1.
Есть такой тип патриотизма (представители найдутся в каждом народе) – называется квасной. Квасной – значит, дешёвый и доступный самым бедным, как квас. И квасной патриотизм отличается от всех остальных максимальной дешевизной, причём не в каком-то переносно-спорном-притянутом смысле, а самом технически прямом: все его прелести должны достаться самой дешёвой ценой.
Дешёвая цена в данном случае выглядит так: хочешь чувствовать себя важным, и ни фига не делать для того, чтобы это заслуживать – гордись своей страной. Вот просто ходи и повторяй, что она великая. И тогда, если она великая, то и ты, как её элемент, тоже вроде как часть чего-то великого, а значит, уже важный. Другие-то народы, видимо, нет (ведь не могут же все быть великими – тогда смысл слова «великий» затеряется, так что только «особые») поэтому, если ты часть великого народа, то ты уже выше как бы выше большинства людей в этом мире. И главное делать ничего не надо – только верь в величие своей страны, и можешь гордиться.
Что-либо делать из того, чтобы Родина была действительно великая, квасной патриот обычно не готов – для этого же надо напрягаться, а это уже не девшая цена. А квасной хочет просто заявлять, что она великая, требовать соглашаться-подхватывать, и ждать от других, чтобы они что-то делали. Отсюда дежурное кредо квасного патриота: «Я тебя научу Родину любить!», повторяемое с такой неподдельной искренностью: он действительно хочет, чтобы ты делал всё, что можешь, для того, чтобы его страна была как можно более великая. Потому, что чем она важнее, тем важнее он, а это конечная самоцель. Ты ему должен, а он тебе нет – ну так у него получается.
Типичная позиция для квасного патриота – родина с тобой может поступать, как, угодно: бросать, динамить, продавать, выжимать все соки из тебя, использовать, как расходный материал без какого-либо уважения к твоим правам и свободам; ты её всё равно обязан любить безо всяких «но». Почему – потому, что, если ты её будешь недостаточно любить, значит, ты не всё сделаешь для того, чтобы она стала чуть могущественнее. А если она могущественнее не станет, значит, не станет и он. А этого он тебе не простит (это у него предательство родины называется). Сам же квасной считает себя ничего не обязанным делать для того, чтобы родина хоть чуть больше заслуживала любви. Потому, что для этого надо реально напрягаться, а это уже не дешёвая цена. Поэтому спрашивать, что ты сделал для его родины – всегда, а вот отвечать, что он сделал, чтобы иметь право спрашивать – никогда.
Поскольку на определённые вопросы ему ответить толком нечего, квасной патриот просто пытается исключить сами вопросы. Чтобы от уйти от неудобных вопросов, он просто старается погроме кричать, что родину надо любить без разговоров, и что кто начинает разговоры, с тем говорить не о чем. И на этом все неудобные вопросы для квасного патриота разом закрываются.
2.
Естественно, типичная особенность квасного патриотизма – гордиться своей страной независимо от того, что в ней заслуживает гордости, а что нет. Она заслуживает гордости просто потому, что квасному нужно ей гордиться. А потому гордиться надо просто тем, что в ней есть. Вот что в ней есть – тем и надо гордиться, и утверждать, что это самое главное. Было бы что-то другое, и квасной бы точно так же доказывал, что гордиться надо тем, но раз есть это, значит, этим.
Серьёзной критики такой подход не выдержит, но для квасного патриотизма это не проблема. Серьёзный уровень – это для тех, кто напрягается (платит соответствующую цену), и развивается до уровня, когда начинает понимать, почему каждое своё слово надо уметь доказывать. А на уровне квасного патриотизма это не обязательно: зачем что-то доказывать, когда достаточно громкости, уверенности, и нежелания слушать оппонента?
