В этот день начала марта 1375 года рассвет в Москве пробивал себе дорогу сквозь низко нависшие над городом облака. Когда же он все же развеял ночную мглу, у ворот стали видны стражники, они убирали поставленные на ночь рогатки и открывали ворота.
Крыши домов еще были покрыты лежалым снегом, края крыш захватили наледи и сосульки, вдоль дорог обосновались глубокие сугробы, на самих дорогах царили подмерзшие колеи от полозьев саней.
От внутренних жилых построек города к Никольским воротам Кремля подъехали шесть всадников, еще две лошади, тяжело навьюченные, были привязаны к другим лошадям, шли без седоков. Один из стражников, вскинул голову, посмотрел на седоков, узнал в первом верховом Ивана Вельяминова, сына ныне покойного последнего московского тысяцкого, обратился к тому с поклоном:
- Будь здрав, Иван Васильевич! Ночью подморозило, будь осторожен.
Вельяминов придержал коня, остановился, пропустил мимо себя своих спутников, ответил:
- Здорово, Степан. Все ли ночью было спокойно на Москве?
Стражник бросил быстрый взгляд на навьюченных лошадей, ничего не спросил, ответил:
- Все, слава богу, боярин, обошлось без происшествий. Доброго тебе пути со товарищи.
Вельяминов проследил за взглядом Степана, посмотрел вслед своим спутникам, как можно равнодушнее сказал:
- Спасибо на добром слове, Степан. Удача нам не повредит, путь у нас долгий. Видишь, еду с купцом-сурожанином по торговым делам, надо проводить гостя.
Степан, не спеша, вышел вслед за всадниками из ворот на мост, увидел, что они сразу же за рвом свернули налево, пересекли Неглинку и выехали на дорогу, идущую в Тверь и далее в Новгород. От его взгляда не утаилось, что Вельяминов, который замыкал группу всадников, вслед за товарищами торопиться не стал, а остановился, оборотился через левое плечо, вскинул голову, посмотрел на стены и башни Кремля, затем движением поводьев послал коня вперед, стал догонять свои спутников. Степан, продолжая смотреть вслед всадникам, перекрестил их в спину, еще некоторое время смотрел на отъезжающих и вернулся к воротам.
В один из апрельских дней 1375 года прибывшие ранее в Тверь Иван Вельяминов и купец-сурожанин Некомат были приглашены в великокняжеский дворец Великого Тверского князя Михаила Александровича.
После того как гости расселись, в палате повисло молчание. Михаил Александрович начинать разговор не спешил, гости наперед хозяина подать голос не смели.
Наконец, Вельяминов, встретившись взглядом с князем Михаилом, со значением показал глазами на стоящих у двери рынд. Михаил Александрович, поняв взгляд боярина, согласно кивнул головой, жестом велел рындам покинуть комнату, те вышли.
Вельяминов оглянулся на Некомата, положил обе руки себе на колени, встал, поклонился Михаилу и начал говорить:
- Великий князь, дело у нас к тебе великое и тайное. Если доверишься нам, решишься на него, то закончится оно для тебя ярлыком на Великое Владимирское княжение. Темник Мамай весьма недоволен, что Дмитрий Иванович московский уже второй год не платит уговоренного выхода. Скажу более, он гневается на Дмитрия и готов передать тебе ярлык на Великое Владимирское княжение.
Затем Вельяминов протянул руку в сторону Некомата, как бы приглашая того в свидетели и сказал:
- На Москве тоже есть недовольные Дмитрием. Они не хотят ссориться с всесильным темником, желают, чтобы все было по старине. Это надо использовать. Настало время тебе возвыситься над Москвой. Езжай к Ольгерду, ищи поддержки зятя, а мы с Некоматом отправимся к Мамаю. Будь в том уверен, в скором времени ярлык будет твой.
Михаил Александрович слушал Вельяминова внимательно и пока тот говорил то и дело поглядывал на Некомата, видел, что генуэзец во время речи Вельяминова согласно кивал головой.
После того как Вельяминов замолчал, Михаил Александрович, отвечать ему не спешил, прикрыв глаза и поглаживая бороду некоторое время выжидал, затем произнес:
- Все о чем рассказал, то мне ведомо. Князь Дмитрий и святитель Алексей ведут Москву к верховенству, сколачивают из княжеств союз. Вот и теперь князья собрались в Переяслав-Залесском, но меня не позвали, видать, что-то умысливают против Твери. По всему выходит, что мне либо покорно ждать от этого союза лиха, либо самому начать действовать себе во благо.
Князь Михаил замолчал, видно, что не легко ему было принять решение, через некоторое время, глядя на Ивана и Некомата, произнес:
- Решено. Мешкать мне невместно, поеду к Ольгерду, буду просить подмогу. Коли вы так уверены в темнике Мамае, езжайте к нему, добивайтесь передачи мне ярлыка на Владимирский престол. Пусть будет по сему. Отступать некуда.
Через несколько дней после этого разговора Вельяминов и Некомат выехали в ставку Мамая. Еще через неделю Михаил Александрович отправился к Великому князю литовскому Ольгерду.