"Выручайте, мужики!"
Начальник райотдела похлопал нас по плечам, подталкивая на выход к двери. Проблема была простая, как выразилось начальство: в одном из дальних совхозов Венгеровского района, прикомандированные городские шофера отказывались работать. А зерно ждать не будет. Дорог каждый день, дороги после даже легкого дождика становятся как смазанные мылом.
У крайней избы стояло как попало несколько зилков-самосвалов. Но, сначала мы проехали в центр деревни к сараю с гордой табличкой "Правление". Директор совхоза, предупрежденный по телефону о нашем приезде, уже ждал.
- Зерно горит! Надо вывозить, городские 9 машин - мы с ними бы справились, успели. А они не хотят.
- Что значит - не хотят? Хотели-хотели полмесяца и тут раз, и расхотели?
- Там у них самый старый всё мутит. Вроде как тихоня, а остальных подбивает. Наши его боятся, толкуют, мол, бывший зек.
- Ну, пошли. Потолкуем.
Одна большая комната. Печка, нары вдоль стены, стол, скамейки. Спертый накуренный воздух, на веревке сушатся шмотки. Грязный пол. Грязный стол. Хмурые, небритые лица, недобрые взгляды из-под насупленных бровей.
- Здорово, мужики! Гаишник с пожарным остались возле двери, а мы с директором прошли к столу. Двое лежали на нарах, головами к столу. Человек 6-7 сидели на лавках. Почти все курили.
- Здоровей видали… Крепкий, амбалистого вида, молодой парень, обозначил себя за старшего в компании... Пожилой, плешивый, про которого мне говорил директор, лежал на нарах и щурил глаз от дыма сигаретки.
- А чё так сразу и не ласково? Мои орлы были в форме. На мне джинсы, резиновые сапоги и теплая куртка. Ментовской формы не было, а армейскую носить - никакого смысла.
- Забыл представиться. Лейтенант Шарнин, инспектор Пятого отдела УВД Новосибирской области и положил на стол перед бугаем свое служебное удостоверение. Тут надо притормозить и хвастануть. За хорошую коробку конфет, мне в отделе кадров областного УВД девочки смастрячили настоящее удостоверение, какие давали только майорам и полканам. Не тоненькая корочка типа студенческого билета, а пухлый, обтянутый почти кожей, бордовый фолиант, с золотым гербом и надписью "УВД Новосибирского облисполкома". На черно-белом фото 3х4 см за синей печатью быстро не разглядишь, что форма не милицейская. Одним словом, книжка солидная и производила на всех неотразимое впечатление. Бугай осторожно взял книжицу, раскрыл и почитал вслух. "Лейтенант внутренней службы, Пятый отдел", закрыл, подвинул по столу в мою сторону.
- Ну, и чё? Вот товарища старшину милиции знаем - гаишник. Старлей - вроде на пожарного похож. А Пятый отдел? Не, не знаем. Это как-бы не к нам.
- А ты не торопись, любезный. И к нам успеешь. До 53 года мы по другому назывались.
- Как?
- "Бюро расстрелов"… Шутка удалась. Физиономии у всех вытянулись, бычки стали тушить в консервных банках. Краем глаза заметил, что Коля у двери начал наливаться и потихоньку краснеть. Но, удержался и не заржал.
- Судимый? Спросил у бугая.
- Нет. А чё, сразу судимый?
- Жаль… Ну, да какие годы?! Всё впереди. Просто с судимым проще разговаривать. Они понятливее и быстрее думают. Я правильно говорю? Хлопнул по плечу плешивого и присел с ним рядом на нары. Тот молча отодвинулся и сел, скрестив ноги по-турецки, калачиком.
- Откуда будете, ребятки?
- Из Новосибирска.
- Знаю, что из города. Район какой?
- Центральный.
- Значит у Щербака под крылом. Начальник Центрального РОВД полковник Щербак, небольшого роста, сухой и жилистый, любил побаловаться у себя в кабинете после обеда двухпудовой гирькой. Был могуч, решителен, строг и справедлив. - Рассказывайте, мужики, чего сидим? Чего не работаем?
- Сюда смотри, начальник. Подал голос мой сосед по нарам. Он отдернул с краю байковое одеяло, на котором сидел. Под одеялом была простыня. Когда-то она была белой, а теперь… Половая тряпка в студенческом общежитии была у нас светлее и чище. - Мы пашем, как звери, по 12 часов в сутки без выходных. Дороги, сам видел, сплошной асфальт, только в сцепке с трактором ездить! Пылища как в аду. Баня работала два первых дня. Постельное белье меняли один раз, а толку? Хоть бы просто помыться теплой водой, хрен с ним, с паром. Дык, и воды нет. С кормом тоже надо что-то решать: лапша с картошкой, картошка с лапшой. Народ на скамейках оживился, загалдел и закивал головами.
- Что скажешь, Сергей Степаныч? И все посмотрели на директора. Тот поскрёб свою маковку под засаленной шапкой, оглядел всех и молвил:
- Хлеб надо убрать. Успеть убрать. С баней решу. Бабка-соседка будет топить каждый вечер баню. Горячая вода будет. С харчами наладим: яйца, масло, молоко. И мясо найдем. С бельём… Это заберем постирать. Завхоз говорит, что другого белья у него нет. И обещаю, в присутствии городских товарищей, он окинул нас взглядом, как понятых, - если больше бастовать не будете, порожняком обратно не пойдёте. По 2 тонны зерна каждому выпишу. Мужики крякнули и повеселели.