Если в стране квасного патриота (ну надо же – с чего бы это?) много всякого такого, что с гордостью никак не сочетается, надо просто этого в упор не замечать. Просто отворачиваться, и смотреть только в ту сторону, где этого нет. И тогда можно дальше гордиться. Но если так уж получается, что куда не отвернись, везде проблемы, и такие, что ими уже ну никак не погордиться, и от признания этого уже совсем не отвертеться, тогда уже надо засучить рукава, и решать проблему.
Решать проблему всегда можно двумя путями: трудным и дешёвым. Трудный заключается в том, чтобы начинать искать виноватых с себя: заставить себя видеть свою недалёкость, свою лень, своё лоховство, свою неорганизованность, безответственность, и т.д. Заставлять себя это всё исправлять, и уже с высоты этого пытаться решить какие-то проблемы. Дешёвый в том, чтобы винить во всех бедах исключительно других: виноваты враги и предатели, виноваты понаехавшие оттуда сюда и поуезжавшие отсюда туда, виноваты местные еретики, и антиподы по ту сторону земного шара – все они мутят воду, коптят небо, топчут землю, и мешают дышать твоей родине. Надо их всех победить, и тогда заживём.
Поскольку предъявлять претензии другим гораздо легче, чем к себе, то для квасных патриотов этот путь оказывается обычно предпочтительнее. Так квасной патриот накачивается боевым настроем, и начинает требовать от всех кого-то победить и поставить на место.
Может ли входить намерение победить всех выше объявленных врагов в понятие низкой цены? У квасного патриота может: ведь народ-то у него великий, а великий без труда всех победит. Одной левой, играючи, шапками закидает. Отпинает, как резинового зайца. Блицкригом поставит детский мат. Почему квасной в этом так уверен? Потому, что ему просто нравится мысль, что это так, а когда квасному что-то нравится, то оно у него каким-то образом становится несомненной правдой.
Важен так же момент, что война – это уже потом, а пока просто подготовка и парады. А квасные имеют тенденцию не очень серьёзно думать о том, что потом – по той простой причине, что для этого надо напрягать мозг и серьёзно думать, а это уже не дешёвая цена. А вот о том, что сейчас, думать гораздо легче, поэтому на «сейчас» они сосредотачивают всё своё внимание. И сейчас бряцание оружием и победы над врагом в патриотических обзорах вооружений, что для многих куда легче, чем победить в реале (квасные тут вообще ассы).
Всё это им даёт счастье непосредственно сейчас, и они, не откладывая на завтра то, что можно съесть сегодня, начинают его трескать за обе щёки.
3.
Иметь правду там, где нравится – это одна из основных особенностей квасного патриотизма. Не там, где она должна быть, а там, где он хочет, чтобы она была. Поэтому он просто выбирает, что ему нравится, и назначает это правдой, и думает, что это так же нормально, как выбрать, за какую футбольную команду болеть.
Явление это вполне закономерное, потому, что если ты живёшь по настоящей правде, то тогда, если хочешь чувствовать себя важным, должен что-то делать для того, чтобы этому соответствовать. Если же не соответствуешь, но важным всё равно оставаться хочешь, то тогда правде объявляется война.
Можно ли назначать правду вопреки естественным законам природы? Кое-где можно. Например, в изучении истории. Зачем учить историю, в которой есть моменты, которых нужно стыдиться, если можно сочинить себе историю, в которой сплошь моменты, которыми только гордиться? Вот просто взять и избрать себе власти, которые такую историю напишут и запретят любую иную. И будет у квасного своя «реальность», в которой он живёт, и где другой истории как бы и нет.
Не будет другой истории – значит, не будет анализа ошибок, значит, не будет исправления, и будет наступание на одни и те же грабли снова и снова. И значит, придётся искать виноватых (врагов и предателей), вешать всё на них, карать их, и ждать, что всё исправится. Но если причина ошибок не будет исправлена, последствия повторятся. И тогда придётся искать (назначать) новых виноватых и снова карать. И поэтому у квасных инстинктивно тяга к вечному поиску врагов и предателей, и сколько не найди, им всё мало и мало…
Кто же у квасных самые главные предатели? Предатели у них в первую очередь те, кто критикуют их родину. Тыкают пальцем в каждый её недостаток. Потому, что они проходятся серпом по самому больному для квасной гордости. И они никуда не прячутся, поэтому именно они в первую очередь попадают в их поле зрения. И именно с ними они начинают бороться под флагом вечно великого прошлого, вечно светлого будущего, но вечно негодного настоящего.
