Было раннее утро. Свет зари мягко распространялся на небосводе, придавая ему красивые пастельные оттенки розово-сизового цвета. Я вышел из дома, чтобы заняться хозяйственными делами во дворе – разложить сушиться сети, брошенные отцом вечером у ворот, нарубить дров и наполнить бочонок, стоящий на крыльце, водой из колодца. Воздух был прохладным и сладким, наполненным горной свежестью. Снег под ногами приятно похрустывал, и я неспеша принялся за работу.
Мне нравилось вставать рано утром, пока все домашние и соседи еще спят и послушать звуки природы, делая привычные действия и ни о чем не раздумывая. Спустя полчаса уборки во дворе я учуял запах дымка – оглянулся вокруг и увидел, что соседи растопили печь – значит тоже проснулись рано, как и я. «Сейчас будут печь хлеб» - подумалось мне и вслед за этой мыслью возникло спонтанное желание ненавязчиво заглянуть к ним на завтрак, пока мое семейство еще спало и до приготовления еды нужно было ждать несколько часов.
Наше поселение насчитывало несколько сотен дворов, оно располагалось в живописной горной долине возле реки. Река протекала прямо посреди поселения, деля его на левый и правый берег. Я с моими родителями и младшим братом жили на пологом правом берегу, где располагалась большая часть дворов. Дома, прочие постройки и заборы были деревянными, сооруженными местным населением, выбравшим жить здесь из древесины, добытой в лесу, который окружал поселение и густо покрывал холмы и горные склоны.
Мой отец был рыбаком – он с другими мужиками ходил на лодке по реке в открытое море, до которого было не более пары километров. Свои рыболовецкие заплывы он совершал пару раз в неделю – с утра собирал снасти, шел к реке, где среди других была привязана его лодка, погружался в нее и сплавлялся вниз по течению к морю. Там целый день рыбачил сетью, а ближе к закату возвращался весельных ходом вверх по течению к родному берегу. Обычно с ним ходили на улов еще два-три рыбака, поскольку командой сподручнее работать на лодке – двое гребут веслами, третий расставляет сети, четвертый сортирует улов. Часто мы с братом ходили с отцом, если ему не хватало людей на борту, так сказать.
Вчера отец вернулся с такого лова – притащил целый мешок отборной рыбы, которую сразу сбросили в бочку с крышкой – чтобы птицы не растащили улов. За ночь рыба в бочке замерзла и теперь могла храниться до самой весны.
Наши соседи – те, которые встали кухарить в тот день пораньше – были ремесленниками – отец семейства мастерил разную деревянную посуду, вырезал оконные рамы и наличники, отделывал на заказ дома и ограждения. Я подумал, что если зайду к ним поздороваться по-соседски, то они обязательно усадят меня за стол. Поэтому я решил их тоже чем-то угостить – открыл бочку с рыбой, выбрал три жирненькие рыбки с икрой (наличие икры в рыбине я определял на глаз еще с детства – поскольку икру вынашивали самки, а размером они всегда были меньше самцов, то для того, чтобы выбрать рыбину с икрой, нужно было брать не самую крупную, а средних размеров и с надутым брюшком) и уверенно зашагал через сугробы к соседским воротам.
У них было не заперто, охраняющие двор псины сонно грелись в будках, не выказывая ни малейшего желания распознавать во мне вторгнувшегося на территорию врага. Я прошел на крыльцо, весело постучал во входную дверь, как бы возвещая жителям дома свое бодрое «Доброе утро!». Мне тут же открыла дочка хозяев – юная Мирабель, которая держала в одной руке блинчик и ничего не сказав мне, пошла и села за стол обеденный стол. Отец семейства могучий Кьярваль радостно замахал мне рукой в знак приветствия, зазывая меня к столу составить ему компанию за завтраком в окружении женсовета его семьи. Я не заставлял себя долго уговаривать и положив рыбины на лавку сказал:
- Это вам от нас с отцом, вчера ходили на лов, славный налим нынче идет!
Жена Кьярваля радостно всплеснула руками и поднялась с лавки, чтобы положить мне блинчиков да налить ягодного морса.
- Ты как раз во время, Рауд! – сказал хозяин дома, закусывая блины салом с чесноком. – Я собираюсь пойти на правый берег нарубить больших ветвей кедра – мне нужна древесина для вырезки фигурок медведей, которых мне заказали сделать к концу недели. Кедр мягкий и податливый, но плотный – то, что нужно для таких изделий. Но за ним придется идти на дальние холмы. Целый ствол мне не нужен – только большие ветви. Нужно помочь мне их дотащить оттуда до дома. Сможешь пойти со мной?
Я редко бывал на левом берегу реки, и это место казалось мне окутанным ореолом загадочности – поговаривали, что там жил необычные люди – это было чем-то вроде слободы ведунов и знахарей нашего поселения. Конечно, все жители правого берега ходили к ним за лечебными снадобьями, коли болезнь настигала, однако без особой надобности на левый берег никто не совался – то ли из особого уважения к приватности и покою ведунов, то ли из опасений быть превращенным ими в ласку или хорька.
Наша семья болела редко, а в случае простуды или какой другой хвори мы чаще всего излечивались сами – старинными рецептами из трав, да и просто отлеживались по нескольку дней в тепле. На моей памяти я вообще никогда не бывал на левом берегу, только видел стоящие на нем домики и гуляющих между ними людей, когда спускался с отцом к лодке на берегу реки.
Поэтому, само собой разумеется, я сразу же согласился проводить соседа в неизвестные мне дебри и почувствовал огромное любопытство собственными глазами увидеть и при возможности тщательно исследовать все, что находится на дальнем берегу.