Резкий удар по шее, плечам и груди полузарытых парней. Сначала хлестали первого, потом второго. При этом плевали им в лица и выкрикивали: «Смерть красным!», «Долой Брандта и компанию!», «Бей жидомасонов», «Получай, рус!»
Статья опубликована в газете ПРАВДА в пятницу, 26 августа 1988 года:
Нюрнбергские призраки
Май 1945 года. Крушение «третьего рейха». Бригаденфюрер СС Адальберт Хессенштайн, вызванный в Берлин незадолго до капитуляции, уже не может выбраться из города.
...После долгих злоключений он возвращается в свой родной Нюрнберг, где его ждет жена Ангелина, и устанавливает контакт с подпольной нацистской организацией.
Американец Арчибальд Гамильтон, официально фигурирующий в качестве корреспондента армейской газеты «Старз энд страйпс», помогает Адальберту и Ангелике «эмигрировать» в Аргентину.
Так кончается первая книга Александра Чаковского «Нюрнбергские призраки».
Действие второй книги, над которой сейчас работает писатель, происходит уже в 1969 году. Сын Адальберта—Рихард, воспитанный в духе националсоциализма, принимает решение вернуться в Германию. Он поселяется в Мюнхене, где живет его друг Клаус, играющий видную роль в национально-демократической партии.
Сегодня, когда известному советскому писателю исполняется 75 лет, мы публикуем предложенную нашей редакции главу из второй книги «Нюрнбергских призраков».
«ТОЛЬКО спорт!»
На другой день, в половине девятого, Рихард спустился в буфет — небольшую комнату, где какие-то люди с озабоченными лицами торопливо закусывали и пили кофе. Он сел за свободный столик и попросил подошедшую официантку принести ему омлет, булочку и какао.
Вез пяти девять он уже был наверху, в своей комнате — Клаус обещал приехать к девяти утра. Ровно в девять в дверь постучали.
— Войдите! — громко сказал Рихард. Дверь открылась. На пороге стоял Клаус.
— Рад видеть тебя,— сказал он, протягивая обе руки навстречу Рихарду. Они обнялись.—Ты уже поел?
— Все в порядке,— ответил Рихард и добавил шутливым тоном:— Готов к бою!
— Не терпится? — С легкой усмешкой проговорил Клаус— Должен тебя разочаровать: сегодня бой не предвидится.
— Что же мы будем делать?— протянул Рихард.— Гулять по городу? Но я же не турист!
—Я предлагаю не гулять, а кое-что посмотреть. Мы поедем в военно-спортивное общество.
— В Буэнос-Айресе ты видел, как занимается такой кружок. И сказал мне тогда: -«Легко размахивать оружием за десять тысяч километров от врага». Я запомнил эти слова... А заниматься гимнастикой под носом у врага, по-твоему, намного лучше?
— Любая армия занимается боевой подготовкой,— поучительно произнес Клаус— Поехали!
...Они уселись в машину Клауса, быстро миновали окраины города, выехали на шоссе, потом свернули на какую-то лесную просеку. Здесь, в отличие от шоссе, не было никакого движения — казалось, их машина была единственной.
Чем дальше, тем хуже становилась эта проселочная дорога, петлявшая в лесу. Машину изрядно потряхивало на рытвинах. Откуда-то донеслось эхо глухих выстрелов.
Наконец, впереди показался высокий забор, затем — наглухо закрытые ворота. У ворот прохаживался какой-то парень в брезентовом плаще и надвинутой на лоб кепке. Неподалеку стояла полускрытая деревьями грузовая машина. Увидев приближающийся «фольксваген», парень быстрым шагом пошел ему навстречу, держа правую руку в кармане плаща.
— Что же это такое?— поглядывая то на парня, то на забор, с любопытством спросил Рихард. Ему импонировала эта таинственность.
— Но ведь я тебе сказал,— ответил Клаус. — Военно-спортивный лагерь. Кстати, вполне легальный.
Он опустил боковое стекло машины, высунулся и помахал приближающемуся парню, слегка откинув назад кисть руки.