Всё это ведёт к созданию новых страниц истории, которой люди с не квашенным сознанием гордиться не захотят, но квасных не волнует, ни что в реальности, ни что в аспекте других людей. Их волнует, что в головах только у них самих, а головах у них всё по-своему. Вся история сплошь гордость, а где совсем нечем гордиться, там виновато предательство, которое всё давят-давят, и никак не додавят. Но сейчас вот-вот, и состоится, надо только немного поднажать. И никаких граблей там не видно; есть только борьба с теми, кого надо победить, и все проблемы будут решены. И там никакого «потом»; всегда только вечное всезаполяющее «сейчас».
Сейчас-борьба, вечное сейчас, и вечная борьба.
4.
Важнейшая составляющая категории вечного «сейчас» у квасных патриотов – это их армия, всепобеждающая в их квасной реальности. Непобедимая в их истории, на их парадах, в написанных для них обзорах вооружений, в заявлениях их лидеров, и в их собственном воображении грядущего. И во всём этом всё здесь и сейчас, и всё так, как им нравится. А в реальности же и потом будет то, что будет. И если там будет не то, что квасной хочет, то реальность будет тыкать носом его в каждое несоответствие его желаемого действительному. Но и тут у институтов квасного патриотизма есть свои методы борьбы.
Когда начинается война, адекватная информация о состоянии фронта квасному патриоту не нужна. Ему нужны только сводки с рапортами а победах. Это непосредственно тот продукт, потребления которого он требует. И это одна из самоцелей всего мероприятия – гордиться успехами своей стороны и чувствовать свою важность от сознания своей к этому принадлежности.
Степень адекватности сообщений у квасного патриота не в приоритете; в приоритете отрадность. Квасному патриоту нужно описание (и трактовка) всех событий в формате «побеждаем, побеждаем, побеждаем…», и «..ещё немного, и окончательно победим!» Что на самом деле в реальности, его не очень волнует, по той простой причине, что у него и нет толком понимания разницы между тем, что в реальности и у него в голове. Для него то, что у него в голове, и есть реальность, и мысль о том, что может быть какая-то другая реальность, в его голову просто не впихивается.
Квасной патриот болеет за свою правду, как болельщик за свою команду, вот только война – не футбол, где если случается спор, был гол, или нет, то как будет отспорено, так и будет засчитано. На войне можешь сколько хочешь засчитывать себе оверклеймов, но если ты не поразил врага, он будет идти дальше, и поражать тебя. Но квасного патриота эта разница волнует тем меньше, чем дальше он от фронта. У него своя реальность, в которой во что ему хочется верить, то и правда.
У квасного патриотизма своя логика: чтобы побеждать, нужно радеть за победу, а чтобы радеть за победу, надо… побеждать. Потому, что это только сильный может, получив тяжёлые удары, находить в себе силы подыматься на ноги снова и продолжать драться. У слабого сразу опустятся руки, а чтобы они не опускались, нужно просто не допускать таких ударов. Поэтому вся пропаганда для квасных должна отфильтровывать всю нокаутирующую информацию – только так они смогут радеть за победу.
Выглядеть квасное освещение событий должно примерно так: наступаем на правом фланге (побеждаем), отступаем на левом (тоже побеждаем). Как так? Да очень просто: мы меняем позиции, сосредотачиваем силы там, где нужно (нам, а не врагу), отвлекаем его, заманиваем в ловушку (о которой он конечно же не знает), ещё чуть-чуть, и хлоп – победа! Вот почему важно считать, что и наступление, и отступление являются частью комплексного движения к победе. Почему же не может быт наоборот: враг перегруппировывается так, как ему надо, он вас заманивает в ловушку, он побеждает? Да потому, что квасному такая версия не нравится. а не нравится – значит, не правда, вот и вся квасная суть.