- А теперь меня послушайте. Я подождал, пока народ угомонился. - Директор пообещал не только вам. Но, и нам. Что с вами всё будет по-человечески. Сделаем следующим образом: собирайте водительские удостоверения сюда. Я показал на край стола. - Коля, помоги. Коля подошел и начал принимать у мужиков главный их документ.
- А я дома забыл! Шутканул было плешивый.
- Ага. Я вытащил у него из раздутого нагрудного кармана пачку бумажек-путевок. Достал из пачки водительское и вернул остатки. - Все сдали? Все. - Документы отдаю директору. Дальше два пути: или он вместе с зерном и благодарностью возвращает их работягам, или передает мне - кто будет барагозить, а я уж попрошу Щербака, чтобы про вас на работе не забыли и тоже чем-нибудь наградили. А с бельем мы сейчас пошаманим. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.
- Так может за мировую по 5 капель директор нальёт? Бугай не унимался. В деревне был сухой закон на период уборки. И всех самогонщиков строго предупредили, что мало не покажется, "есливчё"…
- Директор - не знаю. А я с каждым чокнусь, кто сачковать не будет.
Вышли на свежий воздух. Аж глаза начали слезиться от кислого табачного духа в избе. А на воле - ляпота! Последние погожие денечки.
Отдал документы Степанычу и попросил его найти завхоза. Вместе с ним зашли в соседский двор, где директор договорился с бойкой бабуськой, что та будет каждый день топить и подметать у шоферов в избе и бане. Дрова и воду он организует.
Завхоз оказался очень похож на хитрого дьячка. Плюгавенький, с шустрыми, бегающими глазками и подобострастной улыбочкой. Звали его Митрофаныч.
- А покажи-ка нам свое хозяйство, Митрофаныч, попросил я его очень любезно. И мы проехали недалеко к крепкому огромному сараю. Пожарный поехал осматривать ток и составить протокол осмотра. Коля скромно сказал: Я в гараж загляну. А мы с Митрофанычем поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж сарая, к его рабочему столу и картотеке. У завхоза вся отчетность была в полном порядке. По карточкам.
-Давайте, Михаил Митрофанович, сделаем маленькую выборочную инвентаризацию. Сверим, тсзть, что мы имеем по карточкам и фактически. Я быстренько надергал карты складского учета: полушубки, аккумуляторы, простыни, полотенца, одеяла и что-то еще по мелочам.
- Щас, говорит, принесу.
- Неееет, родной! Принесем вместе. Веди в закрома. В результате за час удалось установить недостачу: полушубок овчинный - 4 шт., аккумулятор для легковых машин 60 а\ч - 5 шт., излишки простыней, полотенец, одеял, подушек в просто диких количествах. Быстренько составили акт. Говорю: надо понятых. Умоляю, говорит, не надо. Деревня, все друг друга знают, половина родственники. Я всё подпишу. Отвечаю, что подпишешь, куда ж ты денешься. Но, завтра и откажешься от своей подписи. Во всем должон быть порядок. Могу, конечно, нарушить правила и оформить без понятых. Но, ты мне собственноручно напишешь, куда и кому отдал полушубки и аккумуляторы и откуда появились излишки. Уговорил завхоза и тот мне заложил письменно со всеми потрохами главбуха, ее мужа - водителя директорского уазика, и еще пару руководителей поменьше.
- Митрофаныч, у тебя дети есть? Так смотрят на благодетеля или на спасителя. Я пощупал затылок. Нет, нимба не было.
- Как не быть. Есть конечно. Трое… И он уже набрал воздуху во впалую грудь, чтобы начать мне рассказывать о своих несчастных детках.
- Есть предложение: давай их не будем сиротить. Так в мультиках останавливаются ударенные током. - Что надо?! Всё сделаю! Себя не пожалею.
- Вот там шофера городские, голые-босые, приехали вам помогать, а живут хуже свиней. Это ж неправильно? Он так закивал головой, что появилась опасность, что не выдержат шейные позвонки.
- Понял, понял. Как у Христа за пазухой будут. Всё понял.
- Нет, не всё ты понял. Надо бы уже собрать 9 комплектов белья и прочего. Для бани, что есть: мыло, тазы, ведра. Давай по шустрому сразу завезем.
Над избой и баней из труб шел дым, топили. Рядом, в самосвале, из-под открытого капота торчали две задницы.
- Забирайте, мужики, рухлядь. Вот, Михаил Митрофанович, просит, что ежели что надо, полотенчишко или кому вторую подушку - чтобы не стеснялись, он со всей душой. Я правильно говорю, Михал Митрофаныч? Амплитуда кивков у завхоза стала меньше, но чаще.
Больше в эту Тьму-Таракань судьба меня не заносила. Но, с директором перед моим отъездом удалось свидеться в самом Венгерово. Он рассказал, что мужики отработали на славу. Получили назад документы и обещанное зерно. Правда у одной машины двигатель стуканул и ее на жесткой сцепке пришлось тянуть в Новосибирск почти полтыщи верст. Все остались довольны. Директор звал в гости на охоту. Уверял, что утей у них - море! И гуся найдём. И рыбалка знатная.
Честно скажу: даже не собирался.
Перечитал. Ну, прям как Зорро. Такой добрый и пушистый. Но, помнится, почему-то, только хорошее. Плохое забывается быстрее.
Продолжение следует.