Парень замедлил шаг, приветливо улыбнулся и, взмахнув рукой, сказал:
— С приездом! Добро пожаловать!
Затем он повернулся, подбежал к забору, и минуту спустя ворота распахнулись. Клаус направил машину внутрь, за ограду.
Рихард напряженно глядел вперед.
Он увидел то, что, собственно говоря, и ожидал увидеть, когда узнал, что они едут в военно-спортивный лагерь. На большой площадке несколько групп молодых ребят занимались каратэ и боксом. Еще одна группа стреляла по мишеням из мелкокалиберных винтовок. Слева от ворот Клаус увидел какое-то низкое деревянное строение. В центре площадки стоял человек лет пятидесяти в теплом мохнатом свитере. Он резко повернулся к машине, но, увидев высунувшегося из окна водителя, приветливо улыбнулся и пошел им навстречу.
Клаус поставил машину у забора, неподалеку от ворот, вышел из нее и жестом предложил Рихарду последовать его примеру.
— Привет, герр Штольц! — сказал он пожилому человеку.— Я привез вам заморского гостя. Знакомьтесь: герр Рихард Альбиг! Он приехал из Аргентины и теперь будет постоянно жить в Мюнхене.
На небритом лице Штольца появилось нечто вроде улыбки, но его приспущенные веки не могли скрыть настороженного взгляда.
— Считай, что он свой человек,— продолжал Клаус—В Буэнос-Айресе был связан с нашими ребятами. Скоро вступит в НДП. Я за него ручаюсь.
Штольц и Рихард обменялись рукопожатием. Рихард едва не вскрикнул от боли — с такой силой Штольц сжал кисть его руки в своей огромной ладони.
— Подполковник запаса Генрих Штольц! — гаркнул он, вытягиваясь и глядя прямо в глаза Рихарду. У него был голос человека, привыкшего отдавать приказы.
— Продолжайте, пожалуйста, ваши занятия,— сказал Клаус,— мы не хотим отрывать вас от дела.
Штольц молча повернулся и сделал несколько шагов в сторону каратистов. Рихард знал толк в этой японской борьбе и с удовлетворением спортсмена отмечал про себя каждый удачный удар ногой или ребром ладони.
Сначала Рихард попытался определить, настоящие ли это боевые схватки или только их имитация. В аргентинских военно-спортивных кружках происходили примерно такие же бои, но искусство заключалось в том, чтобы, правильно применив тот или иной прием, все же не причинить боль противнику. Подлинная борьба шла лишь на показательных соревнованиях.
Здесь же, судя по всему, удары наносились всерьез, и время от времени кое-кто из каратистов падал на землю. В таких случаях Штольц кричал:
— А ну, вставай, не прикидывайся!
Одни вставали после первого или повторного окрика и через две-три минуты снова занимали боевую позицию, но других приходилось уносить в дом.
— А что там, в доме? — спросил Рихард.
— Да ничего,—ответил Клаус,—обычная раздевалка. И аптечка есть. Кое-какие медикаменты для слабаков: нашатырный спирт, сердечные...
— И врач там есть?— поинтересовался Рихард.
— Врач?— удивленно переспросил Клаус—Ты что, спятил? Это же боевая организация НДП, а не школа легкой атлетики для маменькиных сынков! Мы обходимся без врачей и сестер.
«Да, это, конечно, настоящая боевая подготовка»,— с удовлетворением и даже завистью подумал Рихард, глядя, как Штольц, переходя от одной группы к другой, выговаривает то одному парню, то другому, а иногда и сам показывает, как следовало нанести удар.
Клаус и Рихард еще с полчаса молча наблюдали за схватками. Потом раздался громкий и хриплый голос Штольца:
— Стоп!
Все замерли.
— Теперь к ямам!—приказал Штольц. Рихард только сейчас заметил, что у дальней стороны забора, куда направились все парни, возвышаются два земляных холмика.
— Подойдем поближе,— сказал Клаус,— это весьма занятное упражнение! Тебе понравится.