Далее может быть: теперь отступаем на правом фланге, наступаем на левом (опять побеждаем). Как так? А очень просто: не левом перестали отступать, наступаем – значит, перестали проигрывать, начали выигрывать (побеждаем), ну а на правом заманиваем врага в ловушку. И так может быть изо дня в день из года в год – на одном месте топчемся, но постоянно вечное «ещё чуть-чуть и победим» Тут бы уместно спросить, а как же так: какое «перестали проигрывать», если всё время только выигрывали, и где же сумма всех этих «побеждаем» и «ещё чуть-чуть», которые уже давно были должны были по всем расчётам вылиться в победу с многократным перевыполнением всех поставленных задач? А квасной этого уже не помнит, потому, что, если он будет это помнить, круговорот высасывания из пальца квасной радости закончится. Ну или помнит в переделанном виде: мы думали, что побеждаем, потому, что были введены в заблуждение предателями, но сейчас-то с этим разобрались и начали побеждать «по-настоящему». Начали побеждать «по-настоящему» – значит, идём вперёд.
Как всё переутрясти – это уже задача не всегда по силам квасному патриоту, для этого специально обученные люди есть (пропагандисты называются). Они всё переправят, переразложат по полочкам, переразжуют и в рот переположат – объяснят, почему правильно так, а не иначе. А квасной припадает к телевизору, и поглощает.
В принципе, очень удобно для тех, кто стоит за пропагандисткой машиной – чем меньше люди хотят помнить, как на самом деле всё было, тем легче ими управлять.
5.
Как же обстоит дело у квасного патриота с тем, чтобы самому пойти на войну? А тут небольшая заминка – тут квасной патриотизм пасует. Основная масса квасных патриотов на войну совсем не спешит. На войну пусть другие идут, а квасной найдёт тысячу причин, почему он/сын/муж/отец важен в тылу. Задача квасного патриота на кухне перед телевизором воевать, а после победы на улице флагами размахивать.(очень важная, разумеется, с его точки зрения квасного патриотизма – как и всё остальные его задачи). А остальное путь делают те, кто нужнее там.
Есть только одно исключение, при котором квасной патриот готов рваться на войну: если она обещает быть победоносной и лёгкой (и пропагандисты это знают). Если война будет трудной и долгой, если с неё с высокой вероятностью ты не вернёшься – это уже для других патриотов; квасному подавай только перспективу лёгкой победы. Чтобы он с минимальными усилиями победил врага, погрел свою гордыню, и вернулся домой хвалиться, как они лихо врагов уделывали. При таком раскладе большинство квасных может быть очень даже за – до первого несоответствия ожидаемого действительному.
Несоответствие же начинается с того самого момента, как война оказывается не такой быстрой и победоносной, как ожидалось. Впрочем, квасной патриотизм так просто не сдаётся – количество желающих довести дело до победного конца может быть огромным (во много раз больше, чем нужно, чтобы укомплектовать войско): единственна проблема только в том, что основная масса желающих идти на фронт хоть сейчас оказывается почему-то почти вся сплошь среди тех, кого не берут. Среди тех же, кого берут – так мало, что приходится добирать принудительно.
И у тех, кого берут, но кому нужен подгоняй, всегда есть «я бы пошёл, но….» (и далее оправдание), а у тех, кого не берут, никаких «но» нет, но… не берут! Причина этого явления, конечно же, непостижима (по крайней мере квасное сознание на это рассчитывает), но само явление достаточно стабильно: как только встаёт необходимость платить риском жизни за свои убеждения (и не только риском), вся квасная бравада оседает, как квасная пена.
