Казалось бы, что общего может быть у таких совершенно разных людей, как основательница Теософского общества и эзотерических учений Елены Блаватской и премьер-министра Российской империи, отца денежной реформы 1897 года Сергеем Витте? Выясняется, что есть и даже очень многое. Оба они были частью большой и дружной семьи, приходились друг другу кузенами и жили в одном и том же доме - в Тифлисе.
Именно в этом городе вырос Сергей Витте. Именно в Тифлисе прошли первые шестнадцать - самых беззаботных лет его жизни. Здесь же встретила юность, а затем уже и зрелые годы Елена Блаватская. Для нее Тифлис стал местом силы, где она могла рассчитывать на поддержку семьи, как после смерти матери, так и после многолетних путешествий. В Тифлисе же нашли свое последнее пристанище бабушка и дедушка их обоих. Они похоронены в церковном подворье Храма Спаса Преображения, неподалеку от Сололакской горы.
Тифлисская история семьи берет свое начало в 1846 году. Наместником императора на Кавказе назначается князь Михаил Воронцов и тот приглашает к себе на службу деда Блаватской и Витте - тайного советника Андрея Фадеева. До этого он был губернатором Саратовской губернии, а затем работал под руководством князя Воронцова в Новороссии.
В Тифлисе Фадеев получил должность управляющего экспедицией государственных имуществ и члена совета главного управления наместника на Кавказе. Эти посты он занимал вплоть до своей смерти - в 1867 году.
Вместе с Андреем Фадеевым в Тифлис перевелся и зять - немецкий дворянин Юлий Витте, возглавивший департамент земледелия, а вскоре и сын - генерал-майор Ростислав Фадеев. Сын служил в ставке командующего Кавказской армией, генерал-фельдмаршала, князя Александра Барятинского, который позднее сменил Воронцова на посту наместника императора на Кавказе.
Из воспоминаний Андрея Фадеева: «Вскоре для нас нашлась хорошая и удобная квартира в центре города, на Комендантской улице, напротив Головинского проспекта. Дом этот с давних пор принадлежал князю Александру Чавчавадзе, погибшему за год до этого - в 1846 году. Затем он перешел по наследству к его сыну - князю Давиду Чавчавадзе, который продал его своему куму - тифлисскому гражданину Шахмурадову».
То есть, это тот самый дом, который еще в первой половине XIX века был центром всей прогрессивной мысли Тифлиса. Ведь он был построен для государственного деятеля и поэта, генерал-лейтенанта, князя Александра Чавчавадзе. В нем поэты посвящали стихи прекрасным дочерям князя Екатерине и Нине (вдова А. Грибоедова). В его стенах когда-то бывали Александр Грибоедов, Михаил Лермонтов и Александр Одоевский.
Об этом доме писал в своих воспоминаниях и Сергей Витте: «Наш дом был одним из самых больших и гостеприимных в Тифлисе. Это был громадный дом, расположенный неподалеку от Головинского проспекта - в переулке, идущем от проспекта на гору Давида. В Тифлисе мы жили так, как жили в прежние времена большие бары. Хорошо помню что одной дворни у нас тогда было 84 человека. Большая часть прислуги были крепостными из имений бабушки».
Бабушка, которую упоминает Витте - это княгиня Елена Долгорукая. Она была яркой личностью, оказавшей сильное влиние на формирование детей и внуков. Бабушка происходила из знатного, старинного рода, берущего свое начало от старшей линии князей Долгоруких, а именно от Григория Долгорукого - сенатора при императоре Петре I, приходившимся братом знаменитому Якову Долгорукому.
Для того времени она была совсем нестандартной женщиной. Княгиня не только была хорошо образована, но и сама серьезно занималсь наукой. Она являлась одной из первых русских женщин, посвятивших себя естественным наукам. Причем, ей удалось преуспеть в этом и даже завоевать признание научного сообщества своей эпохи.
