Сид Барретт, первый вокалист и психоделическая икона Pink Floyd, умер 7 июля 2006 года. Эта статья рассказывает о взлете и падении легендарного музыканта.
Вы наверняка читали некрологи о Сиде Барретте, умершем от рака 7 июля 2006 года. Вы читали о том, как он был идейным вдохновителем Pink Floyd, автором песен, вокалистом и гитаристом на их первых хитах, включая их классический дебютный альбом "The Piper At The Gates Of Dawn", выпущенный на пике "Лета любви" в 1967 году.
О том, как он стал лицом психоделической революции, чья чрезмерная любовь к сильнодействующим галлюциногенам в конечном итоге разрушила и без того хрупкую психику, и как группа бросила его, оставив записывать два необычных, но пугающе хаотичных сольных альбома, прежде чем он навсегда исчез со сцены.
О взорвавшейся звезде, легенда о которой продолжала расти с каждым годом, становясь источником вдохновения для всех, кто пытался пойти по его музыкальным стопам, и предостерегающим уроком о том, что наркотики могут сделать с теми, кто достаточно глуп, чтобы злоупотреблять ими в таких ужасающих масштабах, какими бы ни были так называемые оправдания.
Но вся ли это правда о Сиде? Был ли он просто музыкальным гением, чье безумие было обратной стороной этого завидного таланта? Безумным бриллиантом, который сиял слишком ярко, и чье падение в вечную тьму было каким-то образом оправдано, по общему признанию, весьма необычными альбомами и горсткой синглов, которые он оставил нам? Был ли он величайшей - этим ужасно заезженным словосочетанием - жертвой рок-н-ролла?
Или все было сложнее? Прежде всего, существует идея, что Сид был "сумасшедшим". Хотя известный психиатр Р. Д. Лэйнг - сам сторонник как ЛСД, так и идеи о том, что безумие может быть дополнением гениальности - однажды объявил Сида "неизлечимым", прослушав запись его разговора, Барретт официально никогда не был признан недееспособным. Однако в начале 80-х годов он два года провел в Гринвудсе, благотворительном "доме на полпути" в Эссексе, где добровольно согласился на групповую и другие формы терапии и, по словам персонала, казался совершенно счастливым - до того дня, как ушел после недоразумения, пешком добравшись до дома матери в Кембридже.
Сумасшедший? Что ж, он определенно был нездоров на протяжении большей части своей жизни. Но ему на самом деле никогда не требовались лекарства, специально предназначенные для лечения его психического состояния, за исключением одного случая неконтролируемого приступа ярости в 1980-х годах, когда его доставили в психиатрическую больницу Фулбурн и дали Ларгактил, чтобы успокоить. Действительно, эти периодические вспышки были настолько свирепыми, что на какое-то время его престарелая мать, Уинифред, переехала к своей дочери Розмари.
Но никто из семьи Барретта на самом деле не считал его психически больным. Однако были некоторые предположения о том, что он, возможно, страдал синдромом Аспергера, нарушением развития, связанным с аутизмом. Классические симптомы включают трудности с социальным взаимодействием и неправильную интерпретацию социальных сигналов. Страдающие синдромом Аспергера также часто очень умны - просто их не волнует ничего, что их напрямую не касается. Очевидно, Барретт потерял способность взаимодействовать с другими людьми задолго до того, как потерял свое место в Pink Floyd.
В более поздние годы его лучшим другом, по-видимому, был его местный врач общей практики, чья хирургия, как говорят, стала вторым домом для Сида в последние годы его жизни. Опять же, не из-за какого-либо явного психического заболевания, а для лечения диабета, с которым он боролся с начала 90-х годов, и, совсем недавно, рака, который в конечном итоге убил его. Таким образом, он также стал постоянным посетителем частных отделений Кембриджской больницы Адденбрукс, где "комната Барретта" названа не в честь Сида, а в честь его покойного отца, выдающегося патологоанатома (и ценителя классической музыки) доктора Артура Макса Барретта. После того, как его мать умерла в 1991 году, Сид остался предоставлен самому себе и, как известно, нерегулярно принимал инсулин, впадая в диабетические комы, от которых он оправился только благодаря самоотверженному персоналу Адденбрукса.
Так что же с ним было не так, и почему он так усердно избегал всеобщего внимания на протяжении всех последующих лет? Конечно, он не всегда был таким.
Роджер Кит Барретт, младший из трех сыновей и четвертый из пяти детей, родился на Глиссон-роуд в Кембридже 6 января 1946 года. Вся семья играла на музыкальных инструментах, а Роджер был известен своими фортепианными дуэтами со своей младшей сестрой Розмари. Красивый, явно смышленый мальчик, который также преуспевал в рисовании, в 11 лет получил от отца в подарок укулеле.
