...Французский исследователь Амабль Луи Мария Мишель Журден, посвятивший всю свою жизнь изучению таджикско-персидской культуры, определяя соответствие между поэтами Востока и Запада, Фирдоуси именовал персидским Гомером, Анвари – Катуллом, певца любви Саади порой Тибуллом, а иногда – Катуллом, Гафиза – Анакреоном, а Джами – Петраркой. К этому ряду следует добавить и Рудаки, которого по праву называют Адамом, то есть отцом поэтов. Именно он является основоположником таджикско-персидской поэзии, и его 1150-летие в этом году будет отмечать мировая общественность...
Центральная Азия и Россия – два совершенно разных мира.
Но если заглянуть в Книгу жизни наших народов, то окажется, что Россия и Центральная Азия гораздо ближе друг другу, чем это нам представляется. Культурное взаимодействие берёт начало в древние времена «через византийское посредство». Именно тогда в Россию попадают агиографические сочинения, старинные повести, сказки и притчи Востока. Как считает известный востоковед Юрий Буряков, это произошло во II–III веках нашей эры, и даже ещё раньше – со времён миссии апостола Фомы на Восток.
Особый импульс взаимовлиянию восточной и русской культур придало рождение и расцвет уникального восточного феномена – таджикско-персидской поэзии.
В каких условиях зародилась таджикско-персидская поэзия, кто способствовал её развитию и достижению мировых высот поэтического творчества? За ответом на эти вопросы мы совершим экскурс в последнюю четверть IX века. Именно в этот период в Центральной Азии образовалось государство, которым правила мудрая династия Саманидов. Вначале её страна находилась под протекторатом арабского халифата, затем укрепилась и обрела суверенитет, а вскоре преобразилась в могущественную империю, простиравшуюся на север до степей, на восток – до Тянь-Шаня, на юг – до Персидского залива и на запад – почти до Багдада. Центром и столицей государства был город Бухара. Просвещённые правители Бухары из династии Саманидов, взявшие курс на укрепление самостоятельности и расширение степени своего влияния на окружающий мир, поощряли развитие национальной культуры, языка фарси, ремёсел, торговли.
Но не только этим славилась благословенная Бухара. В метрополии плодом усилий правителей и интеллектуалов древности была собрана уникальная и богатейшая библиотека, не знавшая в ту пору мировых аналогов.
С этой библиотекой связана одна древняя легенда. Как-то тяжело заболел падишах. Придворные врачи не смогли вылечить его и пригласили юного врачевателя, который творил чудеса. Лечение, предложенное юношей, помогло. Падишах вскоре выздоровел. Тогда благодарный правитель призвал пред свои очи юного врача и сказал ему: «Проси чего хочешь. Все твои желания будут исполнены». Ответ врачевателя поразил властелина. Лекарь попросил не земных благ, золота или драгоценных камней, а награду, достойную истинного учёного, – предоставить ему право пользоваться книгами из знаменитой дворцовой библиотеки. Этот врач станет известен миру под именем Авиценна. После посещения сокровищницы мудрости он был потрясён и записал в своём дневнике: «Передо мной открылись ворота в такие глубины знания, о которых я и не догадывался».
Это был славный период расцвета культуры и искусства в более чем 140 лет между арабским и монгольским нашествиями. В те годы радость и веселье были верными спутниками жизни дворца, где монаршеской волей был взлелеян целый сонм великих поэтов, музыкантов и мудрецов. Из исторических источников и поэтического наследия известно, что каждый день во дворце шахиншаха в ту пору происходило увлекательное состязание, но не между богатырями в искусстве ратного дела, а между поэтами, которым за каждую удачную стихотворную строку платили звонким золотом. Творца стихов почитали и вельможи, и простой народ. Так высоко поэт не стоял ни в одном государстве во все времена, и поэты гениальными каламами создавали бессмертное поэтическое сокровище. Благодаря их творчеству период правления Саманидов называют «золотым веком таджикско-персидской поэзии» (энциклопедия Брокгауза и Эфрона).
Имена поэтов той поры знакомы каждому образованному человеку. Французский исследователь Амабль Луи Мария Мишель Журден, посвятивший всю свою жизнь изучению таджикско-персидской культуры, определяя соответствие между поэтами Востока и Запада, Фирдоуси именовал персидским Гомером, Анвари – Катуллом, певца любви Саади порой Тибуллом, а иногда – Катуллом, Гафиза – Анакреоном, а Джами – Петраркой. К этому ряду следует добавить и Рудаки, которого по праву называют Адамом, то есть отцом поэтов. Именно он является основоположником таджикско-персидской поэзии, и его 1150-летие в этом году будет отмечать мировая общественность.
Кто такой Рудаки? Откуда он вышел, каким был и что создал? К сожалению, сведения о нём, погребённые под песком времени, очень скудны. В те далёкие времена историки посвящали свои труды деяниям правителей, но не поэтов.
