В 2 км от Талдома есть деревня Дубровки, где находится дом-музей крестьянского поэта и прозаика Сергея Клычкова, друга Сергея Есенина, С. Соловьева, М. Горького. Сейчас в деревне живет 72 человека. В 1888 году было 206 человек. Сергей Клычков родился там 13 июля 1889 года. Строго говоря, родился он не в деревне, а в лесу: его мать пошла за малиной, да там, в малиннике, и родила сына. Уложила в передник, спрятала от чужих, чтобы не сглазили, да и туесок с ягодами не забыла принести домой, ибо хозяйственная была, а жили небогато.
Кто мог предугадать, что из этого родившегося в лесу мальчика вырастет поэт и прозаик, чье творчество будет пропитано мистикой, связано с природой и чудесами, словно Сергей слышал и видел нечто большее, чем видят обычные люди? Его младший брат шел с ним как-то по лесу, услышали они пение птиц, а Сергей ему и говорит: «Слышишь жалобное пение. Это – плач-несчастье, случившееся с ее милым, близким другом, а веселый посвист на разные голоса – успокаивают ее, утешают и стараются развлечь ее своим пением. Вся эта звуковая симфония создана неподражаемым композитором природы, без какого либо видимого управления. Сами птицы веками вырабатывали свои мелодии – часть человек у них взял, часть они человеку дали. Человек без природы, окружающей его, не мог бы существовать на земле». Его личный мир был полон леших, русалок, оборотней, архангелов, будто у него была связь с параллельным миром или просто с миром природы.
Поэта такого я прежде не знала, что не удивительно, т.к. он был забыт, его изданий давно не было. Но услышала в музее рассказ о нем и заинтересовалась его творчеством и судьбой. Хочу и вас познакомить с этим удивительным человеком. Судьба у него сложная, от мечтательного мальчика и юноши он прошел страшный путь через два несостоявшихся расстрела в Крыму, через разочарование в революции и в людях к третьему расстрелу, который и оборвал его жизнь 8 октября 1937 года.
Деревня Дубровки расположена в низине рядом с небольшой речкой Куйменкой, местность здесь болотистая, воздух влажный, быстро наполняется туманами и таинственными звуками - пением птиц, шумом листвы, треском валежника под ногами зверей, - в тех местах водятся волки, рыси, барсуки, лисицы, медведи, лоси.
Теперь у нас в леших не верят, да и леших самих не стало в лесу... потому, должно быть, их и не стало, что в них больше не верят. А было время -- и лешие были, и лес был такой, что только в нём лешим и жить, и ягоды было много в лесу, хоть объешься, и зверья всякого-разного как из плетуха насыпано, и птица такая водилась, какая теперь только в сказках да на картинках, и верили в них и жили, ей-богу, не хуже, чем теперь живут мужики. Должно быть, так уж это положено и иначе быть не должно и не может: потому, надо думать, и такое время придёт, когда не только леших в лесу или каких-нибудь там девок в воде, а и ничего вовсе не будет, окромя разве пней да нас, мужиков, потому что последний мужик свалится с земли, как с телеги, когда земля на другой бок повернётся, а до той поры всё может изгаснуть, а мужик как был мужиком, так и будет... по причине своей выносливой натуры!.. Только тогда земля будет похожа сверху не на зелёную чашу, а на голую бабью коленку, на которую, брат, много не наглядишь!.. Всё ещё будет!.. Всему своё время!..
Сергей Клычков "Сват"
Леса в округе имели сказочные имена: Потапиха, Чертуха, Осинник, Малый и Великий Мох со Светлым озером. Рассказывали, что в те времена в лесных озёрах водились особые водоросли, будто скатанные в шар, на дне они светились по ночам, а будучи вынутыми из воды, теряли изумрудную окраску и становились похожими на серо-коричневые булыжники.
Серёжа родился в Чертухинском лесу, по легенде, принадлежавшем Чертухе, жене Черта. В детстве он постоянно слышал рассказы, как Леший вышел из лесу или свекровь пришла с того света подоить корову.
Как-то в их доме заночевал странник, который, уходя, сказал, что дом их под необычным знаком, в нем будет большой человек. Так оно впоследствии и вышло.
Дед Сергея был набожным человеком, периодически уходил из семьи на богомолье пешком, по дороге чинил обувь людям за еду и кров, отсутствовал подолгу, до года. Бабушка была вынуждена справляться со всем хозяйством в одиночку, ездила на телеге в лес за валежником, приговаривая лошади, что они и помрут вместе, да и напророчила: погибли они оба под колесами поезда.
Родителям было некогда заниматься детьми. Серёжу растила бабка Авдотья, там самая, что погибла вместе с конем, да нянька, тоже сказочница.
Брат Сергея Клычкова писал о родителях: «Ф.А. была женщина неграмотная, но в обращении со всеми была очень культурная, добродушная и простая. Под праздники незаметным образом, даже от своих детей, одиноким старушкам, многосемейным (очень бедным) клала в чулан хлеб и муку, творог и другие продукты, зачастую при нашей материальной нужде. Все семейные заботы лежали на плечах нашей матери, которая благодаря своему светлому разуму и большому трудолюбию, кое-как сводила концы с концами. При урожае яблок в нашем саду, в базарные дни мать продавала их в Талдоме. Всегда часть яблок оставалась и эти оставшиеся яблоки, при возвращении домой раздавала деревенским ребятам, которые всегда встречали ее при въезде в деревню. Жизнь нашей матери была очень нелегкой. Она подорвала свое здоровье, и в пожилом возрасте страдала припадками на нервной почве.