Вслед за бумом скиффла конца 50-х он вскоре начал играть на своей первой настоящей гитаре, чему способствовал его школьный друг Дэвид Гилмор, более опытный гитарист, познакомивший его с блюзом.
Когда в 1961 году Роджер начал посещать местный джазовый клуб Riverside, завсегдатаи в шутку стали называть красивого школьника "Сидом" в честь гораздо более взрослого местного барабанщика по имени Сид Барретт. К тому времени, как он присоединился к своему первому полупрофессиональному ансамблю Geoff Mott & The Mottoes, он начал писать свое имя "Сид". Однако эта, казалось бы, идиллическая ранняя жизнь трагически оборвалась в том же году, когда его отец тяжело заболел, а затем умер - удар, от которого, как утверждают близкие друзья и родственники, Сид так и не оправился до конца.
Вдохновленный The Beatles, к 1964 году Сид начал писать собственные песни: запоминающиеся мелодии на причудливые тексты, навеянные стихами Эдварда Лира (особенно "Сова и Кошечка") и старыми английскими народными балладами, смешанными с традициями повествования седых американских блюзменов.
Однако только после того, как он приехал в Лондон, будучи студентом-художником в Кэмберуэлле, он всерьез задумался о публичном исполнении своих песен. Познакомившись со своим старым кембриджским приятелем Роджером Уотерсом, который тогда был студентом-архитектором в Политехническом институте Риджент-стрит и лидером собственной группы The Abdabs (в которую входили сокурсники Рик Райт и Ник Мейсон), именно Сид предложил им переименоваться в Pink Floyd в честь двух блюзменов из Джорджии, Пинка Андерсона и Флойда Каунсила. Это был 1965 год, и в течение года их первоначальная смесь старого блюза и стандартов ритм-н-блюза эволюционировала во что-то гораздо более необычное.
Еще один старый кембриджский приятель Сида, Найджел Гордон, к тому времени уже жил в Лондоне и начал экспериментировать с флаконами диэтиламида лизергиновой кислоты - известного под сокращенным названием ЛСД, нового, еще не криминализированного галлюциногена, который вскоре прославят такие иконы контркультуры, как Тимоти Лири и, не в последнюю очередь, The Beatles.
"Мы все стремились к более высокому просветлению и хотели, чтобы все испытали этот невероятный наркотик", - вспоминал позже Гордон. - "Оглядываясь назад, я не думаю, что [Сид] был готов к этому опыту, потому что он был неуравновешенным изначально".
Был ли он неуравновешенным или нет, но Барретт был глубоко тронут своими первыми опытами с ЛСД. Его первой композицией после "трипа" стала песня "Astronomy Domine", написанная в потоке сознания. По словам Сторма Торгерсона, еще одного бывшего кембриджского знакомого, который впоследствии создал дизайн большинства обложек альбомов Pink Floyd в 70-х годах, Сид "всегда экспериментировал" и обладал "очень открытым умом, эмпирическим до опасной степени".
Хотя остальные участники Floyd были настроены настороженно, увлечение Сида новым наркотиком оказало большое влияние на их музыкальный подход. Например, "Interstellar Overdrive" - это продолжительная импровизационная пьеса, дополненная на сцене абстрактными слайд-проекциями и цветными огнями. "Музыкальный эквивалент кислотного трипа", - вспоминает Дэйв Брок, будущий лидер Hawkwind и ранний претендент на место в Floyd.
В 1967 году резидентура в UFO - первом в Лондоне клубе, открыто пропагандирующем психоделику, - привела к подписанию контракта со звукозаписывающей компанией EMI. Первый сингл Floyd, "Arnold Layne", был основан на реальной истории о человеке, который крал одежду с бельевой веревки матери Сида. Он был неофициально запрещен BBC, которые сочли его "грязным". "Арнольд просто любит одеваться в женскую одежду", - сказал ошеломленный Сид. - "Многие люди этим занимаются, так что давайте посмотрим правде в глаза".
Хотя песня стала небольшим хитом в чартах, именно их следующий сингл "See Emily Play" впервые поднял группу в Топ-10 - и превратил лохматого, подведенного черным карандашом Сида в поп-звезду.
Первоначально заглавная песня для "Майских игр" - "хеппенинга", состоявшегося в Королевском фестивальном зале 12 мая 1967 года, - но переработанная по настоянию его менеджеров, которые почуяли хит, "See Emily Play" (все еще содержащая свой оригинальный припев "бесплатные игры на май") была основана на неодобрительном мнении Сида об одной Эмили Кеннет, 16-летней завсегдатай клуба UFO, прозванной "психоделической школьницей". Начальная строка: "Эмили пытается, но не понимает/Она часто склонна заимствовать чьи-то мечты/До завтра...".
