Одним из моих любимых тропов, используемых активистами всех мастей, является «действовать как камень в потоке». Согласно этой метафоре, горстка людей может стать катализатором изменений, просто оставаясь твердыми. (Это действие часто воспринимается буквально, как демонстранты, приклеивающие себя к дороге или к большим неподвижным объектам). Идея заключается в том, что, привлекая некоторое количество единомышленников, вместе они могли бы создать переломный момент, после которого история была бы вынуждена изменить свой курс — как река, в которую бросили достаточно большое количество камней. Теперь взгляните на график ниже, изображающий экспоненциальный рост концентрации CO2 в атмосфере, и посмотрите, заслуживает ли эта метафора признания.
Что пошло не так? Ну, давайте начнем с вводящей в заблуждение масштабности необходимых изменений. Хотя можно собрать горстку людей, чтобы бросить сотни камней в реку, это совершенно другое дело — изменить поведение миллионов людей, не говоря уже о том, чтобы повлиять на поведение остальных восьми миллиардов из нас. Один из многих важных и часто упускаемых из виду аспектов сложных проблем (таких как изменение климата или экологическое разрушение) заключается в том, что их масштаб выходит далеко за пределы того, что один человек — эволюционировавший для жизни в племени от тридцати до ста человек — когда-либо мог бы понять. Несмотря на все технические ухищрения этой цивилизации, такие как интернет, мы все еще те же гуманоиды, которые бродили по земле в поисках пищи десять тысяч лет назад. И хотя один из наших предков мог бы действительно действовать как камень в реке среди сотни своих соплеменников, тот же подвиг почти невозможен сегодня, когда сталкиваешься с потоком миллионов, если не миллиардов людей, занимающихся своими делами.
Второй, не менее недооцененный фактор социальных изменений, заключается в нашем разнообразии мыслей и ценностей. Итак, хотя вполне возможно собрать тысячи, даже сотни тысяч последователей для какой-то идеи (даже для такого маргинального блога, как этот), почти невозможно убедить более чем небольшой процент населения в вашей правоте. Назовите мысль, идею, религию, идеологию, и я могу назвать по крайней мере две другие группы аналогичного размера с диаметрально противоположным мнением по этому вопросу. Мы как вид настолько разнообразны. И хотя это кажется огромной проблемой (по крайней мере для некоторых), эта черта в конечном итоге спасет наш вид где-то в будущем... Возможно, уже в недалеком будущем, но об этом позже.
Третье, и это подводит нас к основной теме, которую я хотел обсудить сегодня, давайте поговорим о том, почему эта цивилизация кажется полностью не заинтересованной в своем спасении. Для начала, не существует «цивилизации» как единого существа. Это просто удобная фраза, обозначающая образ жизни и передающая определенное чувство принадлежности. Это не разумное существо с собственными идеями о том, как улучшить себя. Однако это нечто большее — гораздо большее — чем просто сборище людей. Это сложная адаптивная система, единственная цель которой — превращать всю доступную ей энергию и сырье в копии самой себя. Ничего больше, ничего меньше.
В этом смысле это бездумное «существо», занятое «цивилизованием» мира вокруг себя: «приведение (места или людей) к стадии социального и культурного развития, считаемой более продвинутой». Проще говоря, превращение лесов в сельскохозяйственные угодья и плантации, железной руды в мосты, небоскребы и автомобили или ископаемого топлива в полезную работу, делающую все это «цивилизование», как мы его знаем сегодня, возможным. «Цивилизация» не имеет видения или цели, и ей не важно, устойчив ли этот процесс или нет. — Хруст, жевание, глоток — Ей не важно будущее, не важно прошлое: она существует (или делает то, что делает) только в настоящем. Заметьте, никто не задумывал ее такой, она эволюционировала, чтобы быть именно такой, какой она выглядит сегодня. Проще говоря: из множества идей о том, как жить хорошей жизнью, современность — промышленное потребление планеты — победила. Не потому, что это был лучший вариант в абсолютном смысле. Нет. Просто потому, что это могло быть.
Паровые машины, бетон, как и многие другие изобретения, связанные с промышленной революцией, намного старше, чем большинство из нас думает. Эти идеи могли распространиться так, как они распространились пару столетий назад, только потому, что все необходимые ресурсы были в достаточном количестве, и была потребность их создать... Уберите любой из вышеупомянутых ресурсов, таких как уголь, железная руда или насущная потребность решать проблемы (например, потеря лесного покрова в Европе и, следовательно, нехватка топлива и строительных материалов), и вся концепция начала «революции» была бы мертва при рождении. Ирония заключается в том, что решая одну проблему (нехватка топлива), мы создали десять других, требующих решения. Это создало столько побочных эффектов, что мы лучше назовем их вместе поликризисом... Снова, никто не намеревался разрушить мир с помощью технологий — такие вещи, как сжигание угля, казались отличной идеей в то время.
