У соседей вечеринка. Музыка, крики, визги. Кто-то очень богатый купил коттедж справа от нас для своего сына, и теперь молодежь празднует новоселье. Жаловаться бесполезно. Полицейские уже приезжали — жаловались другие соседи. Скорее всего, получили нескромную мзду за беспокойство и отчалили от орущего и светящегося пьяной радостью дома. Нахожу беруши, надеясь на спасение от шума. Не помогает. Низкие звуки басов пробивают дом, кажется, что гигантский тролль стучит по стенам огромной лапой. В двадцать лет я тоже так себя вела, пыталась распробовать вкус этой новой взрослой жизни. Но время пронеслось мимо стремительным локомотивом. И вот я уже по ту сторону двери, как те, кого я когда-то не понимала. Разменяв полвека, я хочу покоя и тишины. Оставив бесполезные попытки заснуть в этом шабаше, я набрасываю на плечи палантин и иду к морю. Шум вечеринки здесь практически не слышен, только порывы ветра доносят иногда глухое бормотание музыки. Чем дальше я отхожу, тем больше шепот волн заглушает остальные звуки. Погуляю здесь часок: все равно дома не уснуть, а вечеринка за это время, может, угомонится. Снимаю босоножки и иду по мокрому прохладному песку вдоль самой линии прибоя. Иногда забредаю в воду и тогда поднимаю выше длинное домашнее платье, не давая воде замочить подол. Яркая луна светит мне в спину, и иногда я замечаю собственную тень, составляющую мне компанию. Волны шипят, мерно накатывая на берег. Первозданный белый шум, который был здесь задолго до моего рождения, который будет здесь еще долго после меня. Живя возле моря, привыкаешь к запахам, звукам, ощущениям. Это становится так привычно, что перестаешь на такие вещи обращать внимание. А ведь есть люди, для которых ощутить поцелуй моря на своей коже — это мечта, иногда несбыточная. Растворяется в ночной прохладе головная боль, мучившая весь вечер. Перестает ныть спина, словно над ней поработал хороший массажист. Море лечит. Ластится котенком к моим ногам. На пляже стоит забытый деревянный шезлонг. Надеюсь, его хозяева не обидятся, если я немного на нем полежу, считая звезды. Хм. Не ожидала, что захочу любоваться звездами. Я ведь из-за своих проблем их уже не вижу. Жестко лежать на спине, поворачиваюсь на бок. И так тоже жестко. Эх, что же мне все не так! Ворчливая стала. Привыкла к комфорту. Уже не пролежу ночь в плацкартном вагоне на верхней полке без анатомической подушки и теплого пледа. Сейчас мне диван мягкий подавай. Да и старые жесткие полки в поездах — теперь большая редкость… Цивилизация бесшумно встала на рельсы и несется вперед сломя голову. Взбирается по лестнице к самому небу — быстрее, выше, сильнее. Словно на бесконечной Олимпиаде, стремясь новым рекордом поразить всех и вся. Отвлечешься на год-два от новостей и прогресса — и рискуешь уже никогда не догнать этот безумный мир… Хочу повернуться на другой бок, но слышу, что я уже не одна. Аккуратно поворачиваю голову и вижу целующуюся пару. — А пошли купаться голыми? — предлагает парень. Он держит за руки девушку, целует ее пальчики, слегка наклонив голову. — Пошли? — Не-е-ет, — капризно тянет девушка. — Вдруг кто с вечеринки купаться пойдет. — Да брось, мы далеко ушли. Даже если кто-то и пойдет, то окунутся напротив дома. Давай быстрей. Будет что подругам рассказать — купалась голой, и только луна следила за тобой. — Подруги знают, что я воды боюсь и одна к морю ни за что не пойду. А если купалась, то обязательно с кем-то. Не дай бог муж узнает. — Тогда давай не терять время, — парень быстро, словно фокусник, сбрасывает