Больше всего Долгорукая увлекалась историей, археологией, природоведением, а также была страстным коллекционером. Она собрала богатую энтомологическую, минералогическую, ботаническую, орнитологическую, палеонтологическую, и нумизматическую коллекции. Благодаря своей страсти к собирательству она проделала огромную работу по исследованию флоры Кавказа. Впоследствии ее коллекция флоры и фауны была передана в дар Петербургскому университету.
Своими впечатлениями о «домашнем музее» Фадеева и Долгорукой, на страницах своей книги «Воспоминания о князе Барятинском» делится генерал-лейтенант Петр Николаев:
«В длинном, высоком и мрачном холле висели семейные портреты Фадеева и Долгорукой. Стены были покрыты гобеленами - подарком Екатерины II, которые остались со времен еще прежнего хозяина дома князя Чавчавадзе - крестника императрицы. Дом был одним из самых замечательных частных музеев. Там были собраны гербы и оружие разных стран, старинная посуда, китайские и японские статуи богов, византийская мозаика, персидские и турецкие ковры, а также картины и очень богатая библиотека», - писал Николаев.
Впоследствии страсть к собирательству редких вещей переняла от Долгорукой ее младшая дочь - Надежда Фадеева. Она стала хранителем богатейшего домашнего музея и продожила пополнять доставшиеся ей в наследство коллекции. В числе раритетов коллекции был редкий артефакт - семейная реликвия рода князей Долгоруких. Это был крест XIII века, когда-то принадлежавший князю Михаилу Черниговскому.
После смерти родителей Надежда Фадеева передала его вместе с частью семейного архива семье Витте. В этом архиве хранилась масса уникальных рукописей и документов. Среди них были письма фельдмаршала - князя Александра Суворова, основателя Одессы - герцога Дюка де Ришелье, полководца - графа Александра де Ланжерона, фельдмаршала - принца Шарля де Линя, драматурга Августа Коцебу, генералиссимуса Тадеуша Костюшко, писателя и декабриста Александра Бестужева-Марлинского, поэтессы Евдокии Растопчиной, поэтов Александра Пушкина и Нестора Кукольника, а также других видных деятелей XVIII и XIX века.
Надежде Фадеевой было предначертано судьбой стать хранителем наследия всей семьи. Она издала мемуары отца - Андрея Фадеева, выпустила собрание сочинений сестры - Елены Ган (мать Блаватской), участвовала в издании военно-исторического труда брата Ростислава Фадеева: «60 лет войны на Кавказе», публиковала статьи, посвященные матери - Елене Долгорукой и ее древнему роду.
Будучи всего на два года старше племянницы - Блаватской, она очень сблизилась с ней. Еще с юности она стала ее самым доверенным лицом. Контакты между ними никогда не прерывались. Впоследствии Надежда Фадеева даже стала одним из организаторов, основанного племянницей Теософского общества. Об этом повествуют рассказы современников и письма. Так, в 1878 году Блаватская писала Фадеевой: «Моя дорогая. Вы наш почетный член. Вы навсегда останетесь теософом».
Но все же более всего на жизненный путь и мировозрение Елены Блаватской повлияла судьба ее матери. Старшая дочь Фадеева и Долгорукой являлась «прабабушкой русского Фемен». Елена Фадеева, а в замужестве Ган - была известной писательницей и первой русской романисткой. Она публиковалась под псевдонимом «Зинаида Р». Ее творчеством восхищались Иван Тургенев и Виссарион Белинский. Он даже называл ее «русской Жорж Санд».
Лейтмотивом ее произведений была апология женщины и протест против мужчин. Она была одной из первых, кто начал борьбу за женское равноправие в русской литературе. Елена Ган-старшая умерла рано. Ей было всего 28 лет. В то время Елене Ган-младшей, а тогда еще Лёле (так в детстве называли Блаватскую) лишь едва исполнилось 11 лет.