Мы можем с уверенностью сказать, что наша высокотехнологичная, современная «цивилизация» никогда не была задумана как устойчивая. Как мы видели, она не была задумана вообще. Она просто «возникла», служа отличным примером того, что экологи называют эмерджентным явлением. Когда так много, казалось бы, независимых акторов (в данном случае миллионы, затем миллиарды двуногих приматов) делают свое дело, возникают неожиданные вещи. Точно так же никто не задумывался начинать промышленную революцию, она просто произошла. Джеймс Уатт не имел идеи действовать как камень в реке, изобретая паровую машину, чтобы в конечном итоге вызвать взрыв науки и технологий. Он просто хотел сделать лучшую паровую машину. Вот и все. Великий социолог Чарльз Райт Миллс лучше всего суммировал это явление:
«Судьба формирует историю, когда то, что происходит с нами, не было задумано никем и является итогом бесчисленных мелких решений по другим вопросам, принятых бесчисленными людьми».
Размышление о современной цивилизации как о сложном, эмерджентном, эфемерном событии — встроенном в реальность, в значительной степени вне нашего контроля — поднимает вопрос: кто же тогда на самом деле у руля? Не президент, уж точно. Не этот (определенно), но и не предыдущий, и не тот, что был до него. Нет, даже не Иллюминаты, не Масоны, не Рептилоиды или Сатанисты. Это всего лишь утешительные идеи, заставляющие нас думать, что если бы мы могли избавиться от «них», мы могли бы создать рай на Земле. Большинство из нас найдет правду более тревожной и неприятной: а именно, что никто не контролирует. Конечно, есть несколько (признаемся, очень мощных) специальных интересов, таких как лобби ископаемого топлива, инвестиционные фирмы, крупные технологические компании, фармацевтические компании, военно-промышленный конгрессовый комплекс, крупные сельскохозяйственные компании, горнодобывающие компании и многие другие, но ни одна из них не может диктовать все условия всем остальным. То, что мы видим, это постоянная борьба за власть, благосклонности и государственные субсидии. Борьба за прибыльность и доходность для акционеров, воспринимаемые или реальные особые интересы, но в конечном итоге за выживание, движимое принципом «съешь или будь съеден». Поскольку считается совершенно нормальным и законным покупать (а точнее, поддерживать) политиков через пожертвования на кампании или предлагать им комфортные места в советах директоров (с соответствующим компенсационным пакетом), никто не удивляется, что либеральные демократии в конечном итоге все выродились в олигархии. Принудительная структура власти, полагающаяся на общественное повиновение (или откровенное подавление), в которой власть принадлежит небольшому числу людей. Олигархия — это правление богатых и могущественных — «извращенная форма аристократии», по выражению Аристотеля.
Как видите, в этом нет ничего нового. Демократия, или предоставление каждому гражданину права голоса в политике через избранных представителей, похоже, никогда не была чем-то большим, чем мимолетная идея, быстро брошенная на компостную кучу истории каждый раз, когда она появлялась. Организация выборов каждые четыре-пять лет, где общественность «свободна» выбирать из нескольких тщательно отобранных кандидатов, все продвигающих повестку своих богатых доноров, и называть это «демократией» или «республикой», должно считаться оскорблением для интеллекта избирателей. Но это не так. Вместо этого это используется для получения «согласия управляемых» и таким образом достижения тихого повиновения, пока ничего существенного не имеет малейшего шанса измениться. Западная политика действительно стала карикатурой, перевернутой реальностью, где война — это мир, угнетенные — это агрессоры, а экономика в порядке (если это не ваше восприятие, то это ваша вина). Фактически, с все более непристойной цензурой, осуществляемой крупными технологическими компаниями от имени постоянной бюрократии, и маркировкой всего, что не соответствует основному нарративу, как «дезинформации» (даже если позже это признается правдой), мы тоже недалеко от откровенного подавления.
Однако у системы есть фатальный недостаток. Несмотря на всю пушистую риторику, но в полном соответствии с неолиберальной экономикой, ни одна из ее институтов и компаний не руководствуется целью, кроме получения прибыли и тем самым накопления большего богатства и власти. Поэтому, когда более выгодно производить дорогие безделушки, а не системы, которые легко использовать, требуют низкого обслуживания и, самое главное, дешевы в производстве, будут выбраны первые. Всегда. То же самое касается производства простой в ремонте, прочной бытовой техники, а не «умных» холодильников, выходящих из строя менее чем за десятилетие и требующих целого состояния для ремонта. И когда законодательство создает постоянный спрос на такие безделушки, круг становится трудно разорвать. Эта безжалостная погоня за прибылью и рентой превратила экономику в насос богатства: с постоянно дорожающими для поддержания институтами, бесконечными войнами, ведущимися для обогащения немногих, и компаниями, едва ли производящими полезные продукты или услуги. И когда к этой картине добавляется истощение ресурсов (то есть исчерпание дешевых и легкодобываемых сырьевых материалов и энергии), аутсорсинг производства в места, где материальные, энергетические и трудовые затраты все еще дешевы, кажется фантастической идеей... Если не учитывать, что ваша экономика в конечном итоге станет полностью зависимой от импорта, не производя ничего нужного, кроме новых миллиардеров, борющихся за власть, и еще больше «элит» с долговыми обязательствами по студенческим кредитам.