...Когда они подошли вплотную к холмикам, Рихард увидел две свежевырытые ямы. На дне каждой лежало по лопате.
«Что они собираются делать? — с любопытством подумал Рихард.— Прыгать через ямы? Но ведь их можно просто перешагнуть. Что же это за упражнение?» В Аргентине он ничего подобного не видел.
А Штольц тем временем скомандовал:
— Принести снаряды!
Один из парней побежал в дом и через две-три минуты вернулся с охапкой резиновых прутьев и положил их на краю одной из ям.
«Это и есть гимнастические снаряды?»— с недоумением подумал Рихард.
— Кто у нас сегодня на очереди?— спросил Штольц, вытащил из брючного кармана блокнот, раскрыл его и объявил: — Грюндель и Лисснер! Верно?.. Приступайте!
Два высоких парня вышли из цепочки, сняли с себя рубашки и спрыгнули в ямы. Они подняли лопаты и воткнули их в холмики свежевырытой земли. Потом встали, словно по команде «смирно». Ямы были им по грудь.
— Засыпай! — гаркнул Штольц.
И тут же двое из цепочки схватили лопаты и начали поспешно засыпать ямы. Вскоре над поверхностью земли остались только головы и плечи стоявших в ямах людей.
— Итак,— объявил Штольц,—Грюндель — это коммунист. Лисснер — еврей. На-чи-най!
То, что произошло дальше, показалось Рихарду невероятным. Цепочка людей медленно двинулась вперед. Каждый поочередно брал из кучки резиновый прут и наносил им резкий удар по шее, плечам и груди полузарытых парней. Сначала хлестали первого, потом второго. При этом плевали им в лица и выкрикивали: «Смерть красным!», «Долой Брандта и компанию!», «Бей жидомасонов», «Получай, рус!»
«Коммунист» Грюндель и «еврей» Лисснер не имели возможности ни уклониться от ударов, ни защититься от них руками. Да они и не пытались этого делать. Лишь слегка зажмуривали глаза, когда над ними заносился прут. А получив удар, резко, даже с каким-то вызовом, откидывали головы назад.
«Что же это такое?!» — подумал Рихард. Он, конечно, понимал, что стоящие в ямах люди не имеют ни малейшего отношения к коммунистам или евреям. И все же подсознательно он начинал ощущать чувство злобы к избиваемым. Он вспоминал рассказы отца о том, как разделывались в лагерях с коммунистами, евреями, цыганами, русскими, поляками. Под свист прутьев эти картины вставали перед его глазами. И Рихарду стало казаться, что перед ним— закопанные в яме враги. Те, кто в свое время готовил покушение на фюрера, те, кто сейчас хочет поражения национал-демократов на выборах, те кто стремится уничтожать НДП, единственную истинно немецкую партию, и утвердить в Германии господство русских.
Руки Рихарда, незаметно для него самого, сжались в кулаки. Его охватило страстное желание принять участие в экзекуции, подбежать к ямам, схватить прутья и бить, бить, бить...
Наконец, последний в цепочке нанес свои удары. Лица избиваемых стали неузнаваемыми: они были покрыты грязью и кровоподтеками.
— Пре-кра-тить! — скомандовал Штольц.
И тогда все — кто лопатами, кто руками — начали откапывать избитых людей.
Наконец, их вытащили из ям. «Коммунист» Грюндель тыльной стороной ладони стер кровь с лица, пошатнулся, но удержался на ногах и, как показалось Рихарду, с вызовом оглядел избивавших его людей. «Еврей» Лисснер сделал два-три шага и упал, во весь рост растянувшись на сырой земле.
— От-мыть! — приказал Штольц. Двое подхватили Грюнделя под руки, а четверо других подняли Лисснера за плечи и за ноги и направились к одноэтажному дому.
Десятки вопросов вертелись на языке Рихарда. Какова цель этой экзекуции? Не озлобляет ли она парней? Провинились ли в чем-нибудь Грюндель и Лисснер?..