с себя одежду. Красив, чертяка! Лица я не вижу, он стоит ко мне вполоборота, а фигура — засмотреться можно. Эх, где мои молодые годы, когда я вот так же сбегала купаться с парнями. Девушка снимает платье будто в кино — медленно подняв руки, скользит пальцами вниз, скидывая с плеч лямки. Тонкий шелк, обнимая ее тело, словно жидкость, стекает на песок. Белья на ней нет. Ох, горячая штучка. Парень шагает к девушке и… Конечно же, купаться голышом — это только предлог. Их руки начинают свой танец, исследуя тела друг друга. Парень притягивает девушку к себе и тянется за поцелуем. Мне стыдно подсматривать, и я медленно, чтоб не спугнуть их, отворачиваюсь. Заворачиваюсь в палантин, словно я и не живой человек вовсе, а просто забытое кем-то одеяло. Шепот страсти и шипение волн. Как же она стонет… Я закрываю глаза и представляю, что там происходит. Немножко завидую. Хочется оказаться на ее месте. Но… В моей жизни давно уже нет такой страсти. Обидно сдавать позиции, болеть, быть не в состоянии делать то, что легко давалось лет двадцать назад. Господи, ну зачем ты придумал старость, увядание? Никогда не любила цветы в букетах. Да и цветы в горшках тоже. Мне было больно понимать, что цветение не навсегда, тяжело смотреть, как они умирают. Внезапно странный звук нарушает песню страсти. Девушка вскрикивает, и раздается еще один такой же звук. Что это было? Я хочу повернуться, но слышу крик: — Ее-то ты на кой убил? Хозяин сказал — только любовника шлепнуть. А ты чо? Убил? Эти звуки были выстрелом? Я замираю, стараясь даже не дышать. Свидетелей всегда убирают, это я читала много раз. Лежать. Не двигаться. Прикинуться мертвой или вообще не человеком. — В натуре, насмерть! — восклицает тот же голос. — Это не я убил. Это сделал ты, наркоман долбаный. Говорил же я хозяину, что нельзя нариков брать, даже если они дети младшей сестры. — Чо ты гонишь! Я не убивал! — истерично кричит тот, которого назвали наркоманом. Третий хлопок кажется совсем другим. Громче, чем первые два, словно стреляют из другого оружия. — Вы, нарики, вечно все портите, — говорит второй. — Я бы тебя и раньше пришил, но карта в нужный расклад никак не ложилась. А тут такой случай — жена-шлюшка, залетный жигало, которого вообще не жаль, и ты вовремя удолбался. Вот, возьми в руки пистолет. Это ты убил любовников. Промахнулся, и пришлось убивать обоих. Уже хрипишь? Это хорошо. Пару минут агонии, и отправишься к своим… — второй заканчивает фразу невнятным шепотом. — Помогите! — слышу я хрип уже недалеко от себя. — Кто тебе поможет, торчок? Там в шезлонге просто забытое одеяло, — говорит второй. — Вот, смотри. Опять звучит выстрел. В этот раз настолько громко, что меня словно толкает кто-то в спину. Мое сердце сжимается, и боль разливается по всему телу. Хорошо, что перестает так громко стучать, а то мне кажется, что его стук услышит убийца. У меня никогда не болело сердце, а тут такая боль, словно воткнули раскаленный нож. Не могу дышать. Пытаюсь втянуть воздух, но не получается. Недавно читала, что так проходят панические атаки. Тебе дико страшно и не можешь дышать. Паникуешь. Если это паническая атака — а это она, я ведь сильно испугалась, — то она пройдет. Сейчас отлежусь, и все пройдет. Черт! Как же больно. Стараюсь разобрать, что происходит у меня за спиной. Хрипы наркомана стихли. Наверно, он уже умер. Убийца, надеюсь, ушел — я больше не слышу его противный гундосый голос. Шум волн. Я не слышу шума волн! У меня гудит в ушах. Это пройдет. Все пройдет. Надо отлежаться. Вдруг