Следует так же отметить, что затяжность войны – вещь двоякая. С одной стороны, война вроде как вещь непредсказуемая, и в начале её запросто можно не знать, чего будет в середине. А с другой, чего тут не знать-то – если нужна поддержка квасного контингента, то обещать её всегда будут максимально лёгкой относительно того, какой её можно реально предполагать. Так что если перед войной имеет место какая-то пропаганда для квасных, то война потом закономерно окажется труднее, чем обещалось.
Появится несоответствие ожидаемого действительному – начнётся нежелание квасных патриотов идти на войну. Но квасные так просто не сдаются – пассивность личной доброй воли компенсируется решительностью поддержки общего дела. Квасной патриот решительно поддерживает намерение всех желающих довести дело до конца и принудительной отправки на фронт столько, сколько будет необходимо. Но только не его. Ну или в крайнем случае, всех в порядке общей очереди, чтобы он равно со всеми разделил риск быть призванным. И тогда как позовут, пойдёт, а пока зовут других, пусть идут они.
Тут возникает вопрос: так чего ждёшь-то? Если считаешь, что война нужна, значит, надо идти, а если нужно массовое принуждение, значит, добровольцев не хватает. Значит, ждать нечего – если ты поддерживаешь, ты и должен идти в первую очередь, а то ведь те, кто набирают, не знают, кто поддерживает, а кто нет. Так чего же за тебя должен идти воевать тот, кто не поддерживает? Тебе надо, ты и должен идти первым – разве это не справедливо? Нет, у квасного справедливость своя: с мнением тех, кто не согласен, считаться вообще не надо (потому, что оно неправильное), а правильное только его. И вот в рамках его правильного мнения все должны идти воевать за то, за что надо таким, как он.
Благодарен ли квасной патриот, который не воевал, тем, кто воевал? Благодарен, но-по своему, по квасному. Будет вспоминать, прославлять, гордиться (если будет чем), но на этом вся его благодарность и ограничится. А если так случится, что государство не станет должным образом о них реально заботиться – это квасного волновать будет в последнюю очередь.
Если оно не станет о ветеранах заботиться, или будет делать вид, что заботиться, но на самом деле ничего не делать, если оно будет заботиться, только когда это выгодно, а когда это не выгодно, забудет про них, если оно отнесётся к покалеченным судьбам, как к отстрелянным гильзам, которые бросают, как только они сделали своё дело, независимо от того, насколько незаменимую службу они послужили, если то, что семьям воевавших предназначено, до них доходить не будет, а будет разворовываться теми, через кого должно идти, и если нужно будет реально идти и бороться с этим – это всё не для квасного. Этим пусть другие занимаются, а его задача: вспоминать, прославлять, и смотреть только в ту сторону, где гордиться-гордиться-гордиться.
6.
Нужна ли квасному патриоту война? Ещё как нужна! Это же единственный для него способ решить все проблемы. При этом способ решения любого вопроса для квасного должен быть предельно понятным, а для этого он должен быть предельно простым. И если квасному предложить рассмотреть «Ты живёшь плохо, потому, что твой народ обманывают при помощи таких-то и таких-то юридических уловок – изучи и разберись», то такая версия квасному не катит. А вот если «Ты живёшь плохо, потому, что вот там развивается вражеский флаг – сбрось его, поставь свой, и сразу заживёшь хорошо!» – вот такая тема квасному, то, что надо.
Первая версия квасному не катит, потому, что она заставляет думать, что надо делать, а во второй всё понятно без размышлений. А соответственно, первая для квасного не может быть правдой. Потому, что если правдой может быть сложная версия, то тогда он должен будет в ней разбираться, а если не разберётся, то получится несведущим. А как же он сможет после этого чувствовать себя важным, если окажется несведущим? Поэтому получиться несведущим он у себя не может. И разбираться тоже не собирается, так что единственный способ решения проблем получается война.