Из биографических данных известно лишь то, что Рудаки родился около 860 года в селении Панджрудак рядом с древним городом Пенджикент на севере Таджикистана. Название родного села он взял в псевдоним. «Рудак» переводится на русский как родник. Впрочем, нить сведений о жизни великого поэта на этом не обрывается, а продолжается в другой ипостаси – в легендах, передаваемых из уст в уста, от поколения к поколению, и прекрасных стихах, которые и по сей день восхищают изяществом форм, красотой слога, сочностью метафор, восточной мудростью и гуманизмом.
Одна из легенд сообщает, что Рудаки был незрячим от рождения, другая опровергает первую: якобы Рудаки был ослеплён в преклонном возрасте, когда впал в немилость у падишаха. Большинство исследователей склоняются к последней версии, ибо не мог поэт так ярко описывать краски мира, никогда не видев их. Мог бы такие стихи написать слепой человек?
Казалось, ночью на декабрь апрель
обрушился с высот.
Покрыл ковром цветочным дол
и влажной пылью – небосвод.
Омытые слезами туч,
сады оделись в яркий шёлк,
И пряной амбры аромат весенний
ветер нам несёт.
Знаменитая арабская поэтическая антология «Лубаб ул-албаб» («Сердцевина сердец») продолжает рассказ о поэте: «Он… был столь талантлив и восприимчив, что к восьми годам знал наизусть весь Коран и стал чтецом Корана; он принялся складывать стихи, причём такого тонкого содержания, что народ восторженно встречал их. Любовь к нему всё возрастала, к тому же Господь одарил его прекрасным голосом и способностью пением очаровывать сердца. Благодаря своему голосу он стал певцом и научился игре на лютне у Абульабака Бахтияра, который был выдающимся музыкантом. Рудаки стал мастером игры, и слух о нём пошёл по всему миру. Эмир Наср, сын Ахмада, Саманид, будучи эмиром Хорасана, особенно приблизил его к себе, и Рудаки пошёл в гору, а богатства его увеличились до крайней степени».
Есть и другая легенда. По силе воздействия творчества на окружающих она уподобляет Рудаки мифическому древнегреческому Орфею. Эту легенду сквозь толщу веков донёс до нас Низами Арузи Самарканди. Однажды эмир с приближёнными отправились в путешествие. День, второй и ещё много дней они провели в пути, и Рудаки овладела тоска по родине. Он взял в руки чанг. Тоска по любимому городу родила песню. Замерли люди и птицы. Все внимали звонкому, мелодичному голосу первого поэта и певца империи.
Сегодня Бухара – Багдад:
в ней столько смеха, ликований!
Там, где эмир, там торжество,
он гордо правит в Хорасане!
Ты, кравчий, нам вино подай, ты,
музыкант, ударь по струнам!
Сегодня буду пить вино: настало
время пирований!
Есть райский сад, и есть вино,
есть девушки – тюльпанов ярче,
Лишь горя нет! А если есть –
ищи его во вражьем стане!
Свита рыдала, а эмир Наср, опрокинутый в бездну тоски, вмиг вскочил на коня и помчался без оглядки в сторону родного города. Впопыхах он забыл переодеть свои домашние туфли, и только на втором перегоне опомнился, надел сапоги.
Звезда судьбы ярко светила над головой одарённого поэта и певца. Это не была минутная слава придворного поэта-фаворита, который на все лады воспевает власть предержащих. Многочисленные примеры свидетельствуют, что век автора дифирамбов при правителях короток. Так в чём же феномен Рудаки, который в течение 40 лет оставался первым в пантеоне великих таджикско-персидских поэтов? Кажется, один вопрос, а ответов на него очень много. Один из них мы находим в «Касыде о старости», которую Рудаки написал на склоне лет:
И собеседником он был достойнейших мужей,
И шахиншаху во дворце давал совет благой.
В чертогах пышных на пирах
читал свои стихи,
И к справедливости взывал
возвышенной строкой.
Отсюда следует, что Рудаки был не только поэтом, сотрапезником и собеседником царей, но и их наставником, мудрым советником.
Но даже этого мало, чтобы такие яркие поэтические таланты, как Абу Шукур Балхи, Хусравани, Дакики, Хаким Хаббоз Нишапури, – современники Рудаки окрестили собрата по цеху «соловьём Хорасана», тем самым признав его превосходство над ними. Завесу над тайной феномена Рудаки приоткрывает запись царя поэтов своего времени Абу-ль-Касима Хасана ибн Ахмеда Унсури (970–1039), который сокрушался по поводу того, что ему не под силу писать газели, подобные газелям Рудаки. Стиль великого предшественника он именовал как «простой и непостижимый» – «рудакийский», выделяя из среды прочих поэтов. Средневековые учёные писали о недоступной простоте произведений гениального автора. Однако писать в манере, свойственной поэтической строке Рудаки, было дано далеко не каждому.
