Правда, астрология была не единственной профессией и не единственным способом заработка у Елены Петровны. Ирина хорошо помнила середину 90-ых годов и насыщенный рабочий день женщины, которой было в то время под 40. Она работала диетической сестрой в одной из больниц, преподавателем ОБЖ в одном из технических колледжей и еще в нескольких школах, массажистом в одном из салонов и вела свою массажную практику. Работодатели ее ценители. А с другой стороны, почему бы им и не ценить ее? Не так уж и много было желающих хорошо работать за небольшие деньги, которые постоянно имели свойство время от времени обесцениваться. Конечно, Елена Петровна стремилась рационально подойти к вопросу работы — подбирала ее так, чтоб было удобно добираться с одного места на другое, поближе к дому, стремилась оптимизировать с учетом других работ график. Но Ирина предполагала, что этот список работ был неполный и она его знала не до конца. А ведь еще у Елены Петровны была учеба в вузе, в музыкальной школе для взрослых, кружках, чтение и самообразование, дача и дом, которые полностью находились в ее руках.
Только спустя годы Ира задумалась о том, сколько же энергии все это требовало? Что двигало Еленой Петровной? Откуда она черпала на все это силы? Как она это все успевала? Но еще больше с течением времени Ирину стали волновать и другие вопросы: «А что же муж? А что же дети? Свекровь? Что делали они?» Свекровь ничего — пенсионерка и просто сидела дома. Муж — работал. На одной работе, где постоянно задерживали зарплату. То есть фактически Елена Петровна кормила 4 человека, не считая себя. Даже ту же свекровь, которая все деньги с пенсии уносила в банк, не задумываясь о том, что они обесцениваются.
«Не было ли это криком отчаяния? Или попыткой как-то наладить быт? Не было ли это бегством? Не было ли это попыткой забыться? Или, может быть, реализовать себя и свои дарования? Или, быть может, неумная энергия и жажда знаний требовали выхода? А может быть, все сразу», — озадачивалась порой Ирина…
Диетической сестрой Елена Петровна была отменной. За это ее очень уважали и ценили как коллеги, так и пациенты в больнице. Более того, она и сама готовила прекрасно: правильно и вкусно. Как преподаватель она была очень интересна — легкая, грамотная речь, сильные примеры. А доброжелательность и понимание интересов подопечных делали ее для многих школьников и студентов наставником, другом. Со многими, Ирина знала, сложились добрые отношения на долгие годы. Как массажисту ей не было цены — Ирина испытала на своем примере. Елена Петровна буквально лепила тела женщин и мужчин. Она была не массажистом — скульптором, ваятелем, художником! Через десять сеансов массажа люди смотрели на себя в зеркало и не узнавали, удивляясь своему отражению. А сколько деток она поставила на ноги или на руки своим чудесным массажем! Люди готовы были записываться в очередь и ждать ее волшебных рук месяцами, не обращать внимания на ее опоздания или перенос сеанса.
А опаздывать были поводы не только из-за транспорта, но и из-за домашних дел. Свекровь требовала постоянного к себе внимания, прося то одно, то другое. Она давно стала для Елены Петровны работой, если не каторгой.
Когда-то давно, через год после рождения дочки, Николай вернулся домой поздно. Сказал, что был у матери, и сообщил, что они к ней переезжают в ближайшее время. Елена Петровна не испытывала радости от жизни в общежитии, ютясь с мужем и дочкой в небольшой комнате. Но ей было не привыкать. Она почти всю свою жизнь прожила с родителями и младшим братом в комнате в коммунальной квартире на пять хозяев. Но и переезжать к свекрови, с которой изначально отношения не сложились, она не хотела. Впрочем, было бы странно, если б это было наоборот. Свекровь была еще тот подарок. Николая Елена Петровна очень любила, но когда давала согласие на замужество, мечтала об одном — быть подальше от его матери. Николай же ранее этот вопрос не поднимал, так как на заводе комнату в общежитии ему уже дали, да и мать сама не настаивала, поскольку второй ее сын, уже женатый, жил вместе с ней. Оказалось, что брат Николая пару дней назад уехал на съемную квартиру. Подробностей муж не рассказывал, но Елена Петровна поняла, что, видимо, во второй раз беременная золовка поставила условие своему мужу: «Или я, или мама!» Свекровь требовала к себе неустанного внимания под предлогом своей болезни, денег и полного ее содержания, удовлетворения всех ее капризов, а также убирать, стирать, готовить, гладить за ней и терпеливо сносить все ее недовольство и брань с постоянными склоками и манипуляциями. Хотя любому человеку, который на нее смотрел, было понятно, что здоровье у нее отменное и может пережить их всех. Сыновья же почему-то этого предпочитали не замечать, играя в игру «больная мама — заботливый сын», а вернее, «больная свекровь — заботливая сноха». Елена Петровна удивилась: «Как же так деверь решился на отдельное проживание, более того — в дальнейшем на переезд в другой город. Что же такого должно было произойти, чтоб он на такое согласился?» Но Николай про это ничего сказал, вернувшись к разговору с мамой и ее желанию, чтоб они как можно быстрее переезжали к ней. Тот вечер стал щедрым на неприятные сюрпризы для Елены Петровны. Тогда муж впервые ее ударил. Поводом послужил ее отказ в переезде. Ударил настолько сильно, что переезд пришлось отложить из-за сильного сотрясения мозга. Вот так в жизни Елены Петровны появилась работа без выходных и круглыми сутками. А вернее, даже две. Потому что у свекрови была еще дача на 25 соток. Причем содержание этой дачи было построено следующим образом. Раз в месяц на несколько дней свекровь приезжала на дачу и отдыхала, жестко контролируя состояние посадок. А в остальные дни, выходные от официальной работы, на ней находилась Елена Петровна — одна или с детьми. Муж при этом находился рядом с матерью, так как ей якобы могли в любой момент потребоваться внимание и уход. Николай приезжал на дачу, только когда необходимо было вывезти урожай. Долгие годы это делали на своих руках, потом к счастью купили машину. Елена Петровна каким-то чудом умудрилась накопить на старый подержанный «Москвич».
Ирина, вспоминая все эти трудовые будни хорошо знакомой ей женщины, как-то задумалась: «А как часто Елена Петровна делала массаж себе? Не сама себе, конечно. А ходила на массаж? Как часто она баловала себя? Как отдыхала? Как расслаблялась после трудовых будней? Как радовала? Как восстанавливалась? Кто заботился о ней? Ухаживал за ней? Оберегал ее? Защищал ее? Ее кто вдохновлял? Спасал?»
Учеба в музыкальной школе для взрослых, чувствовала Ирина, приносила радость женщине. Как-то давно пару раз она туда заезжала к ней. У Елены Петровны горели глаза, в облике сквозила мягкость и умиротворенность. Она наслаждалась атмосферой, занятиями, общением. Было видно, что она все это впитывает как жадная губка, ловя каждый момент, каждый миг. Елена Петровна не ходила по музыкальной школе, она парила в ней. Ирине тогда показалось, что вот оно — то самое, родное дело! Дело, которое является продолжением самого себя, частью себя, а потому несказанно радует. То дело, ради которого она, возможно, пришла в этот мир! То занятие, которому ей и стоило посвятить свою жизнь, внеся в нее добрые изменения. Вернее, даже не занятию… а себе!
Ирина на этом примере часто думала о том, что волшебная палочка находится в руках человека. Ее не надо искать или просить. Она уже есть! Но то ли о ней забыли, то ли ее не замечают, то ли не верят в нее, а может быть, и в себя, а потому ей не пользуются или пользуются не в полной мере.