Проблем же у квасного патриота обычно выше крыши. Потому, что именно такие люди, которые не любят ни в чём разбираться, почему-то очень часто оказываются оттеснёнными в обществе на самое дно. И все блатные места заняты теми, кто готов напрягаться и что-то реально делать, чтобы подняться выше других. И почему-то лучше всего этим живётся именно тогда, когда тем живётся хуже всех. И гордиться слишком простым в таком положении оказывается просто нечем, и единственный способ отыграться у жизни, и почувствовать себя важными заключается для квасных в том, что их общество кого-то победит. Поэтому победа для квасного имеет особенное значение. Квасному обязательно надо победить, и он истребывает это у общества всеми квасными методами, и политики об этом знают (как и том, какие условия надо создать, чтобы без победы он не мог).
Что же станет, когда страна квасного патриота победит? Квасные начнут гордиться, гудеть, праздновать, и постепенно привыкать к новому положению. Воспринимать его, как должное, и… в конечном итоге обнаружить, что по сути в их жизни ничего особо и не изменилось. И как квасной бедно жил, так и живёт, и ему как на жизнь не хватало, так и не хватает. И тогда он начнёт вспоминать о былой победе, и по новой высасывать из неё новые темы для гордости. Или требовать новой войны (и не особо озадачиваться, откуда должны взяться причины для неё).
Что же будет, если страна квасного патриота проиграет? Тогда квасные утрутся, начнут привыкать к новой реальности, и искать другие темы, в которых можно найти себя важным. Или вообще ничего не искать, и привыкать к отсутствию такой потребности. А то невозможность удовлетворить очень сильные хотелки обычно заставляет эти хотелки поумерить. И чтобы не так сильно мучиться от неудовлетворённости, автоматически происходит сокращение. И когда хотелки завянут и отпадут, окажется, что можно жить и без этого. И тогда квасной патриотизм усохнет до следующей весны, пока пропаганда снова не возьмёт курс на реваншизм.
7.
Является ли правой в войне страна квасного патриота? Ну конечно, же, является – о чём разговор? Ведь если она будет неправа, значит, неправ будет и он, и тогда ему надо работать над своим (и не только своим) исправлением. А значит, она не может быть не права (и это вопрос решённый); остаётся только подобрать подходящие оправдания.
Оправдания подбираются так: мысль всегда работает в направлении «А что, если правда там, где мне хочется?», и никогда в направлении «А что если она всё же не там?» И всё, что находится в таком режиме, берётся на вооружение. При этом аргументов из первого направления находится очень много, потому, что чтобы их было не так много, надо их как-то профильтровывать, и хотя бы иногда подвергать критике (ну хотя бы такой, какой подвергает аргументы оппонентов). Квасной же критике подвергает только контраргументы, а поскольку во втором направлении он никогда не копает, то и аргументов против у него всегда нуль.
Огромное количество аргументов «за» и полное отсутствие «против» производит на самого квасного такое впечатление, что правота его ну просто очевидна. И поскольку ему непонятно, как она может быть неочевидна, то назвать он это иначе не может, кроме как словами «ты дебил». Поэтому аргумент «Тебе бесполезно объяснять, потому, что ты дебил!» является у квасного главным, и если он с него не всегда начинает, то заканчивает им практически всегда.
Источники, из которых квасной патриот набирается аргументов, тоже подбираются по соответствующему принципу. Ничего из того, что они освещают, не должно быть в пользу противника. В противном случае на это ставится штамп «продались врагам», и квасной патриот идёт искать другой источник. Своя же пропаганда воспринимается без какой-либо проверки – всё, что она сказала, по умолчанию принимается, как несомненная правда.
Оправдания, подаваемые своей пропагандой, должны быть громкими, уверенными, и самое главное, понятными. А значит, они должны быть простыми, и не заставлять напрягать мозг. Если они будут сложными, они (в лучшем случае) останутся без внимания, и квасной пойдёт догоняться более простыми. Потому, что в свою правоту квасному можно просто верить, но катехизис веры должен быть предельно понятным.
