Алхимик сквозь сон коротко ругнулся на невесть отчего разбуянившихся чаек. Сон был уже истончившимся на исходе ночи, но отчаянно хотелось его поймать пробуждающимся сознанием и записать в чертогах памяти. Что – то неуловимо правильное принесли давно прирученные демоны ночи в его вечный разум, что вероятно, могло сгодиться и при свете дня. Но вот визг, галдёж чаек, прорываясь резкими росчерками в окна Старого Маяка прогоняли важный сон Алхимика, будто стирали ластиком. «На диету посажу!, окончательно решил про себя Алхимик и, нащупав босыми ногами стоптанные свои тапочки, пошёл к окну, что б объявить волю свою несносным чайкам.
Чаек не было. Вернее, они растерянно жались по камням у кромки берега бескрайнего океана и с ужасом взирали на то, что хрустело, булькало, неистово орало толпой у подножья Маяка. - Отец! – вдруг раздалось растерянно – возбужденное за спиной Алхимика и он обернулся, пытаясь осознать, то, что увидел за своим окном. Ангел, вытаращив глаза, отряхивал от грязи свою некогда белую хламиду, тряс крыльями, с которых как хлебные крошки опадали переломанные перья. Ангел пошарил в кармане и, глядя на такую же растрепанную как он сам пачку сигарет, досадливо закурил последнюю сигарету, - Вот же, звери какие! Я же надёжно прятал пачку и ту, опустошили, нелюди!
Он поднял глаза на Алхимика и завопил, - Это как такое вообще возможно!!!! Как ты такое допустил!!! Это что, души твоих людей?! Они все здесь?!! Ангел потыкал трясущейся сигаретой в сторону огромного круглого стола, где клубились облака и грозы, солнце, луна и звезды. Откуда еще вчера, едва уловимой вибрацией, слышны были души всех живущих на земле, а ныне проливалась мертвенная тишина.
Алхимик, вероятно впервые, не смог найти слов и озадаченно молчал, глядя на взъерошенного, нервно затягивающегося сигаретой Ангела. Потом сделал пару шагов к нему и отвесил подзатыльник, - Мал еще, при отце курить, балбес! И не верещи так, ты не сорока. А эта толпа внизу, не души. Это эмоции. - Эмоции? – Ангел спрятал сигарету в карман в надежде позднее безопасно докурить её в надежном уголке чердака.
Он прошел к окну и осторожно выглянул, чем вызвал новый вопль снаружи и в проём влетела пустая пивная бутылка, пачка старых фотографий и букет очень колючих роз. Едва увернувшись, с округленными от ужаса глазами, Ангел по-прежнему ждал объяснений. - Ну, да, все их эмоции! – Алхимик махнул в сторону стола рукой, - Эмоции людей - это такие звоночки которые охраняют их мысли и чувства. Берегут их. - И они сбежали от людей, эти охранники? Но почему? Свободы захотели?
- Не совсем, - Алхимик присмотрелся к беснующейся за окном толпе, кричащей и плачущей гневно, обвинительно, злобно, - Люди, ну так вышло, что – то я напутал в рецептуре, - Алхимик виновато вздохнул, - Порой ломаются. И ломаются их души, сердца и чувства. Они друг друга однажды бросили, предали, сожгли, поменяли на золоченую клетку, пустую свободу, рубли. В ком- то убили надежды, любовь, записали под ребра их собственной кровью список имен. Люди не святые, не злые, но они бесконечно ищут место между чертями и ликом икон.
И тогда пустые эмоции становятся главной ценностью, а истинные мысли и чувства перестают быть живыми, настоящими, превращаясь в эмоциональный, опустошающий душу рёв.
Ангел молчал, обдумывая какую – то мысль, вороша одним крылом облака и раздвигая грозовые тучи другой. Наконец кивнул сам себе и спросил, - Так это не они сами сбежали от людей? Это ты забрал все эмоции у людей? Ты опять управил, как надо?!
Алхимик улыбнулся, - А то! Конечно, я! Кто -то же должен их снова спасти! -А что ты будешь теперь делать с этой толпой человеческих обид, боли и гнева? Сожжешь? - Что они, эти эмоции, по – твоему хотят? - спросил Ангела Алхимик и не дожидаясь ответа, пояснил – Победы. Они хотят победить. И я сдамся им, - ответил Алхимик и направился по винтовой лестнице вниз.
- Это же пустая, навязанная игра, как только ты сбросишь карты и откажешься дальше играть, они исчезнут, - добавил Алхимик, отворяя двери навстречу толпе. Запыхавшийся Ангел, едва поспевающий за отцом, увидел пустынный берег и весьма растерянных чаек. «Надо бросать курить», подумал он, улыбнувшись.