В такой социополитической среде изменение климата, истощение ресурсов, загрязнение, экологический коллапс и остальные поликризисы становятся политическим полем битвы. Не реальной «проблемой, которую нужно решить», а способом для представителя одной группы олигархов опередить представителя другой группы, защищающей собственные интересы. Добро пожаловать в капитализм многосубъектов, «дающий корпорациям еще больше власти над обществом, экономикой и окружающей средой за счет национальных демократических институтов». (Я настоятельно рекомендую прочитать отличную статью Ника Корбишли по этому поводу.) Как кто-то, приклеивающий себя к улице или распыляющий томатный суп на картину, может изменить эту динамику, мне непонятно...
Будь то компании или государственные учреждения, наши современные центры власти заинтересованы только в своем ежедневном выживании, а не в выживании системы, не говоря уже о планете. Эти мини-самоорганизующиеся сложные системы подчиняются тем же законам, что и суперорганизм («цивилизация»), который они образуют в целом. Нефтяные компании, например, заинтересованы только в производстве большего количества нефти для получения прибыли, горнодобывающие компании заинтересованы только в производстве большего количества меди и продаже ее по приличной цене, и им наплевать, что при этом они разрушают природный мир, истощают пресную воду и минеральные ресурсы или загрязняют сам воздух, которым дышат их богатые владельцы. Эти, и, по сути, каждая другая компания выше определенного размера, стали бездумными амебами, потребляющими ресурсы — людей, минералы, природу — и превращающими их в прибыль; выраженную в числах и процентах на экране компьютера трейдера, пытающегося сделать богатого олигарха еще богаче. По крайней мере на бумаге.
«Да, планета была уничтожена, но в один прекрасный момент мы создали много ценности для акционеров». — Том Торо
Если это не высшая ирония этой цивилизации, то что тогда? Как насчет более целеустремленного общества, которое вместо максимизации прибыли будет оптимизировать благополучие человека в качестве своей цели? И если вы считаете здоровую, пригодную для жизни, незагрязненную среду частью этого благополучия, почему бы не попытаться оптимизировать и то, и другое? Мы не отделены и не можем быть отделены от мира вокруг нас. Здоровье рек, лесов и воздуха — это наше здоровье. Нет «Команды Человек»: вы не можете быть за человека, не будучи за природу. Мы являемся результатом жизни тысяч видов до нас и продуктом окружающей среды, которая сделала наше существование возможным. Так почему бы не отказаться от всей этой концепции «создания и накопления богатства» и не начать экотехническое общество?
Сейчас и для нас, заключенных, все это может звучать как научная фантастика. Мы заперты в по сути неустойчивой, саморазрушающейся цивилизации, управляемой заблуждающейся, исключительной, корыстной и, честно говоря, опасно глупой элитой, не способной видеть свою собственную ошибку. Мы недалеко от того момента, однако, когда нынешняя система подломится под многими стрессами, которым она подвергается. Долг. Неравенство. Разрушение окружающей среды. Энергетический каннибализм, вызванный истощением богатых месторождений нефти и полезных ископаемых, ведущий к потере прибыльности по всем направлениям. И хотя многие боятся, что мы окажемся с режимом, невиданным со времен Второй мировой войны, я верю, что мы станем свидетелями самых крупных провалов в живой памяти.
«Как ты разорился?» Двумя способами. Постепенно, затем внезапно.»
— Эрнест Хемингуэй, «Фиеста»
Западный экономический мировой порядок трещит по швам, и после десятилетий постепенного истребления себя, своих ресурсов, своего населения и населения остального мира, он все ближе к этому моменту «внезапно». Если вы думали, что падение Берлинской стены и, в конечном итоге, Советского Союза было большим событием, то подождите распада Западной финансовой и союзной системы, вместе со многими ее составляющими государствами. Невозможно сказать, когда произойдет этот крах, но, как и падение ее главного соперника в конце прошлого века, он поразит многих неожиданно.
Это событие не оставит никого нетронутым, ни в восходящих евразийских державах, ни в олигархах, управляющих Западом (не говоря уже о их населении). Оно уничтожит все бумажное богатство, обнажив его как ничего больше, чем «смешные деньги», вместе с многими зомби-компаниями и раздутыми институтами. Это не будет одноночное дело, а многолетний переход, ознаменующий начало следующей главы в нашем социальном эволюционном развитии как вида. Время большой неопределенности, опасности и возможностей, когда многие ответы на вопрос «как жить хорошей жизнью» снова будут проверены. Изменения грядут, но не потому, что кто-то приклеил себя к улице, а потому, что нынешний способ работы стал совершенно невыносимым. Планируйте соответственно.