Человечество изобрело фотографию уже довольно давно – официальной датой считается 1839 год, когда был сделан доклад о дагеротипиих[1] на заседании Французской академии наук. Сам термин «фотография» (фр. photographie от др.-греч. φῶς (род. п. φωτός) «свет» и γράφω «пишу»; светопись – техника рисования светом) появился тогда же. Наверное, это одно из важнейших открытий человеческой цивилизации. Взгляд из прошлого давно ушедших из жизни людей позволяет нам увидеть минувшие дни и совершить множество удивительных открытий.
Фотографию, о которой пойдёт речь, я увидел случайно, будучи в гостях у своего родственника Сергея Щепетова. Люблю листать старые фотоальбомы.
В центре фотографии – солидный, умудрённый жизненным опытом мужчина, облачённый в шинель, молодой человек нарочито-небрежного вида, несмотря на форму, и нарядная девочка примерно 7-ми лет. Ярко светит солнце, это видно по теням на земле и на лице мужчины от козырька фуражки, поэтому они щурятся. Девочка на фото серьёзна и независима – по-хозяйски засунув руку за борт пальто, она как будто говорит – эка невидаль ваша фотография. Хотя, конечно же, немного удивляет, что люди на заднем плане не обращают никакого внимания на процесс фотографирования, как будто бы это рядовое для начала XX века событие. Видны подводы с товаром, значит, дело происходит на рынке. Обращает на себя внимание чистая мощёная площадь, кругом порядок. Женщины на заднем плане, скорее всего крестьянки, судя по платкам на голове. Городские жительницы уже носили шляпки. Мужчина справа, видимо, представитель мещанского сословия. На нём типичная одежда того времени: короткое пальто, штаны, заправленные в сапоги, на голове – картуз. В отличие от фуражки, он не являлся деталью форменного костюма, не имел отличительных знаков, указывающих на принадлежность к ведомству. Картузы имели плоский круглый верх и высокий околыш с широким твердым козырьком, обтянутый кожей или тканью. Все мужчины на площади облачены в головные уборы, считалось неприличным выйти «в свет» простоволосым. Старая «светопись» заинтересовала. Пришлось покопаться в архивах, чтобы выяснить сведения об изображённых на ней людях.
К сожалению, век минувший катком прошёлся по судьбам, оборвав преемственность родов. Два крупнейших катаклизма – октябрьская революция (ныне называемая переворотом) и тяжелейшая война, а между ними, наряду с несомненными достижениями страны Советов, были и голод и репрессии – трагическая эпоха. И о многом молчали люди, пережившие тяжёлые времена, фронтовики – о войне, родившиеся при царе – о своём происхождении и страшных событиях перед войной. И закрыты до сих пор многие сведения в архивах, а некоторые уничтожены.
Фотография сделана в Минске, в 1903 году. Девочка на ней – бабушка Сергея, Мария Георгиевна, молодой человек – её брат Сергей Георгиевич, солидный же усач – их отец, Георгий Иванович Осмоловский. Люди на фото счастливы и, конечно же, не подозревают, какие потрясения ожидают в недалёком будущем и страну и их самих. Давайте внимательно посмотрим на изображение, ведь увидеть можно немало интересного и познавательного.
Чиновники Министерства народного просвещения в царской России обязаны были носить форменную одежду, введённую в 1834 году, когда Николай I издал «Указ о гражданских мундирах». Чтобы определить чин Г.И. Осмоловского, пришлось обратиться за помощью к специалисту-историку. Поперечный погон без просветов с одной большой звездой, петлицы без просветов с пуговицей и гербом – перед нами статский советник[2].
Путём сопоставления различных документов, удалось выяснить детали биографии Георгия Ивановича. Младший сын в семье, 1847 г.р., выпускник Императорской академии художеств в Петербурге в звании «неклассного» художника(1874)., за время обучения дважды, в 1872 и 1873 г.г. награждался малой серебряной медалью.[3] Преподавал в Белоцерковском, Ровенском и Минском реальных училищах, кавалер орденов Св. Станислава 2-й и 3-й степеней, Св. Анны 3-й степени, статский советник. Сергей и Мария – его младшие дети. Ветвь рода (от Ивана, сына Георгия, 1805 г.р.) признана во дворянстве постановлением Минского дворянского собрания от сентября 1887 г., утверждена указом Сената от декабря 1887 г.[4]
Необходимо отметить, что отношение к учителям в царской России было очень почтительным и им платили большие деньги. Преподаватель с высшим образованием и стажем зарабатывал в месяц больше, чем индустриальный рабочий за год. Россия при этом оставалась страной малограмотной, несмотря на значительный прогресс в деле образования при Николае II. По итогам переписи населения Российской империи на 1897 год, опубликованным в 1904 - 1905 г.г. в многотомнике «Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 года» количество грамотных (без учёта Финляндии) составляло 21, 1%, в том числе 29,3% мужчин и 13,1% женщин. Именно по этой причине в России и почитались учителя – как представители высшего сословия.