убийца все еще стоит за моей спиной. Я дышу маленькими глоточками. Боль, разлившаяся по телу, отступает. Тело немеет, шум постепенно стихает, а вместе с шумом уходит и страдание. Я проваливаюсь в состояние между сном и реальностью. Возможно, я просто уснула на пляже и сейчас просыпаюсь. И не было голых любовников, и убийцы не было. И у меня не болело сердце — а может, и болело, и это сон-подсказка, чтобы я проверила его. Сколько людей в мире умирают, не зная, что их мотор давно уже сломан и до катастрофы один-два стресса! Да, утром запишу к врачу себя и мужа. Надо узнать, когда он вернется из командировки. Приоткрываю глаза — по небу размазан серый градиент, точно стальной купол: от светлого на горизонте до насыщенно-серого, цвета грозовых туч, в самом зените. Рассвет. Когда я в последний раз встречала рассвет? Когда узнала, что беременна. Я проревела весь день и весь вечер, а потом пришел мой тогда еще парень, сказал, что ребенок — это прекрасно, что он женится на мне, и мы обязательно будем рожать. Тогда мы промечтали на берегу всю ночь. Что-то из задуманного сбылось, что-то нет. Я тянусь на жестком деревянном шезлонге — совсем не чувствую его твердости и своих затекших ног. Странно. Тело легкое, как в молодости, ничего не болит. Сажусь и улыбаюсь оранжевой полоске, появившейся из-за горизонта. Великое Солнце вновь являет себя всему живому. Представляю себя его жрицей. Встаю. Подхожу к воде, и волна умывает пеной мне ноги. Скольким вещам в жизни я говорила: «Нет ничего прекрасней, чем это»? И те вещи действительно были прекрасны. Но Солнце! Солнце совершенно. Идеальный круг, огненное колесо, желто-белое окно в яркий и чудесный мир. Солнце поднимается над горизонтом все выше, освещая свое царство, и мы миллионы лет поклоняемся ему. Странный и страшный сон приснился мне сегодня. Я с улыбкой поворачиваюсь туда, где в моем сне были совершены убийства. Невдалеке на песке лежат три тела: обнаженные любовники не успели расцепить свои объятья, они замерли, словно высеченные из камня, и только карамельного цвета платье девушки, зацепившись за их ноги, подрагивает на ветру; и худой мужчина, метров пять не доползший до моего шезлонга. В этот момент порыв ветра откидывает палантин, и я вижу женщину на шезлонге. Мой цвет волос, мое темно-синее домашнее платье, но это не могу быть я. Это кто-то уже успел занять мое место. Точно не я. У меня не было на платье черного пятна. Это ведь не кровь. У меня просто болело сердце. Я не верю. Отворачиваюсь. Смотрю на Солнце. Оно расстелило мне красную дорожку, словно я актриса, сыгравшая главную роль. Ступаю на дорожку и иду. За спиной — погибшие люди. Мой дом. Мой мир. Муж, не вылезающий из командировок. Дочь, живущая своей уже взрослой жизнью. Я иду. Останавливаться не хочется. Я жрица, служащая Солнцу. Какая чушь в голове, когда идешь по воде подобно сыну Божьему. Смотрю себе под ноги и вижу дно. Обломки затонувшей лодки, проплывающих рыб, медузу. Всегда боялась медуз, а тут все равно. Что ты мне сделаешь, медуза? Ужалишь? Я смеюсь. Ветер сбивает меня с ног, и я растворяюсь в нем. Лечу в потоке. Поток един, а я еще не с ним, не влилась, но знаю, что скоро буду с ним одним целым. Еще немного — и меня не будет как целого «я». Я буду он, она или они. Мы. Я буду всеми нами: новорожденной душой, крыльями ангела, ромашкой в саду, инеем, запахом лаванды, утренней росой, свежестью после летней грозы, птицей под небом, вуалью тумана, сбывшейся мечтой. Тобой.
Автор: Коста Морган Оригинальная публикация ВК.
