В начале апреля в дом №13 по Народной улице въехала новая жиличка. Это была смуглая длинноногая девица с чёрными как смоль волосами и такими же чёрными глазами. Держалась она отстранённо, ни с кем не здоровалась и назло всем недовольным курила на своём балконе. Днём она на улице показывалась редко, зато ближе к вечеру бдительные старушки не раз видели как эта мадемуазель уверенной походкой на высоченных каблуках движется в сторону придомовой парковки, садится там в свой красный джип и уматывает в неизвестном направлении.
По своим каналам сарафанного радио бабки очень быстро выяснили что живёт эта особа в квартире Тихона Сергеича, который уж год как помер, и потому никому уже не мог объяснить откуда взялась эта холёная девица в их спальном и, к слову, не самом благополучном районе.
Эпитеты, которыми наделяли её разнообразные представители местной фауны из числа сапиенсов, варьировались от более-менее приличных до труднопроизносимых и непечатных.
- Эва королева! – как-то раз прошипела ей в спину самая склочная из старух, которую весь двор звал бабкой Дуськой за её мерзкий характер. Девица застыла на месте, вполоборота злобно зыркнула на бабку Дуську, скривилась, как будто таракана увидала, и цокнула языком так громко, что больше было похоже на плевок.
Зять бабки Дуськи – Николай – тоже на дух не переваривал новую соседку, которой, казалось нет дела до других, и которая живёт на широкую ногу, в то время как он в свои тридцать шесть остался вдовым отцом-одиночкой с большим-пребольшим грузом ответственности. После смерти жены он так и остался жить у тёщи, с которой они вполне ладили и вместе воспитывали трёхлетнюю Вику. Строго говоря, бабка Дуська приходилась ему не совсем тёщей: Лерочку, покойную жену Николая, постигла в своё время та же участь что и их дочь – Лера рано лишилась матери, а вот папа оказался не таким ответственным, поэтому её растила бабка. Коле с дочерью и бабкой жилось не шибко богато, хотя профессия программиста приносила свой доход и позволяла работать из дома. Тем больше на контрасте его раздражала поселившаяся двумя этажами ниже соседка.
Ничего противозаконного она не делала. Разве что позвала толпу каких-то мужиков на новоселье спустя неделю после переезда, да ещё ремонт затеяла – всё как полагается: с перетяжкой полов, перфоратором и прочими радостями (и откуда только деньги у этой холеры!). Как-то раз Николай не выдержал и пришёл с требованием ремонт прекратить, но соседка ему так и не открыла, сколько он ни звонил в дверь. Зато буквально сразу же после того, как он выругался и ушёл, все окрестные дворы наслаждались музыкой группы «Раммштайн» ещё примерно два часа. И звуками перфоратора, да. Больше к нелюдимой соседке никто не совался.
Иногда по утрам, когда Коля собирал и вёл Вику в сад, на лавке у подъезда ему попадалась эта… эта… каждый раз в новом наряде и с сигаретой. Всем своим вальяжным видом она давала понять что жутко устала, а Николай в свою очередь додумывал себе с какой-такой работы можно приезжать в такое время.
Коля с некоторых пор снова задумывался о машине, но всё никак не мог собраться её купить, а тут подвернулась оказия – друг детства уезжал навсегда в другую страну, и предложил ему свой «Лачетти» по сходной цене. Благо, кое-какие накопления были, и долгожданный автомобиль Коля приобрёл. Когда они переоформили все бумаги и остались вполне довольны сделкой, оставалась последняя трудность – перегнать машину к Коле на Народную. Друг в этом помочь не захотел, а сам Николай не был за рулём уже, наверное, лет пять. Сначала они ездили с Лерой, а когда не стало ни Леры, ни машины – вроде как и без надобности было…
Делать нечего – сел, да и поехал с горем пополам, по пути вроде даже вспомнил навыки вождения, попривык и осмелел. Только вот, въезжая во двор, не заметил ту самую соседку, и немножко её задел.