Форму в царское время в обязательном порядке носили также и гимназисты, реалисты (учащиеся реальных училищ), студенты университетов. Шинель, гимнастёрка и фуражка являлись непременным атрибутом. Гимназическую форму впервые надевали в 7-9 лет, и не снимали её даже после окончания занятий. Везде и всегда – на улице и дома, во время торжеств и летних каникул она была отличительной приметой гимназистов. Сходные по фасону, фуражки, шинели и гимнастерки различных учебных заведений отличались цветом, кантами, а также пуговицами и эмблемами. На тёмно-синей фуражке с лакированным чёрным козырьком у гимназистов прикреплялся серебряный значок из двух скрещённых лавровых веток, у реалистов же на чёрной фуражке значок был позолоченным. Фуражка носилась зимой и летом.
«Реальным училищем называлось в дореволюционное время среднее учебное заведение, в котором в отличие от гимназии не преподавали древних, то есть латинского и греческого, языков (вместо них – немецкий и французский). Предполагалось, что гимназия готовит будущих медиков, педагогов и юристов, в то время как реальное училище выпускало будущих инженеров, строителей, технологов. Впрочем, для нас, учеников, гораздо более существенным и наглядным различием было то, что гимназисты носили форму мышино-серого цвета с синим кантом на фуражке, мы же, реалисты, были одеты в черное сукно с ярко-желтыми кантами». /Борис Ефимов. Десять десятилетий/.
Наставники гимназистов имели право на бесплатное обучение своих детей в тех учебных заведениях, где сами работали. Учитывая, что до 1905 года Г.И. Осмоловский преподавал рисование и чистописание в Минском реальном училище, с большой долей вероятности можно предположить, что сын Сергей на фото в форме «реалиста».
Как и где Сергей Георгиевич учился после окончания реального училища, как попал в Москву – установить не удалось. В военные и послевоенные годы он преподавал в МИИТе (Московский институт инженеров транспорта) предмет под названием «Основы ПВО (противовоздушной обороны)». Имел звание инженер - майор[5], проживал в подмосковном посёлке Болшево на Малой Комитетской улице. Официально в брак не вступал и детей не имел. Прожил 86 лет.
В гимназии и приравненные к ним средние учебные заведения с семилетним сроком обучения девочки в царской России могли поступать в 9-12 лет. В 1905 году Марии исполнилось 9-ть и в том же году Георгий Иванович параллельно с Реальным училищем начинает преподавать в Коммерческом женском частном училище, это видно из «Памятной книжки Минской губернии» за указанные годы. Директор в данных учебных заведениях один – действительный статский советник И.И. Самойло. Известно, что Мария «оканчивала гимназию», можно предположить, что это было Минское Коммерческое училище. В училище преподавались: закон божий, французский, английский и немецкий языки, арифметика, математика, русский язык, история, география, рисование и чистописание, рукоделие и даже латинский язык, как в гимназиях. «Остановимся на рукоделии. Казалось бы, пустяковый предмет. Однако познакомимся с программой преподавания рукоделия, утвержденной Министром народного просвещения в 1906 г.: "1 класс: вышивка крестом, подрубка салфеток, полотенец, платков, шитье постельного белья, детских передников и простой рубашки. 2 класс: французский шов, сквозная строчка, петли прорезные и воздушные, пришивание пуговиц, штопка и заплаты; шитье простейшего детского белья; вязание крючком, вязание на спицах детского чулка... 3 класс: штопка чулочная, починка белья и платья; шитье простого дамского белья; 4 класс: кройка детского белья и простого дамского; шитье гимназического передника; 5 класс: кройка и шитье дамской юбки; 6 класс: Кройка и исполнение дамского платья».[6]
После окончания училища Мария поступила в фельдшерско-акушерскую школу в Гродно, с четырёхлетним сроком обучения, но началась Первая мировая война. Школу эвакуировали в Калугу. Череда и скорость изменений в людских судьбах тогда были сродни скорости изменения политической обстановки. Окончание Школы, сочетание браком с преподавателем русского языка, литературы и истории надворным советником[7] С.Н. Щепетовым, февральская революция – всё слилось воедино. Потрясение свержением самодержавия было велико. Новая страна – новые порядки. Мария Георгиевна работала фельдшером в больнице, муж трудился учителем в различных советских школах, затем бухгалтером, воспитывали троих сыновей. В 1937 году по ложному доносу С.