Отец будущей Елены Блаватской - Питер Ган служил в артиллерии. Род Ганов берет свое начало от немецких рыцарей - крестоносцев фон Ган-Роттенштерн, а по женской линии, согласно семейной легенде корни рода ведут к французской королевской династии Каролингов. Рано овдовев Питер Ган остался с тремя детьми на руках. Служба в армии не позволяла оказывать должное внимание детям и он согласился отправить их на воспитание к родителям жены.
Так Лёля в 1847 году переехала жить к дедушке с бабушкой и оказалась в Тифлисе. Спустя год юная Елена была помолвлена с вице-губернатором Эриванской губернии Никифором Блаватским, который был намного старше её. В 1849 году состоялось их венчание. Однако, этому браку не суждено было стать счастливым и для Елены начались годы странствий и приключений.
Блаватская вновь вернулась в родовое гнездо лишь спустя более 10 лет - летом 1860 года. На этот раз она уже надолго задержалась в Тифлисе, прожив здесь почти 7 лет. За это время она очень сблизилась со своей тетей Надеждой и дядей Ростиславом. Они оба не чаяли души в племяннице, взяли под свою защиту и делали все, чтобы скрасить ее тифлисскую жизнь.
Вот, что пишет о своей кузине Сергей Витте: «Хотя я был тогда еще юношей, помню ее в то время, когда она вернулась в Тифлис. Она чуть было не свела с ума тифлисское общество различными спиритическими сеансами, которые проделывала у нас дома. Помню как каждый вечер у нас собирались на эти сеансы. На них приходили адъютанты князя Александра Барятинского. Среди них был граф Илларион Воронцов-Дашков (впоследствии наместник императора на Кавказе), оба графа Орловы-Давыдовы, Перфильев. Это были молодые люди из числа петербургской гвардейской «jeunesse doree» (в переводе с французского: золотой молодежи).
Они постоянно просиживали у нас целые вечера и ночи, занимаясь спиритизмом. Моя мать, тетя и даже мой дядя - все этим тогда очень увлеклись. Помню, как-то однажды, по желанию одного из присутствующих на сеансе, в соседней пустой комнате начал играть закрытый фортепиано».
Витте отзывался о своей кузине, как о выдающейся и демонической личности. - «Несомненно у нее был какой-то сверхестественный дар. Рассказывая всякие небылицы, она сама убеждала себя и других в том, что говорит истину. Она проводила спиритические представления и имела громадное влияние на людей, склонных к мистике. Да, было в ней что-то демоническое - чертовское. Но, в сущности она была добрым человеком.
Когда я познакомился с ней поближе, то был поражен ее уникальным талантом все схватывать налету. Никогда не учившись музыке - она играла на фортепиано и даже давала концерты в Париже и в Лондоне. Никогда не изучая теорию музыки - стала капельмейстером оркестра и хора у сербского короля Милана. Никогда серьезно не изучая языков - говорила по-французски, по-английски и на других европейских языках, как на своем родном.
Никогда серьезно не изучая русской грамматики и литературы, она на моих глазах писала длинные письма стихами, с такой легкостью, с которой я не мог писать письма прозой. Она могла писать целые листы стихами, которые лились, как музыка, но которые не содержали в себе ничего серьезного. Она писала с легкостью всевозможные газетные статьи на самые серьезные темы, основательно не зная предмета, о котором писала», - вспоминал Витте.
Сам же будущий реформатор к тому времени себя еще никак не проявил. Начальное образование он получил дома. С ним занималась бабушка. Она научила маленького Сережу читать и писать. Но, самым большим авторитетом для него был дед: «Я был его любимцем и сам его безумно любил».
В Тифлисе юноша занимался верховым спортом и фехтованием. Но больше всего он увлекся музыкой. Витте пристрастился к игре на флейте и даже окончил курс тифлисской консерватории, в которой тогда преподавали артисты из итальянской оперы. Учебой занимались с ним и гувернеры - французы, немец, а также многочисленные репетиторы - учителя тифлисской гимназии.