- Господи… Идиот тупой, кто тебя за руль пустил, кретин?! – ругалась она, с неприязнью, болью и обидой глядя на него своими чёрными глазищами. - Если я вот сейчас ментов вызову, с кем твоя дочь останется, ты подумал? А о бабке больной своей? Водила, блин... с Нижнего Тагила.
Коля в тот раз сильно перепугался, помощь даже предложил. А она только рукой махнула и говорит:
- Да пошёл ты…
И сама пошла. Похромала к своей машине.
- Курица слепая, не могла сама что ли с дороги отойти? – прошипел ей вслед раздосадованный Николай. Он понимал, что был не прав, но обида что его вот так запросто послали и отвергли протянутую руку помощи в тот момент пересилила здравый смысл. Он ожидал скандала, вызова полиции – чего угодно, но только не этого.
Месяц потом он её не видел, переживать даже начал. Бабка тоже захворала – по скорой в областную больницу увезли. Соседка всё же объявилась, только теперь она заметно прихрамывала. Туфли на каблуках она больше не носила, их сменили грубые ботинки на тракторной подошве, которые, на удивление, ей очень шли. Николай как-то раз с ней даже поздоровался, но она только хмыкнула в ответ и отвернулась. Больше ничего не происходило.
В конце июня бабка Дуся вернулась домой после операции. На улицу она почему-то ходить почти перестала, хотя вполне бодро управлялась по дому. Зять пытался её разговорить, да только она отмалчивалась.
- Стыдно мне, Коленька. – ответила она как-то раз на его вопрос о прогулках. – Стыдно, и всё. И не спрашивай меня больше.
Пятого июля вечером Николай, забрав Вику из сада и поручив её заботам бабки, отправился помочь кому-то с компьютером. Машина не завелась, и пришлось ехать своим ходом.
- Помогите! Пожар! Грабят! – услышал он приглушённый хрип из кустов в соседнем дворе, когда возвращался домой чуть за полночь.
- Ах ты ж… - Николай не раздумывал ни секунды, запрыгивая в кусты. Драться ему приходилось не часто, поэтому бил как попало и по чём попало. Неумело, но отчаянно, остервенело, пока этот урод не выпустил свою несостоявшуюся жертву. Николай не сразу заметил что что-то происходит. Просто силы его покинули, и что-то горячее и липкое потекло по животу, по джинсам, стало трудно дышать…
Краем уха он слышал чьи-то удаляющиеся шаги, потом приближающиеся, и немножко слышал драку. Потом яркий свет и чей-то крик:
- Паша! У него четыре ножевых, а дома ждут бабка и трёхлетка! Какой Василич?! Он уйдёт прям тут у нас, я сама встану! Тампоны, зажимы мне быстро!
Когда врач в очередной раз пришёл на обход, Николай поинтересовался что происходит. Доктор долго и непонятно что-то рассказывал, а Коля взял и спросил:
- Скажите, кто меня оперировал?
- Как кто? Эля! Эвелина Станиславовна, наша зав. отделением! – округлил глаза врач. – Она же тебя, дурака, и отбила от того бандита, а то было б не смешно совсем. Тебе повезло что она тем путём домой шла. Эля у нас знаешь какая... уууу... Она ведь военврач, в горячие точки ездила!
Когда Николаю разрешили вставать, он нашёл в себе силы доползти до кабинета заведующей чтобы поблагодарить. Постучался.
- Войдите!
Открыл дверь и замер. За столом сидела та самая злосчастная соседка – бывший военврач, доктор медицины катастроф, кандидат всевозможных медицинских наук, и просто бессовестная черноглазая ведьма с «Раммштайном» и перфоратором…
Конечно, как честный человек, Николай на Эле женился. Только не сразу, а через год.
Но это совсем другая история…
© Ольга Маратканова