Н. Щепетова арестовали и следом расстреляли на Бутовском полигоне в Москве. Брак был церковный, не признаваемый советской властью, в органах ЗАГС его не регистрировали. Видимо, поэтому во введённом в СССР в конце 1932 года паспорте Мария Георгиевна значилась под своей девичьей фамилией. Как Осмоловский был записан и младший 3-летний сын Серёжа. Возможно, это и помогло избежать репрессий. Грянула Великая Отечественная война. Эвакуационный госпиталь формировался в августе 1941-го рядом с домом – в Малоярославце Калужской области. В конце апреля 1942-го госпиталь переведён в состав действующей армии, так начался фронтовой путь Марии Осмоловской. Повзрослевший сын Сергей, оставленный с родственниками отца, сбежал из дома и нелегально проник в госпиталь. Находиться ему там было нельзя, и некоторое время его маскировали от начальства, выдавая за юную медсестру. Госпиталь перемещался санитарными эшелонами, однажды состав попал под сильную бомбёжку, Сергей упал на рельсы и получил серьёзную травму. После этого случая он всю жизнь хромал, но в конце войны освоил профессию шофёра и с 15-ти лет возил на «Опель-капитане» руководство. После войны работал водителем в МИИТе, куда его устроил дядя Сергей Георгиевич. До обострения последствий фронтовой травмы управлял «Победой», закреплённой за ректором института. О том, как трудилась М.Г. Осмоловская в госпитале, точнее всего расскажут сухие строчки документов:
Лейтенант м/с ОСМОЛОВСКАЯ Мария Георгиевна служила в госпитале 2915 с момента его формирования с августа 1941 года до расформирования его /июль 1945 года/ в должности старшей сестры, а затем в ЭГ 1915 в той же должности. Как самой знающей, опытной и добросовестной сестры, ей поручалось ведение особо тяжёлых раненых и больных, у постели которых зачастую она проводила бессменные дни и ночи. Обладая большими организаторскими способностями она много сделала по наведению порядка и созданию уюта для раненых в медотделениях. Во время приемов больших потоков раненых она принимала живое участие в обеспечении порядка, регистрации, питании и санитарной обработке поступивших раненых. За свое безкорыстное отношение к труду, за свое заботливое и материнское отношение к больным она пользовалась всегда заслуженным авторитетом, как у постоянного так и у переменного состава. Предана Социалистической Родине и партии ЛЕНИНА - СТАЛИНА.
Достойна правительственной награды – ордена «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА»
Начальник 1916 эвакогоспиталя
Подполковник м/сл /Миловский/
17 декабря 1945 года
После войны проживала в Болшево. Её средний сын Константин прошёл всю войну, начиная с октября 1941 года. Воевал сержант Щепетов мужественно и умело, свидетельством тому являются его награды – два ордена Красной Звезды и медали. Офицерское звание присвоили ему уже после успешного окончания МГПИ им. Ленина. Константин Сергеевич работал учителем химии, завучем, директором школы, инспектором Главной Инспекции Министерства просвещения СССР. Учительская династия продолжилась. После смерти Сталина он неоднократно обращался в соответствующие органы с просьбой пересмотреть дело отца и оправдать его имя. Мария Георгиевна не дожила до дня реабилитации мужа, сообщили об этом только в 1989 году. Прожила долго – почти 87 лет. Сергей Щепетов рассказал, что пока у бабушки были хоть какие-то силы, она прекрасно шила, вязала и готовила – на всю жизнь остались знания, полученные в царском училище.
Вот так взгляд на одну фотографию пробуждает любопытство, поднимает порой целый пласт информации о событиях и людях и позволяет иначе взглянуть на человеческие судьбы.
Продолжение следует
[1] Дагер(р)оти́пия (фр.daguerréotype) – ранний фотографический процесс, основанный на светочувствительности йодистого серебра. Первая в мире работоспособная технология фотографии, использовавшаяся в течение двух десятилетий и вытесненная во второй половине XIX века более дешёвыми и удобными процессами.
[2] Статский советник – гражданский чин 5-го класса в Табели о рангах до 1917 года. Чин, эквивалентный отменённому Павлом I чину бригадира в армии, но забытый быть отменённым на гражданской службе. Располагался между коллежским советником, равным армейскому полковнику, и действительным статским советником, равным генерал-майору. Только к статскому советнику обращались «Ваше высокородие». Давал право на потомственное дворянство, с 1856 г. – только на личное.
[3]Классный художник – формальный уровень квалификации художника в Российской империи, использовался Императорской академией художеств и Московским училищем живописи, ваяния и зодчества до реформы 1893 года. Во время обучения в академии ученики выполняли работы по рисунку, живописи и композиции, за которые получали оценки, а по окончании курса – медали. Большая и малая золотая медали, а также большая серебряная медаль давали художнику классный чин в табели о рангах. Малая серебряная медаль давала звание «неклассного» или «свободного» художника. Звание позволяло выйти из податного сословия и получить льготы по отбыванию воинской повинности.
[4] НИАБ, ф.319.оп.2, д.2370. Также Гербоўнік беларускай шляхты/Т.Капіца, А.Леўчык, С.Рыбчонак і інш. – Мн. БелНДIДАС, 2002. – Т.1. – 493с.
[5] Персональные звания и новые знаки различия для личного состава железнодорожного транспорта были введены Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 4 сентября 1943 г.
[6] Лаурсон А.М. Справочная книга для учебных заведений и учреждений ведомства Министерства Народного Просвещения. Петроград. 1916. Стр. 910, 911.
[7] Надворный советник – гражданский чин 7-го класса, равный армейскому подполковнику. К лицам в чинах 6–8-го классов обращались «Ваше высокоблагородие».