После того, как песня стала хитом, Сид переехал в квартиру в Эрлс-Корт, которую Найджел Гордон позже описал как "самое гнусное логово во всем Лондоне". "Скажем так, там никогда ничего не пили, если только сами не наливали из-под крана", - рассказывал первый менеджер Floyd Эндрю Кинг.
Почти каждый день Сид употреблял кислоту, а затем принимал мандракс (мощный барбитурат, который в 60-е годы часто выписывали как снотворное), чтобы "прийти в себя", и именно в этот момент у Барретта впервые начали проявляться признаки "психического заболевания", которое вскоре разрушило его карьеру: долгие "пустые взгляды", которыми он одаривал незваных гостей, и внезапные перепады настроения от эйфории к унынию.
На фоне всего этого группа с трудом работала над своим первым альбомом. Еще вменяемый в начале, к концу работы над альбомом Барретт стал замкнутым и с ним стало трудно общаться. "Оглядываясь назад, я удивляюсь, как нам вообще удалось что-то сделать", - говорил продюсер Норман Смит. - "Пытаться разговаривать с [Сидом] было все равно, что разговаривать со стеной, потому что его лицо было совершенно ничего не выражающим. Его тексты были детскими, да и сам он во многом был ребенком: то веселым, то грустным".
Выпущенный под, в целом, восторженные отзывы критиков, альбом "The Piper At The Gates Of Dawn" был практически полностью написан Барреттом и звучит совсем не так, как напыщенный прогрессив-рок, который Floyd начнут играть после его ухода. Альбом полон отсылок к "триповой литературе" того времени ("The Gnome" был вдохновлен "Властелином колец", а название альбома взято из главы "Ветра в ивах"), и высокое положение Сида среди хиппи-когнитариев было обеспечено.
Однако уже через несколько месяцев невозможное поведение Барретта сорвало гастроли по США (он провалил телевизионное выступление на шоу Пэта Буна, где Сид просто отказался отвечать на какие-либо вопросы) и испортило несколько концертов ближе к дому (он стоял на сцене неподвижно, уставившись в пространство, и, казалось, был не в состоянии даже играть на гитаре).
Последней каплей стали репетиции второго альбома Floyd, когда он попытался разучить с группой новую песню под названием "Have You Got It Yet?", которая состояла из скандирования Сидом фразы "have you got it yet?" ("уже поняли?") под невероятно сложный аккордовый рисунок. Как только Уотерс или Райт разучивали одну часть, Сид менял ее снова, насмешливо спрашивая: "Ну что, уже поняли?".
В результате в апреле 1968 года в группу был принят школьный друг Сида Гилмор, сначала в качестве пятого участника, а затем и на постоянной основе вместо него. С тех пор принято считать, что Барретт был настолько "не от мира сего", что остался равнодушным к своему уходу из группы. Но это не так. По словам инсайдеров, Сид поначалу ездил за группой на своем Mini Cooper, преследуя Гилмора, который, как ему казалось, предал его.
Однако к январю 1970 года, когда Барретт выпустил свой первый сольный альбом "The Madcap Laughs", он, казалось, смирился с ситуацией, с удовольствием давал интервью в поддержку альбома и принял участие в сессии для программы Джона Пила Top Gear на Radio One. Альбом был неоднозначным: какие бы жемчужины он ни содержал ("Octopus", "Golden Hair"), они постоянно оттенялись умышленно беспорядочным пением и игрой Барретта. Тем не менее, отзывы были хорошими, альбом провел неделю в британском Топ-40, и почти сразу же началась работа над следующим.
"Он неплохой", - сказал Сид о "Madcap..." в интервью Beat Instrumental. - "Но я был бы очень удивлен, если бы он что-то значил, если бы я внезапно умер. Не думаю, что его приняли бы как мое последнее слово. Я хочу записать свой следующий альбом, прежде чем браться за что-то еще".
Но "Barrett", похожий, но еще более душераздирающий альбом, выпущенный позже в том же году, был встречен прохладными отзывами, и к тому времени, как в 1971 году он дал свое последнее официальное интервью журналу Rolling Stone, в котором Сид объявил себя "абсолютно нормальным", он уже вернулся жить в подвал дома своей матери в Кембридже.
