовный морок ироническим измерением.
Помню, что через ощущение его прозы пришло понимание, что необходимо не преодолевать проблему, а подняться над ней, посмотреть на неё сверху, или издалека, а если получиться даже с юмором. Собственные страдания уменьшаются и скукоживаются, если изменить угол зрения. Подвесить в пространстве героев сюжета так, чтобы сочувствие вызывал не слабый, а сильный, не побежденный, а победитель. Вот это, на мой взгляд, подвластно писателю.
А в моем случае, необходимо было стать не участником своего жизненного события, а зрителем или наблюдателем. Это было непросто, но когда я ухватилась за нить, брошенную Сергеем-целителем мне удалось даже посмеяться над собственной историей. Если писателем, как говорил Довлатов, становятся не от хорошей жизни, то и его благодарным читателем я стала в несчастливый период моей жизни. А еще Довлатов любит своего читателя, поэтому я наслаждалась его любовью взамен утраченной. Он любил меня, потому что просто рассказывал о жизни таких же, как я, несчастных людях, без поучительной морали и назиданий. Рецепт моей подруги оказался действенным, боль расставания постепенно притуплялась. Кто был лекарем, время или писатель неважно, потому что они оба слились воедино, своим общим невмешательством в ход житейских коллизий. Жизнь всегда полна невзгодами, разочарованиями, глупостями, ошибками и поражениями. Но мы все равно любим этот мир, который нельзя объяснить ни капризами злой воли, ни судьбой индейкой. Спасибо Сергею Довлатову за это бесценное для меня знание.