Если аргументы будут сложными, и заставлять напрягать мозг (а тем более учиться) – они автоматически записываются у квасного либо в неправильные, либо в ненужные. Потому, что это уже не дешёвая цена, а потому чего-то необходимого в них быть не должно. Потому, что если иначе, то тогда он обязан напрягаться и разбирать, а если не станет, он получится вроде как неправым. А неправым квасной быть не хочет, поэтому он просто верит, что правда может быть только там, где ему удобно разбираться, а в том, в чём трудно, её быть не должно.
В связи с этим технология управления квасными патриотами получается тоже простая: достаточно всю информацию подавать так, чтобы то, что от них нужно скрыть, требовало серьёзного анализа, а то, что требуется принять, лежало на поверхности. И тогда они это проглотят и оближутся, и потребуют добавки, и всегда будут принимать всё так, как им подают, и не видеть причин сомневаться.
Возникает вопрос: ну так может, квасному вообще не выбирать тогда, и никуда не лезть со своей поддержкой, чем выбирать вот так? Нет, вот тут квасной не согласен: у него же основной интерес чувствовать себя важным. А как он будет чувствовать себя важным, если он не будет чувствовать свою принадлежность к принятию решений? Значит, допущен должен быть, его мнение должно считаться важным, власти должны этом говорить, и извольте с этим считаться.
8.
В некоторых обществах иногда бывает такая политика, где проворные нагибают ленивых. А ленивые не хотят напрячься умом и подумать, как разоблачить тот обман, посредством которого их нагибают. И вот богатые всё богатеют, а бедные всё беднеют, а квасные патриоты вздыхают, как же так, ведь страна-то у них великая, ну почему же они все не могут сделать, чтобы всё было хорошо? И вот стоит во главе этого дела тот, кто самый проворный, и больше всех под себя всё гребёт. И тратит всё на себя и на своих, а народу оставляется ровно столько, чтоб силы были дальше жить и работать. И тут ему становится мало (ну им же всегда мало) и он думает, что роскошь-то у него есть, но вот любви народной не хватает. Надо чтоб ещё обожали и боготворили.
От своей политики хозяин отказываться не думает – он хочет, чтоб боготворили со всем вместе. И тогда придумывает он следующий приём: а не завоевать ли ему что-нибудь у соседей? И народ пусть оплатит это своей кровью, а он получит ещё богатства, и славы. И тогда они будут его любить. За что? А очень просто – народу говорится: «Мы великие, мы богоизбранные, у нас великая миссия – спасти другие народы от неправой веры/культуры/политики, и принести им правую. А правая та, что у нас!», и далее: «…да, я знаю, тебе тяжело, ты живёшь в нищете, но виноват не ты – нет, виноват сосед, который исповедует неправую веру, и от неё зло ползёт во все стороны, и от этого у нас все беды! А ты не лох – ты преданный и обманутый подлыми врагами герой, который не виноват в своём бедственном состоянии. Надо только спину разогнуть, и всех их на место поставить. И как только их всех победим, тогда заживём!»
Так у народа появляется повод воспарять духом: он, оказывается великий, он богоизбранный, у него, великая миссия. А ещё он скоро заживёт хорошо. – осталось только немного потерпеть. А гордиться собой можно начинать уже сейчас. Ну а то, что он жил плохо – так это, оказывается, не вина хозяина. Хозяин оказался хорошим (и всегда был): он всё понимает, оно радеет за счастье народа, у него просто много врагов-предателей – надо только ему их одолеть. И энная часть народа оказывается очень даже за. Угадайте, где будут квасные патриоты?
Итак, теперь хозяин для квасных патриотов хороший. Он дал им счастье. Дешёвое. Можно было бы даже сказать, бесплатное, если бы за него потом не было бы опасности заплатить самую высокую цену. Но квасным это объяснять бесполезно – им главное, что сейчас, и что у них в голове.
