После взятия Тихвина братьев Моисеевых Степана и Ивана отправили для обучения ведению боя, в Череповец Вологодской области. В Череповце братья пробыли недолго их привезли в Боровичи, где в тупике стоял санитарный поезд. Всех "пропустили" через мойку, дезинфекцию, прожаривание одежды и перевели на постой на бумажную фабрику.
Учеба проходила по 10 часов. После обучения братья попали в один расчет во вновь созданную противотанковую роту.
В конце декабря 41 года когда наши войска взяли Б.Вишеру, противотанковая рота была зачислена в Волжский фронт 59 армии. В Вишере до конца января шли жаркие бои. Вторая ударная армия окруженная врагом испытывала острую нужду во всем. Войска 59 армии еле сдерживали врага, Власов бездействовал. Командование фронта разыскивало Власова, но безрезультатно и было решено разбиться на три группы и выходить из окружения самостоятельно. После мытарств по лесу бойцам все же удалось выйти из окружения под Новгородом в районе Мясного Бора. А вот генерал Власов спасая свою шкуру сдался немцам, где впоследствии сформировал из таких же подонков соединение и скольких безвинных солдат загубил.
До июня 1942 года братья Моисеевы находились в обороне переправы через Волхов в деревне Дымное, где получили первое боевое крещение - немцы круглые сутки вели обстрел по переправе со всех средств вооружения и авиации. В конце июля их часть перевели на отдых, но занятия продолжились.
5 августа братьев вызвали к командиру (всего 5 человек) и поставили задачу вызвать огонь на себя, тем самым обеспечит прикрытие разведгруппы. Под обстрелом доползли под пождем в гимнастерках до приграничной полосы, сделали в канаве окопы. Было время обеда и обстрел как-то затих Иван встал в окопе во весь рост и стал закуривать, и в этот момент разорвался рядом снаряд, Иван полетел в пропасть...
Как все просто, молниеносно, неожиданно.
Из рассказа брата Степана: "Когда ты дал мне закурить, я сел в окоп курить, а ты навалился на окоп и стал рассматривать деревню Спасскую Полисть. Немцы выкатывали что-то громадное на окраину улицы. В этот момент упал снаряд на дорогу (выстрела слышно не было, видимо прилетел из далека). После разрыва снаряда ты сразу упал в окоп навзничь, но голова и плечи оказались на обратной стороне окопа, я стащил тебя в окоп, каска зацепилась рваным краем за гимнастерку, голова и лицо в крови. Когда я приложил ухо к сердцу ты оказывается был жив. В это время немцы повели обстрел прямой наводкой. Командир разрешил унести тебя в санбат, в помощь дал солдата и мы вдвоем донесли на плащ-накидке до санбата, ты так и не пришел в сознание.
На обратном пути на нас из-за кустов выскочил немец и застрочил из автомата, но я успел его опередить и убил немца, но сам получил ранение. И я вернулся в санбат для перевязки (зацепило в шею касательно). Когда прибежал в санбат, тебя уже увезли в другой санбат ближе к Вишере. А я после перевязки вернулся на передовую".
На этом закончилась война для рядового Ивана Моисеева.
Пришёл в сознание Иван только через неделю и услышал разговор, что этот парень не жилец и нечего занимать место в машине или в вагоне. Следующий раз пришёл в себя уже в Вишере, когда его чуть не уронили при погрузке в вагон. Окончательно пришел в себя уже в госпитале в Боровичах, понял, что ранение в лицо и в голову, и что правая рука и правая нога не слушаются, и таких как он контуженых здесь целая палата, медсестра сказала что ты в "рубашке родился". А Иван подумал: "кому я такой нужен, если не могу даже себя обслужить". Но молодость брала своё. Началось лечение, уколы, массаж. На ум стала приходить присказка, когда еще на передовой был: "эх на юбке замок, а под юбкой ларёк, приходите лейтенанты отоваривать паёк".
В свои 18 лет Иван весил 36 кг. в госпитале кормили неплохо и он начал потихоньку оживать, стал поправляться и начал снова учиться ходить и кое как передвигаться. В госпитале продолжалась жизнь как колесо: увозили-привозили, кто снова отправлялся на фронт, кто на вечный покой, а кто вглубь страны на дальнейшее лечение.
В октябре 1942 года переправили Ивана долечиваться в Рыбинск. Там Иван начал передвигаться по палате и учиться писать левой рукой. Однажды решился написал письмо домой. Какое было удивление, когда получил ответ от мачехи, она звала его домой и писала, что получила письмо от ребят из роты, они написали ей, что ранен и наверное не выживет, и от Степана тоже ей пришло письмо, его ранили в плечо, когда возвращался на передовую сдав Ивана в полевой госпиталь. У Ивана на душе стало спокойнее, закрался огонёк надежды на возвращение на Родину.
В конце 42 года пошли разговоры что таких как Иван готовят на отправку на Урал. И после нового года в вещевые мешки сложили трехдневное питание и документы, повезли на вокзал и стали ждать когда подадут состав.
Вдруг по радио передали, что через 15 минут отходит поезд на Бологое. Иван даже подскочил, услышав знакомое название. И зачем он поедет на Урал, когда поезд идет домой, где мачеха хоть белье постирает. Документы в мешке, за дезертирство не привлекут, первая группа инвалидности уже присвоена, отвоевался. Попросил ребят проводить на перрон, и посадить в поезд, так как решил ехать домой. Посадили в переполненный вагон, где уступили место и без особых приключений прибыл в Бологое. В то время через Любытино ходил поезд. Прибыл Иван в Зарубино около 10 часов, решил идти пешком 6 км. Не доходя до Артема догнала повозка с Иваном Фёдоровым и добрался до Пустошек на санях.
Долго сидел на крыльце избы. В избе света не было, успокоившись и справившись с волнением постучал в дверь. Матка сразу его признала и открыла дверь. В избе ни чего не изменилось высыпал на стол паек и сел на лавку, опять подкатил ком к горлу, матка успокоила "ни чего проживем".
На следующий день Иван смыл грязь в бане и стал гражданским человеком.
Иван с документами прибыл в Любытино встал на учет в военкомат и райсобес, получил карточки на хлеб 400 гр. начислили пенсию 202 рубля в месяц (в то время бутылка водки стоила 150р.) Пустошенские снова стали завидовать Моисеевым, что в доме хлеб есть и деньги, есть чем заплатить налог. В Любытино Иван зашел в гараж, где работал до войны, но там по состоянию здоровья работы для него не нашлось, да и не ходок он каждый день по 6км. Зиму он сторожил кладовые с зерном, за палочки. Появилась отдушина-книги, которые он брал в библиотеке Любытино. Так дотянул до весны, а весной поставили бригадиром в колхозе. Осенью отправили в Боровичи учиться на инструктора райпотребсоюза. После учебы получил направление в город Старую Руссу, чему был рад. Приехал к месту назначения в 1944 году, нашел контору райпотребсоюза в землянке, город был совершенно разрушен, население жило в землянках, после работы разбирали завалы и через полгода город было не узнать. Стали возвращаться из эвакуации люди. Так в работе прошли почти два года. За это время некоторые женщины были бы не против выйти замуж за Ивана, но квартирный вопрос останавливал его. Видимо что-то было другое ему суждено...
Откуда ему было знать, что за Валдайским озером в деревне Новая в 1926 году родилась его судьба - Дружинина Ольга...
(продолжение следует)