— Ну что?— щуря свои злые глаза, спросил Клаус.— Производит впечатление?
И тогда Рихард стал задавать свои вопросы.
— Подожди! — прервал его Клаус— Господин подполковник и так тебе объяснит что к чему.
— Все очень просто!— сказал Штольц, пожимая плечами. — Это своего рода закалка, воспитание стойкости и выдержки. Мы готовимся к предстоящим боям—их время наступит. И вот представьте себе, что кого-нибудь из наших парней захватят враги. Думаете, с ними будут вести беседы на философские темы? Нет! Их будут пытать. И по сравнению с этими пытками наша закалка— невинная забава. Тем не менее, повторяю, это упражнение рассчитано на укрепление воли, на воспитание выдержки и готовности перенести любую боль. И прошу вас запомнить, герр Альбиг, официально мы занимаемся здесь только спортом.
Штольц невесело усмехнулся и умолк.
— Понятно?— спросил Клаус.
— Да,— уже не раздумывая, ответил Рихард.
Он действительно многое понял. И прежде всего то, что подготовка к грядущим боям ведется здесь всерьез. Рихард даже не спрашивал, почему эта «спортивная» база находится в густом лесу и так тщательно охраняется. Он представил себе, какой вой подняли бы левые газеты, доведись им узнать о том, что здесь происходит. На всякий случай он все же спросил:
— А если сюда сунется кто-нибудь из посторонних?
— Все предусмотрено, — ответил Штольц.— Если мы услышим какой-либо подозрительный шум за забором, я немедленно подам команду «Гимнастика!»—и все перейдут к обычным упражнениям для белоручек.
— А если кто-нибудь нагрянет в момент испытания, которое я только что видел?— спросил Рихард.
— Вообще-то говоря, это почти невероятно. Во-первых, за два-три километра от ворот выставлена охрана. Она очень хорошо замаскирована. Вы кого-нибудь заметили, когда ехали сюда?
— Никого,— ответил Рихард.— Вот только у самого забора стоял какой-то парень.
— Вот видите! — удовлетворенно воскликнул Штольц. — О вашем приезде охрана была предупреждена. Если все же случится так, что незваные гости нагрянут сюда в момент «испытания», охрана затеет с ними длительные пререкания, а мы тем временем успеем извлечь наших ребят из ям.
...Все это произвело на Рихарда глубочайшее впечатление. На фоне этой подлинно боевой активности их сборища в Аргентине выглядели детскими играми.
И тут же перед ним встал все тот же роковой вопрос: «А я? Какое место займу я в этой борьбе? Буду сидеть в своем пансионате, как в зрительном зале, и безучастно следить за действием, происходящим на сцене?»
Но тут вдруг Рихарда обожгла неожиданная мысль.
— Скажи мне, Клаус,— спросил он,— а как потом складываются отношения между теми, кто был в яме, и остальными?
— Это нелепый вопрос,— ответил Клаус, пожимая плечами.— Каждый из членов группы побывал и внизу и наверху.
— Значит, по очереди?
— Разумеется.
— А ты... ты выдержал бы такое испытание?
— Я его выдержал. Иначе и быть не могло.
— Стало быть...
— Стало быть, я прошел соответствующую подготовку в этом кружке. Иначе я не мог бы стать тем, кем стал.
— А кем ты стал, Клаус? — понижая голос, спросил Рихард.—Я об этом никогда тебя не спрашивал, так сказать, «напрямую».
— Мог бы и спросить! Я руководитель боевой молодежной группы, сочувствующей НДП.
— И такие группы есть повсюду в стране?— спросил Рихард.
— Нет. Если говорить откровенно, их пока еще немного. Это наша мюнхенская инициатива.
— И я стану членом твоей группы?— спросил Рихард.
— Будущее покажет,— с загадочной усмешкой ответил Клаус.
— Когда мы опять увидимся? Завтра?
— Даже раньше. Я заеду за тобой сегодня вечером. А завтра ты пойдешь на митинг. (Александр Чаковский)
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "ПРАВДА". Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.