Какова же вероятность, что именно так случится с каким-то народом? А вероятность эта прямо пропорциональна количеству квасных в нём патриотов. Потому, что чем их процент больше, тем легче наверху оказаться именно такому. И это понятно всем, кроме них, но им это конечно, не понятно. Потому, что, если оно так, квасному надо стыдиться, а не гордиться. А он живёт не для этого. А поскольку серьёзных аргументов у него не водится, то и тут ответ у него будет в том же репертуаре, что и все остальные: хозяин должен просто запретить подозревать себя в таких вещах. И тогда не будет вопросов, а нет вопроса – и отвечать не надо.
Так у квасных патриотов появляется особый культ праведности хозяина. Хозяин хороший. Бояре могут быть плохие, но царь хороший (ну или бароны и король – кому как больше нравится). И собственно, бояре и обязаны быть плохими – ведь надо же кого-то назначить виновным в последствиях того, что проворные нагибают ленивых. А хозяин таковым быть не может – он очень нужен хорошим. Потому, что хорошее дело знаменоваться плохим организатором просто не может. И чем масштабнее несоответствия обещаемого действительному, тем больше должно быть «предателей». Хозяина просто окружает заговор предателей, поэтому ничего не получается сделать, как надо.
Как это выглядит со стороны? Ну представьте себе общество, где впервые появляется тема финансовых пирамид, и народ непуганый, и появляется мошенник, который обещает золотые горы – сразу толпы желающих дешёвого обогащения бегут вкладывать ему свои кровно заработанные. Нет бы проверить, что у него за деятельность, и каким именно образом она гарантирует выполнение обещанного. Нет. Зачем? Это же мозг требует напрягать. А значит, каким-то образом должно оказаться не обязательным. А значит, можно (нужно) просто верить, что всё будет нормально, и ждать обещанных дивидендов. Ну а если верить в мероприятие, значит, верить и в организатора, потому, что любая мысль, что он может быть мошенником, будет как серпом по самому больному. Так что версия об обмане отметается на основании «Ну я же только вложил – как ты мне можешь говорить, что это может быть обманом?!»И на таком уровне диалектики сознание обывателя считает достаточными свои основания.
Примерно так квасной патриот побежит вкладывать всего себя в мероприятие, которое называется «Победа всё исправит!» И мысль о том, что хозяин может быть с ним не искренен, для таких неприемлема. Их можно тыкать носом в доводы, на которые им нечего ответить – ответ будет исключительно с позиции, что, чтобы всё получилось, надо просто верить (и искоренять неверие).
Дальше может быть ещё проблема, которая называется каков поп, таков и приход. И суть её будет в том, что если хозяин начинает мероприятие из выше описанных мотивов, то вряд ли он будет относиться к своему народу к настоящим уважением. И если его генералы будут подобраны по образу его и подобию (а каких он ещё держать вокруг себя будет?), то и относиться к нижестоящим они будут так же. И если из-за этого будут лишние потери и поражения, то не квасной патриот (наверное) должен что-то делать, чтобы этого не допускать. Квасной же патриот окажется в данном вопросе на радикально противоположной волне: всё, что мешает прославлять и гордиться, «неправильно». И поддерживать он будет только тех, кто освещает все события исключительно в таком ключе. Всё остальное – вражеская пропаганда, и заслуживает встречи в штыки.
Самое интересное в квасном патриотизме – это то, что у квасного патриота вообще не стоит вопрос, в чём он может быть неправ. У него всё повернуто в направлении, в чём неправы несогласные. А он, оказывается, святой и праведный – он же за «правое» и «общее» дело. Он же всю душу отдал радению за него (на самом деле продал – за квасные ценности), но он-то думает, что продажными могут быть только те, кто этому «правому-общему» противопоставляют «левое» и «частное». Так что он самоотверженный герой, борется за добро, а злодеи те, кто пытаются навредить его родине. С чего же начинается вредоносное зло в понимании квасного? Наверное, с тыканья его носом в реальность, с принятием которой у него вечный непримиримый бой.