Была еще одна, последняя, неудачная попытка "возвращения" - с трио Stars, в которое также вошли бывший басист Delivery Джек Монк и Твинк, бывший барабанщик Pretty Things, Pink Fairies и Tomorrow (которого Сид знал по временам UFO), - но после разгромного отзыва об их дебютном выступлении в кембриджском Corn Exchange, Сид не явился на их следующий концерт на разогреве у Кевина Айерса и Nektar в Эссекском университете, и о Stars больше никто не слышал.
После этого его иногда видели... Сида, идущего по Кембриджу в куртке Crombie, длинном платье и грязных белых парусиновых туфлях... Сида, идущего по улице в пижаме... Сида, бесцеремонно забредшего на сессию Floyd во время записи "Shine On You Crazy Diamond", их посвящения ему... Сида, располневшего и полысевшего, которого приняли за кришнаита на свадьбе Дэвида Гилмора...
Один из более тревожных случаев, о котором редко упоминают, произошел в 1977 году, когда Гала Пинион, его бывшая девушка, говорит, что столкнулась с ним в супермаркете на лондонской Фулхэм-роуд. Они пошли выпить, а потом вернулись в его, как он утверждал, квартиру. Пинион рассказала писателю Тиму Уиллису: "Он спустил штаны и вытащил чековую книжку. "Сколько ты хочешь?" - спросил он. "Опусти свои трусы"". Пинион говорит, что сбежала и больше никогда его не видела.
Поклонники продолжали совершать паломничество в Кембридж, разбивая лагерь у его дома в надежде мельком увидеть кислотного мессию. В 70-е годы существовал фанзин, посвященный всему, что связано с Барреттом, под названием Terrapin, но даже они устали ждать Второго пришествия и в конце концов сдались. В 80-е годы какой-нибудь дурак из СМИ время от времени стучал в дверь матери Сида. Когда радио-диджей Ники Хорн попытался это сделать, Барретт сказал ему: "Сид сейчас не может с вами разговаривать". Что было правдой в том смысле, что Сид "умер" задолго до этого - по крайней мере, для Роджера Барретта. Как он сказал в своем последнем интервью Rolling Stone: "Все, чего я хотел в детстве, это хорошо играть на гитаре и прыгать. Но слишком много людей встало у меня на пути".
За десять лет до смерти Барретта появились сообщения о том, что он теряет зрение - побочный эффект диабета. Но это опять же неправда, хотя его зрение действительно становилось все более "туннельным" из-за его безразличия к режиму приема лекарств от диабета. Вместо этого, факты таковы. Последние 15 лет своей жизни Сид Барретт прожил в основном мирной жизнью в Кембридже. Его немалые отчисления от Pink Floyd означали, что он никогда не нуждался в деньгах, но однажды он недолгое время работал садовником по настоянию матери, которая считала, что он должен быть чем-то занят. Единственный раз, когда он позволил себе потратить деньги, был более 20 лет назад, когда он снял себе квартиру в Chelsea Cloisters - а потом решил, что ему там не нравится, и пешком вернулся обратно в Кембридж.
Очевидно, он не был тем, кого большинство людей назвали бы "нормальным". Разговоры о временах Pink Floyd, по-видимому, все еще могли вызывать у него тяжелые депрессии - это считается основной причиной, по которой никто из участников группы больше не поддерживал с ним прямых контактов.
Были попытки возродить карьеру Барретта - говорят, что с ним связывались все, от Джимми Пейджа до Брайана Ино, а одна звукозаписывающая компания предлагала 200 000 фунтов стерлингов всего за "несколько" новых песен Барретта - но все безрезультатно. И, конечно, регулярные сборники Floyd (не в последнюю очередь, "Echoes" 2001 года, на котором почти пятая часть треков была написана Барреттом) и кавер-версии (самая известная - "See Emily Play" Боуи на его альбоме "Pin-Ups" 1973 года) также помогли сохранить миф о "безумном бриллианте".
Известно, что Барретт много времени уделял живописи, хотя и не хотел выставляться. Еще он коллекционировал монеты и любил готовить. У него был "очень, очень обычный образ жизни", - говорил его зять Пол Брин. Вопреки расхожему мнению, до самого конца Барретт также живо интересовался музыкой. На 56-летие, в 2002 году, сестра Розмари подарила ему новый музыкальный центр, на котором он регулярно слушал пластинки Stones, Booker T & The MGs и различных классических композиторов.
Единственная группа, которую он никогда не любил слушать, была Pink Floyd, хотя, когда BBC показала свой документальный фильм о нем в программе Omnibus в 2001 году, он его посмотрел. Розмари сказала, что ему понравилось снова услышать "Emily..." и он был особенно рад видеть интервью со своим старым арендодателем Майком Леонардом. Леонард был его "учителем", сказал Сид. В остальном же он нашел фильм "немного шумным".