А вот в гимназии он вел себя плохо. По его собственному признанию, занимался он слабо, был прогульщиком, шалуном и задирой. «Приходя утром в гимназию, я через час уже выпрыгивал из окна на улицу и уходил домой», - вспоминал Витте. Впрочем, это был не единственный грех. Пользуясь высоким положением отца, дяди и деда, он зачастую подтрунивал над учителями гимназии и под конец умудрился получить кол в аттестате - за плохое поведение.
- «В то время в гимназии были интерны и многие ученики не только учились, но и жили прямо в здании гимназии. Были также экстерны, а также вольнослушатели. Всего в гимназии тогда было 7 классов. Меня допустили в качестве вольнослушателя сразу в старшие классы, где я проучился 4 года, переходя из класса в класс без экзаменов.
Наконец, наступило время, сдачи выпускного экзамена. Я держал экзамены чрезвычайно плохо. Если бы не учителя гимназии, которые ходили к нам домой, получая за это приличное вознаграждение, то вероятно экзамены бы я провалил. А так, еле-еле, с грехом пополам мне все же удалось получить низкие оценки, позволявшие взять аттестат.
При этом меня нисколько не смущало, что ни на одном экзамене я не мог нормально ответить. Вдобавок произошел еще один досадный инцидент. Дома мы по большей части болтали по-французски. Я бегло говорил на этом языке, пожалуй, даже лучше, чем по-русски. Держать экзамен пришлось перед учителями, которые еле выговаривали французские слова. И, вдруг они решили, что французский я знаю плохо и поставили тройку. Это меня крайне удивило и огорчило.
После экзамена, когда учителя вышли из гимназии, я пошел за ними по улице, сыпал в их адрес ругательства и бросался в них грязью. После этого инцидента я все же получил аттестат, но с единицей за поведение», - вспоминал Витте.
В то время в городе была лишь одна гимназия. Ее здание и профиль заведения сохранились по сей день. Сейчас это первая классическая гимназия на пр. Руставели №10. Правда, планировка здания времен Витте заметно отличалась от нынешней. Тогда цокольный этаж был отведен для пекарни и кладовых. На первом этаже был парадный вестибюль, канцелярские комнаты, кухня, столовая и книжная лавка. На втором этаже располагался актовый зал и классные комнаты. А на третьем этаже размещался пансионат, включавший в себя спальни гимназистов.
Что же касается того самого дома Витте и Блаватской, то к сожалению он не уцелел. Дом пал жертвой перестройки еще в конце XIX века. Подсказкой для идентификации его местонахождения могут служить нынешние названия улиц. Прежним хозяином дома был князь Чавчавадзе. В честь него была названа улица где он жил и погиб, упав с дрожек на каменную плитку. Тогда это была улица Вадзевская - сейчас Чавчавадзе. Она ведет свой путь с Головинского проспекта - ныне пр. Руставели на гору Давида. Точно как описывал Витте.
Параллельная улица носит имя Грибоедова - зятя Чавчавадзе, который жил в Тифлисе и часто останавливался в доме тестя и жены. Именно о ней писал Фадеев. Правда, тогда она еще была Комендантской улицей. Стало быть это место пересечения нынешних улиц Чавчавадзе и Грибоедова. Почти все здания на перекрестке улиц были построены еще в бытность наших героев в Тифлисе.
К тому же это должно было быть просторным пространством. Ведь это был громадный дом, вмещавший сотню людей прислуги и домачадцев, позволявший принимать многочисленных гостей, а также хранить обширные коллекции.
Так, что единственным подходящим местом является угловой дом на ул. Грибоедова №19. Там долгие годы располагались разные казенные заведения, пока во второй половине XX века это строение и примыкающее к нему здание с нижней стороны не были объединены в единый комплекс. Второе строение было построено в конце XIX века в стиле модерн на пр. Руставели №30. До недавних пор там размещалось Министерство юстиции Грузии. Сейчас же на этом месте обосновалась новая гостиница - «Hyatt Regency Tbilisi».
Вахтанг Мгеладзе