Мы проникнем в творческую лабораторию Рудаки, чтобы выявить секреты его «недоступной простоты». Первое слагаемое успеха Рудаки заключалась в том, что он первым создал поэтические строки на языке фарси, на котором разговаривали народы родного для него огромного жизненного пространства: таджики, иранцы, афганцы, персоязычные жители Индии и Пакистана. До Рудаки язык поэзии Востока был арабский, понятный лишь узкому кругу избранных, знающих чужеземный язык.
Но и этого ещё недостаточно, чтобы поэтические произведения находили путь к сердцам огромной аудитории, распространялись на базарах, в людных местах, заучивались наизусть, что и происходило со стихами Адама таджикско-персидской литературы. Феномен Рудаки в том, что его произведения являли собой совершенство формы и содержания. Ему, жившему на сломе эпох, удалось слить воедино и доисламские музыкально-поэтические традиции, и иранские песенные, и новые для всех нормы арабского стихосложения.
Касыды, газели, рубаи, месневи – эти поэтические формы привились таджикско-персидской литературе с лёгкой руки великого мастера. Остаётся поражаться ювелирной отточенности каждой стихотворной строки, созданной поэтом. Более того, поэтические формы, рождённые им, служили образцами – стихотворными нормами многим поколениям последователей при создании произведений до нашего времени.
Через три века поэтолог Шамс-и Кайс ар-Рази сформулировал требования, предъявляемые Рудаки к созданию образцового персидского стихотворения: «Когда число бейтов умножится, а значения в них обретут законченность, пусть сочинитель перечитывает всё целиком раз за разом для [достижения] совершенства работы, усердствуя в критике и отделке стихов, подгоняя бейты один к другому, отводя каждому его постоянное место и устраняя погрешности в способах сочетания слов, чтобы значения не были разлучены друг с другом, а бейты – чужими друг другу. При всех обстоятельствах потребны взаимное согласие между бейтами и между полустишиями бейта».
И в этом деле Рудаки достиг самых высоких высот поэтического творчества. Так считал эстет своего времени, тонкий знаток поэзии, министр дворца Саманидов и историк Абу-л-Фазл Балами, который писал: «Рудаки в своё время был первым среди своих современников в области стихотворства, и ни у арабов, ни у персов нет ему подобного». Титаны поэзии эпохи таджикско-персидского Возрождения – Фирдоуси, Хайям, Саади, Хафиз, Руми – считали себя его учениками.
Рудаки был очень плодовитым поэтом. Он автор пяти больших поэм, в том числе таких, как «Калила и Димна», «Синбаднаме», «Араис ан-нафаис». К сожалению, из его огромного поэтического наследия, насчитывавшего более 130 тысяч бейтов (двустиший), до наших дней сохранилось около 2 тысяч. Среди сохранившихся стихотворений Рудаки касыды «Мать вина» и «О старости».
Однако не вся жизнь поэта прошла в творчестве, пирах и застольях. В старости он попал в опалу, был ослеплён и изгнан из двора эмира. Остаток жизни Рудаки провёл в бедности в родном селении Панджрудак. Историк Самани в сочинении «Ал-Ансаб» сообщил, что поэт умер в 941 году. Через 1100 лет основоположник современной таджикской прозы Садриддин Айни, исследовав исторические документы, обнаружил следы жизни великого предка и сумел установить место его захоронения. В 1956 году могила Рудаки была вскрыта. Знаменитый антрополог М. Герасимов восстановил облик основателя таджикско-персидской поэзии по его останкам. Сегодня на месте захоронения поэта в кишлаке Панджрудак воздвигнут мавзолей. Он стал местом паломничества многих тысяч поклонников и почитателей таланта Адама поэтов.
В нынешнем году отмечается 1150-летие Рудаки. ЮНЕСКО включил это событие в список знаменательных дат. Таджикистан готовится торжественно встретить его. По этому поводу создана государственная комиссия под председательством президента страны Эмомали Рахмона. И это как нельзя кстати. Может быть, наша планета, где так много зла и насилия, наконец услышит голос поэта, который предупреждает потомков из глубины веков:
На мир взгляни разумным оком,
Не так, как прежде ты глядел.
Мир – это море. Плыть желаешь?
Построй корабль из добрых дел.
Абдулло ДАВЛАТОВ, председатель «Союза таджикистанцев России»
Литературная газета
2008 г.№25 (6177) (18-06-2008)
HABIB SAID - НАСР https://saidhabib53.blogspot.com/
HABIB SAID - НАСР - ПРОЗА https://nasriman.blogspot.com/
HABIB SAID - ЭССЕ https://iskich.blogspot.com/
Habib Said - YouTube https://youtube.com/@Habib_Said
Habib Said - Telegram https://t.me/hsl53
Хабиб Саид - Рутуб https://rutube.ru/channel/26224507/