Отец наш имел склонность к водке, но когда брат Сергей был дома, то отец выпивал реже, чему мы были очень рады. В особенности за нашу мать, которая в это время имела хоть какой-то отдых и спокойствие. Наш отец, Антон Никитич, несмотря на свое суровое детство, имел природное чувство доброты: соседей, знакомых, наделял медом, помидорами (он первый завел посадку помидор). Помогал всем, чем мог, никому не отказывал».
Однажды он прогуливался по Страстному бульвару, присел на лавочку к незнакомцу и рассказал о своей несчастной любви. Незнакомец же оказался Модестом Ильичом Чайковским. Он принял близко к сердцу историю молодого человека, издал первый сборник его стихов и помог ему уехать в Италию. Там Клычков знакомится с Горьким, Луначарским, о нем пишут итальянские газеты, отмечая его статную фигуру, черные волосы и голубые лучезарные глаза, которыми восхищалась также и Анна Ахматова, называя его князем Мышкиным российской поэзии.
Революцию Сергей Клычков встретил восторженно, т.к. побывал солдатом на полях сражений 1-й Мировой войны и ощутил всю бессмысленность кровавой бойни.
Однако в 1917 году он узнал, что его любимая Женя Лобова овдовела, заболела туберкулезом и живет в Алуште. Он отправился в Крым, сделал ей предложение, они обвенчались, у них родилась дочь. Этот брак просуществовал недолго, жена привыкла к достатку, а новый муж не удовлетворял её запросов. К тому же его особенная внешность привлекала внимание военных, его дважды чуть не расстреляли махновцы и врангелевцы, и он вернулся домой пешком с палкой, босой, худой, заросший.
В 1930-м году Сергей Клычков женился на литераторе Варваре Горбачевой, от которой у него родился сын Егор.
Его произведения стали подвергаться критике, поэт стал понимать, что наступили сложные времена, его творчество могло привести его за решетку. Поэтому он стал заниматься переводами с грузинского, марийского языков. Но и это его не спасло. На него написали донос, назвали его кулацким поэтом, хотя сам Клычков был бедным крестьянином и кулаков ненавидел.
Полностью: https://ajushka.livejournal.com/2928631.html?ysclid=lyj3bz89t1873701305
Смотрите на канале стихи С.Клычкова:
***
В нашей роще есть хоромы,
А кругом хором — туман…
Там на тропках вьются дремы
И цветет трава-дурман…
Там в лесу, на косогоре,
У крыльца и у окон.
Тихий свет — лесные зори,
Как оклады у икон…
Скучно ль, весело ль Дубравне
Жить в светлице над рекой —
К ней никто в резные ставни
В ночь не стукнется клюкой.
Стережет ее хоромы
Голубой речной туман,
И в тумане вьются дремы
И цветет трава-дурман…
Ах, в весенний срок с опушки
По утрам и вечерам
Строгий счет ведут кукушки
Буйной юности кудрям,—
В ночь выходит месяц плавать,
Метит звездами года.
Кто ж дойдет и глянет в заводь,
Юн останется всегда…
Скучно ль, весело ль Дубравне:
Все одна она, одна —
Только смотрят звезды в ставни
Да сквозь сон журчит Дубна.
Ххх
Всегда найдется место
Для всех нас на погосте,
И до венца невесту
Нехорошо звать в гости...
У червяка и слизня
И то всё по укладу,
И погонять ни жизни,
Ни смерти нам не надо!
Всему пора и сроки,
И каждому страданью
У матери жестокой -
У жизни оправданье!
И радость и кручина,
Что горько и что сладко,
Пусть всё идет по чину,
Проходит по порядку!..
И потому страшнее
Нет ничего уловки,
Когда себе на шею
Кладут петлю веревки...
Страшны пред ликом смерти
В отчаяньи и скуке
С запискою в конверте
Опущенные руки!..
Пусть к близким и далеким
Написанные кровью
Коротенькие строки
Исполнены любовью -
Всё ж в роковой записке
Меж кротких слов прощенья
Для дальних и для близких
Таится злое мщенье.
Для всех одна награда,
И лучше знают кости,
Когда самим им надо
Улечься на погосте!
***
Сколько лет с божницы старой
Охранял наш мир и лад
Золоченою тиарой
Спаса древнего оклад!
Претворял он хлеб и воду
Жизни в светлые дары,
И заботливые годы
Тихо падали с горы…
Мирно падал падал год за годом,
Дед из кросен саван сшил
И в углу перед уходом
Все лампады потушил!
С той поры отец пьет водку,
И в избе табачный чад,
И неверная походка
Появилась у внучат…
Да и сам я часто спьяна
Тычу в угол кулаки,
Где разжились тараканы
И большие пауки!
Где за дымкой паутинной
В темном царстве стариков
Еле виден Спас старинный
И со Спасом рядом штоф.